Предисловие составителей

Егор Тимурович Гайдар (1956–2009), архитектор российских экономических реформ, благодаря которым в России появились рынок и частная собственность, обладал незаурядными прогностическими способностями. Среди прочего, в те периоды, когда никто и предположить не мог, что разразятся кризисы, он предсказывал их приближение и описывал детали. Так было, например, перед турбулентностями 1998 и 2008–2009 годов. Так было и в 1990, и 1991 годах, когда Гайдар, оценивая нерешительность советских властей в реформировании экономики, предсказал сочетание инфляции, дефицита товаров и дефицита бюджета.

Во второй половине 1991 года у многих еще оставались иллюзии по поводу сохранения Советского Союза, а Гайдар с группой близких ему по взглядам экономистов уже готовил программу реформ именно в России, потому что понимал: этому новому государству — ввиду невозможности синхронизировать преобразования и экономическую политику с другими республиками Союза — придется идти по пути радикальной трансформации отдельно.

Отказ от иллюзий стоил Егору Гайдару дорого: кто же любит, когда предсказывают плохое, кто со снисходительным пониманием относится к врачу, прописывающему ради спасения и восстановления организма, которому грозит гибель, совсем уж горькое лекарство, а то и хирургическую операцию?

Гайдар-ученый оставил колоссальное наследие. Прежде всего это книги. Как минимум две стали бестселлерами на все времена — это «Долгое время», масштабный экскурс в политэкономическую историю человечества, и «Гибель империи», анализ конкретных предпосылок экономического коллапса Советского Союза. Среди его книг были работы и об административном рынке в СССР, и об особенностях импортозамещающих экономик, и о сути и последствиях смут и революций. Опубликовал Гайдар и воспоминания о том, как проходили экономические реформы и почему именно в такой форме, а не в какой-нибудь иной.

Всякий раз, и особенно в небольшой книге 1994 года «Государство и эволюция», Егор Гайдар обозначал исторические развилки России, причем с точки зрения не только экономики, но и политического и социокультурного развития. Главная развилка: или строительство рыночной экономики и политической демократии, отделение собственности от власти, эмансипация общества от государства — или огосударствление экономической системы, построение изоляционистской, национал-имперской по своей идеологии политической системы. Второй путь представлялся Гайдару (с его-то прогностическими талантами) возможным, но нежелательным и тупиковым.

Анализ этой и иных развилок, возникавших на том или ином этапе исторического развития, основывался не только на значительной исследовательской базе, но и на опыте Гайдара как государственного деятеля и человека, вовлеченного в политический процесс. В конце концов, он побывал в самых разных ролях — от министра и главы правительства до лидера парламентской фракции и директора научного института, консультировавшего власть. Егор Гайдар, как человек пишущий, откликался на политические и экономические события и коллизии не только книгами, но и многочисленными статьями и интервью — объем научного и публицистического наследия составил 15 томов собрания сочинений.

В предлагаемой читателю книге представлены самые разные статьи: газетные, журнальные, написанные для научных сборников. Они многое объясняют не только в позиции архитектора преобразований, но и в самой эпохе реформ, и в периоде, которые последовал за ней. Гайдар очень надеялся на то, что после окончания периода транзита от социализма к капитализму, в начале 2000‑х годов, наступит стабильность, основанная на цивилизованном рынке и демократии. А демократия обеспечит ротацию власти, права человека и право собственности. Второй элемент этой стабильности представлялся ему крайне важным — не зря одна из его поздних статей, написанных для самой влиятельной в те годы полосы «Мнения» газеты «Ведомости», так и называется: «Без демократии не получится». Рынка для того, чтобы государство и общество состоялись, недостаточно. Демократия имеет не пафосно-абстрактный, а прикладной смысл. Во всяком случае, такой была позиция Гайдара.

Идея подготовить сборник статей Гайдара возникла именно по той причине, что не только в его книгах, но и в статьях содержатся важнейшие свидетельства и объяснения того, почему страна двигалась по той траектории, по которой двигалась. А это важно для понимания, в какой точке находится наша страна сегодня и как ей предстоит развиваться дальше. Ответы можно и нужно искать в анализе сравнительно недавнего прошлого. Поэтому коллекция статей, которую представляет на этих страницах Фонд Егора Гайдара, хранящий и популяризирующий его наследие, построена по хронологическому принципу: реальность анализируется начиная с конца 1980‑х годов, когда только затевалась борьба за столь необходимые для страны и запоздавшие преобразования. Логика реформ показана в их развитии. Как и попытки Гайдара объяснить, почему необходимо было сохранить их динамизм и по какой причине рыночная экономика накрепко спаяна с политической демократией и пониманием важности реализации либеральных принципов в политике и экономике.

Гайдар-публицист, Гайдар-ученый и Гайдар — государственный деятель нераздельны. Когда Егор Тимурович откликался на злобу дня, он одновременно писал и на «долгое время», потому что любую проблему видел в историческом разрезе, «с точки зрения вечности»: у всякой злободневности есть долговременные корни и долгосрочные последствия. Именно поэтому почти любая статья Гайдара оказывается эмбрионом будущих глав в его книгах или даже целых книг.

Чтение этого сборника — разговор с очень умным человеком, который многократно пытался объяснить логику преобразований страны и свою позицию. А также оставил в своих статьях четкие указатели и предупредительные знаки на самых разных исторических развилках.

Егор Гайдар, несмотря на значительные тиражи его книг, до сих пор не понят. Новая книга призвана показать, насколько трудным, противоречивым, нелинейным был исторический путь новой России и как нашей стране обрести будущее, каких ловушек избежать. Вчитаться в Гайдара стоит и тем, кто задумывается о развилках прошлого, и тем, кому интересны возможные рецепты развития государства и общества в будущем.

Фонд Егора Гайдара

Раздел I. Перестройка: планы и иллюзии

Контекст

В каком-то смысле перестройка для Егора Гайдара началась еще до перестройки, поскольку с самого начала 1980‑х он, как и многие другие представители его поколения, задумывался о сценариях возможного реформирования советской экономики. По окончании аспирантуры и защиты диссертации он начал трудиться во ВНИИ системных исследований, где занялся изучением опыта экономических преобразований в социалистических странах, а затем приступил к работе над материалами и программами для Комиссии Политбюро по совершенствованию управления — таким был своего рода стыдливый заменитель подготовки программы реформ. В 1986‑м под началом Александра Анчишкина был создан Институт экономики и прогнозирования научно-технического прогресса, и Гайдар перешел в эту структуру, которая имела прямое отношение к подготовке реформаторских материалов уже для нового генсека Михаила Горбачева. В том же году прошел знаменитый семинар молодых экономистов из Москвы и Ленинграда на Змеиной горке под Ленинградом, где в общих контурах были обозначены основы того, что потом назовут «реформами Гайдара». Таких семинаров в ближайшие годы было еще несколько, и готовились они московской группой Гайдара вместе с ленинградской командой Анатолия Чубайса.

Важным и знаменательным для творческого прорыва Гайдара стало приглашение его на работу в качестве редактора отдела экономики в реформирующийся философом Иваном Фроловым журнал «Коммунист». Так Егор Тимурович получил важную трибуну, позволявшую ему влиять на экономическое сознание и отчасти на экономические решения властей. Еще более высокую трибуну он получил в 1990 году, став редактором «Правды» по отделу экономики (так официально называлась его должность). В газету его позвал все тот же Иван Фролов, продвинутый в главреды главной газеты страны Михаилом Горбачевым. Но в конце того же года по предложению экономиста Абела Аганбегяна Гайдар получил возможность сформировать собственную научную организацию — Институт экономической политики в структуре Академии народного хозяйства и АН СССР. Он оставался директором своего детища до самой кончины, «отвлекаясь» на работу в правительстве и парламенте новой России.

Собранные в этом разделе статьи касаются самых животрепещущих проблем того времени. Публиковались они в «Коммунисте» и «Правде» именно потому, что Егору Гайдару было важно влиять на политику власти. Один из важных текстов — «Нулевой цикл» (в соавторстве с Виктором Ярошенко) о мегаломанических проектах больших строек: в условиях дефицита ресурсов гигантские деньги в буквальном смысле зарывались в землю и растрачивались на котлованы — «Котлован» Андрея Платонова стал символом ярмарки расточительства. Очень важной была статья о неэффективности чрезмерных бюджетных расходов «По карману ли траты», написанная совместно с Отто Лацисом. На ее основе авторы подготовили потом записку Михаилу Горбачеву: тогда власть впервые хотя бы задумалась о последствиях роста бюджетного дефицита.

К 1990 году экономические проблемы усугубились, а руководители страны все никак не могли решиться на реформы. Между тем с течением времени цена преобразований лишь возрастала. Неизбежным становился «прыжок к рынку». Тогда же появились конкурирующие программы реформ, но Гайдар со страниц «Правды» предупреждал, что либо для их реализации упущено время, либо они — в силу своей мягкой уклончивости — не решают фундаментальных проблем, причем в условиях, когда надвигаются одновременно инфляция и дефицит товаров (сочетание уникальное, но точно предсказанное экономическим редактором главной газеты страны). Это была новая фаза сползания экономики в кризис, что ученый и публицист и констатировал в начале 1991-го. Именно в этом году произошел августовский путч, после чего начался необратимый развал Советского Союза. РСФСР во главе с Борисом Ельциным, взявшим на себя политические риски, решила идти отдельно по пути радикальных (именно в силу упущенных времени и возможностей) реформ. В сентябре 1991-го группа экономистов под руководством Гайдара была призвана для подготовки плана преобразований. Многие из них вошли в первое правительство российских реформ, которое было сформировано в ноябре 1991 года.

А пока в начале 1991‑го в «Коммунисте» выходит экономический обзор Егора Гайдара «В начале новой фазы» с подробным разбором ситуации и вызовов, стоящих перед властями. И с констатацией того, что кто-то должен взять на себя ответственность за неизбежные болезненные решения: «Теперь финансовую стабильность можно восстановить только на принципиально ином уровне цен, когда их рост, оторвавшись от увеличения номинальных доходов, сведет к нулю последствия предшествующей распределительной вакханалии. Как бы ни было это неприятно, приходится признать: чем дольше будем цепляться за жалкие останки существовавшей ранее ценовой системы, тем дольше продлится период, когда цены растут, а дефицит по-прежнему свирепствует».

Тогда еще Гайдар не знал, что разбираться с последствиями нерешительности союзных лидеров придется ему самому. Предсказал он и «поиск исторических виновников». Эта роль была тоже уготована именно ему — незаслуженно и несправедливо.

Нулевой цикл
К анализу механизма ведомственной экспансии

Кто не задавался вопросом: как же все-таки функционирует реальный (не тот, что описан в учебниках) механизм принятия крупномасштабных экономических решений, как они возникают, кем готовятся, как реализуются? И как этот отлаженный механизм ведомственного давления действует в меняющихся условиях экономической реформы, усиливающихся демократических процессов?

Известный венгерский экономист Янош Корнаи в книге «Экономика дефицита» доказывает, что если предприятия имеют широкие возможности привлечения финансовых средств для компенсации убытков («мягкие финансовые ограничения» в его терминологии), то дефицит в экономике неизбежен, а ресурсы на развитие направляются на ликвидацию узких мест. На наш взгляд, последнее предположение несвободно от экономического романтизма и вытекает, скорее, из идеальной модели, чем из реальной практики.

В самом деле, если признать правоту этой позиции, придется согласиться с тем, что в течение ряда десятилетий в нашей стране самым острым дефицитом являлись различные котлованы и каналы, выемки и планировки, насыпи и дамбы, а отнюдь не жилье и высококачественные продукты питания. Принцип распределения «по узкому месту» (как в небогатой семье, где пальто покупают тому из детей, кто больше всех обносился) предполагает, что система в целом эффективно управляема из центра, который умеет выявлять узкие места и способен именно туда направить ресурсы.

На первый взгляд сама постановка вопроса об эффективности контроля, осуществляемого центром, может показаться странной. Ведь вся система управления создавалась именно как иерархия подчиняющихся друг другу органов. Даже сейчас, с развертыванием экономической реформы, с вступлением в силу закона «О государственных предприятиях» ведомственная пирамида спускает сверху вниз директивные задания, наспех перекрашенные под «госзаказ», и требует отчетов об их выполнении. Предприятие без ведома вышестоящего органа по-прежнему не может решить элементарных вопросов. Но все же анализ показывает, что «всевластие» центра иллюзорно.

Пятилетние планы ввода производственных мощностей по большинству позиций важнейшей номенклатуры регулярно срывались. Фронт строительства вопреки воле центра ширился. Распространенным отчетом о результатах принятых высшими органами партии и государства в начале 1980‑х годов решений является запись: «Строительство не начато».

Вот свежий пример. В последние годы предпринимались усилия, направленные на улучшение состояния природной среды, ставшего в ряде регионов критическим. И что же? По данным Госкомстата СССР, ввод в действие очистных сооружений, систем оборотного водоснабжения, установок для улавливания и обезвреживания веществ, загрязняющих атмосферный воздух, осуществляется крайне неудовлетворительно. Выделяемые на эти цели средства не используются.

Сама массовость этих фактов заставляет задуматься о причинах, делающих подобное положение возможным. Может показаться, что объяснение лежит на поверхности: если указания центра систематически и в широких масштабах не выполняются — значит, низка личная ответственность.

И, следовательно, нужно строже наказывать виновных, освобождаться от руководителей, не справляющихся с порученным делом. Только вот беда такого рецепта в том, что его универсальная эффективность не подтверждается практикой. В 1930‑х — начале 1950‑х годов, когда в жестких санкциях недостатка не было, фактические результаты развития сельскохозяйственного производства находились в разительном несоответствии с намеченными планами. Тогда же в полной мере проявились проблемы долгостроя. С тех пор попытки поправить положение путем частой смены руководителей предпринимались регулярно. Они создавали иллюзию энергичного руководства. Но ситуация не улучшалась. А в итоге оказывалось, что после провала дела и спросить не с кого.

Свертывание прямого контроля потребителя над поставщиком (через рынок), ограничение социалистической демократии неизбежно оборачиваются перегрузкой высших органов управления. Если предприятия разных отраслей не могут наладить нормальные, взаимовыгодные связи по поставкам копеечных прокладок — регулировать соответствующие конфликты приходится Совету министров СССР. Если органы местного самоуправления не могут или не хотят решать вопрос о протекающей крыше — поток жалоб идет в ЦК КПСС. В то же время постоянно возникают действительно острые и неотложные проблемы, требующие внимания высших органов партии и государства: подготовка к зиме (неисправность оборудования котельных, систем теплоснабжения может повлечь за собой катастрофу), организованное проведение уборки урожая (из‑за нехватки топлива может остановиться техника) и бесчисленное множество других. Но возможности любого органа анализировать информацию, принимать обоснованные решения, контролировать их выполнение не безграничны. Перегрузка неизбежно ведет к выделению сравнительно узкого круга особо значимых, приоритетных параметров и совокупности прочих, формальное управление которыми приобретает главным образом ритуальный характер.

Казалось бы, в центре внимания должны быть принципиальные вопросы социально-экономической стратегии. Однако острота текущих проблем, их насущная связь с сегодняшними интересами коллективов, ходом производственного процесса, относительная простота выявления тех, кто конкретно ответствен за те или иные срывы, концентрируют основное внимание именно на текущих делах. Соответственно, ослабляется контроль за долгосрочными процессами. Конечно, центральные органы управления пытаются выявлять узкие места и расшивать их. Но узких мест слишком много, приоритетность их ликвидации неочевидна, ресурсы, которыми можно маневрировать, ограниченны и маломобильны. Чтобы соединить необходимые для реализации принятого решения квалифицированные кадры, инфраструктуру, машины, материалы, требуются постоянные усилия. Отнюдь не всегда центр в состоянии этого добиться.

I

Формально все пункты принимавшихся высшими органами власти постановлений равнозначны и одинаково подкреплены их авторитетом. Но сведущие люди могут сразу выделить те объекты, которые будут реально построены, и те, сооружение которых не будет начато долгие годы, а возможно, и никогда.

Вот несколько фактов, на первый взгляд не связанных между собой.

В конце 1950‑х — начале 1960‑х годов были приняты масштабные решения по химизации народного хозяйства. Поставленные тогда задачи увеличения производства минеральных удобрений к настоящему времени перевыполнены, здесь мы стали мировым лидером, опередив США более чем в полтора раза. Но производство синтетических смол и пластмасс в 1986 году было примерно в 4 раза меньше, чем намечалось на 1980‑й (18 процентов объема производства США). Острый дефицит экономичных пластмасс — важнейший фактор, сдерживающий снижение металлоемкости национального дохода.

В тот же период было принято решение о создании мощного узла гидро- и теплоэнергетики в Сибири. Помимо завершения Братской и Красноярской ГЭС, здесь предполагалось построить Саяно-Шушенскую, Устъ-Илимскую, Богучанскую, Средне-Енисейскую, Нижне-Тунгусскую ГЭС. Строительство большинства этих станций либо закончено, либо развернуто. По площади искусственных водохранилищ гидроэлектростанций мы добились мирового лидерства. Планы же создания двух крупных групп мощных теплоэлектростанций в районах Канска и Ачинска срываются из пятилетки в пятилетку. Нарушение оптимальных (определяемых объективными требованиями техники и экономики) пропорций между разными видами энергетики в Сибири привело к тому, что значительная часть мощностей гидроэлектростанций этого региона (по оценкам специалистов, более трети) простаивает, не используется даже в период максимальной нагрузки. Резкое снижение выработки энергии в маловодный период сопровождалось остановкой крупнейших заводов, миллиардными народнохозяйственными потерями.

В соответствии с генеральной перспективой развития народного хозяйства на 1961–1980 годы предусматривалось довести площадь орошаемых земель примерно до 28 миллионов гектаров. И хотя фактически в 1986 году она составила «лишь» 20 миллионов гектаров, наша страна по этому показателю обогнала США, а темпы его роста были очень высокими. В то же время отставание перерабатывающих отраслей агропромышленного комплекса стало хроническим, значительная часть ассигнований на развитие пищевой, мясомолочной промышленности из пятилетки в пятилетку не осваивалась. Но ведь должно быть очевидным, что наиболее остро ощутим дефицит конечной продукции агропромышленного комплекса, а отнюдь не орошаемых площадей.

Полная сметная стоимость производственного строительства, которое вели в 1987 году всего несколько наших ведомств (Минэнерго, Мингазпром, Миннефтепром, Минводхоз, Минчермет, Минцветмет, Минудобрений), составляла примерно 330 миллиардов рублей. Речь идет о видах деятельности, где мы занимаем ведущие позиции. А как с теми, по которым мы отстаем? Тот же показатель в Минприборе составил 1,9 миллиарда, в Минхиммаше — 4,3, Минлегпроме — 5,9 миллиарда. Как видим, цифры другого порядка.

Разумный человек не может выступать в принципе против производства минеральных удобрений, гидроэнергетики или орошения. Но если бурный рост объема ресурсов, вовлекаемых в эти отрасли, сочетается с хроническим отставанием других, не менее важных видов деятельности, если к тому же это соотношение прямо противоположно современным мировым тенденциям прогрессивной структурной перестройки, впору задуматься о причинах и последствиях подобного распределения средств.

Отличительная черта многих отраслей, по которым мы лидируем в мире, — относительная простота используемых технологий, нередко предусматривающих огромные объемы работ по перемещению грунта, породы.

Тут не следует искать злого умысла. Некоторые мотивы вполне прозаичны. Хронический дефицит делает самой тяжелой проблемой материально-техническое снабжение. Чем сложнее производственно-хозяйственные связи предприятия, тем ему труднее жить.

Объединение «АвтоВАЗ», предприятие с сотнями поставщиков, постоянно лихорадит из‑за перебоев в снабжении. Они обходятся ему ежегодно в 25–30 миллионов рублей дополнительных расходов. Чтобы сегодня развивать твердотопливную (угольную) энергетику, необходимо добиться производства высококачественной и надежной техники для сжигания низкосортного топлива, скрубберов, размольных агрегатов, управляющей аппаратуры и многого другого. Но за каждой из подобных проблем тянется длинный шлейф сложностей, преодолеваемых с великим трудом и за долгие годы. То ли дело хорошо отработанные технологии, связанные с перемещением миллионов тонн грунта, перевалкой породы, укладкой бетона. Эти работы вести мы научились, и техника для них, может, и не лучшая, но выпускается.

Если принято решение о сооружении машиностроительного предприятия по производству сложной ресурсоэкономной техники, судьбу его предсказать трудно. Однако можно быть уверенным, что работы по строительству дамбы, рытью канала или котлована, предусмотренные директивным документом, охотно будут начаты.

В условиях дефицита и ослабления централизованного контроля за процессом развития ресурсы имеют тенденцию перетекать не туда, где они нужнее всего с точки зрения интересов общества, а туда, куда им легче перетечь: вниз по склону, по закону наименьшего сопротивления, заполняя понижения, котлованы и каналы, где их проще потратить или, как у нас любовно говорят, «освоить».

Отраслям, для обеспечения производственной деятельности которых почти ничего не надо, кроме горючего, землеройной техники, цемента да запчастей, легче всего израсходовать средства. Андрей Платонов гениально угадал склонность формировавшейся системы хозяйствования к «котлованам».

В относительно благоприятном положении находятся отрасли, добывающие руду, нефть, газ и минеральное сырье, вырубающие лес (хотя и здесь многое из необходимого для деятельности дефицитно). Еще сильнее позиции тех отраслей, которые к тому же в течение многих лет имеют возможность отчитываться не реальными результатами, переданными потребителю (будь то тонны цемента, руды, удобрений или кубометры леса, газа), а миллионами кубометров земляных работ и миллиардами рублей «освоенных средств». С этой точки зрения особенно привлекательны так называемые «работы нулевого цикла».

Если объединить весьма условно в понятие «отрасль нулевого цикла» все виды деятельности, гипертрофированное развитие которых объясняется отсутствием или слабостью общественного контроля за движением ресурсов, и проанализировать их взаимосвязи, то выяснится, что они в значительной мере самодостаточны, существуют и работают для того, чтобы обеспечить жизнедеятельность друг друга, а не нас с вами, сами образуют своеобразный «нулевой цикл». Именно на обеспечение их нужд затрачивается львиная доля производимой электроэнергии, топлива, цемента, руды, леса. «Нулевой цикл» оперативно и динамично «осваивает» практически любой объем этих ресурсов, создавая и поддерживая их постоянный дефицит — главную гарантию своего дальнейшего роста.

Красноречиво положение дел в электроэнергетике. О хронической нехватке электроэнергии в последнее время писали не раз. Между тем потребление электроэнергии промышленностью нашей страны в 1985 году достигло аналогичного показателя в США. В то время как там снижают промышленное энергопотребление, мы уходим вперед. При этом на освещение и бытовые нужды населения электроэнергии идет у нас почти в 8 раз меньше, чем в США. На эти цели мы расходуем на треть меньше электроэнергии, чем теряем ее в сетях общего пользования.

Подлинное отношение ведомственной структуры к потребностям в продукции, которые она призвана удовлетворять, с очевидностью проявляется, когда научно-технический прогресс открывает возможности резко сократить объем ресурсов, используемых в работах «нулевого цикла».

Вот характерная история, о которой нам рассказали заведующий кафедрой электрических машин Ленинградского политехнического института лауреат Ленинской премии В. Романов и конструкторы ленинградского объединения «Электросила» А. Дукштау и А. Лурье. Речь идет о разработанных, серийно выпускаемых у нас капсульных гидрогенераторах с полным водяным охлаждением. Их применение в сочетании с низкими плотинами позволяет резко сократить объем бетонных работ, сроки строительства гидроэлектростанций и монтажа оборудования, а главное — избавляет от необходимости затапливать большие площади земель.

Четыре капсульных агрегата с 1960‑х годов успешно работают на Шекснинской ГЭС, два — на Саратовской. Аналогичные агрегаты были установлены и на ряде других станций. И что же дальше? Серьезного развития это направление гидроэнергетики в СССР не получило. Может быть, агрегаты оказались плохи, неэкономичны, нетехнологичны?

Тоже не скажешь: за границей интерес к советским агрегатам рос. Серии капсульных машин проданы за рубеж и работают на гидроэлектростанциях Канады, Сирии, Румынии, Югославии. Сейчас Югославия и Румыния ведут строительство мощной ГЭС «Джердап-2» на Дунае, где устанавливаются капсульные гидрогенераторы, поставленные из СССР, а также производимые по советской лицензии. Югославские специалисты благодарят за высокое качество и надежность агрегатов и обращают внимание, что их КПД превосходит гарантированные значения.

Удобные и надежные в эксплуатации, характеризующиеся самыми высокими технико-экономическими показателями в мире, капсульные гидрогенераторы конструкции «Электросилы» предполагается использовать на сооружаемой в Аргентине, на реке Парана, крупнейшей гидроэлектростанции (48 агрегатов по 65 мегаватт), в работе над которой наша страна принимает участие в качестве лидера международного консорциума по проекту генератора.

Интересно, не правда ли?

Однако напрасно будете вы искать упоминания об открывающихся возможностях повышения эффективности энергетического строительства в последних выступлениях руководителей Министерства энергетики и электрификации СССР, «Гидропроекта», в разрабатываемых ими концепциях развития. Там господствует другое: огромные масштабы затоплений, крупные плотины, гигантские объемы земляных и бетонных работ, весьма неспешные сроки. Кстати, когда общественность отмечает высокую степень закрытости и анонимности основных решений по Энергетической программе начиная с первого ее варианта, созданного в годы застоя, то трудно отделаться от мысли, что тут сказывается стремление прикрыть преобладающий ведомственный подход при выборе альтернативных вариантов действий.

В отраслях, искусственно раздувающих объемы своей производственной деятельности, целесообразность которой проблематична, немало честно работающих людей. Они отнюдь не виноваты в том, что государство не умеет переориентировать их на те задачи, решение которых ему действительно необходимо. Но ведомственный аппарат и его союзники категорически против такой переориентации: она прямо противоречит их интересам. Если создана мощная производственно-хозяйственная система, способная истратить миллиарды рублей, ее аппарат, естественно, заботится о том, чтобы эти миллиарды были выделены.

Уже само то, что ведомство успешно осваивает ресурсы и выполняет планы капитальных вложений, повышает престиж его руководителей, приобретающих репутацию людей энергичных, инициативных, «настоящих хозяев». Наиболее благоприятно положение тех ведомств, которым удается создать эффективную систему поддержки нужных им проектов, провести своих надежных представителей в органы, призванные защищать общенародные интересы.

При полном равнодушии к идеям, сулящим снижение затрат, такие ведомства оказываются вполне восприимчивыми к так называемым «идеям большого масштаба». Если у подобных идей к тому же влиятельные покровители — им обеспечено долгое и безбедное будущее, и неважно, что в результате общество останется внакладе.

Поучительную и грустную историю рассказала недавно «Строительная газета». Речь идет о проектировании и строительстве первой в мире магнитогидродинамической электростанции (МГДЭС). В свое время академик А. Шейндлин, в ту пору директор Института высоких температур и генеральный конструктор МГД-установки, писал: «Уже на первых порах станция с МГД-генератором может иметь КПД на уровне 50 процентов, а в перспективе — до 60 процентов».

Исследования ведутся четверть века. На них затрачено около 300 миллионов рублей. Научное руководство темой осуществлял академик В. Кириллин, тогдашний председатель Государственного комитета по науке и технике. Большой интерес к разработке ученых проявил бывший министр энергетики и электрификации СССР П. Непорожний (ныне член-корреспондент АН СССР, научный сотрудник Института высоких температур). Не без его содействия и поддержки в Новомичуринске (Рязанская область) уже несколько лет строится первая в мире магнитогидродинамическая электростанция. Строится неспешно, когда будет закончена — никому не известно. Сметная стоимость объекта — более 400 миллионов рублей. По расчетам Минэнерго, когда станция будет сооружена, стоимость вырабатываемой ею энергии составит 3,2 копейки за киловатт-час — втрое выше, чем в сегодняшней тепловой энергетике.

Но, может быть, наука требует жертв? Может быть, полмиллиарда — не самая высокая цена за будущее энергетическое море? Может быть. Однако нельзя не задаться вопросом: почему именно на эту разработку щедрой рукой были выделены средства, а на другие нет? Не на скромную экспериментальную (что было бы вполне понятно), а на крупнейшую в мире, первую опытно-промышленную, причем до подтверждения обещанного эффекта на экспериментальной основе?

Почему было открыто финансирование и начато строительство, при том что и сейчас, годы спустя, нет рабочих чертежей, нет ясности с решением принципиальных технических вопросов, наконец, нет экономического обоснования? Целесообразно ли бросать сотни миллионов на то, что заведомо дороже ныне применяемой техники?

Отвечая газете, руководители разработки поставили вопрос в несколько неожиданной, даже философской плоскости: «Создавать ли принципиально новую технику при определенной неполноте знаний, идти ли на осознанный технический риск, доверять ли при этом специалистам, берущим на себя ответственность?»

Слова замечательные, но желательно было бы узнать: а в чем конкретно выразится эта ответственность, если затраты, приближающиеся к полумиллиардной сумме, окажутся бросовыми? Новую технику создавать, разумеется, надо, и доверять людям надо, и рисковать порой надо, но и отвечать тем, кто «берет на себя ответственность», тоже надо.

Сменившееся руководство Минэнерго не питает сегодня любви к неудавшемуся детищу науки и предыдущего руководства. Заместитель министра энергетики и электрификации СССР А. Дьяков, признав правильным выступление «Строительной газеты», считает, что «строительство установки такого масштаба и назначения было начато в свое время без критической оценки экспериментальных результатов и перспективных технико-экономических показателей способа». Что же теперь, в середине 1988 года? Очередная высокая инстанция сочла целесообразным продолжать стройку, отодвинув сроки ее окончания еще на пять лет. Как говорится, «или шах умрет, или ишак сдохнет». А тем временем в стране практически не развернуты работы по перспективным парогазотурбинным установкам, сооружение которых широко ведется в мире; мы существенно отстали в создании современных эффективных и экологически чистых угольных электростанций, по-настоящему не развернули исследования по так называемой нетрадиционной энергетике — ветровой, солнечной, геотермальной. Полмиллиарда рублей на непроработанный МГД-генератор — это нереализованные возможности сотен исследователей, это упущенное время, это погашенный энтузиазм.

Социальные институты, реально распоряжающиеся ресурсами, вполне удовлетворены ситуацией, при которой ответственность за все перед народом и историей несет партия, а они формально лишь выполняют принятые решения. Ведомства давно научились быть «умной женой», которая делает вид, будто у нее в доме хозяин — муж. Именно чрезмерное участие в каждодневной хозяйственной жизни сделало партию безоружной перед носителями ведомственного экспансионизма. Произошло драматическое переплетение политической стратегии и экономической повседневности; в результате административная текучка подменила стратегию и провозгласила себя политикой. Рожденная сталинским авторитаризмом претензия на тотальный контроль за всеми сторонами жизни общества обернулась утратой реального контроля над разработкой стратегии развития страны.

II

Большинство людей умеет или по крайней мере старается соразмерять расходы с доходами в семейном бюджете. С началом перестройки мы учимся это делать на уровне предприятия. Однако эффективный демократический механизм распределения наших общенародных ресурсов (на уровне выше предприятия) еще предстоит сформировать. Хозрасчетные рычаги не могут действовать в административной сфере; тем нужнее надежные демократические институты, способные защитить экономику страны от хозяйственных авантюр, неэффективных многомиллиардных затрат, от ведомственного своекорыстия.

Если крупные средства, израсходованные ведомством, не дали отдачи, это неизбежно сказывается на благосостоянии народа. Из дамбы платья не сошьешь и обеда не сваришь. И вопрос о розничных ценах, столь болезненный сегодня для общества, теснейшим образом связан с бесконтрольным расходованием народных миллиардов, неизбежно влекущим за собой распределение убытков между различными группами населения. Конечно, можно и нужно спорить о том, кто и в какой мере должен нести бремя последствий нерациональных решений, однако куда важнее перекрыть каналы расточения национального богатства.

«Ничто у нас не выделяется с такой легкостью, как большие средства», — с горечью сказал нам один весьма осведомленный человек, работник аппарата, принимающего решения. Попытаемся проиллюстрировать этот тезис на примере сделки «газ-трубы», получившей в свое время звучное название «контракт века». С ведомственной точки зрения ее эффективность никогда не вызывала сомнений. Действительно, сделка предусматривала: 1) огромный объем земляных и трубоукладочных работ; 2) гарантированные поставки оборудования из‑за границы; 3) возможность распределить между зарубежными поставщиками несколько миллиардов инвалютных рублей, полученных страной в кредит.

Чтобы выяснить, как ведомства распорядились частью этих огромных средств, обратимся к документам.

Из обоснования целесообразности закупки по импорту системы управления магистральным газопроводом Уренгой — Елец — Ужгород

Магистральный газопровод Уренгой — Елец — Ужгород представляет собой уникальную газотранспортную систему… В соответствии с директивными сроками строительства газопровода — пуск первой очереди в I квартале 1984 года — проектирование системы автоматизированного управления должно быть завершено в 1981 году. Крайне сжатый срок проектирования, монтажа и наладки системы подобного масштаба требует применения готовых, серийно выпускаемых технических и программных средств.

Обратим внимание на аргументы — они типичны:

1) сроки сжатые — мы торопимся; 2) сроки не обсуждаются, потому что они директивные, то есть спущены сверху.

Читаем дальше:

…Создание системы управления газопроводом на базе оборудования, выпускаемого странами СЭВ, в указанные сроки не представляется возможным.

Здесь перед автором обоснования, видимо, уже замаячили увлекательные зарубежные командировки. Он продолжал:

…Система управления… соответствующая предъявляемым к ней техническим требованиям, может быть введена в эксплуатацию в установленные сроки путем закупки системы в развитой капиталистической стране.

Генеральный директор ВНПО «Союзгазавтоматика» М. М. Майоров. 6.03.1981 года.

 

Из приказа по Мингазпрому СССР

Для участия в переговорах с инофирмами по экспортным газопроводам и газопромыслам, рассмотрения предложений па поставку оборудования и подготовки технических заключений по ним, а также подготовки и визирования проектов контрактов образовать следующие закупочные группы: …4) по системе управления газопроводом: Майоров М. М., Шуфчук Ю. Б., Лысенко В. В.

 

Из технико-экономического заключения по выбору фирмы-поставщика технических и программных средств системы управления магистральным газопроводом Уренгой — Ужгород

…Целесообразно закупку системы управления газопроводом… провести во Франции с условием, что генеральным поставщиком системы будет фирма «Томсон-ЦСФ». Сроки поставки системы, предложенные фирмой «Томсон-ЦСФ», позволяют Мингазпрому ввести систему в эксплуатацию в директивные сроки, а именно — обеспечить транспортировку газа в январе 1984 года и ввести в эксплуатацию всю систему в 1985 году…

Генеральный директор ВНПО «Союзгазавтоматика» М. М. Майоров.

 

Из записки Комитета народного контроля СССР в Совет министров СССР

Минвнешторг на основании выданных Мингазпромом технических требований в сентябре 1981 года заключил контракты с французской фирмой «Томсон-ЦСФ»… С учетом затрат на проектирование, разработку программ математического обеспечения, транспортировку, шефмонтаж и обучение фирмой советских специалистов общая стоимость контрактов составила 243 миллиона инвалютных рублей… От внедрения системы намечалось получить экономический эффект не менее 100 миллионов рублей в год с высвобождением более 2 тысяч человек эксплуатационного персонала. В 1983–1985 годах фирма «Томсон-ЦСФ» поставила, а Мингазпром принял на хранение оборудование… общей стоимостью более 107 миллионов инвалютных рублей. Однако все 466 электронно-вычислительных машин получены без математического обеспечения, и работы по их монтажу и наладке министерством не проводились. В результате магистральный газопровод Уренгой — Ужгород в августе 1984 года был введен в эксплуатацию без систем автоматизированного управления и радиорелейной связи… Как показала проверка, основными причинами неудовлетворительного исполь