Nelly Möhle, Alina Brost (Illustrator)

Kaya Silberflügel − Das Geheimnis der magischen Federn

This edition is published by arrangement with Fischer Sauerländer

 

Иллюстратор Алина Брост

Дизайнер оформления Владимир Безкровный

Дизайнер макета Екатерина Катальшева

 

Мёле, Нелли

Девочка-птица / Нелли Мёле ; пер. с нем. М. Комаровой. – М. : Махаон, Издательство АЗБУКА, 2025. – ил. – (Полёт Кайи. Фэнтези для подростков).

 

ISBN 978-5-389-30537-3

 

12+

 

Кайя привыкла быть невидимкой в школе. У неё мало друзей и много комплексов! Но встреча с таинственной Аурелией заставляет её по-новому взглянуть на себя: эта пожилая леди утверждает, будто Кайя обладает магией и способна… превращаться в птицу! И только ей под силу узнать, кто же крадёт у аваностов их медальоны и лишает волшебных сил. Но как обычной школьнице справиться с такой задачей? И почему загадочный Милан из школы так стремится помочь ей?

 

Copyright © Fischer Sauerländer GmbH, Frankfurt am Main, 2023

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление.

ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

Махаон®

 

 

 

ОБ АВТОРЕ

Нелли Мёле живёт со своей семьёй в Оффенбурге. Она вписала своё имя в сердца маленьких читателей первой же своей книжной серией «Волшебный сад». Ребёнком она часто наблюдала за птицами в саду своих бабушки и дедушки и представляла, как было бы здорово уметь летать. Не на самолёте, а просто раскинуть руки и полететь ‒ точнее, не руки, а крылья. И с высоты посмотреть на город, а потом перелететь через горы Шва́рцвальд и Воге́зы. Именно эту волшебную способность писательница подарила Кайе – героине своей новой книги.

 

 

 

 

ВЗМАХНИ КРЫЛЬЯМИ – И ЛЕТИ, ЛЕТИ, ЛЕТИ!

Малиновка Робин

 

 

 

ПРОЛОГ

Впервые я почувствовала это странное покалывание в свой день рождения.

Мама уже накрыла стол на балконе, в центре стоял праздничный пирог с десятью свечками. Я слышала, как она гремит посудой на кухне, пока сама сидела под ярким полосатым зонтиком от солнца и ждала гостей. Вокруг стола прыгали воробушки, с любопытством разглядывая пирог. Один особенно наглый воробей в какой-то момент даже уселся мне на ногу и выжидающе на меня посмотрел.

Тогда-то и начался зуд. До сих пор я ничего подобного не чувствовала: лёгкое пощипывание и дрожь от кончиков пальцев до плеч. Будто бабочки у меня под кожей часто-часто трепещут своими крылышками. Продлилось это всего несколько мгновений – до тех пор, пока не раздался звонок в дверь. Воробьи в испуге разлетелись, скрывшись в ветвях огромного каштана перед нашим домом, и, так же неожиданно, как и появилось, странное покалывание в руках исчезло. Я потянулась и осторожно повращала кистями – вроде всё нормально.

Тут на балкон ввалились пришедшие гости, я отвлеклась на них и забыла про этот инцидент до конца дня. Перед сном я снова задумалась о случившемся, но решила, что всё это из-за волнения перед праздником. Следующие несколько недель никакого покалывания не было. Вплоть до этого ничем не примечательного утра понедельника.

1
ВОРОН ОДИН НЕ ПРИЛЕТАЕТ

На сей раз это случилось на уроке музыки. Я как раз закончила самостоятельную работу и смотрела в окно на кружащиеся в танце дубовые листья, когда вдруг, громко хлопая крыльями, на оконный карниз опустился чёрный ворон. Взглянув на него, я вдруг опять ощутила странное покалывание в пальцах, которое вскоре побежало по рукам.

То же самое было в мой день рождения несколько недель назад, я уверена. И чем дольше я смотрела на ворона, разглядывающего нашу классную комнату, тем сильнее становилось покалывание. Я скрестила руки на груди, чтобы унять непонятный зуд, но это не особо помогло.

И тут в глаза мне бросился маленький клочок бумаги. Я моргнула, но сомнений быть не могло: в большом клюве ворона торчало сложенное письмо. На ветру тонкая бумага трепетала точно листья дуба, а ворон по-прежнему смотрел в класс, будто ждал кого-то из нас.

Я хотела обратить внимание Мерле на эту странную птицу, но не успела, потому что ворона заметил наш учитель музыки господин Берг. Он подошел к окну, распахнул ставни и, что-то бормоча себе под нос, покосился через плечо на наш класс. Я не сводила с учителя глаз и в глубине души ожидала, что эта сцена привлечёт внимание и остальных. Но почти все мои одноклассники ещё возились с музыкальным тестом, и никто, кроме меня, не видел, как господин Берг выхватил у ворона из клюва записку, развернул её и, пробежав глазами, как мне показалось, нервно покачал головой.

Буквально через несколько секунд после этого птица расправила крылья и улетела, скрывшись за густой кроной дуба. Я сидела у окна на первом ряду и, как зачарованная, затаив дыхание, наблюдала за этим небольшим представлением.

Именно в этот момент учитель посмотрел на меня. Я просто не успела отвести глаза, как он вперил в меня свой пристальный взгляд. Это длилось целую вечность. К тому времени руки у меня уже зудели так нестерпимо, что я под партой сжала их в кулаки. Даже когда я опустила глаза, я по-прежнему чувствовала на себе взгляд господина Берга. Сердце колотилось уже где-то у горла. Спасла меня Лена, сидящая на дальнем ряду.

– Господин Берг! Я закончила, можно сдавать? – И она помахала в воздухе листком с контрольной.

Наконец-то учитель отвернулся от меня (сделав это довольно резко), коротко кивнул Лене и, взглянув на большие песочные часы, хлопнул в ладоши:

– Время вышло! Лена, собери тесты.

Я медленно выдохнула и снова посмотрела на дождливое серое небо. Но ворона уже было не видно, и покалывание прекратилось так же внезапно, как началось. Не придумала же я это всё сама? Или всё же…

В классе стоял гул, но я почти ничего не слышала и поэтому вздрогнула, когда господин Берг громко скомандовал:

– Тиш-ш-ш-шина!

Когда шум немного поутих, он продолжил:

– Ещё одно важное объявление, пока вы не ушли: как вам хорошо известно, мы с хором готовимся к постановке школьного мюзикла. К сожалению, у нас пока нет актрисы на роль главной героини, Евлалии. Может, в вашем классе найдутся скрытые таланты?

– Но ведь партию Евлалии поёт Свенья из седьмого «А», – заметил Йонас.

– Уже нет. – Господин Берг пригладил свои вьющиеся волосы. – Увы, мне пришлось её заменить. Свенья не сможет выступить в назначенный день, а все остальные уже готовы.

Мерле схватила меня за руку и воскликнула слишком громко:

– Эта роль должна стать твоей, Кайя! У тебя же просто обалденный голос!

Все тут же повернулись к нам, и господин Берг снова пытливо уставился на меня. Я лихорадочно замотала головой. Сказать я ничего не могла, потому что по лицу уже разливался жар. Если и есть в мире что-то, чего я терпеть не могу, так это пристальное внимание. Наверняка сейчас я красная как помидор!

– Слыхали? – выкрикнул Феликс. – Наша тихоня Кайя – тайная рок-звезда! Ну кто бы мог подумать!

Многие подхватили его смех. Я снова помотала головой и сердито покосилась на Мерле. Да для меня даже с рефератом перед классом выступить – кошмар наяву. От волнения я всё время задыхаюсь и сбиваюсь. А уж петь перед кем-то… Я вообще ни звука не смогу издать! И Мерле об этом знает.

Господин Берг, похоже, не заметил, что я покраснела, а то, что я отрицательно качаю головой, решил проигнорировать.

– Вот и славно! – И он кивнул мне с самым серьёзным видом. – Приходи на следующую репетицию для спевки. Я рассчитываю на тебя, Кайя Сильбер!

Прежде чем я могла возразить, он снова хлопнул в ладоши:

– Всем хорошего дня!

В это время снова стало шумно. Мерле коснулась моего плеча и виновато посмотрела на меня.

– Я не буду петь на публику, – тихо пробормотала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами. – Никогда в жизни! – Злость и отчаяние захлёстывали меня, как это всегда бывало, когда мне не хватало мужества и смелости. Вообще-то я люблю петь, даже очень, но только дома, без лишних ушей.

Надо скорее выйти из класса, никто не должен увидеть мои слёзы. Да ещё и необычный крылатый почтальон за окном никак не выходил у меня из головы. Быстро убрав пенал и тетрадь в рюкзак, я стала проталкиваться сквозь толпу детей и учителей к выходу из класса и из здания школы. Когда я выбежала на школьный двор, в лицо мне с силой ударил ветер. В тонкой весенней курточке было холодно. Над головой висело серое и мрачное небо, что полностью соответствовало моему настроению. День чёрных воронов.

– Кайя! – Мерле догнала меня и потянула за рукав куртки. – Почему ты меня не подождала? Злишься, что я предложила тебя на роль в мюзикл?

Не отвечая, я ускорила шаг.

– Эй, ну подожди! – крикнула Мерле. – Ты ведь действительно круто поёшь!

Я немного замедлила темп и оглянулась:

– Ты серьёзно?

– Ну конечно! У тебя голос в тысячу раз лучше, чем у меня! – Только при ней и ещё при маме я иногда пою. – Кстати, я часто слышу, как ты напеваешь свои любимые песни, когда окно в твоей комнате открыто. Так здорово, правда!

Мерле живёт в том же доме, что и я, только этажом ниже. Понятное дело, она слышит, когда я пою у открытого окна. Её похвала немного улучшила мне настроение – но ровно до того момента, как я вспомнила о предстоящем прослушивании и взгляде господина Берга.

– Я не буду петь на сцене, – твёрдо заявила я и быстро сменила тему: – Кстати, ты видела ворона за окном на уроке музыки?

– Нет, не заметила, – ответила она. – А что?

Я помедлила, а потом сказала:

– Он принёс господину Бергу письмо!

Мерле расхохоталась:

– Раньше были почтовые голуби – теперь, видимо, почтовые во́роны, – и, заметив мой мрачный взгляд, она добавила: – Но я ничего этого не видела – я пыталась списать у тебя тест. Он оказался такой сложный.

На этом тема для Мерле была исчерпана, и она крикнула что-то Паулине, которая как раз садилась на велосипед на другой стороне улицы. Я между тем оглядывалась, внимательно осматривая лесенки на спортплощадке и высокий забор – вдруг ворон сейчас сидит где-то там? Но кроме двух жирных голубей на красной крыше школы, никаких других птиц я не увидела. Может, я действительно схожу с ума, и мама права, говоря, что мне нужно раньше ложиться спать, а не читать допоздна.

– Эй, Кайя! – снова послышался голос Мерле. Она уже стояла у ворот и махала мне. – Ты идёшь? Я уже хочу есть.

Обычно Мерле по дороге домой любит обсуждать какие-нибудь происшествия и скандалы в нашей школе. Но именно сегодня ей захотелось говорить обо мне и об этом дурацком мюзикле.

– В общем, я считаю, что ты со своим чудесным голосом просто обязана петь главную партию, – прямо заявила она. – Просто поверь в себя!

Моя подруга активно посещала хор ещё с начальной школы и всё пыталась уговорить меня присоединиться.

Мерле остановилась и крепче сжала мою руку:

– Как говорит мой папа: хватит праздновать труса.

Я только пожала плечами, но не удержалась и хихикнула, представив, как внутри меня сидит маленький зайчонок в праздничном колпачке и боязливо озирается вокруг.

– Кроме того, ты и внешне идеально подходишь на главную роль, – продолжала Мерле, снова зашагав к дому. – Я представляю Евлалию нежной и белокурой. А глаза у неё голубые. Точь-в-точь твои! Будь у меня такой голос, как у тебя, меня было бы не стащить со сцены, вот что я тебе скажу. Конечно, спевка – это немного не то…

– Мерле, хватит уже об этом! – перебила я её.

Иногда Мерле забывает, насколько мы с ней разные. Я ускорила шаг по дорожке, по обеим сторонам которой росли каштаны. И именно в этот момент я увидела ворона. Он сидел на заборе через дорогу, точно напротив нашего дома, и смотрел на нас. Сомнений не оставалось: это та самая птица – светлый кончик почти чёрного клюва сразу бросился мне в глаза.

– Мерле, – тихо сказала я, – это он! Тот ворон!

Но Мерле уже вошла в подъезд нашего многоквартирного дома и захлопнула дверь. А я стояла как вкопанная у края тротуара, не отводя глаз от той стороны улицы. Ворон же смотрел на меня своими блестящими тёмными глазками. Чёрное оперение на груди будто плясало на ветру. Я шумно сглотнула. По рукам снова побежала дрожь, будто под кожей, трепеща крылышками, порхала целая семья бабочек. Нет, этот ворон мне не мерещился, и здесь творится что-то по-настоящему странное, отчего мне всё больше становится не по себе.

– Что же тебе нужно? – прошептала я, но птица, разумеется, ничего не ответила.

– Кайя! – услышала я приглушённый голос Мерле из дома, но не успела позвать её к себе, как ворон, сильно хлопая крыльями, чтобы противостоять ветру, взлетел с забора. Я попятилась к подъезду, до последнего глядя вверх. Но странной птицы и след простыл.

На лестничной клетке я выдохнула с облегчением. Покалывание тоже прекратилось. Мерле перегнулась через перила с этажа надо мной:

– Ну ты чего там?

Я не ответила и побежала наверх. Лестница, вьющаяся спиралью до самой крыши, была настоящим украшением нашего старого и некогда очень роскошного дома.

– Иногда ты ведёшь себя ну очень странно, – заметила Мерле, когда я поднялась к ней на четвёртый этаж к двери её квартиры.

– Да ладно тебе! – пробормотала я. Не стоит, пожалуй, снова вспоминать про ворона, поэтому я только пожелала ей приятного аппетита и зашагала дальше по лестнице на пятый этаж под самой крышей, уходя от дразнящих запахов еды, доносящихся через приоткрытую дверь на лестничную площадку.

– Тебе тоже, – услышала я голос Мерле этажом ниже, прежде чем дверь квартиры семейства Грунемайер захлопнулась.

Я достала из рюкзака ключ от квартиры и отперла красную дверь на последнем этаже. Меня тут же окружила тишина. Мы с мамой в этой маленькой квартире живём вдвоём. А мама, работая в музыкальной школе, всегда приходит домой поздно. Поэтому я часто завидовала Мерле: её-то ждёт вкусная еда за большим столом с братьями и сёстрами, а мне приходится разогревать остатки вчерашнего ужина. Родители Мерле иногда приглашают меня после школы пообедать с ними, и это счастливые дни. Но сегодня я даже рада, что одна дома, потому что очень хочется скорее пойти к себе в комнату, выглянуть из окна и присмотреться к кроне старого каштана: может, я увижу там ворона? Поэтому я быстро сбросила кроссовки и вместо полноценного обеда (на плите уже стояла кастрюля с супом) взяла на кухне пару шоколадных печений.

Жуя печенье и направляясь к своей комнате, я вдруг ощутила лёгкое дуновение ветерка. А ещё как будто что-то прошелестело. Или мне кажется? Я старалась ступать тише, не сходя с полосатой ковровой дорожки, устилающей пол в коридорчике. Снова этот шелест! И доносится он из моей комнаты. Я даже не сразу решилась открыть дверь. Впрочем, что такого может случиться среди бела дня? Наверное, я просто оставила окно нараспашку, и теперь ветер шуршит тетрадками на заваленном письменном столе.

Я медленно нажала локтем на дверную ручку, чуть толкнула дверь и в образовавшуюся щель осторожно просунула печенье. В лицо мне тут же ударил сильный ветер, а затем я снова услышала шелест. Покосившись на окно, я вздрогнула от неожиданности – даже печенье изо рта выпало.

Посреди моей комнаты стояла миниатюрная пожилая женщина!

Глядя на меня своими янтарными глазами, она подняла маленькую ручку в знак приветствия. Выглядела женщина очень элегантно: светлые волосы забраны в узел на затылке, а поверх светло-зелёной блестящей блузы с рюшами на серебряной цепочке висел приметный медальон.

– К-к-как вы вошли? – заикаясь, спросила я, когда снова обрела дар речи.

2
НЕВЕРОЯТНОЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ

Окошко за спиной незнакомки было распахнуто настежь, и от постоянных порывов ветра бумаги на моём письменном столе то и дело взлетали с шуршанием.

– И кто вы? – еле выдавила я, после чего боязливо умолкла. Покалывание в руках снова вернулось и, кажется, стало сильнее, чем на уроке музыки. Я убрала руки за спину, пытаясь собраться с духом.

– Зовут меня Аурелия Певчая, – приветливо улыбаясь, ответила женщина. – Я двоюродная бабушка твоего отца, Артура. Я искала тебя, потому что, как я полагаю, ты часть нашей большой семейной тайны.

Я уставилась на гостью как загипнотизированный кролик, а при упоминании моего отца у меня взволнованно заколотилось сердце. Я ведь его совсем его не знала и до сих пор не знакома ни с одним членом его семьи.

– Моего отца?! – выдохнула я. – Тайна?!

Собственно, я могла, конечно, говорить и полными предложениями, по крайней мере когда на меня не обращены взгляды всего класса. Мне ведь уже десять лет. Но эта ситуация просто выбила меня из колеи. Я предприняла ещё две жалкие попытки вступить в разговор с Аурелией, однако эта милая хрупкая женщина совсем не обращала внимания на мой лепет. Она осторожно сняла медальон со своей шеи и, сделав несколько маленьких шажков в мою сторону, остановилась прямо передо мной. Вокруг её глаз были видны лучистые морщинки.

– Можно? – спросила она и чуть приподняла цепочку. Я не могла ни кивнуть, ни моргнуть. Аурелия коротко улыбнулась и, мгновение поколебавшись, осторожно надела цепочку мне на шею. Я опустила глаза. Блестящий серебряный медальон был просто восхитительным, и сердце у меня забилось как бешеное.

– Ничего не бойся, – тихо сказала женщина. Прежде чем я могла задуматься над её словами, она нажала на небольшую застёжку в форме маленькой серебряной кнопочки на левой стороне овального украшения, и оно открылось. Я успела заметить ярко вспыхнувший драгоценный камень, а потом всё вокруг зашумело, и моя комната, кажется, начала вращаться.

Руки по-прежнему покалывало, но сейчас это ощущалось, как потрескивающий под моей кожей огонь. При этом больно мне не было – скорее даже приятно: будто тысячи бенгальских огней разбрызгивают в разные стороны свои искорки. Я издала сдавленный звук, и покалывание вдруг резко прекратилось, а перед глазами у меня всё прояснилось.

Я подняла руки – только рук у меня сейчас не было, и я с удивлением уставилась на пару серебристо-белых крыльев! Бесчисленные пёрышки на них переливались и шелестели. Такой же шелест я слышала, когда пришла домой. А когда я разглядывала свой живот, тоже весь в перьях, и ноги, от которых исходило слабое розовое свечение, по спине у меня пробежала дрожь. Хотя это были уже не мои ноги в чулках, а птичьи лапки. Но самым невероятным был хвост из очень длинных, почти до пола, блестящих перьев, переливающихся всеми цветами радуги.

– Помогите! – пискнула я. Хотя бы говорить я ещё могу. Я запрокинула голову, чтобы иметь возможность смотреть в лицо этой странной пожилой леди. Аурелия как раз промокала глаза кружевным платочком, по её морщинистым щекам скатилось несколько слезинок.

Что тут вообще происходит?! Что со мной случилось?! Я почувствовала, как во мне поднимается страх, и мои крылья затрепетали. Но прежде чем меня с головой захлестнула паника, женщина наклонилась ко мне и снова нажала на маленькую кнопочку на открытом медальоне, так и болтающемся у меня на груди. Он тут же закрылся. И снова на несколько секунд всё зашумело, завращалось, и покалывание сразу вернулось. На этот раз я крепко зажмурилась.

– Всё закончилось, можешь открыть глаза! – услышала я голос Аурелии. Я почему-то была уверена, что она улыбается. Я робко оглядела себя, но всё было как прежде: из рукавов моего любимого синего худи торчали мои руки, а из потёртых джинсов – человеческие ступни.

Я перевела дыхание и громко воскликнула:

– Что это было?! Что вы со мной сделали?!

Аурелия мягко положила руку мне на плечо:

– Дорогая Кайя, ты унаследовала от своего отца Артура нечто совершенно удивительное!

У меня закружилась голова. Почтовый ворон, незнакомая дама у меня в комнате, руки, превратившиеся в крылья… Просто бред какой-то! Похоже, я схожу с ума. Ну точно! Я моргнула раз, другой, но и после третьего раза гостья не исчезла, и в её глазах по-прежнему блестели слёзы.

– Это так замечательно, Кайя! – восхитилась она. – Я тебе всё расскажу о твоей наследственности как аваноста.

– Что, простите? – Я уже совсем ничего не понимала.

– Ты часть семейства аваностов, – продолжала Аурелия. – Мы полулюди-полуптицы, все наши способности воплощены в одном волшебном создании. Мы существуем уже очень давно, а наша обитель – горы Сильва.

– Что?

Должно быть, я сплю и вижу сон. О чём эта дама толкует? Похоже, я сказала это вслух, потому что Аурелия умолкла, а потом с улыбкой сказала:

– Конечно, ты права, девочка. Я слишком тебя обескуражила, это не очень вежливо. Я непременно посвящу тебя в тайну нашей семьи. Это бесценный подарок, вот увидишь!

И именно в этот момент послышалось громкое хлопа­нье крыльев со стороны открытого окна. На толстую ветку старого каштана уселась тёмная тень. Аурелия тут же схватила меня за руку, потащила из комнаты в коридор и закрыла за нами дверь. Но я успела узнать ворона у моего окна.

– Кажется, эта странная птица меня преследует, – прошептала я.

– Интересно, – пробормотала маленькая женщина и на мгновение нахмурилась. Но потом снова улыбнулась и заправила мне за ухо прядь волос:

– Вот что, Кайя, ничего не бойся, даже если сейчас тебе всё кажется безумным! Завтра днём тебя заберёт малиновка по имени Робин и доставит ко мне. Мне ты можешь доверять. А там ты и сама узнаешь больше. – И прежде чем я смогла что-то ответить, Аурелия дошла по коридору до входной двери, приоткрыла её и выглянула на лестничную клетку. – Обратно я, пожалуй, пойду пешком, как подобает людям, – она подмигнула мне. Я медленно направилась за ней и осторожно поинтересовалась:

– А ко мне вы через окно проникли? Влетели как ава-как-их-там?

– Аваност! – поправила Аурелия. Как интересно: в этом забавном слове заключено имя моей мамы – Ава. Аурелия сделала шаг ко мне. Осторожно сняв цепочку с моей шеи и надев её на себя, она строго сказала:

– Никому не рассказывай о тайне аваностов, это очень важно, ты поняла?

– Даже маме? – невольно вырвалось у меня, потому что маме я всегда обо всём рассказываю. Ей и Мерле.

– Даже маме! – кивнула Аурелия. – Скоро ты всё поймёшь, обещаю!

Она нежно обняла меня за плечи. Я бы с удовольствием спросила её о моём отце. Я ведь его не знала, а мама отказывается о нём говорить. Он оставил нас ещё до моего рождения, и я понятия не имею, где он сейчас. В особо мрачные моменты я даже задумывалась, а жив ли он вообще. Но не успела я сформулировать свои вопросы, как неожиданная гостья помахала рукой на прощание и повернулась ко мне спиной. Её шаги на лестнице становились всё тише, и наконец наступила полная тишина.

Я закрыла дверь квартиры и некоторое время стояла, пытаясь осмыслить произошедшее.

– Я точно спала, – прошептала я. Подобное бывает только в книжках. Я посмотрела на себя в зеркало, висящее в коридоре: бледная, взъерошенная… И тут я заметила торчащее в волосах серебристо-белое птичье пёрышко. Значит, я не спала!

Мой маленький мир внезапно стал совсем другим.