автордың кітабынан сөз тіркестері  Эльфийский подменыш

Алан Чароит

Брендалин сидела без седла, свесив обе ноги на одну сторону и расправив длинную юбку. Её волосы развевал ветер, губы сошлись в тонкую линию, во взгляде не было и тени былого тепла.
— Стой, не подходи! Зря ты проснулся…
— Что всё это значит? — Элмерик не верил своим глазам.
Брендалин рассмеялась:
— Глупец! Просто посмотри на меня и сам всё поймёшь.
Сердцем Элмерик уже знал ответ, но не хотел верить. Возможно, это какая-то шутка? Или ошибка? Он всё не так понял. Нет, должно быть, он просто спит и сейчас проснётся.
— Ты же больна, тебе нельзя вставать... — пролепетал он.
Ответом ему стал всё тот же смех. И тогда бард с замиранием сердца прикрыл один глаз.
В истинном обличье его возлюбленная была ещё изящнее и прекраснее. В ушах — эльфийских, конечно же — подрагивали цветочные серьги. Раны от когтей лианнан ши казались наполненными жидким огнём. Что ж, хотя бы они не были притворством…
— Я закричу.
Рука Элмерика потянулась к флейте, но Брендалин и бровью не повела.
— Кричи сколько влезет. Даже если тебя услышат, то не успеют добежать. Мои дела на мельнице закончены. Вздумаешь колдовать и препятствовать мне — я тебя убью.

Думаю, что твоему отцу тоже несладко. Значит, рано или поздно вам придётся поговорить.
— И что я ему скажу? Всё уже сказано.
— Для того и нужно время: чтобы найти новые слова — получше прежних. Если слов нет — значит, время ещё не пришло.

В саду стоял крепкий яблочный дух: урожай в этом году удался на славу, и мастер Патрик постоянно ворчал, что ветки вот-вот сломаются под тяжестью спелых плодов. Зато молодой сидр должен был попасть на стол уже к Мабону — Элмерик на днях сам помогал резать яблоки и перемешивать сусло.

Думаю, что твоему отцу тоже несладко. Значит, рано или поздно вам придётся поговорить.

— И что я ему скажу? Всё уже сказано.

— Для того и нужно время: чтобы найти новые слова — получше прежних. Если слов нет — значит, время ещё не пришло.

На королевском пиру ему передали железный поднос, и он оскорбился, решив, что король преднамеренно нарушил священный закон гостеприимства.

Значит, из-за тебя уехал мастер Патрик?
— Да. Чтобы глупая эльфийская девочка открыла врата. Чтобы чародей с жестоким сердцем мог пробраться и сокрушить Соколов, пока не пришёл король.
— Король?! — ахнул Элмерик. — А Его Величеству что здесь делать?
Лианнан ши сперва воззрилась на него в недоумении, но затем рассмеялась:
— Маленький чаропевец не понял. Ллиун говорит не о правителе смертных, а о нашем, летнем короле. Пусть он и покинул холмы, но мы-то знаем: короли никогда не бывают бывшими. Белый Сокол прикажет — мы подчинимся. Всегда так было и будет.
И тут до Элмерика дошло:
— Ты имеешь в виду мастера Каллахана?
— У него есть и другие имена, но Ллиун не смеет произносить их.

Выходит, всё это время ты лгала мне…
Подняться с первого раза он не сумел. Брендалин дернулась, словно от удара, и отвела взгляд.
— Это причиняло мне сильную боль. И не всё, что произошло между нами, было ложью.
— Ты правильно сказала — я глупец. Легче всего обмануть того, кто хочет обмануться, так ведь говорят?
— Я солгала бы, если бы сказала, что наши чувства ничего не значили. В какой-то миг я даже…
— Прекрати! — выплюнул Элмерик, поднимаясь во весь рост. — Я больше не поверю ни единому твоему слову.
— Мне правда жаль, что так вышло… Сейчас тебе лучше уйти в дом и сделать вид, что ты никого не видел. Я не хочу навредить тебе, но если не будет выбора…

Те, кто вроде него, так легко не умирают. Но вот беда: Ллиун надо торопиться. Она не может ждать, пока Красавчик вернётся из Аннуина.
Ну, конечно. Она, как и все бессмертные существа, воспринимала смерть как далёкое путешествие в гости к Хозяину Яблок. Может, лианнан ши даже как-то с ним связаны — недаром же они тоже яблоневые. И тоже несут смерть.
— А что тебе обещал Мартин? — скрипнув зубами, Элмерик приподнялся на локте.
— Помочь заснуть. — Она зевнула, громко клацнув клыками, и удовлетворённо отметила: — Маленький чаропевец не боится. Ллиун восхищена.
«Ничего не боится тот, кому нечего терять», — подумал Элмерик. А вслух сказал:
— Сон и песня? Не так уж и много ты просишь.
— Ничто для одного, всё для другого. — Голос лианнан ши зазвучал ласково, приторно. — Зима — не время для цветущих яблонь. Поля и леса нынче все под снегом… Если Ллиун не сможет заснуть, то наверняка замёрзнет насмерть. Как и маленький чаропевец, если останется лежать здесь

Не знал, что вашему племени свойственно добросердечие.
— Сердце у Ллиун не очень доброе. — Лианнан ши коснулась пальцем сокола на щеке Элмерика. — Но тут особый случай.
— Почему?
— Ллиун любит чаропевцев. И бардов. И филидов. Проще говоря, людей слова. И Ллиун спасла не просто так. Всё на свете требует платы, — кокетливо улыбнулась она.
— И что же я тебе должен?
— Песню.
Такого ответа Элмерик, признаться, не ожидал.
— Какие уж тут песни? Эх, лучше бы ты оставила меня замерзать.
— Может, да, а может, и нет. Но он не оставил бы. Он обещал помочь. А яблоневые девы помнят добро.
— Кто «он»?
Голова у Элмерика кружилась, в ушах звенело, а слова лианнан ши казались всё более бессвязными. Наверное, она всё же была бредом его угасающего рассудка.
— Красавчик-чародей, у которого Ллиун одолжила этот плед. Когда он вернётся…

— Спроси у наставников, когда они наконец перестанут блуждать в снегах. Я лишь открыла врата для давнего врага Соколов. И взяла перстень из сокровищницы. Пришлось превратиться в крысу, бр-р-р…
— Ты и есть крыса. Во всех смыслах.