Возможно, Шенмэйкер чувствовал, что скоро наступит конец и этой безответной любви. Ведь скрытое ощущение смерти всегда «запутывает» положение и усиливает удовольствие.
Год стоял 56-й, самый разгар безумия енотовых шапок. Куда ни глянь, повсюду миллионы деток бегали в этих мохнатых фрейдистских символах гермафродитов на головах.
Быть может, мы — свинцовые гири фантастических часов, чтоб они не останавливались, чтоб упорядоченное ощущение истории и времени преобладало над хаосом. Очень хорошо! Пускай некоторые расплавятся. Пускай часы недолго показывают ложное время. Но затем гири перельют заново, подвесят вновь, и если одна вдруг окажется не в форме Виллема ван Вейка или без его имени, чтоб они вновь пошли верно, — тем хуже для меня.
Вы, похоже, — наконец протянул он, — пребываете в некоторых заблуждениях о государственной службе. История, как в поговорке, делается по ночам. А европейский госслужащий по ночам обычно спит.
