Оглавление

Ночь, чтобы проснуться

Как я проснулся — сам не знаю,

Вдруг просто понял, что не сплю…

Евгений Горбачев.

— Лена, тебя! — Наталья Сергеевна, как всегда первая взявшая телефон, протягивает мне трубку.

Сердце привычно сжимается на какие-то доли секунды, оно даже не сжимается, а скорее толкается чуть сильнее, чем обычно, но тут же выравнивается. Я даже не успеваю вздохнуть на этот признак слабости, как он уже проходит. Конечно, это не он. Он не звонит уже год. И слава богу, как говорится. Я беру трубку:

— Алло.

— Леночка, привет, как дела? — это моя подружка, бывшая одноклассница, потом бывшая однокурсница, а еще и постоянная соседка — Настя.

— Привет, — радостно говорю я, — у меня нормально все. А у тебя?

— И у меня, — так же радостно отвечает Настя.

Удивительно банально мы иногда себя ведем. Вот Настя, например. Мы видимся с ней раз в два-три дня, поскольку не только дружим со школы, но и живем в одном доме. У нее семья, муж, ребенок, а то мы бы встречались еще чаще. Но перезваниваемся мы каждый день, а то бывает и в день несколько раз, если что-то нужно решить или обсудить. И каждый раз она спрашивает: «как дела?», а я отвечаю: «нормально!». Это у нас вместо приветствия, что ли? Да нет, вроде, «привет» -то тоже произносится. В общем, банальны и автоматизированы мы до ужаса.

— Лен, ты помнишь, что в субботу мы идем к Ирке на день рождения?

Конечно, я помню. Очень хорошо помню, потому что идти туда мне совсем не хочется, хотя соберется там вся наша институтская компания. Как-то так сложилось, что, окончив институт, мы не разбежались кто куда, а продолжаем дружить. Уже десять лет. Новый год встречаем вместе, дни рождения отмечаем, да и просто так иногда собираемся…. У нас хорошая компания, но идти на день рождения к Ире мне не хочется. По целому ряду причин. Во-первых, у меня сейчас совсем туго с деньгами, а компания приглашенных решила скинуться и подарить «что-нибудь существенное», как выразился кто-то из наших активистов. И как им сказать, что я «ограничена в средствах»? Как-то неудобно, скажут, что жмусь. Сегодня понедельник, где бы найти денег до пятницы? Потому что в субботу уже день рождения. А получка только на следующей неделе.

— Леночка, скидываемся по полштуки, завтра — крайний срок. — Настя тараторит легко и весело, конечно, у нее муж совсем неплохо зарабатывает, ей и по тысяче скинуться было бы не слишком заметно для бюджета, — решили, что по штуке — не все потянут, а пятьсот рублей — это каждый может. Я собираю деньги.

«Пятьсот — это каждый может». Я в ужасе, завтра вторник, ну откуда взять мне сейчас пятьсот рублей?

— Хорошо, Настюша, я занесу тебе вечером, — что я говорю?! Откуда я возьму деньги? Занять надо у кого-нибудь, что ли? У самой же Насти можно, конечно, или у Анатолия Семеновича, папиного друга. Он рад будет помочь, он нам с бабушкой всегда помогал, да и теперь они с тетей Катей меня не забывают. Но очень уж не люблю я занимать. Конечно, кто ж любит?

— Лена, а завтра после работы мы пойдем выбирать подарок. Я за тобой зайду. Лады?

Во-вторых, почему я не хочу идти на этот день рождения, это потому, что мне нужно будет покупать подарок. «Что-нибудь существенное». Я знаю, как все будет: Настя сунет мне кучу денег, извинится «дорогая, дочку надо из садика забрать, а то мой опять застрял где-то. Боже, как мне это надоело, никакой жизни, ну ты сама посмотри, ладно? Я на тебя надеюсь» и убежит.

— Ладно, Настя, заходи после работы. Пойдем.

Почему я не могу сказать, что не пойду выбирать подарок? Пусть кто-нибудь из нашей компании хоть иногда решил бы этот вопрос.

— Лен, и последнее, — сейчас Настя скажет, что отмечать день рождения будут в кафе. — Ирка не хочет возиться дома, поэтому все идем в кафе. — Ну, что я говорила? А это, между прочим, третья причина, почему я не хочу идти — я не люблю рестораны и кафе. Не люблю и все. Там и ни поговорить, как следует, ни фотографии старые институтские посмотреть. Там музыка, танцы и сигаретный дым. Я не курю, а танцевать меня не приглашают. Я скучная. Но очень ответственная. Да, именно так Володя и сказал «ответственная, но скучная». Конечно, он это сказал не мне, понятное дело, глядя в глаза, мужчины такое не говорят, это я случайно услышала. Это было год назад. Володя — это муж одной из наших институтских подруг. Теперь муж. Год назад они еще не были женаты. Официально не были женаты, но жили, оказывается, вместе. Я этого не знала.

Я вздыхаю. Елки-палки. Прошел уже целый год, а я все равно нет-нет, но вспоминаю эту историю. И буду вспоминать, наверное, до следующей, точно такой же. Потому что они все похожие. Первая моя любовь случилась еще в институте и продолжалась ровно неделю, а потом парень сказал, что я очень хорошая, но …. Дальше было все как в романах: он сказал, что я только друг, и что вообще у меня все еще будет хорошо, и, конечно, что он такой нехороший, и что он меня недостоин, а я найду себе отличного парня и буду счастлива с ним всю жизнь. Они все говорят, что они меня недостойны, и что я должна найти хорошего парня. Вернее, теперь уже говорят, что хорошего мужчину. Конечно, когда тебе перевалило за тридцать, с мальчиков и парней пора уже переключаться на мужчин.

— Дорогие коллеги, минуточку внимания, — это наша начальница Ирина Матвеевна выходит из своего кабинета. Вообще-то она не любит, когда ее зовут по имени-отчеству, она предпочитает, чтобы ее называли просто по имени — Ирина. Она старше меня лет на десять, кажется. Но я называю ее, как она просит — по имени. Как и другую нашу сотрудницу — Ксению. Она ровесница Ирине, но тоже предпочитает просто имя. У нас только Наталью Сергеевну и еще Зинаиду Геннадьевну все называют по имени-отчеству, потому что они намного старше всех, им в следующем году на пенсию.

— Нужно смотаться в столицу, — Ирина всегда разговаривает в свободно-молодежном стиле, порой даже грубовато, но мы привыкли и даже иногда сами копируем невольно такую манеру, потому что она удобная и веселая, — поездочка на один день — туда-обратно, ничего страшного, только отвезти документы.

— Командировочка простая, но не легкая, — тут же комментирует Ксения, — две ночи в поезде.

— Зато и командировочных три дня. — Ирина улыбается, она понимает, что на один день ехать никто не хочет.

Наш центр по охране памятников занимается многими видами работ: от реставрации памятников культуры до организации археологических раскопок, и почти все это нужно согласовывать или утверждать в Москве. И финансирование крупных работ или работ на особо значимых объектах тоже идет из министерства. Поэтому в Москву мы ездим очень часто. От нас до Москвы двенадцать часов езды на поезде и очень удобное расписание: вечером садишься, ночь спокойно спишь, и утром ты в столице, а вечером из Москвы — ночь снова в вагоне, и рано утром — дома, еще даже и на работу при желании успеваешь. Только вот желания обычно-то и нет. Тяжело: две ночи в поезде — это же не дома на своей кроватке спать, а потом день по Москве набегаешься — ног не чуешь, и если утром еще и на работу…. Никто такие командировки не любит. Поэтому все молчат. И тут меня осеняет. Три дня командировочных — это же триста рублей! В Москве можно и не есть, за один день от голода еще никто не умирал, в крайнем случае, можно бутерброд из дома прихватить, а проезд на метро нам оплачивают дополнительно. И останется мне занять всего двести рубликов, чтобы на подарок сдать.

— Ирина, давай я поеду, — говорю я, — только когда надо ехать?

— В среду нужно быть в Москве, — Ирина обрадовано оборачивается ко мне, — значит, выезжать завтра. Лена, я понимаю, что тяжело, но выручишь, да?

— Конечно, я поеду, — я немного стесняюсь спросить про деньги, выплатят ли их сразу, но Ирина вообще-то обычно в командировки в долг не посылает. — Можно, я тогда сейчас сразу за билетами на вокзал поеду? А то после работы в кассах обычно много народу.

— Конечно, давай, лети на вокзал, деньги в бухгалтерии возьми, они уже знают. Тебе сейчас все и выплатят — и на билеты, и суточные, и на метро.

Отлично! Настроение у меня поднимается. Я быстро проверяю, с собой ли у меня паспорт, и действительно почти лечу в бухгалтерию. А Ирина тем временем поворачивается к Наталье Сергеевне:

— Наталья Сергеевна, сделайте приказ на командировку на Лену. Она едет в министерство. Цель командировки — подача заявки на финансирование на реставрационные работы на объекте культурного наследия…, — что она дальше говорит мне уже не слышно — я уже в другом кабинете, в бухгалтерии. Совершенно неожиданно мне выдают там кучу денег.

— Что-то много, — я растерянно смотрю на бухгалтера, — Вы мне с запасом даете, что ли?

— Лена, тебе суточные выдаются по двести пятьдесят рублей в день, — Зинаида Геннадьевна, улыбаясь, качает головой, — ты как будто первый раз едешь, это же с платных командировка, а не бюджетная.

Настроение взлетает просто до невиданных высот. Семьсот пятьдесят суточных! Фантастика! Можно жить. И даже поесть можно в Москве. Только нужно сейчас позвонить Насте и предупредить ее, что завтра за подарком не получится пойти, потому что завтра у меня поезд вечером. Я волнуюсь. Как бы не обиделась моя подружка, что я так вот неожиданно уезжаю. Конечно, она понять должна, что это же работа, командировка, я же не по своим делам еду. Но все равно, как бы ей сказать, чтобы она не сильно расстроилась? Ладно, я ей позвоню, когда вернусь с вокзала.

На улице довольно пасмурно и довольно холодно, но это и понятно, еще только начало марта — весна только по календарю, хотя снега и нет уже почти — только небольшие грязные сугробы на газонах напоминают, что была зима, был снег, морозы и холодное солнце. Скоро, совсем скоро будет все по-другому, будет трава, цветы и жара. И будет отпуск. Каких-то четыре месяца — и будет отпуск. Через месяц я начну позволять себе планировать, что я буду делать в отпуске. Сейчас еще немного рановато, но за три месяца можно начинать фантазировать. Можно поехать, например, в Зеленогорск, к тете Оле. Там у нее свой дом, прекрасный сад, пушистый кот Барсик и огромный лохматый Грей — кавказская овчарка, которых я просто обожаю …. Так, хватит, рано еще мечтать. Я же сказала — через месяц. Просто когда у меня хорошее настроение, то всегда сразу хочется подумать, помечтать о чем-нибудь приятном. Как у всех, наверное.

Вокзал встречает меня прохладой полупустых залов. Совсем недавно на нашем вокзале сделали капитальный ремонт, и теперь у нас красивые плиточные полы, стильные стеклянные тамбуры и затемненные окна. Красиво и чисто. А сейчас и народу мало, удачное время я выбрала: в кассовом зале вообще ни души.

— Один плацкарт до Москвы на завтра…, — я называю число и протягиваю в кассу свой паспорт, — и обратно на среду.

— На завтра плацкарт только на дополнительный поезд, — милая девушка быстро что-то смотрит в компьютере, — отправление в двадцать один тридцать, прибытие в девять сорок восемь.

— Давайте, — можно было, конечно, взять и купейный билет, но зачем тратить лишние деньги? Пусть даже и казенные. Да и основной поезд прибывает в Москву в шесть часов утра — зачем мне в такую рань? На вокзале сидеть? В любом учреждении рабочий день только с девяти. Так что даже неплохо, что на дополнительном поеду.

Девушка ловко и быстро набирает что-то на своем компьютере, берет просунутые мною в окошко паспорт и деньги, и скороговоркой прочитав мне данные моих билетов — отправление до Москвы, прибытие в Москву, отправление из Москвы, прибытие домой — подает мне билеты и сдачу.

— Спасибо, — я проверяю еще раз билеты, просто так, по привычке, потому, что всегда говорят — проверяйте билеты, не отходя от кассы. Однажды я видела, как женщине, которая стояла в кассе передо мной, неправильно выбили фамилию. Она глянула, а там перепутано что-то, она тут же сказала, и кассир, исправляя, ее похвалила, сказала, что потом были бы трудности, пришлось бы оформлять возврат билетов, и женщина потеряла бы в деньгах. Мне это почему-то врезалось в память, и с тех пор я всегда проверяю билеты. Никогда не бывало ошибок, но я все равно проверяю. Вот и сейчас все правильно. Как только я выхожу из здания вокзала, неожиданно выглядывает солнце, и серый пасмурный день начинает казаться каким-то… многообещающим.

На работе начальница, покачав головой, только вздыхает:

— Лена, почему купейный-то не взяла? Все экономишь?

— Ирина, я и на самом деле больше люблю ездить в плацкарте, — оправдываюсь я смущенно, — еще неизвестно, кто тебе в купе попадется, а плацкарт — тот же вокзал, неважно кто рядом, все равно все вместе.

— Боишься, что ли? — вступая в разговор, весело спрашивает Ксения, — маньяков опасаешься?

Я смеюсь. В общем, не без этого, но признаться в этом мне стыдно. Особенно Ксении. Потому что она вызывает у меня странно смешанное чувство восхищения и зависти. Белой зависти, хорошей. Она какая-то легкая, уверенная и смешливая. И за это ее все любят. Все. И мужчины в том числе. Ксения работает у нас чуть больше полугода, но и за такой короткий срок я уже успела заметить, как на нее реагируют мужчины. К нам по работе приходят много посетителей, и очень заметно, как стоит ей поднять глаза на любого из них и улыбнуться, как они начинают тут же глупо улыбаться в ответ, говорить комплименты, а которые послабее, так и заикаться и что-то про глаза или про вечер бормотать. А она только смеется. И не боится ничего, ни показаться смешной или глупой, или вольной, как говорила моя бабушка, не стесняется кокетничать и смотреть глубоким завораживающим взглядом. Наверно, так называется этот взгляд, от которого мужчины начинают тормозить и дергаться. А ей смешно. И никаких надежд она им не оставляет, при малейшей попытке взять телефон или договориться о чем-то конкретном, дает от ворот поворот окончательно и без вариантов, что называется. И никто не обижается. Вот что странно. Все ходят довольные и веселые. Один раз я тоже попыталась посмотреть внимательно на какого-то из заказчиков, но в ответ только недоумение прочитала в его глазах. Пришлось срочно выходить из кабинета, по делу якобы. Больше не экспериментирую. И не уродка я вроде, по крайней мере, на улице люди от меня не шарахаются. Как было написано в одной книге «не косая, не рябая, и из носа у меня не течет».

За чаем вагонная тема почему-то получает продолжение. Воспоминания о том, кто, когда, как ездил, какие случаи бывали, сменяют друг друга. Ирина очень смешно рассказывает, как первый раз в СВ пришлось ей ехать, как они с подругой постеснялись спросить, включен ли предложенный им ужин в стоимость билета, и перестраховавшись, испугавшись, что придется платить большие деньги, отказались от еды. А потом выяснилось, что ужин был включен в стоимость, и на обратном пути они уже ели и очень жалели пропавшую в прошлый раз еду. Я слушаю и не верю — неужели и Ирина могла постесняться спросить? Мне кажется, что это только я такая трусиха.

— А я люблю купе, — говорит Ксения, — мне как-то всегда везло на соседей.

— И не боитесь ничего? — я спрашиваю непроизвольно, просто как-то само собой получилось.

— Я свое отбоялась, — усмехается Ксения, — больше не боюсь.

И Ирина как-то понимающе и сочувственно кивает головой. Видимо, какая-то история была. Очень хочется спросить, но как-то неудобно.

Ближе к концу рабочего дня я решаю, что пора звонить Насте. Но сначала я набираю номер папиного друга — Анатолия Семеновича.

— Алло, — вежливый голос тети Кати, жены Анатолия Семеновича, вызывает у меня теплую улыбку. Я всегда улыбаюсь, когда слышу голос тети Кати или Анатолия Семеновича.

— Тетя Катя, здравствуйте, это Лена Суворова.

— Леночка! — обрадовано восклицает тетя Катя, — здравствуй, дорогая, как дела? — надо же, и она тоже задает этот вопрос банальный. Мне весело.

— Спасибо, все хорошо. Тетя Катя, я сказать хотела, что я завтра в командировку еду.

— Куда?

— В Москву, тетя Катя, но ненадолго, всего на один день. В четверг уже дома буду.

— Понятно, Леночка, ну хорошо, поезжай, отвлекись от рутины, — она смеется, — только устанешь, наверное.

— Ничего, впереди выходные будут.

— И то верно.

— У Вас как дела?

— Все хорошо, дорогая, езжай спокойно.

— До свидания, привет Анатолию Семеновичу передавайте.

Теперь я, наконец, собираюсь с духом, чтобы позвонить Насте.

— Настя, слушай, я сегодня вечерком забегу к тебе, занесу деньги, — начинаю я после традиционного «привет», и ее традиционного «как дела?», — во сколько тебе удобно?

— Мне все равно, только не позже десяти, — отвечает подруга, — а можешь вообще завтра отдать, если хочешь, мы же с тобой завтра идем за подарком.

— Понимаешь, Настюш, — я вздыхаю, — завтра я не могу, я завтра уезжаю в командировку.

— Да? В командировку? — Настя удивлена не на шутку, — еще с утра ты вроде никуда не собиралась….

— Срочно, в Москву, документы повезу.

— И надолго ты едешь? — Настя даже как будто расстраивается, — когда вернешься-то?

— Нет, не надолго, на один день всего, в четверг уже буду дома.

— Это хорошо, — с облегчением говорит подруга, — значит, в четверг пойдем за подарком.

— Ладно, — соглашаюсь я, — но если кто-нибудь изъявит желание до четверга поискать чего, то я не возражаю.

— Смеешься?

— Нет, — робко говорю я, — может, ты с кем-нибудь другим договоришься пойти. Возьми кого-нибудь….

— Даже не мечтай. — Не дает мне договорить подруга, — Приедешь, и пойдем.

— Хорошо, пойдем, — вздыхаю я, — но деньги я тебе все равно занесу сегодня вечером.

В ответ Настя смеется:

— Заноси, конечно, а то растратишь по столицам. Заодно обсудим, в чем идти в кафе. Там не только наши будут, но и с Иркиной работы приглашенные. Ты должна выглядеть на все сто.

— Почему это?

— Мужчины будут. И даже некоторые из них свободны. — Настя весело смеется, — мне Ирка по секрету сказала. Так что будем тебя замуж выдавать.

— Настя, прекрати, — говорю я устало, — ты же знаешь, у меня завышенные требования к мужчинам. Таких, чтоб мне понравились, теперь нет.

— Вечером обсудим, — бесцеремонно перебивает меня подружка, — только очень поздно не приходи, а то Олесю спать будет не уложить. Пока.

— Пока. — Я обреченно кладу трубку телефона. Ну и как объяснить Насте, что не только я не нравлюсь мужчинам, но и мне они тоже не нравятся. Вернее, мне уже давно никто не нравился. Не попадаются мне такие, как представляется… ну пусть не идеал, но хоть что-то близко к нему. Близко к нас