История одной пуговицы
— Вот что, Петр Гнездов… — начал свою речь командир Собственного Его Императорского Величества Конвоя флигель-адъютант полковник Сергей Алексеевич Шереметев, — тут такое дело…
Поразительно, но этот геройский офицер, уже успевший проявить себя в сражении под Карсом, награжденный 4-м Георгием, 2-м Станиславом с мечами и золотым оружием с надписью: «За храбрость», совершенно не мог говорить о простом с людьми, своими подчиненными…
— Так вот… — продолжил он в замешательстве, — у нас грядут перемены… Нас объединяют с Черноморским дивизионом… Предстоит много работы и, в том числе, много походов и сражений…
Он вновь внимательно посмотрел в глаза стоящего напротив него уже не молодого, но все такого же преданного солдата.
— Вы не переживайте, Ваше высокоблагородие, — впервые за долгое время заговорил Гнездов. — Я все понимаю… Не вытяну я уже… Возраст не тот… Нас в Гвардии научили беспрекословно подчиняться решению старших начальников… Куды меня теперь?
Только что начался 1861 год, Петру Гнездову уже «стукнуло» 40 лет и много от него (как считали в верхах) ждать не приходилось.
— Ты, Петр, старослужащий, верой и правдой служил все эти годы, и теперь принято решение перевести тебя на содержание по охране высокопочтенных лиц нашего государства, сохранив при этом право ношения гвардейского мундира.
— Так куды, Ваше высокоблагородие? Не томите! — скорее взволнованно проговорил, а не спросил он.
— В распоряжение графа Владимира Васильевича Левашова, в Осиновую Рощу, на север от Санкт-Петербурга…
— Вот оно что… — невзирая на Табель о рангах 1722 года промолвил солдат, почесав, при этом в затылке. — Всю жизнь на Кавказе, а теперяча, стало быть, в столицу… Эх… И не с таким справлялись!
— Не держи зла, Петр… Я и рекомендации о тебе написал для Владимира Васильевича… Чем могу…
— Спасибо, Вам, Ваше высокоблагородие… Даст Бог, не пропаду…
Усадьба Левашовых в Осиновой Роще.
Конец XIX — начало ХХ века
Не сдержался флигель-адъютант полковник Шереметев, подошел к старому солдату и крепко обнял. А когда тот выходил из комнаты — перекрестил в спину со словами:
— Даст Бог, свидимся еще, Петр…
Но судьба распорядилась иначе.
* * *
— Ты всю амуницию проверил? — с иронией и веселыми искорками в глазах спросила Андрея жена Наташа. — Как-никак первый твой поход на коп!
— Ты только не мешай, — деланно пробубнил Андрей. — Сейчас все снова перепроверю. И спать мне пора: вставать в полтретьего!
— А что так рано? — удивилась Наташа.
— Первый раз же иду… Не знаю, что да как… Вдруг там…
— Ой, ладно! — перебила его жена. — Не грузи! Что на завтрак сделать, если будешь есть в это время?
— Да что… Яйца свари и бутер с колбасой… Знаю, что в это время не много влезет…
На том и порешили.
Андрей не был профессиональным искателем всяких интересных штучек с использованием приборного поиска. Слышал об этом, но не обращал внимания. Более близко с этой возможностью времяпровождения его познакомил года два назад товарищ, Алексей.
— Это незабываемое удовольствие! — утверждал он. — Ты не только возвращаешь к жизни давно ушедшие предметы, но и узнаешь их историю, историю тех земель, где копаешь, историю тех людей. Ну, и конечно, пройтись по свежему воздуху несколько километров также полезно для здоровья!
Когда появилась возможность, Андрей увлекся этим делом: «прошерстил» Интернет в поисках необходимой информации, выбрал и приобрел самый простой, для начинающих, прибор, и досконально изучил его возможности в домашних условиях. Съездил в строительный гипермаркет и купил короткую, но очень удобную лопату. Теперь предстоял выход.
Начинающий копатель решил еще раз все проверить, вспомнив «подколку» жены. Для переноски лопаты и прибора очень удачно подошел чехол для удочек, когда-то давно кем-то подаренный. Из поясной сумки сделал зачетную «приспособу», куда сложил нож, запасной комплект батареек «Крона» для прибора, маленькую бутылочку воды, средство от комаров, перчатки, наушники, позволяющие скрывать от окружающих сигналы найденных предметов. В нагрудный карман положил «хабарницу» — жестяную коробочку из-под сосательных конфет «монпансье», бережно обклеенную изнутри байковым материалом стараниями жены — для сбора особо ценных находок.
— Слушай, — обратился Андрей к жене. — Говорят, чтобы были хорошие находки, нужно «задабривать» лесного стража — «Деда Хабара» … Дай конфеток каких-нибудь…
— Совсем спятил! — засмеялась Наташка. — Спать иди! Вставать рано! — Но потом сказала: — Положу в пакетик кускового сахара немного. Не «Хабара», так хоть муравьев подкормишь!
На этом предкопательные споры и сборы закончились…
* * *
Осень в Санкт-Петербурге… Такая разная во все времена и для всех… Сколько великих людей — столько гениальных мнений! Вот Белинский: «…Это край, где болотистые испарения и разлитая в воздухе сырость проникают в каменные дома и кости человека, где нет ни весны, ни лета, ни зимы, но круглый год свирепствует гнилая и мокрая осень, которая пародирует то лето, то зиму…»
А вот — Тютчев:
Небо бледно-голубое
Дышит светом и теплом
И приветствует Петрополь
Небывалым сентябрем.
Воздух, полный теплой влаги,
Зелень свежую поит
И торжественные флаги
Тихим веяньем струит.
Блеск горячий солнце сеет
Вдоль по невской глубине —
Югом блещет, югом веет,
И живется как во сне…
Это мы «окунулись» во времена первого главного героя нашего рассказа. А что же сейчас? Что поменялось за эти полтора-два столетия? Что сейчас слушает наш второй главный герой — Андрей?
Вот Шевчук:
Что такое осень? Это небо.
Плачущее небо под ногами.
В лужах разлетаются птицы с облаками
Осень я давно с тобою не был.
Что такое осень? Это камни
Верность над чернеющей Невою
Осень вновь напомнила душе о самом главном
Осень я опять лишен покоя…
И как вывод:
Тает стаей город во мгле
Осень что я знал о тебе
Сколько будет рваться листва
Осень вечно права.
А может быть Шуфутинский?
Придет пора, и золотым дождем
Осыпет Петербург торжественная осень.
И каждый будет думать о своем,
