Часть первая. Семья
Глава 1. Знакомство
Итак, давайте знакомиться с героями этой простой житейской истории. Не все они ещё живы, но сейчас это не имеет значения. Мы с вами знаем, что ушедшие родственники всегда с нами — далеко они не уходят. Семейный круг начинается с предков, а заканчивается потомками, хотя, как посмотреть: всё это бесконечный круговорот, и где он начинается и заканчивается, никто не знает.
В семье Щадриных долгожительницей являлась сестра хозяина старого дома Григория Прокопьевича — Аглая. Старушка, пережившая великую войну и все остальные перипетии нашей истории, благополучно перешла черту девяностолетия. Замужем она была несколько раз, но подолгу там не задерживалась, отдавая все чувства и переживания поэзии и литературе. Толком она не работая никогда, она умудрялась существовать за счет своей семьи. Издала несколько стихотворений в стиле поэзии девятнадцатого века в журналах, но это было лет сорок назад. Её всё в своей жизни устраивало, и менять себя она даже не пыталась.
Её младший брат, Григорий Прокопьевич Щадрин, работать начал рано, ещё подростком, и всегда помогал «бедной» сестре. Характера у Григория хватало и на учёбу, тем более его отец был когда-то известным в Ленинграде профессором филологии. Но отца не стало ещё до войны. К тридцати пяти годам Григорий, получив техническое образование, имел несколько патентов на изобретения.
К сорокалетию, дослужившись до доктора наук, он получил большую квартиру и женился. С наступлением перестройки и распада СССР, Григорий с женой переехал на недавно купленную дачу. Большую квартиру он оставил трём своим сыновьям. Но пока не про них, познакомимся с женой поближе.
Елена Александровна, принимавшая все решения мужа беспрекословно, приняла и переезд, и даже то, что Аглая будет жить с ними. Вышла замуж она поздно, в тридцать три года. Работа с Григорием и стала причиной их знакомства. Девушка из провинции попала в конструкторское бюро по распределению.
На даче заботу о муже и его сестре старушка переложила на домработницу, зато охотно возилась с внуками. Располневшая и седая жена Григория считала себя хранительницей семейного очага. Говорила она тихо, никогда не кричала, в отличие от сестры мужа.
Три сына было у отца — так часто начинаются наши сказки, а предки просто так ничего не придумывали. Три ветки, три колена с одной ствола. На первый взгляд — одинаковые, но это только на первый.
Тётка Аглая называла их по своему — Вольдемар, Серж и Джордж. Отец же попросту — Володька, Сергей и Жорка.
Владимир, достигший почти пятидесятилетия, имел свой банк. Похожий на мать внешне, немногословный и замкнутый, родителям он деньгами не помогал, балуя только тётку. Как и почему её вечное безделье вызывало у него поразительное сочувствие — загадка. В чём тут дело разгадаем позже.
Сергей Григорьевич, больше всех из сыновей похожий на отца и внешне и внутренне, пытался заниматься наукой, но, в конце концов, ушел работать наёмным директором небольшого завода по изготовлению строительных конструкций.
А третий, Георгий, которого в юности отец поддерживал больше других, так ничего и не закончил, меняя университеты и факультеты. Джордж, приняв благословение тётки Аглаи, решил снимать художественные фильмы, хотя денег ни у того, ни у другой не имелось.
Невесток у Григория было две: Георгий жениться не собирался, тем более иметь детей.
Маргарита — жена Владимира, старалась общаться с семьёй мужа как можно реже. Но две её дочки приезжали к бабушкам частенько. Подросшие внучки Катя и Лиза пересели на свои автомобили и навещали старый дом в выходные и по праздникам. Иногда они возили старушек на концерты в переименованный и расцветший Санкт-Петербург, за покупками и просто погулять по старым местам детства.
Зиночка, жена Сергея, решив родить второго ребёнка после сорока, появлялась на даче всё реже и реже. Зато её сын студент Ваня проводил с дедом много времени. Когда старушки уже спали глубоким сном, дед с внуком, закрывшись в подвале, пили чай и обсуждали им одним известные темы.
Да, чуть не забыла, хотя Василина и была домработницей в доме, но каждый считал её членом семьи, и каждый из Щадриных не мог представить себе дом без неё.
Умер Григорий Прокопьевич неожиданно. И хотя не трудно ожидать ухода в восемьдесят семь лет, но смерть близких ожидать — большой грех.
Погода, как живая душа, расстроилась не на шутку. Началась такая метель, что дети увидели деда и отца только в гробу в ритуальном зале…
Никто не плакал. Григорий слёз не признавал. Хотя семья не считала его злым и бездушным, но и сентиментальным он не был. Ругался он редко, но и тёплого слова от него мало кто слышал.
Елена Александровна, прижавшись к Василине, выглядела больше напуганной, чем страдающей. Иван дольше других прощался с дедом, держа его холодную руку в своей.
— Ванечка, пора, время наше вышло, — нарушила молчание Зинаида. У неё был период токсикоза, тошнило, хотелось скорей выйти на воздух.
Служители печального заведения готовились начать процедуру кремации и семья, отступив от гроба, собралась в единый круг скорби.
— Гриша, прости, — вскрикнула Елена Александровна и разрыдалась.
— Он простит, было бы за что, — тихо сказала Аглая Прокопьевна.
— Есть за что, — продолжала всхлипывать Елена Александровна.
— Леночка, всё, успокойся, — дородная Василина прижала старушку к себе. Домработница была на голову выше хозяйки, и Елена утонула в её объятьях.
Но Аглая Прокопьевна добавила: — Прощение ни есть покаяние.
— Ты бы помолчала, всю жизнь на его шее сидела, — огрызнулась Елена Александровна.
— Мама, не надо, — вступился за тётку Владимир.
Он спешил в банк, поглядывая на часы слишком часто.
— Не начинайте опять свою песню. Вы урну заберёте, а я на кладбище подъеду, очень надо уехать.
— Беги, Володенька, — успокоилась Елена Александровна.
Но Сергей, злобно взглянув на брата, процедил сквозь зубы: — Совсем совесть потерял со своим банком.
Глава 2. Прощальный костёр
Вернёмся немного туда, где Григорий Прокопьевич ещё жив, где лето, август и много жизни.
Елене Александровне исполнилось восемьдесят лет, и глава семьи лично обзвонил всех детей и попросил приехать на дачу.
Обеденный стол на лужайке у дома не ставили, зато на его обычном месте горел костёр, а вокруг расположились пеньки от деревьев.
— Пап, ты в язычество ударился? — громко произнёс Владимир, подходя к родителям, стоящим у костра.
Маргарита быстро отдала коробку с подарком имениннице и пошла к дому. Она искала Василину, желая скорее расспросить, зачем Григорий придумал эту церемонию. В гостиной был накрыт стол для всей семьи, и Василина, хлопотавшая у плиты, посматривала в окно.
— Здравствуй, — только и сказала Маргарита. — У нас в машине фрукты и вино…
— Своего хватает, — перебила её Василина.
— Как хотите, — фыркнула Маргарита. — Аглая у себя?
— Наряжается, — улыбнулась Василина. — А ты не в духе?
— Зачем эти костры, потом запах год не выветришь.
А у костра внучки обнимали бабушку, пели ей песню и перепрыгивали с пенька на пенёк босиком.
Владимир дочерям сам денег не давал никогда, их содержанием занималась Маргарита. Старшая, Катерина, которой в начале лета исполнилось двадцать один, оканчивала университет на факультете дизайна. Девушка увлекалась всем, что связано с красотой, во всяком случае, она так считала. Жила она с родителями, но уже много раз намекала, что пора ей уехать из родительского гнезда. Отец ответил жестко: или замуж, или сама заработай. Лиза была младше Кати на полтора года, училась на факультете высшей математики, удивив этим в своё время всю семью. Круглая отличница, тихоня, Лизонька жила своей особенной жизнью, не впуская в свой мир никого.
— Дед, мы обряды будем совершать? — весело спросила Катя и присела на один из пеньков, протягивая руки к костру.
Но дед угрюмо молчал, зато разговорилась довольная Елена Александровна.
— Катюша, я сама не знала, что Гриша костёр разведёт. Пеньки где-то заказал. Он такой молчаливый стал, слова не дождешься.
Лиза, обняв бабушку Лену, любовалась огнём. Языки пламени отражались в стёклах её очков.
Когда-то её бабушка тоже была отличницей и старалась сделать карьеру, но после рождения первенца бросила работу и занималась только детьми.
— Лизонька, ты нам поможешь немного в доме, мне салфетки надо разложить, а то Аглая собой занимается, а Василина не успевает.
— Бабуль, пошли, какой разговор.
— Возьми подарки, а то руки оттягивают. Боюсь, что Георгий не сможет приехать.
— Сможет, — глухо откликн
