Shanora Williams
THE WIFE BEFORE
Copyright © 2022 by Shanora Williams
All rights reserved

Перевод с английского Александра Смульского

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Егора Саламашенко

Уильямс Ш.

Прежняя жена : роман / Шанора Уильямс ; пер. с англ. А. Смульского. — СПб. : Азбука, Издательство АЗБУКА, 2025. — (Звезды мирового детектива).

ISBN 978-5-389-30443-7

18+

Быть женой вдовца — это почти всегда непросто.

Иногда быть женой вдовца — это опасно.

Подрабатывая официанткой на светском приеме, Самира Уайлдер знакомится с Роландом Грэмом, известным гольфистом. Стремительный роман, переезд в другой штат, венчание — и вот Самира уже хозяйка роскошного особняка и жена успешного спортсмена. Вторая жена.

Ее предшественница погибла при загадочных обстоятельствах, и не утихают слухи, что на тот свет она отправилась не без помощи мужа. Самира находит дневники прежней жены Грэма и с каждой страницей все яснее понимает: она совсем не знает человека, которому столь поспешно сказала «да». Однако и у предыдущей миссис Грэм, как выясняется, был не один скелет в шкафу… Так кто же виноват в ее гибели? И главное, не повторит ли новая жена судьбу прежней?..

Впервые на русском!

© А. Ю. Смульский, перевод, 2025
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательство АЗБУКА», 2025
Издательство Азбука®

 

 

 

Моему мужу Хуану,
совсем не похожему на мужчин в этом романе

Пролог

Он точно меня убьет.

И ведь когда-то я не могла и подумать про него ничего столь ужасного.

Он совсем не тот, кем я его считала. Он стал другим, а может быть, и никогда не менялся. Глаза, которые смотрели на меня с такой любовью, теперь сверлят, как горящие темные угли. Уже и не помню, когда последний раз чувствовала на коже мягкие губы, которыми он так нежно меня целовал.

Когда я хожу по особняку поздними вечерами, постоянно тянет оглянуться. Такое чувство у меня и сегодня вечером: я упаковываю чемодан, просовываю ноги в ботинки и понимаю, что в коридорах в это время гулко отдаются его шаги.

Он подкрадывается. Он ненавидит меня и хочет, чтобы я исчезла. Он уже столько раз говорил мне об этом!

«Больше ты не моя женщина».

«Ты мне уже не нужна».

«Между нами ничего нет».

Я не чувствую себя в безопасности в этом доме. Воздух похолодел, свет и тепло ушли из него. Теперь здесь безлюдное место, и мной все сильнее овладевает ужас, с которым с каждым днем сложнее и сложнее справиться.

Вот, заскрипев, открылась дверь спальни, и я ахнула. Он стоит на пороге в другом конце комнаты, уставившись на меня. Мрачный силуэт маячит в проеме, пальцы сжимают круглую медную ручку двери. Я в ответ смотрю на него — не двигаясь, едва дыша. Какого черта ему надо?!

Проворчав что-то, он поворачивается и удаляется, оставив дверь широко открытой, и по дому опять разносятся шаги. Когда его темная фигура исчезает за поворотом, я торопливо застегиваю молнию на чемодане и стаскиваю его с кровати. Несу чемодан в руках, чтобы колесики не грохотали по полу, прохожу коридор, спускаюсь по ступеням. Оказываюсь внизу и, минуя высокие окна, замечаю, как в свете молочно-белой луны о стекло бьются хлопья снега. Надо поторопиться, пока метель не усилилась.

Я оставляю чемодан и спешно накидываю пальто в прихожей. Хватаю связку из золотистой ключницы и вцепляюсь в ручку чемодана, направляясь к выходу.

Снежинки тают на моих разгоряченных щеках, я энергично пробираюсь к машине, припаркованной на каменной подъездной дорожке. Бросая чемодан в багажник, слышу позади себя шаги и, оборачиваясь, ахаю.

Никого нет — по крайней мере, насколько мне видно. Но вокруг так много деревьев, так много теней. Так много мест, где он может спрятаться.

— Мелани! — протяжно зовет голос, и, снова непроизвольно ахнув, я оглядываюсь.

Где он, черт возьми?!

Душа уходит в пятки, до упора заталкиваю чемодан в багажник и устремляюсь к дверце. Но едва хватаюсь за ручку, дверца захлопывается.

— Нет! — кричу я.

Он играет со мной. У него второй ключ! Почему я его не взяла? Пальцы ныряют в карман пальто, нижняя губа дрожит от ужаса и холода. Вынимаю брелок, нажимаю на кнопку и, взявшись за ручку дверцы, слышу шаги. Они стали громче, тяжелее.

Паникую, сердце колотится, рывком открываю дверцу... Но уже слишком поздно.

Я не успеваю сесть в машину — рука хватает прядь моих волос, из горла у меня вырывается крик.

Набравшись смелости, смотрю вверх, и вот он — темный силуэт, сверлящий злобный взгляд. Ноздри раздуваются, чувствую его горячее дыхание на коже. Я снова хочу закричать, но и он, и я знаем, что, как бы я ни кричала, никто не услышит. Здесь только мы. Нет никого, кто мог бы меня спасти.

Сегодня ночью он меня убьет.

1

Я часто задумываюсь о том моменте, когда вся моя жизнь изменилась. Мне исполнилось двадцать восемь лет, и я просто проживала день за днем, воспринимая все как есть. Особых перспектив, как и особых ожиданий, не имелось, однако на этот счет я не волновалась. Я была перекати-поле, переезжала с места на место, плыла по течению, ни на что не жалуясь.

Так или иначе, в мыслях я постоянно обращаюсь к моменту, когда судьба совершила изящный поворот и направила меня в объятия Роланда Грэма.

Началось все как раз в тот день, когда я должна была обедать с Келлом, моим братом. Проснувшись от трезвона будильника в телефоне, я застонала, пытаясь надавить пальцем на экран, чтобы отключить сигнал. Промахнулась, раздраженно приподнялась, схватила телефон в руки и с силой нажала на кнопку, выключая будильник.

На экране высветилось: «Работа». Закатив глаза, я упала обратно на кровать, зарывшись в одеяло.

Менее чем через минуту телефон снова зазвонил. На экране появилось мое с Келлом фото — мы оба с горячительными напитками в руках, улыбаемся в камеру, — а в качестве рингтона зазвучал трек «Gold Digger» Канье Уэста и Джейми Фокса. Пару месяцев назад, во время одной из наших попоек, брат установил эту мелодию, и мне все никак было ее не поменять.

— Всего девять утра, Келл, — сонно пробурчала я. — Что тебе надо?

— Просто проверяю, встречаемся мы сегодня или нет, сестренка.

— Конечно да. Каждую среду, ведь так? — Я села, прислонившись к стене.

У моей кровати не было изголовья, да и каркаса вообще. Матрас лежал на деревянных палетах, которые я отполировала и покрасила в белый цвет. Я считала, что сплю как представитель богемы. Шелия, моя соседка по квартире, считала, что я сплю как бездомная.

— Да нет же, крошка. — Голос Келла звучал откуда-то издалека. — Это как раз тема сегодняшней встречи. Да, я поговорю с ней об этом позже.

— Поговоришь о чем?

— Извини, я сейчас болтал с Аной.

При упоминании Аны я закатила глаза.

— А, ну хорошо.

— Так, значит, увидимся в двенадцать?

— Да, Келлан, — произнесла я, пытаясь подавить зевок. — В двенадцать.

— Хорошо. Тогда, пожалуйста, будь вовремя, Мира. Мне потом надо встретиться с клиентом.

— Ладно-ладно. Буду вовремя. Обещаю.

— Отлично, увидимся.

Келл сразу отключился, а я снова легла, чтобы еще час поспать.

2

— Ты опоздала. — Келл смотрел на меня с другой стороны столика для двоих, его темно-карие глаза были прищурены, а губы плотно сжаты. — Просил же прийти вовремя. Я ведь открытым текстом говорил это сегодня утром, Мира!

— Знаю-знаю! Извини! Просто я очень устала, потому что весь вчерашний день смотрела вакансии...

— Вакансии? Ты опять безработная, Самира?

— Да. Меня выгнали за то, что слишком часто опаздывала. — Я помахала рукой, изобразив прощание.

— Ты серьезно? Я договорился об этом месте для тебя с Мирандой. Сказал ей, что ты ответственная и будешь хорошо работать в ее магазине. Она — мой клиент! Ты понимаешь, как я буду после этого выглядеть?

— Да, понимаю, но я не виновата, Келл! И, честно говоря, твоя клиентка порядочная стерва, и мы явно не сошлись характерами, так что ничего страшного. Устроюсь на новую работу — пришлю ей красивую корзину цветов с извинениями или что-нибудь в этом роде. — Я отхлебнула воды — перед нами уже поставили стаканы. — Кроме того, я устала, потому что Шелия хотела развеселить меня после увольнения: мы пошли выпить в новый клуб и немного припозднились.

— Слушай, Мира, просто остановись. — Келл нетерпеливо замахал руками.

Моргнув, я закрыла рот и посмотрела на него.

— Я больше не хочу слушать твои оправдания, — покачал головой брат.

— Ну... хорошо. Что с тобой такое? Это потому, что я опоздала? Я всегда немного опаздываю, Келл. Извини. Что происходит?

Келл поглядел на меня, затем вздохнул, его черты смягчились. Впервые с того момента, как мы вошли в ресторан, я по-настоящему рассмотрела брата.

На нем был темно-синий костюм с оливково-зеленым галстуком и светло-коричневая рубашка без единой складочки. Он явно недавно подстригся, а запястье украшали золотые часы.

В последнее время Келл стал выглядеть по-другому. Помню, он носил клетчатые рубашки и брюки цвета хаки или черные слаксы. Теперь его нельзя было представить без строгих костюмов-троек, броских часов и еженедельных стрижек, хотя раньше брат без крайней необходимости не утруждал себя походом в парикмахерскую. Все эти изменения произошли вскоре после того, как семь месяцев назад он сделал предложение Аналайзе.

Выглядел Келл хоть куда, но в его глазах я заметила усталость. Со стороны он казался собранным и подтянутым щеголем, но я видела его насквозь, какую бы маску он ни надевал: ведь это был мой единственный брат и я знала его все свои двадцать восемь лет.

— Келл, — позвала я, когда он повернул голову, чтобы посмотреть в окно на пробки в Майами.

Он не отвечал на мой вопрос и избегал моего взгляда. Что-то явно было не так.

— Ты меня беспокоишь. Что-то случилось?

— Нет, ничего, — вздохнул он.

Я подняла голову, немного расслабив плечи, но тут брат добавил:

— Слушай, Мира, мне нелегко об этом говорить, поэтому не буду тянуть, ладно? Я больше не смогу тебе помогать.

Я нахмурилась, сбитая с толку:

— Помогать? Чем?

— Финансами. Я больше не смогу каждый месяц переводить тебе деньги.

— Почему? — быстро поинтересовалась я. — Что-то все же случилось?

— Ана беременна, — отводя глаза, тихо произнес он. — Я только вчера узнал. Хотел сказать тебе лично, за обедом.

— Ух ты! — Я ошеломленно уставилась на него. — Беременна? Ого, Келлан, это... это здорово! Не думала, что вы планировали завести ребенка так скоро.

— Мы не планировали. — Он потупился.

— Но новость ведь хорошая?

— Ну, что касается самого ребенка — да, это хорошо. Но как ты понимаешь, вместе с детьми приходят расходы, и не только они. Ана теперь хочет перенести дату свадьбы.

— А, понятно.

— Да.

Повисла пауза, и воздух словно сгустился.

— Значит, это Ана предложила лишить меня поддержки?

— Нет, Мира, не думай так. — Келл подался вперед. — Мы просто пытаемся подготовиться к важному событию. Ты должна нас понять.

Я скрестила руки и подвигала взад-вперед челюстью.

— У нас будет ребенок, и мы хотим пожениться, сестренка. Нам понадобится дом побольше, с двориком и все такое. Еще я скоро получу повышение в фирме — как раз самое время.

Меня затрясло.

— Это все Ана, Келл. Я знаю! Она, черт побери, меня ненавидит! Она еще в прошлом году на твоей рождественской вечеринке перед всеми назвала меня попрошайкой и даже не извинилась. Она ждала этого дня. Мечтала, чтобы ты бросил меня ради чего-то более важного. Ребенок важнее, чем помощь сестре, — она это знает. И также знает, что я никогда не встану на пути у тебя и моей племянницы или племянника. Никогда, как бы тяжело мне ни было.

— Мира... — Брат через стол потянулся к моей руке, но я ее убрала.

— Нет, все в порядке, Келл. Все в порядке.

Однако все было далеко не в порядке. Мои глаза горели, горло сжалось от еле сдерживаемых слез — но нет, ни за что не буду плакать перед ним. А то потом расскажет Ане, что я разрыдалась на людях, и я стану выглядеть в ее глазах еще большей стервой. Она будет растирать ему плечи одутловатыми ручками, приговаривая, что со мной ничего плохого не случится, ведь я «такая умная» и «такая красивая» и у меня целая жизнь впереди. Она врет как дышит. Наша мать презирала бы ее.

Я откинулась на спинку стула и повесила ремешок сумки на плечо:

— Ну, не хочу задерживать тебя перед важной встречей, так что просто напишу позже.

— Мы все равно можем пообедать, Мира. Я заплачу. Это не проблема.

Я усмехнулась. Заплатит, наверное, за наш последний совместный обед? Келл оплачивал каждый наш обед — так повелось, и он никогда не возражал. Но теперь, зная о ребенке и представляя, как Ана сейчас посмеивается надо мной в их уютном, заставленном мебелью кондоминиуме, за который ежемесячно платит брат, а в промежутках ее выворачивает наизнанку над унитазом, я отказалась от обеда.

В итоге я просто наговорила бы гадостей о его невесте и все бы испортила, что сейчас никому из нас не было нужно.

— Не беспокойся об этом. Увидимся попозже.

Я встала и вышла из ресторана, игнорируя мольбы Келла вернуться.

Брат — все, что у меня осталось, и да, я расстроилась из-за новости. Не из-за ребенка как такового, а из-за того, как это все происходило.

Мне было двадцать восемь лет, и я уверенно двигалась в никуда. По правде говоря, я слишком полагалась на брата и знала это. Он тоже знал, но всегда с готовностью помогал, когда я нуждалась в помощи, — по крайней мере, выглядело все именно так. Ведь я была его единственной сестрой и вообще единственным близким человеком, оставшимся в мире.

Келл всегда поддерживал меня. Нужна была помощь с оплатой счетов — он давал деньги. Понадобилась машина — стал поручителем по кредиту и помог ее купить. Когда я сняла квартиру на двоих с Шелией, первые несколько месяцев платить аренду не получалось — и брат без проблем помогал мне.

Но потом Келл съехался с Аной, и все поменялось. Я была уверена: она капала ему на мозги, постоянно напоминая о мелочах, которые откладывались в сознании и заставляли признавать мои недостатки. Заставляли возмущаться мной.

Теперь брат со своей девушкой собираются пожениться, и у них скоро будет ребенок. Карьера Келла стремительно растет — успешный менеджер в крупнейшей компании по связям с общественностью в Майами. А я не могу удержаться ни на одной работе больше двух месяцев.

По правде говоря, всего лишь вопрос времени, когда человек избавится от подобного балласта, чтобы развиваться дальше. Вот только сейчас я абсолютно не была к такому готова, и это ранило больнее всего.

3

— То есть он вот так просто взял и лишил тебя денег? — Шелия стояла на кухне с ножом в руке, собираясь разрезать огурец.

Она готовила салаты для себя и своего парня Бена, который должен был прийти с минуты на минуту.

Она выглядела великолепно в топе с высоким воротом и темных джинсах с низкой посадкой. Сиреневый топ красиво оттенял золотисто-коричневую кожу. Волосы были заплетены в две косы с золотистой бижутерией, искусно распределенной по всей длине. Шелия всегда продумывала свой образ, в отличие от меня. Я почти не пользовалась косметикой, если только не собиралась в клуб или на вечеринку, и гардероб мой не пестрил яркими красками, как у соседки. Мне больше были по вкусу нейтральные оттенки, хотя я любила всплески цвета в украшениях, а особенно мне шли золотые серьги-кольца. Я часто носила укороченные топы, джинсы с высокой посадкой и сандалии. Свои натуральные волосы я особо не трогала, только раз попробовала шелковое обертывание, которое не произвело особого впечатления. Естественная небрежность шла мне больше всего, но еще я обожала спиральную химзавивку. В общем, если у меня на голове были не локоны-спиральки, то определенно пышное афро.

— Да. Вот так, взял и отказался помогать.

— Могу поспорить, это все его подружка.

— Невеста, — поправила я, наблюдая, как Шелия доедает попку от огурца.

— Подружка, невеста, жена — да какая разница! Ана — полный кошмар, и я не выношу ее с тех пор, как с ней познакомилась. Что его вообще потянуло жениться на этой пустышке? Твой брат мог бы найти кого-нибудь получше.

— Понятия не имею, но говорю тебе, Шелия, за этим стоит Ана. Я знаю Келла: он не кинул бы меня вот так, внезапно, из-за того, что она забеременела. Не обрубил бы поддержку на корню. Могу поспорить на сотню баксов, Ана поставила ему условие. Или она и ребенок, или сестра. — Я отхлебнула смузи. — Гребаная ведьма!

— Да уж.

— Что, черт возьми, мне теперь делать?! Я собиралась попросить у него сегодня немного денег, чтобы заплатить за электричество, но теперь явно ничего не выйдет.

Шелия посмотрела на меня из-под ресниц, и в этот момент раздался стук в дверь.

— Не знаю, дорогая, — ответила она, кладя нож на столешницу и обходя ее. — Но тебе нужно быстро соображать, потому что я не твой брат. Я не могу постоянно платить за тебя. — Она ухмыльнулась через плечо, прежде чем открыть дверь Бену.

Когда они поцеловались, я отвернулась, устраиваясь поудобнее на табурете.

— Как дела, Самира? — спросил Бен и последовал за Шелией на кухню.

В отличие от своей девушки, Бен особого значения внешнему виду не придавал. Чаще всего он предпочитал баскетбольные шорты и простую однотонную футболку, но, поскольку сегодня у них намечалось свидание в парке, он нарядился в шорты карго и футболку «Найк». Бен был симпатичным парнем, но я никогда не могла понять, что так привлекает в нем Шелию. Милый, как младший брат. Двадцать семь лет, но лицо все еще немного детское.

— Да так, ничего особенного, — ответила я. — Просто именно сейчас пытаюсь определить цель жизни.

— Цель жизни?! — засмеялся он. — Это что-то новое.

— Самире нужна работа, — ответила Шелия, открывая пакет с морковью.

— Опять? Черт, Самира! Ты, наверное, сменишь штук пятьдесят мест, прежде чем тебе стукнет тридцать.

Они с Шелией рассмеялись, а я закатила глаза:

— Не смешно, ребята! Мне нужно поскорее что-то найти. Я не могу сидеть без работы. Сегодня меня окатили ледяным душем и поставили перед фактом: нужно собраться, пока я не оказалась на какой-нибудь чертовой свалке.

— Ладно-ладно, — произнесла Шелия более серьезным тоном, но все еще улыбаясь.

— Ну, мой двоюродный брат сегодня работает барменом на вечеринке, — сказал Бен, открывая холодильник и доставая бутылку воды. — Ему платят девяносто долларов в час за работу на одной из стоек в особняке Лолы Максвелл. Черт возьми, девяносто долларов в час!

— Лола Максвелл? — Я была ошеломлена. — Серьезно?

— Что еще за Лола Максвелл? — удивленно спросила Шелия, нарезая морковь.

— Ты не знаешь, кто такая Лола Максвелл? У нее некоммерческая благотворительная организация для беременных женщин. Супербогатая и суперкрасивая. Больше миллиона подписчиков в «Инстаграме» [1]. Она же во всех местных журналах!

— Даже не пытайся объяснить это Шелии, — пробормотал Бен, сделав глоток воды. — Она не следит за знаменитостями. Хотя Лолу Максвелл могла бы знать, ведь та местная. Ты иногда так забывчива, детка.

Шелия, прищурив глаза, направила на него нож, и теперь рассмеялась я. Они всегда так забавно подтрунивали друг над другом.

— В общем, брат сказал, что там ищут официантов, чтобы подавать напитки, быть на побегушках и все такое, — продолжил Бен. — Я понимаю, что это не совсем твое, но он сказал, что платят триста долларов за ночь. Просто приходишь вовремя, остаешься до самого конца и получаешь деньги. Нужно всего несколько человек, а тусовка пафосная, но, если запишешься сейчас, наверное, попадешь туда. Брат прислал мне ссылку, по которой надо подать заявку. Могу отправить ее тебе. Я собирался воспользоваться его предложением, но у меня свидание с моей девушкой, и я не могу ее бросить.

Шелия послала Бену воздушный поцелуй и подмигнула.

— Тьфу, ненавижу бегать с подносом! — ответила я. — Отвратительная работа, а раз это у Лолы Максвелл, ты же понимаешь, какая там будет богатая и выпендрежная публика.

— Всего лишь один вечер, Самира, — заявила Шелия, бросив на меня суровый взгляд. — Ты светишь лицом, обслуживаешь нескольких человек, а потом большую часть вечера прячешься в туалетах, если уж совсем невмоготу. Не важно, главное, чтобы ты получила эти триста долларов.

— Да ладно, понимаю.

Я узнала этот тон Шелии. Если не смогу платить свою часть аренды, она найдет другую соседку. Естественно, ничего личного, просто своевременная оплата — часть нашего соглашения. Шелия — ярая противница просроченных счетов. Она платила за меня несколько раз, чтобы не опоздать со сроками. Без работы, без помощи брата и с приближающейся датой платежа за электричество эта вечеринка — моя единственная надежда, по крайней мере сейчас, пока я не нашла новое место.

Я повернулась к Бену:

— Хорошо. Отправь мне ссылку.