16+

 

Jennifer Lynn Alvarez

FRIENDS LIKE THESE

Copyright © Jennifer Lynn Alvarez, 2022

All rights reserved

Настоящее издание выходит с разрешения Sterling Lord Literistic, Inc. и The Van Lear Agency

Перевод с английского Елизаветы Рыбаковой

Серийное оформление и оформление обложки Татьяны Гамзиной-Бахтий

 

Алварес Дж. Л.

Друзья кругом враги : роман / Дженнифер Линн Алварес ; пер. с англ. Е. Рыбаковой. — М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2025. — (Территория лжи).

ISBN 978-5-389-27115-9

Этот год должен был стать для Джессики, девушки из небольшого городка на тихоокеанском побережье Калифорнии, самым чудесным: выпускной класс, отношения с нежным романтиком Джейком, последний бал, а впереди — университет и новая захватывающая жизнь. Но всего одно спонтанное, непродуманное решение вызывает последствия, которые наслаиваются друг на друга, грозя разрушить судьбы сразу нескольких ее приятелей-старшеклассников. А когда на пляже находят тело их подруги Шоны, ложь вздымается девятым валом, и остается единственный выход: выяснить правду.

 

 

 

Посвящается Рамону.

От нашего первого поцелуя до неизбежного последнего — ты моя половинка

Часть первая

ВИДЕО

Глава 1

Джессика

— Доброе утро, красотуля.

Я поворачиваю голову на подушке и оказываюсь лицом к лицу с Джейком из соседнего дома — моим бойфрендом.

— Ты меня напугал, — шепчу я.

Еле заметные в полумраке губы изгибаются в усмешке.

— Думал, так будет романтично.

— И не угадал.

Он перекатывается на кровати, включает свет и встает в нарочитую позу. На нем невообразимо дикий для него наряд: гавайская рубашка, такие же пляжные шорты и очки в белой оправе.

— Зацени, как я вырядился.

— Офигеть. С чего вдруг? — ужасаюсь я. В прошлом году он точно так же оделся на благотворительную гавайскую вечеринку в школе и отплясывал хулу с нашей физручкой.

— Потому что я веду тебя на пляж встречать рассвет. Даже еду собрал.

Я потягиваюсь, поворачиваюсь на бок и подпираю рукой голову.

— Ты похож на туриста.

Он подтягивает яркие шорты и сдвигает очки на лоб.

— Гавайцы бы не согласились.

— Гавайцы с тобой даже разговаривать не станут.

Джейк сгребает меня в объятия, зацепляет мои ноги вокруг своей талии и утыкается носом мне в шею.

— Ну так что, ты не против встретить рассвет? Тогда давай быстрее.

Я всматриваюсь в его глаза темно-карамельного цвета, опушенные длинными черными ресницами. Я уже знаю, что он забудет прихватить на пикник салфетки, напитки или еще что-нибудь необходимое, а еще обязательно потащит с собой своего надоедливого пса Отиса, к тому же нам никак не успеть на берег до восхода, который случается на востоке, а не на западе (и, думаю, в глубине души Джейк и сам это понимает), но все это не имеет значения.

— Я не против.

Джейк медленно вдыхает в своей привычной манере, словно втягивает меня в легкие. Потом опускает меня на пол и с наслаждением наблюдает, как я натягиваю джинсы и фуфайку — пляжный костюм в Северной Калифорнии.

— Готовы, миссис Хили? — спрашивает он, называя меня по своей фамилии.

— Готова, мистер Санчес, — отвечаю я, называя его по своей.

Джейк берет рюкзак и небрежным жестом опускает очки на глаза.

— Отис будет счастлив, что ты согласилась. Он уже ждет в пикапе.

Я вывожу Джейка из спальни, втихаря радуясь своей правоте: конечно же, Отис уже в пикапе.

***

Когда мы огибаем последний утес, за ветровым стеклом открывается вид на Слепой пляж. Неважно, что мы здесь родились, что каждый день после школы я совершаю тут пробежку, что океан никогда не меняется, — от зрелища бесконечной водной зыби у нас перехватывает дух, словно мы тонем в ней. Это самый опасный участок побережья Калифорнии. Материковая отмель быстро переходит в глубокий обрыв, создавая стремнины, которые могут погубить неосторожного пловца.

Еще одна угроза — блуждающие волны. Они прячутся на глубине, но, встречаясь с отмелью, перепрыгивают через предыдущие волны и заглатывают стоящего на берегу человека. Холодная вода быстро затыкает похищенному рот, а если он даже выживет после нападения, то может попасться в зубы акулам-людоедам, рыскающим у берега. Каждый год здесь кто-нибудь погибает. Прошлым летом гигантские волны утащили двух местных мальчишек, и те погибли в океане.

Сегодня бурные волны с белыми барашками на гребнях атакуют огромные валуны, вырастающие из глубин, точно древние монолиты. Прибой жадно глодает пляж, и на светлеющем небе сквозит тонкая дымка, занавешивающая горизонт. Чайки ныряют в воздухе и кричат, высматривая прибившихся к берегу обитателей океана — крабов, моллюсков, морских звезд. В темных безднах горбатые киты, дельфины, тюлени и акулы виляют хвостами, невидимые для нас, пока не решат показаться на поверхности воды. По сравнению с этой кипучей бесконечностью мои проблемы сразу кажутся крошечными.

Джейк, улыбаясь, бросает на меня взгляд.

— Приехали.

Однако я с удивлением обнаруживаю, что мы не одни: наши друзья Хлоя и Мэнни вместе с девушкой Мэнни Алиссой удобно расселись на песке.

— Что за сейшен?

Джейк останавливает машину, выключает мотор и потирает руки, согревая их.

— Хочу потусоваться нашей компанией в последний раз перед началом учебного года в понедельник.

Ага, думаю я, снова-здорово. Джейк до ужаса боится выпускного класса. Невозможно разговаривать с ним о заявлении на прием в колледж или о моих вступительных экзаменах — он сразу становится угрюмым и затихает. На Лигу плюща я не претендую, но моя мечта учиться в Университете Колорадо вполне осуществима, но Джейк психует, что я, по его словам, уеду к черту на рога. Он уверен, что в колледже я его забуду — словно это возможно, — но, по-моему, он больше боится потерять еще одного любимого человека, как потерял отца два года назад. Может, потому Джейк так и прирос ко мне.

Но сегодня он ради меня пригласил наших друзей, и я благодарю его улыбкой.

— Супер.

Джейк открывает свою дверцу, Отис выскакивает и весело, как щенок, несется по тропе к пляжу. Я вздыхаю.

— Он промокнет.

Но Джейк не обращает на Отиса внимания и забирает из машины наше снаряжение: два шезлонга, покрывало и набитый едой холодильник. Густые брови морщатся от усердия удержать поклажу, и он выглядит таким милашкой. Даже не хочется помогать ему, но я все же тянусь к шезлонгу.

— Не надо, я сам, — говорит Джейк.

Мы спускаемся к пляжу, и первым нас замечает Мэнни.

— Смотрите-ка, к нам приехал настоящий гаваец!

Джейк бросает вещи и хлопает друга по спине. Алисса и Хлоя съежились у небольшого костра из прибитых к берегу деревяшек, который развели под огромной скалой, загораживающей их спины от сильного ветра. Пепельно-серое небо начинает бледнеть.

Я падаю рядом с подругами, и они придвигаются ближе, накидывая на меня край одеяла, укрывающего им колени. Алисса бросает взгляд на Джейка, стоящего по другую сторону костра.

— Твой парень в пять утра присылает мне сообщение с требованием поторопиться, а потом у него хватает наглости заявиться с опозданием, да еще и в таком виде. — Она смеется.

Я поглядываю на загорелые мускулистые ноги Джейка.

— Хотел сделать мне сюрприз.

Алисса фотографирует его.

— Не выкладывай это! — Я хватаю ее телефон.

Подруга ухмыляется:

— Поздно.

Ребята присоединяются к нам, и Джейк вынимает еду, которую привез: упаковку газировки, гроздь винограда и замороженные буррито, видимо разогретые утром в микроволновке.

— Черт, — ворчит он, роясь в рюкзаке, — сальсу забыл.

Мы все переглядываемся, ничуть не удивляясь. Мы с Джейком начали встречаться десять месяцев назад, и я привыкла, что он всегда остается самим собой — безалаберным растяпой, беспомощным даже в самых простых вещах, — но со мной он так деликатен и нежен, что иногда я раздумываю, достойна ли его вообще.

Наконец он раздает всем буррито, из-за порывистого ветра уже засыпанные коричневым песком.

— Бесплатная приправа, — шутит Джейк.

Мы отряхиваем тортильи и принимаемся жевать, временами морщась от легкого скрипа песка на зубах. В середине моей лепешки фасоль просто ледяная.

— Объедение, — кривится Мэнни, качая головой, и бросает буррито в огонь.

Джейк раздает газировку, Мэнни подкладывает в костер корягу, и мы смотрим на потрескивающее пламя.

— Кто идет сегодня на вечеринку к Тиган? — интересуется Мэнни.

— Мы, — отвечает Джейк, обнимая меня за плечи.

— Правда? — удивляюсь я.

Он сдвигает брови.

— Да. Разве тебя нет в групповом чате?

— В каком групповом чате?

— Так-так, — тянет Алисса.

— В том, где Тиган нас пригласила, — объясняет Джейк.

Я начинаю закипать.

— Нас или тебя?

Тиган Шеффилд — бывшая девушка Джейка, и она никогда не скрывала, что все еще неровно дышит к нему.

— Нас. Всех нас, — поясняет Джейк.

Мэнни тыкает палкой в янтарные головешки, отчего над костром начинают плясать искры.

— Все идут, Джесс, — подхватывает Алисса. — Тиган устраивает тусняк в честь конца лета.

Я киваю, но чувствую, как меня бросает в жар. Я не подписывалась на эту фигню и плевать мне, что «все идут». Ненавижу вечеринки: толкотня и суматоха. Тоже мне радость — все напиваются и ведут себя как дебилы. Не говоря уже про грохот музыки. Устроенный Тиган сейшен у костра в честь Четвертого июля получился просто катастрофическим. В этом вопросе мы с Джейком не сходимся. Он любит шумные сборища, а я заставила его пропустить довольно много из них.

Хлоя фыркает.

— Не верится мне, что она пригласила Джейка, а про тебя забыла. Хотя нет, очень даже верится.

Она ехидничает из-за прошлых обид. Когда-то мы с Тиган были лучшими подругами, пока в третьем классе я не подружилась с Хлоей. Хлоя была вроде меня — мы играли в лошадки на переменах и собирали морских звезд в приливных заводях по выходным, — а Тиган уже начала краситься, носить лифчик с вкладками и без конца болтала о мальчиках. Два года мы пытались дружить втроем, но Тиган безобразно обращалась с Хлоей и в конце концов заставила меня выбирать между ними. И я предпочла Хлою.

— А ты идешь на ее вечеринку? — спросила я.

— Да, меня пригласил Грейди. Это ведь и его дом.

Грейди — младший брат Тиган и лучший друг Хлои после меня. Они познакомились еще в детстве, когда мы с Хлоей ночевали у Тиган, а три года назад оба покупали голдендудлей из одного помета и снова встретились. Если Шеффилды уезжают из города, Хлоя выгуливает их собаку. Грейди чуть не с младенчества обожает Хлою, и я думаю, что ей он тоже нравится, но она слишком сосредоточена на гимнастике и не позволяет себе отвлекаться, в том числе и на свидания.

Джейк мягко поворачивает к себе мое лицо, чтобы посмотреть в глаза.

— Это последняя вечеринка лета, Джесс.

Я обвожу взглядом костер, наших друзей, испорченные буррито. Вот как я себе представляю вечеринку: провести время в тесном кругу людей, которые тебе действительно интересны. Но я знаю, что Джейк хочет от души насладиться всеми событиями выпускного класса — последнего года старшей школы, — и выдыхаю:

— Ладно.

Он широко улыбается и целует мне руку, а Алисса делает снимок.

— Как это мило, — замечает она.

Остальные доедают тортильи, а я глажу Отиса, чтобы скрыть досаду. Устраивай вечеринку кто-то другой, я бы так не волновалась, но Тиган Шеффилд! Наша дружба лопнула в пятом классе во время обеда, когда мы с Хлоей отказались сесть с Тиган за стол популярных учеников. Нам не нравились ее новые друзья, но не потому, что они слишком задавались, а просто у нас с ними не было ничего общего.

— Садитесь, — настаивала Тиган.

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как краснею.

— Ты как ребенок. — Она оглядела мою футболку с лошадью. — И выглядишь как ребенок.

Нам тогда было по одиннадцать лет. Началась знатная перепалка, в результате которой Тиган ударила меня, и я заплакала. Хлоя толкнула ее, Тиган покачнулась и запнулась о скамью. Юбка у нее задралась, показались трусы, и новые друзья начали смеяться над ней.

После этой ссоры мы с Тиган больше не разговаривали, и Хлоя стала моей лучшей подругой. Тиган же так и не простила нас обеих. А теперь, когда парень, бросивший ее, влюбился в меня, старая вражда вспыхнула снова.

Тиган вела войну, размещая в соцсетях откровенные снимки Джейка. Рисовала сердечки вокруг его задницы или лица и добавляла хештег «#ЛегкоОтделался». Однажды она выложила нашу с ним фотографию: Джейк выглядит роскошно, а я зачуханная — и повесила тег «#КрасавецИЧудовище». Это, вероятно, уже считалось онлайн-травлей, и мы с Джейком могли бы пожаловаться директору, но решили не обращать внимания на зловредные выходки Тиган. Отсутствие ответа — тоже ответ, верно?

Алисса с нами не согласилась. «Ну уж нет, я вас в обиду не дам», — заявила она после «красавца и чудовища». Теперь она постит наши с Джейком трогательные фотки на своем популярном аккаунте с хештегом «#СамаяМилаяПарочкаКристал-Коув». Снимки действительно получаются очаровательные — у Алиссы меткий глаз, — но я эту битву не начинала и сражаться не хочу. Конечно, такая фигня не имеет особого значения, но все равно обидно. Никто, даже Джейк, не знает насколько.

Он наклоняется ко мне и шепчет:

— Витаешь в облаках, Джесс?

— Извини, просто задумалась.

Я прижимаюсь спиной к его теплому боку и смотрю на пляж. Солнце поднимается и просвечивает сквозь дымку розовым сиянием. Божественно красиво.

Хлоя дергает Алиссу за рукав.

— О-о-ой, сфоткай, как я делаю стойку на руках в тумане.

Алисса, глядя на меня, закатывает глаза, потому что мы знаем: одним снимком дело не ограничится. Хлоя не успокоится, пока ее маленькое гибкое тело не примет идеальный угол.

Наша подруга мгновенно встает на руки, устремив пальцы ног к небу, и, сильно выгнувшись, изображает элемент «прыжок оленя»: одна нога согнута в колене, а другая вытянута параллельно земле.

— Ни фига себе, клево, — гикает Мэнни.

Алисса тычет его под ребра и принимается фотографировать подругу камерой «Никон», которую принесла с собой.

Когда-то Хлоя пробовала свои силы в национальной юношеской олимпийской сборной, но несчастный случай на бревне лишил ее уверенности в себе. Сейчас она уже оправилась после неудачи и нацелилась на новый приз: элитную спортивную стипендию от Калифорнийского университета. До отборочного смотра всего три недели, и я удивлена, что Хлоя еще здесь, а не в спортзале.

— Тебе понравился сюрприз? — спрашивает Джейк, обвивая руками мою талию и кладя подбородок мне на плечо.

Туман обволакивает нас, как влажное покрывало, холодное, но защищающее от внешнего мира, и мне приходится признать, что идея отличная. Год предстоит суматошный, и все будет в последний раз: школьные футбольные матчи, дискотеки, сдача кросса, выпускной бал. В ноябре мне исполнится восемнадцать, и я смогу голосовать.

— Да, — отвечаю я.

— Я на это надеялся. — Джейк горячими губами легко прикасается к моей шее. Спиной я чувствую, как колотится у него сердце, и он крепче прижимает меня к себе. — Вот бы этот день никогда не кончался. — Его ладони скользят от талии вниз и лезут в джинсы.

Я со смехом уворачиваюсь.

— Ну не здесь же!

— А если в пикапе? — Он снова привлекает меня к себе.

— Может быть.

Его сердце бьется сильнее и быстрее, и теплое дыхание щекочет мне ухо. В смысле секса он всегда заводится мгновенно.

В это время Хлоя встает на ноги, и Отис решает, что она хочет поиграть. Пес нарезает вокруг нее круги, отряхивает мокрую шкуру и забрызгивает Хлою холодными каплями Тихого океана.

— Блин, Отис, что тебя понесло в воду? — возмущается Джейк.

— Ты же знаешь, пес не может сопротивляться искушению, — осаживает его Хлоя.

— Я сделала офигенный снимок, как на тебя летят брызги. — Алисса показывает Хлое экран камеры.

Та пожимает плечами.

— Разве что тебе нравятся неловкие ситуации.

— Кому же не нравятся неловкие ситуации? Я скину тебе фотки по пути домой.

Пора собираться, потому что Отис и Хлоя дрожат от холода и все мы проголодались, поскольку с буррито тоже вышла неловкость, — но про утро этого не скажешь. Оно было превосходным.

Пока мы едем назад в город, Слепой пляж исчезает позади. Я думаю в основном о том, сможет ли Джейк завтра очухаться после попойки и собраться в школу. Знай я, как вскоре изменятся наши жизни, прошептала бы ему на ухо: «Что бы ни случилось на сегодняшней вечеринке, держись подальше от Тиган Шеффилд».

А может быть, даже прокричала бы во все горло.

Глава 2

Джейк

Джесс страдает. Я чувствую это по тому, как напряженно она стискивает мои пальцы. Может, я хреновый бойфренд, раз против воли потащил ее на вечеринку, но надеюсь, что она расслабится и насладится тусовкой вместе со мной. Это последнее сборище перед выпускным классом, и я не хочу ничего пропустить.

Мы идем по шиферной подъездной дорожке к дому семьи Тиган — огромному призмовидному сооружению из стекла, бетона и металла, обращенного к Тихому океану. Острые углы подсвечены дизайнерскими лампами, а панорамные окна от пола до потолка мерцают, как маяк, который вместо кораблей манит подростков.

Родители Тиган много путешествуют, и с тех пор как она пошла в старшую школу, дом стал постоянным местом проведения вечеринок. Она переехала сюда из Алабамы одиннадцать лет назад. Ее мать в течение одного срока занимала пост сенатора США, а отец считается бизнесменом, хотя никто не знает, чем конкретно он занимается. Суть в том, что денег у Шеффилдов куры не клюют.

Когда мы прибываем, вечеринка в полном разгаре: музыка грохочет, изнутри доносятся смех и плеск фонтанов у бассейна. Сердце у меня радостно екает, и я ускоряю шаг, таща неохотно сопровождающую меня подругу веселиться. Над головой сгущаются редкие в августе дождевые тучи, гремит гром, сверкают молнии, и океан у подножия скалы шепчет, словно и вода, и небо живые. Разноцветные стробоскопы освещают лужайку, деревья и бассейн.

— Тиган расстаралась, — замечаю я.

Джесс с болезненной гримасой кивает.

Я поворачиваю к себе ее красивое лицо.

— Мы же идем на вечеринку, а не на казнь.

Она, моргая, смотрит на меня, и в янтарных глазах отражается свет.

— Я не хочу оставаться надолго.

— А то превратишься в тыкву?

— Джейк, — предупреждает она.

— Ладно-ладно, мы по-быстрому. — Я стискиваю ее руку, и она в ответ сжимает мою.

И мы поднимаемся по лестнице. Входная дверь не заперта, и, когда мы входим, шум и духота чуть не валят нас с ног. Я, смеясь, целую свою девушку в губы. Наконец-то она улыбается.

Гостиная ломится от народа. Друзья Тиган танцуют с закрытыми глазами, расплескивая напитки. Потные тела отражаются в панорамных окнах, выходящих на океан. Ритм прокатывается по груди, заполняет уши, и я наклоняюсь к Джесс:

— Хочешь потанцевать?

— Давай потом.

— Хорошо. — Я замечаю своего кореша и его подружку в кухне около бочонка с пивом. — Смотри, Мэнни и Алисса.

Мы с Джесс пробираемся сквозь толчею в кухню, и Мэнни обнимает меня.

— Чувак, тебе удалось!

— Шутишь? Я бы ни за что такое не пропустил. А ты давно пришел?

— Два пива назад. Догоняй. Джесс, выглядишь просто классно!

Он обнимает ее, отрывая от пола. Джесс смеется и выворачивается, пока он не отпускает ее. Алисса и Джесс шепчутся, начинается новая песня, и Мэнни дергает головой в такт.

— Видел бы ты, что внизу. Еды хоть завались, алкогольные шоты, бассейн, пинг-понг, пустые спальни. — Он выразительно поднимает бровь, глядя на Алиссу.

Она кривится.

— Фу, гадость.

Я наливаю себе пиво в пластиковый стакан и даю Джесс бутылку хард-зельцера [1] из ведерка со людом. Она берет ее и шепотом просит:

— Не пей много, ладно?

Замечание меня задевает, поэтому я его игнорирую. Я много пил, пока болел отец, и совсем не просыхал, когда он умер, но в итоге взял себя в руки. Немного пива, чтобы оплакать окончание лета, мне не навредит. Я смотрю в стаканчик на жидкость цвета утренней мочи, однако, когда отпиваю, ледяной напиток приятно охлаждает горло.

Мы замечаем Хлою, которая наворачивает закуски, разложенные в гостиной. Эта куколка лопает больше любого парня, обычно отдавая предпочтение здоровой пище, но сейчас, позабыв обо всем, уписывает за обе щеки начос. Джесс улыбается, найдя повод смыться:

— Мы с Алиссой пойдем поболтаем с Хлоей.

— Хорошо. Я найду тебя попозже.

Она целует меня и направляется к лучшей подруге. Я, как зачарованный, смотрю на ее качающиеся бедра в обтягивающих джинсах. Джесс даже не представляет, какая она сексуальная.

— Ради тебя она готова на что угодно, — роняет Мэнни. — Пипец. Ты же знаешь, что ей неприятно здесь находиться.

Я резко выдыхаю.

— Знаю. Ничего, она расслабится.

Мы болтаем о серфинге и смотрим на приходящих и уходящих гостей. На глаза мне попадается блюдо с китайскими пельменями, и я в один присест сметаю шесть штук. К нам подходит лучшая подруга Тиган Шона со своим бойфрендом Маркусом, который маячит позади нее, как охранник. Он старше нас, учится в техникуме, и похоже, ему тут не веселее, чем Джесс.

Шона замечает, что я пялюсь на ее кавалера.

— Ревнуешь? — поддразнивает она меня. Запах ее дорогого парфюма неприятно смешивается со вкусом пельменей у меня во рту.

Я пропускаю мимо ушей ее вопрос и тянусь за салфеткой. Глаза Маркуса сканируют комнату, точно глазок камеры наблюдения: внимательно, но отстраненно. Говорят, он грубо обращается с Шоной. Я ему не доверяю.

— Сколько ему лет? — спрашиваю я, понизив голос.

— Побольше, чем тебе. — Шона, усмехаясь, оглядывает меня с ног до головы.

Она красива какой-то изломанностью черт, как женщины на картинах Пикассо: жесткий взгляд, пухлые губы, необычно острые скулы, асимметричные черты обрамлены яркими, невероятно рыжими волосами.

— Уже видел Тиган? — спрашивает она.

— Нет. — Я быстро опускаю глаза и напрягаю плечи. Всем известно, что мы с Тиган встречались шесть совершенно безумных и насыщенных недель и что в итоге я бросил ее. Эта новость потрясла школу, вероятно потому, что во мне нет ничего особенного: я не всеобщий любимец, не сноб и не богатей — просто парень, пытающийся закончить школу. А может, потому, что мы без всякого стыда обжимались по углам, запуская руки повсюду. Несколько учителей даже жаловались на нас.

Я никак не предвидел такой бурной реакции на свой разрыв с Тиган: посты, комментарии, нападки со стороны других парней, внезапное обожание со стороны девочек. Разрыв с самой клевой ученицей школы прославил меня совершенно неожиданным образом.

Когда мы были вместе, я старался угождать Тиган: позировал для фотографий, писал о ней восторженные посты на своих страницах в соцсетях, откликался на ее сексуальные позывы в школе, водил на вечеринки, давал поносить свою любимую фуфайку — но все было мало. Как только мы оставались одни, она меня в грош не ставила. Я просто офигевал. Однажды Мэнни спросил: «И стоит она того, Джейк? Ты просто жалок».

Короче, я слился. Нашел новую девушку, и теперь Тиган прет тараном. Ее друзья все еще считают, что мы созданы друг для друга и в конце концов обречены быть вместе. Такая вот херня.

— Чувак, пойду осмотрюсь, — говорю я Мэнни.

Он хватает горсть крендельков в шоколадной глазури и идет за мной. Мы находим в подвале бильярдный стол и около часа играем с Грейди, братом Тиган, и его друзьями по бейсбольной команде. Громкая музыка будоражит меня, реально вставляет. Надо найти Джесс. Я хочу танцевать.

Выхожу из подвала и тащусь к бассейну. Здесь стоит другой бочонок пива и толпится еще больше народу. Неизвестная мне пара плещется в панорамном бассейне, и я некоторое время наблюдаю за ними, пока не понимаю, что они вовсе не плаванием занимаются.

Внезапно рядом появляется моя девушка и кивает в сторону дрейфующей парочки.

— Наслаждаешься зрелищем?

— А то. — Я с облегчением обвиваю ее талию рукой. Мы вместе, как и положено.

— Хочешь узнать, что я делала? — Она вскидывает голову. — Играла в бутылочку с футбольной командой.

Я смеюсь. Джесс даже со мной не пьет из одного стакана, будет она целоваться с первыми попавшимися парнями, как же. Я хватаю ее за шлевку на поясе джинсов и подтягиваю к себе.

— Ну ладно, а я играл в «две минуты в кладовке» с девчонками-баскетболистками.

Она качает головой:

— Ростом не вышел.

— Чтобы дотянуться до губ, может, и нет.

Она смеется, а я киваю в сторону бассейна:

— Не хочешь окунуться?

Джесс смотрит на парочку, которая уже плещется там, и корчит рожицу.

— Нет уж, спасибо. — Потом она встречается со мной взглядом. — Лучше домой.

Я опускаю руки, потому что еще не готов уходить, и она, как всегда, понимает меня без слов.

— Хочешь остаться, да? — спрашивает она.

— Да, Джесс. Ведь последняя вечеринка лета.

— Ты постоянно об этом твердишь. — Она складывает руки на груди, явно злясь, но почему мы всегда делаем только то, что желает она?

— Уже набрался? — спрашивает Джесс.

— Почти, — отвечаю я, улыбаясь.

Предполагалось, что это шутка, но Джесс воспринимает ее как вызов.

— Ладно, Джейк, напивайся хоть вусмерть, делай что хочешь. Для меня-то это не последняя вечеринка: впереди колледж.

Я беспомощно таращу на нее глаза. Знала бы она, что со мной творится, когда она заговаривает о своем отъезде. В голове все время крутится: «Другие парни, другие парни, другие парни», а где-то на задворках — надоедливое «разойдемся, как в море корабли». Если я продолжу в том же духе, то банально съеду с катушек. Вот бы она позволила мне самому разобраться со своими проблемами. Я бросаю на пол стакан из-под третьей порции пива и давлю его ботинком.

— Знаешь, Джесс, иногда ты жуткая зануда.

Она смотрит на луну и медленно, почти незаметно выдыхает.

— Короче, через час я ухожу, с тобой или без тебя. — И топает по ступеням к террасе.

Мой взгляд и сердце следуют за ней, и я мгновенно чувствую сожаление. Я не хочу ссориться, я хочу танцевать с ней. Не понимая, куда все подевались, я оглядываюсь вокруг. Парочка из бассейна тоже исчезла. Луну закрыли темные тучи, воздух заряжен электричеством, вокруг пахнет дождем.

Я подхожу к краю лужайки и выглядываю за декоративную железную ограду. Далеко внизу океанские волны грызут высокие скалы, вонзаясь в них зубами, как голодные собаки, рвущиеся с цепи.

Меня овевает промозглый бриз, приносящий с собой голос:

— Джейки! Вот ты где.

Каждый мускул в теле съеживается, потому что этот кисло-сладкий южный акцент я узнаю где угодно: Тиган Шеффилд. Я поворачиваюсь к ней лицом.

— Неужели рай омрачили тучки? — растягивая слова, произносит она, поглядывая на террасу, где пропала Джесс.

— Никаких тучек.

Она улыбается так широко, что я вижу ее коренные зубы, и, как обычно, привлекательность Тиган бьет под дых: большие страстные глаза, изогнутые губы, фигуристое тело. Переехав в Кристал-Коув, она привезла с собой нотки Юга: ленивый шарм, сладкий чай и Библия, которую она не читает. Она чокается двумя стопками, которые держит в руках.

— Мне кажется, ты изнываешь от жажды.

Я смотрю на шоты, потом в блестящие голубые глаза. Общее прошлое пульсирует между нами: секс, поцелуи, ссоры — полтора месяца, которые я никогда не забуду.

Она вручает мне одну стопку, и я читаю надпись на боку: «Выпей меня». Благодаря бесчисленным занятиям с Джесс я определяю, что это повелительное предложение. Ладно, подыграю, от одного шота вреда не будет.

— Спасибо. — Я осушаю рюмку. Алкоголь обжигает мне горло, а потом цветком раскрывается в животе.

Тиган следует моему примеру, морщась от горечи напитка.

— Ух ты! — вскрикивает она, пошатываясь.

Я поддерживаю ее, и свободная блузка чуть сползает с груди. Я украдкой заглядываю в вырез, и Тиган это замечает. Она проводит взглядом по моему лицу и вниз по телу.

— Ты такой аппетитный, Джейк.

Я, как идиот, киваю, осознавая, что мы совсем одни. Ее друзья разбрелись по дому или спустились в подвал, но вблизи от нас никого нет, словно какое-то силовое поле отбрасывает всех назад. Эти волны испускает сама Тиган. От нее исходит скрытое предостережение охотницы: «Держитесь подальше, он мой». Мне это очень хорошо известно.

— Чего ты добиваешься? — спрашиваю я.

Она смотрит на собирающиеся тучи, потом прямо на меня.

— Не хочешь пригласить девушку на танец?

Я хочу пригласить девушку на танец, но не эту.

Тиган кричит в сторону открытой раздвижной стеклянной двери:

— Прибавьте музыку!

Кто-то выполняет ее приказ, и басы отдаются у меня в грудной клетке. Ритм стучит в ушах. Тиган манит гостей пальцем, и ее друзья вываливаются наружу, присоединяясь к нам. Я замечаю около бара Шону и Маркуса, они наблюдают за нами. Маркус, как обычно, выглядит раздраженным. Личный папарацци Тиган Брендон Рид по прозвищу Оператор на заднем плане, как всегда, снимает видео.

Друзья Тиган заметно удивляются, увидев нас вместе, но мы не вместе. Я просто веду себя вежливо, вот и все. Это ведь ее вечеринка. Я закрываю глаза и пропускаю сквозь себя музыку. Над головой грохочет. Все радостно вскрикивают, когда несущиеся по небу летние тучи наконец проливаются дождем и мы мгновенно промокаем насквозь. В падающих хрустальных каплях отражаются цветные огни бассейна.

— Ура! — кричит Тиган, вскидывая руки вверх.

Шона оставляет Маркуса, включает беспроводной стробоскоп, и молодняк Кристал-Коув танцует в мокрой одежде. Всем раздают шоты, Маркус предлагает марки с кислотой и таблетки экстази. На меня никто не обращает внимания. Я перестаю хмуриться и тоже поднимаю руки к небу. Мне хорошо, тепло и весело. Вот почему я здесь — чтобы оторваться. Я оглядываюсь вокруг в поисках Джесс, потому что хочу танцевать с ней, но ее нигде не видно.

И тогда я танцую один. Окруженный народом, но один.

Глава 3

Джейк

Понятия не имею, сколько проходит времени, прежде чем в голове, как воздушный шар, надувается мысль о Джесс и перед глазами встает ее прекрасное лицо. Я решаю поискать ее, нетвердым шагом бреду в дом и натыкаюсь на стул. Пипец, ну я и надрался. Голоса и лица сливаются в тумане. Сколько еще шотов я опрокинул после того первого? Хрен знает. Джесс меня убьет.

Всюду, куда ни посмотри, народ танцует, смеется, обжимается или пялится в телефон. Я выхожу из кухни и на вираже врезаюсь в стену у лестницы. Едва хватаюсь за перила, чтобы не упасть, как мою руку кто-то стискивает. Скольжу взглядом от загорелых пальцев к упругим плечам и выше, к остекленелым голубым глазам. Опять Тиган.

— Джейк, — говорит она, и улыбка отделяется от ее лица и уплывает в темноту, как у кота из «Алисы в Стране чудес». — Ты чего тут?

— Да вот ищу Джесс.

— Тили-тили-тесто, — мурлычет она. — Остальное ты знаешь.

— Ну знаю.

Ее макушка задевает мой подбородок, я чувствую запах земляничного шампуня и машинально провожу рукой по шелковистым прядям. Потом отдергиваю руку. Сердце внезапно начинает выпрыгивать из груди. Что я делаю?

Тиган изгибает губы в ленивой улыбке. Она тоже пьяна и оплетает руками мою талию.

— Ты не видела Джессику? — спрашиваю я, стараясь оторвать Тиган от себя. Эти попытки напоминают игру с осьминогом, и мы оба смеемся; я ее отталкиваю, она обнимает меня выше или ниже, и в результате мы постоянно хватаем друг друга за руки. На лестнице темно и пусто, стены пульсируют, в голове у меня гудит, а кожа у нее офигенно гладкая.

— Наверху смотрел? — спрашивает она.

— Не-а. — Я моргаю, но вижу только Тиган.

Музыка и разговоры сливаются в равномерный гул, который ритмично прокатывается по дому.

— Пойдем, дурачок. Я тебе помогу. — Она берет меня за руку и ведет вверх по лестнице.

В мозгу у меня кричит голос: «Не ходи с ней!», но ноги его не слушаются. Пока мы поднимаемся, я упираюсь взглядом в задницу Тиган. Споткнувшись на ступеньке, я наваливаюсь на свою провожатую, и мы падаем. Я хватаю ее за бедра, наслаждаясь сочетанием приятной пышности и упругих мышц, и утыкаюсь носом ей в колени.

Очаровательный, хоть и резкий смех Тиган звенит у меня в ушах, как разбитое стекло.

— Божечки, нам сейчас лучше никуда не ходить, — растягивая слова, бормочет она.

Мы помогаем друг другу встать и добираемся до второго этажа.

— Джесс! — кричу я. — Ты здесь?

Мы заглядываем в туалет и в гостевую комнату, потом подходим к белой двери. Тиган стоит у меня за спиной, и я чувствую ее теплое дыхание.

— Это твоя комната? — спрашиваю я.

Тиган открывает дверь, демонстрируя кровать с балдахином, застеленную белым атласным бельем. Поверх лежат декоративные розовые подушки и меховые пледы. С кровати соскакивает, предварительно зашипев на меня, полосатый кот и выбегает в коридор. Тиган толкает меня внутрь и закрывает дверь.

— Вряд ли Джесс здесь, — замечаю я, поворачиваясь.

Тиган прислоняет меня к огромному панорамному окну. Одна створка приоткрыта, и, когда Тиган прижимается ко мне, я ощущаю соленый океанский воздух. Меня качает, в ушах шумит прибой. Сердце, громко стуча, несется вскачь.

— Слышишь, как плещется океан? — совершенно по-идиотски спрашиваю я.

Комната вокруг нас кружится.

— Давай приляжем, — предлагает Тиган. — Протрезвеем.

Она впивается в меня взглядом, и ее глаза напоминают панорамный бассейн ее родителей — глубокий, бесконечный и соблазнительный. Я ныряю в них, но нельзя плыть в глазных яблоках: того и гляди утонешь. Я резко подаюсь в сторону двери.

— Нет-нет, останься на минутку. — Тиган берет меня за руку и притягивает ближе.

Я вдыхаю запах земляничного шампуня и вишневого блеска для губ. Каждый нерв напряжен. Потом кожа встречается с атласом простыни: Тиган усадила меня на кровать.

Тиган проводит пальцами вниз по моей груди к животу, и желание пробуждается, как дремавший дракон. Я возбужден и налакался текилы. Нахмуренное лицо Джесс некоторое время маячит перед глазами, но исчезает, как только Тиган стягивает блузку.

— Лучше не надо, — шепчу я.

Грудь почти вываливается из чашек голубого кружевного бра, а талия у Тиган такая тонкая, что у меня перехватывает дыхание.

— Поцелуй меня, — шепчет она.

Кровь закипает, приливает вниз, и я прижимаюсь к губам Тиган и, закрывая глаза, просовываю язык ей в рот. Прикосновение губ такое же нежное, как атлас на кровати.

Тиган стаскивает с меня футболку и садится ко мне на колени. Мы снова целуемся. Мои руки стискивают ее бедра.

— Сними с меня лифчик, — подстрекает она.

Я нащупываю и расстегиваю застежку, и груди свободно падают. Мой пьяный мозг шкворчит и переключается на автопилот. Остальная наша одежда падает на пол, конечности переплетаются, и вот я уже у Тиган между ног и взмываю к небесам.

Я уже не в постели Тиган, и вообще не в ее доме — я парю над океаном. В голове пусто, ни одной мысли. Я жаркий трепещущий шар, обретающий форму, расплывающийся, ритмично пульсирующий.

Я взлетаю выше и выше, слишком далеко от земли, чтобы выжить. Меня уносит в космос, к звездам, к неизведанным мирам, и, когда больше уже невозможно набирать высоту, в теле взрываются тысячи экстатических пузырьков. Крылья, теперь дырявые, обмякают, и я падаю в океан. Ну и пусть. Во мне нет ни воли к борьбе, ни сознания, ни обязательств — ничего.

Вода омывает меня, затягивая в свои глубины. Туда, где темно и холодно. Туда, где я остаюсь один. Туда, где я тону. Но вдруг оказывается, что я не в пучине океана, а в мягкой атласной постели Тиган. Понятия не имею, сколько проходит времени, а в голове витает одинокая мысль, похожая на вздох умирающего: «Я изменил Джесс».

Глядя на лежащую рядом роскошную обнаженную девушку, я принимаю поспешное и не лучшее решение: «Надо это скрыть».

Глава 4

Тиган, июль

— Что это у тебя за вид?

Я остановилась на полпути к двери. Мама сидела за обеденным столом, читая «Нью-Йорк таймс» и потягивая лимонад со льдом. За стеклянной стеной у нее за спиной открывался вид на Тихий океан с плещущимся у берега аквамариновым прибоем. Яркое сияние солнца в сочетании со строгим материнским тоном заставило меня оглядеть свой прикид: тесные джинсовые шорты и короткий топ поверх лифа от бикини — ничего необычного для редкого в этих краях жаркого дня. Впрочем, мама нашла бы изъяны даже у Христа.

— А что тебе не нравится?

Мама закрыла газету.

— Ты уже не такая хворостинка, как была раньше, детка. Пора прикрывать телеса. — Она выразительно взглянула на мои целлюлитные бедра, туго обтянутые шортами.

— Мам!

— Не убивай гонца. — Она внимательнее осмотрела меня. — Иди-ка к себе, Фасолька, и оденься поприличнее.

Слезы унижения вскипели у меня в уголках глаз.

— Я просто иду на пляж.

Летом, пока не было занятий в школе, мама обычно позволяла мне носить что угодно.

Она поджала губы.

— Не забывай: куда бы ни шла, ты всюду представляешь семью. Хоть мы и оказались в Калифорнии, но в наших родных краях другие представления о приличиях. Что ты дальше станешь себе позволять? Рваные джинсы? Спортивный костюм на уроках? Татуировки?

Мама шесть лет была сенатором Соединенных Штатов от Алабамы, пока не проиграла на выборах янки-переселенцу, чего так и не смогла пережить. Ей пришлось удалиться от дел и переехать поближе к брату, но потеря высокого поста не погасила ее одержимости безупречным и непререкаемым общественным имиджем семьи. Мама не имела понятия, что каждое утро я переодеваюсь на школьной парковке, меняя уродливые брюки цвета хаки на тесные рваные джинсы, а туфли от Гуччи на конверсы и распуская зализанные назад волосы, чтобы потом собрать их в небрежный узел. Если она собирается доставать меня по поводу пляжной одежды, лето предстоит невыносимо нудное.

Мама не понимала связи между стильным внешним видом и популярностью, между модой и дружбой. Это же Калифорния, и если ей здесь не нравится, не надо было тащить нас сюда. Но ничего такого я не сказала, а протопала наверх, надела другие шорты и выпрямила волосы утюжком.

***

Сердце пело, когда я спускалась по крутой лестнице от нашего дома на скале к пляжу. Берег — шумный, дикий, непредсказуемый — обладал всеми качествами, которых недоставало нашему жилищу с геометрически правильной планировкой. Пляж манил к себе без всякого стеснения, как старшие пацаны с их блудливыми лапами. Морской воздух трепал мои залитые лаком волосы и раздувал топ, выставляя напоказ грудь в купальнике, тонкую талию и плоский живот — те части тела, которые еще не вызывали осуждения матери. Я чувствовала себя свободной.

Первой меня заметила Шона, а потом и остальные — Брендон, Маркус, Хейли и Кьяра. Они заняли участок сухого песка, защищенный от ветра. Я помахала друзьям:

— Салют всем! Классное место!

Девочки бросились приветствовать меня, нахваливая мой новый белый купальник.

— Из Нью-Йорка? — поинтересовалась Хейли.

Мама ездила на Восточное побережье на прошлой неделе, но в последнее время мне стало труднее заслужить роскошные подарки, привозимые ею из путешествий. В прошлом году оценки у меня поползли вниз, и поговаривали, что в следующем сезоне меня исключат из стартового состава школьной команды по волейболу: я стала хуже подавать мяч и уже не могла подпрыгивать с такой же легкостью, как раньше. Тренер намекнул, что мне нужно похудеть, и из-за его нахального заявления мамино желание дарить мне дорогие вещи засохло, как персик на солнце.

— Это «Вильбрекен», — солгала я.

Глаза у Хейли загорелись завистью.

— Везет тебе. А косметика тоже новая? — Она любовалась блестящими тенями и густыми черными ресницами, которые я наклеила утром, — дешевкой из сетевого магазина.

— «Шанель», — снова соврала я.

Растолкав подружек, я бросила свою сумку в середину пляжного одеяла. Мальчишки прохлаждались на большой прибившейся к берегу коряге: Маркус строгал палку десятисантиметровым ножом, а Брендон, как всегда, возился с видеокамерой.

— Умоляю, дайте попить. — Я вытянула вперед руку, и через пару мгновений в ней материализовалась банка ледяного хард-зельцера — любезность от Хейли. Я отхлебнула напиток и облизала губы.

Маркус неодобрительно хмыкнул в мою сторону, и у меня неприятно свело желудок. Этот неудачник с большой буквы «Н» еще смеет осуждать меня? Он вообще-то хоть когда-нибудь работал? Сомневаюсь. Предполагалось, что он учится в техникуме, только я ни разу не слышала, чтобы он рассказывал про расписание или домашние задания. Шона познакомилась с ним пять месяцев назад не где-нибудь, а на заправке, и теперь он вошел в нашу компанию.

Я откинула назад волосы и холодно обратилась к нему:

— Ты принес фейерверки для костра на Четвертое июля?

Маркус едва заметно кивнул. Ну ладно, с этим разобрались.

— Кого-нибудь еще позовем на вечеринку? — спросила Кьяра. — Или она только для своих?

— Пляж Шеффилдам не принадлежит, — заметил Брендон, потягивая пиво.

Я пожала плечом, не утруждая себя пояснениями: на самом деле нам принадлежала небольшая часть пляжа около национального парка.

— Нам одним будет скучно, — сказала я вместо этого, глядя в океан.

У кромки воды прогуливались несколько человек, полоща ноги в волнах, — явно туристы. Местные к воде предпочитали не подходить.

Потом с северной стороны пляжа показались два подростка с голдендудлями, и по одной только разнице в росте я догадалась, что это Грейди и Хлоя. Кроме того, что мой брат возвышался над этой пигалицей, как каланча, в ее присутствии он всегда сиял тысячеваттной улыбкой, которую, наверно, замечали даже из космоса.

Я ненавидела Хлою с того момента, как в третьем классе познакомилась с ней, — возможно, потому что она тоже меня недолюбливала, или потому что Джессика, моя лучшая подруга в то время, так сильно к ней привязалась. Я мирилась с присутствием в нашей компании Хлои два года, пока они с Джессикой не бросили меня. Тогда в Кристал-Коув Хлою считали настоящей звездой — она подавала надежды в гимнастике и собиралась поступить в олимпийскую команду. Даже моя мама однажды ходила на соревнования, чтобы посмотреть, по какому поводу столько восторгов. В общем, Хлоя умела показывать всякие акробатические трюки, как обезьяна. Ну и что такого, подумаешь. Зато она была скучной до зевоты. Я громко фыркнула и отвернулась от них с Грейди.

— Что осталось сделать? — спросила Шона, имея в виду подготовку к моему костру на Четвертое июля.

Мы обсудили план и договорились, кто будет собирать коряги, кто принесет стулья, холодильники, музыку, а кто отвечает за алкоголь. Маркусу было двадцать два года, поэтому он согласился купить выпивку — разумеется, за мой счет.

— Триста долларов достаточно? — спросила я, вынимая из кармана купюры.

Он уставился на деньги.

— А что, у тебя еще есть?

Я закатила глаза, скрытые большими темными очками, и добавила еще пятьдесят долларов — мои карманные деньги за неделю.

— С собой больше нет.

Он взял бумажки, коснувшись моих пальцев.

— Годится, кукла.

От его прикосновения у меня внутри все сжалось, и я отдернула руку. Маркус с ехидной усмешкой вылупился на меня, а я покосилась на Шону, которая, ничего не подозревая, размазывала по белой коже крем от солнца. Меня кольнуло раздражение: ну почему она не в состоянии держать своего бойфренда в узде?

— Сколько ни мажь, такие веснушки не скроешь, — бросила я, не сдержавшись.

Шона резко вскинула голову и раскрыла рот. Я знала, что она ненавидит свои веснушки, но добавила фразу, которую и сама терпеть не могла:

— Это так, к слову.

Потом я стянула топ и одобренные матерью шорты и вытянула ноги поперек одеяла, подставляя их солнцу. Может, я и толстею, но это не мешает друзьям засматриваться на мою фигуру, особенно Маркусу. Он так откровенно и обстоятельно скользил по мне взглядом, что Шона побелела еще больше. То-то. Надеюсь, теперь она увидит, что за лузер ее бойфренд, и бросит его.

Чтобы снять напряжение, я окликнула Брендона:

— Эй, Оператор, щелкни нас!

Тот резко очнулся от своих мечтаний и поднял камеру.

— Придвиньтесь поближе, — сказал он, жестом показывая, чтобы мы скучковались.

Подруги прижались ко мне, растягивая рты в улыбках и позируя. Я подняла на лоб очки, убирая волосы с лица, и уставилась в объектив, представляя себе единственного человека, кто не лайкнет этот снимок и не напишет комментарий с эмодзи в виде пламени, на единственного человека, который совсем меня не хочет, — Джейка Хили. Я откинула назад плечи, втянула живот и наклонила голову так, чтобы солнце выделило цвет моих глаз. Может быть, я привлеку внимание Джейка к этому снимку каким-нибудь интересным тегом.

— Не бери в кадр мои ноги, — попросила я Брендона, вспомнив о материнской критике.

Он сделал несколько снимков и, после того как результат его удовлетворил, мы с девочками расползлись в разные стороны, а Хейли раздала сэндвичи, которые сделала дома. Грейди и Хлоя прошли мимо, не останавливаясь, а мы с друзьями остаток дня играли в волейбол, загорали и выпивали. Брендон рассмешил нас до колик рассказом, как его отец пытался собрать шкаф из «Икеа». Хейли заплела косички всем, кроме Маркуса, потому что у него была слишком короткая стрижка. Кьяра без умолку болтала о Чейзе Уотерсе, бейсболисте из школьной команды моего брата, а я подняла ее на смех, потому что Чейз неровно дышал ко мне.

— Тебе там ничего не светит, Кьяра, — заявила я, осушая банку.

Маркус покачал головой:

— Ну ты и стерва.

Я вскинула руки.

— Не убивайте гонца. — И невольно опустила глаза: терпеть не могу, когда у меня проскакивают материнские фразочки.

Повисла тяжелая тишина, а потому я обвила руками подружек и с подчеркнутым южным акцентом, который еще не до конца изжила, сказала:

— Знаете, я вас всех обожаю. И готова ради вас на что угодно.

Я чмокнула их в щеки и тепло улыбнулась каждой, давая понять, что особенно ценю их.

После этого даже Шона подобрела ко мне. Не знаю, что бы я делала без своих друзей. Наверно, завела бы новых, но в Кристал-Коув особо выбирать не из кого.

— Пойдемте посмотрим новые очки в магазине для серфингистов, — в порыве чувств предложила я. — Кто со мной?

— Не ври. Ты хочешь посмотреть не на очки, а на Джейка, — невнятно пролепетала Шона, доканчивающая уже четвертую или пятую банку хард-зельцера.

Я зыркнула на нее.

— Дело не в нем.

— С тех пор как он свалил от тебя к Джессике, дело всегда именно в нем!

Стиснув зубы, я вскочила.

— Джейк не… мы расстались не из-за нее.

— Так почему же ты никак не оставишь их в покое?

Маркус тоже встал и, пнув песок, засыпал нам все покрывало.

— Вы как школьники. Я пошел. — Он натянул футболку и бейсболку и удалился.

— Большое тебе спасибо, — рявкнула мне Шона и побежала за ним.

— Мы и есть школьники, дебил, — пробормотал Брендон, и все остальные засмеялись.

Сложив руки на груди, я смотрела вслед Маркусу, надеясь, что Шона ему наскучит и он исчезнет из нашей компании. Она догнала его и подергала за рукав, упрашивая вернуться. Маркус, может, и устанет от нее, подумала я, а вот устанет ли от него Шона?

Он, не останавливаясь, отбросил ее руку. Шона продолжала за него цепляться. Тогда он толкнул ее так сильно, что она упала. Голова Шоны со всего размаху впечаталась в колено и откинулась назад. Маркус не обратил на это внимания и пошел дальше.

— Эй! — Я мигом влезла в шорты и как можно быстрее припустила по песку к Шоне.

Остальные ринулись за мной. Я первой добежала до подруги и упала рядом с ней.

— Господи, у тебя кровь. — Я подставила руку под ее разбитую губу. — Как ты позволяешь ему так с тобой обращаться?

Тут подоспели остальные, и Кьяра с изумлением выпучилась на меня.

— Она же не виновата.

Я встала и оказалась намного выше всех.

— Разве я говорила, что виновата?

— Ну… да, это подразумевалось.

Я чуть не зарычала от ярости и указала на Шону, чья рыжая коса расплелась.

— Она моя лучшая подруга. Я сама знаю, что́ ей говорить.

Кьяра не ответила, но по застывшему подбородку я поняла, что она не согласна.

У меня запищал телефон. Я провела пальцем по экрану и застонала.

— Черт, в два ко мне придет массажистка; нужно бежать. Проводите Шону домой, ладно? — обратилась я к Хейли и Брендону, нарочно не глядя на Кьяру.

— Ладно, — ответил Брендон, помогая нашей подруге встать.

— Шона, позвони мне потом. — Все еще кипя от злости, я схватила с покрывала свой топ и помчалась домой, оставив друзей расхлебывать последствия.

Раз Кьяра такая умная, пусть сама и выслушивает каждый вечер по телефону жалобы и нытье Шоны по поводу Маркуса. Я наверняка знала, что будет дальше: Шона извинится перед Маркусом за его грубость, и все пойдет по кругу. Некоторых людей жизнь ничему не учит, и нянчиться с Шоной совершенно бессмысленно. Ей пора постоять за себя и бросить Маркуса, а не лизать ему ботинки. Меня вот никто не обижает, потому что я такого не допускаю.

Раздраженная тем, что упустила случай увидеть Джейка на работе, я решительно поднялась по засыпанным песком деревянным ступеням. Но насчет массажистки я не наврала — родители наняли ее и профессионального тренера, чтобы я поддерживала форму для нового волейбольного сезона.

Уже на подходе я увидела мать, которая сидела в гостиной у панорамного окна: тело напряжено, рот кривится от недовольства, критический ум бурлит, не успокаиваясь ни на минуту. Я собралась с духом, пригладила волосы, поправила шорты и вошла в дом.