Торак обнял ее за плечо.
— Идем, скоро совсем стемнеет.
На стоянку пришли уже за полночь. Темная Шерсть была в берлоге с волчатами, которые не должны были покидать Логово еще месяц. Камешек и Черное Ухо сдержанно их поприветствовали.
Среди деревьев летали мотыльки. Заяц встал на задние лапы и тут же сорвался с места.
— Первое Дерево такое яркое, — глядя в небо, сказала Ренн. — Думаю, хранители сделали свою работу. Думаю, он обрел покой.
Они еще долго стояли плечом к плечу и смотрели на переливающуюся зеленую рябь в темном небе.
И с тех пор в темные зимние ночи, когда Первое Дерево светило особенно ярко, люди в племенах говорили, что это Фин-Кединн покачивает его ветки, чтобы осветить путь возвращающимся домой охотникам.
Сотни глаз, как те возле логова волка.
Как они смеют смотреть на Великого Демона!
Он остановился, выхватил из-за пояса топор и начал рубить наблюдающие за ним стволы берез. Он вырубал их глаза, пока из них не потек сок. Рубил, упиваясь гибелью деревьев. Потом остановился, чтобы отдышаться... и расхохотался. Деревья подсказали ему следующий ход.
Выбрав молодой бук, который был хорошо виден с реки, вырезал ножом на мягкой коричневой коре метку парня из Леса, потом метку девчонки — лапу ворона, а затем перечеркнул их своей меткой — бивнем нарвала.
— Вот так, — выдохнул Демон. — Это вы в состоянии понять? Идите найдите меня, если посмеете!
— Вон там, — тихо сказала Ренн и показала на молодую ольху на берегу реки. — Его метка. Уже пятая. И все очень свежие.
— Дает знать, что он здесь, в долине, — сказал Торак.
— Это вызов. Что ж, скоро он получит то, на что нарывается.
— Мы отклонились от курса, выруливай на середину.
Волк протолкнулся мимо Торака и встал на носу каноэ. Он нетерпеливо поскуливал, не отрываясь смотрел на противоположный берег, где было его Логово, и переступал лапами. Казалось, еще немного — и он прыгнет в воду и поплывет к берегу.
«Оставайся со мной, брат», — предупредил его Торак на волчьем языке и подумал, что ждать осталось совсем недолго.
Торак знал, что должен сделать. Он пристанет к северному берегу, только чтобы высадить Волка и Ренн, а потом поплывет на противоположный и пойдет за Наигинном.
Стая волков исчезла среди деревьев.
Волк почувствовал на себе взгляд Торака и оглянулся. Он махнул хвостом, они на мгновение посмотрели друг другу в глаза, и Волк побежал в Лес.
Наблюдая за ними, Торак вспоминал, каково это — быть Волком: с такой силой и легкостью воспринимать все, что происходит в Лесу...
Ренн посмотрела на него и строго сказала:
— Ты не станешь волком, я тебе не позволю.
Торак рассмеялся:
— Я и не думал...
— Нет, думал.
По пути Ренн рассказала о встрече Ямны и Дымки.
— Ты бы видел ее лицо! Я думаю, она начала разрабатывать план, как навсегда остаться с Воронами.
Он бежал по Лесу и наслаждался прохладной землей под лапами и проплывающими мимо насыщенными запахами. Он был счастлив. В Лесу полно добычи, и все волчата целы. И Большой Бесхвостый с сестрой по стае уже не такие грустные.
Когда нашел брата по стае, тот укладывал в маленькую Быструю Мокрую шкуру дерева. Они коснулись носами, и Большой Бесхвостый хорошенько почесал Волка между лопатками. Волку это очень нравилось, потому что сам он туда не мог дотянуться.
Затем они повыли, чтобы отогнать от своей территории волков из других стай, а потом просто сидели на траве.
«Ты слышишь Светящееся Дерево? — спросил Большой Бесхвостый. — Сейчас, когда его не видно?»
Волк удивился.
«Конечно слышу. Оно же там, Наверху».
Брат по стае замолчал. Он изменился с тех пор, как по ошибке ранил Волка. Стал лучше понимать волчий язык. И еще, чего уже Волк не мог осознать, он как будто одновременно был не-волком и волком.
Хотя, с любовью подумал Волк, этот жалкий мелкий нос все такой же бесполезный, как и раньше.
«Ты помнишь, что случилось, после того как я тебя ранил?» — вдруг спросил Большой Бесхвостый.
Волк посмотрел на него и отвел взгляд.
«Я уходил, а потом услышал, как ты воешь»
Большой Бесхвостый выдернул у Волка из бока клочок подшерстка и пустил его по ветру.
«Я рад, что ты вернулся», — сказал он.
Волк встал и завилял хвостом, потом ткнулся лбом под челюсть брата по стае.
«Я тоже».
После встречи с Дарком, Куджаем и Ямной, которые стали друзьями не разлей вода, ей не терпелось поскорее увидеть Торака. Она представляла его гладкую смуглую кожу, вены на руках и серые с зелеными крапинками раскосые глаза.
Ветер принес радостный крик Ямны:
— Морошка!
Ренн сбилась с шага и остановилась. К ней вернулись воспоминания.
Ей десять лет, она с Фин-Кединном собирает морошку. Они собрали полную корзину, и он сыпет сладкие ягоды ей в рот. Она стоит, запрокинув голову, совсем как птенец с раскрытым клювом. Рот уже полон морошки, ягоды сыплются на землю, а она ловит их руками. И они с Фин-Кединном чуть не падают на землю от смеха...
Ренн поймала себя на том, что улыбается и одновременно утирает слезы.
Когда набрела на ручей, опустилась на колени и посмотрела на свою душу-имя в воде. А потом брызнула на лицо и смыла траурные метки.
Сестра по стае так старательно отмывала морду, что Волк в знак приветствия только слегка прикусил ей локоть и побежал дальше.
После встречи с Дарком, Куджаем и Ямной, которые стали друзьями не разлей вода, ей не терпелось поскорее увидеть Торака. Она представляла его гладкую смуглую кожу, вены на руках и серые с зелеными крапинками раскосые глаза.
Ветер принес радостный крик Ямны:
— Морошка!
Ренн сбилась с шага и остановилась. К ней вернулись воспоминания.
Ей десять лет, она с Фин-Кединном собирает морошку. Они собрали полную корзину, и он сыпет сладкие ягоды ей в рот. Она стоит, запрокинув голову, совсем как птенец с раскрытым клювом. Рот уже полон морошки, ягоды сыплются на землю, а она ловит их руками. И они с Фин-Кединном чуть не падают на землю от смеха...
Ренн поймала себя на том, что улыбается и одновременно утирает слезы.
Когда набрела на ручей, опустилась на колени и посмотрела на свою душу-имя в воде. А потом брызнула на лицо и смыла траурные метки.
Ренн уже собралась уходить, и тут зашуршал папоротник, и появилась Дымка — пушистый черный комок шерсти с яркими и любопытными зелеными глазами. Дарк с Куджаем притворились, будто ее не заметили, а Ямна замерла с открытым ртом. Так близко детеныша волков она еще не видела.
— Не шевелись, дай себя обнюхать, — тихо сказала девочке Ренн. — Не смотри в глаза и не делай резких движений.
Ямна зачарованно наблюдала за тем, как Дымка подошла к ней и стала обнюхивать босые ступни.
— Говори с ней спокойно, — сказал Дарк. — Тогда она не испугается и не убежит.
— А если захочешь улыбнуться, — добавила Ренн, — постарайся не показывать зубы. Я однажды так сделала, когда Волк был еще молодым, так он прям растерялся.
— Для меня большая честь встретить тебя, — торжественно сказала волчонку Ямна. — Ты самая красивая из всех волков, что я видела в своей жизни.
Дымка запищала, завиляла хвостом и встала передними лапами на колени Ямны, а потом вцепилась острыми, как иголки, зубами в ворот ее безрукавки.
Ренн тихо хихикнула:
— Забыла предупредить, они грызут все подряд! Поэтому я завязываю волосы в хвост.
Все пришли почтить память того, кто после удара Звезды-Молнии собрал их вместе и вселил в них надежду, когда они нуждались в ней больше всего.
Наконец они прошли мимо места, где две реки сливались в одну, и вскоре остановились, чтобы возвести Помост Смерти.
Дарк выбрал рощу Бдительных Падубов над Широкой Водой, Фин-Кединн приложил немало сил, чтобы спасти эту реку.
Тело положили головой в сторону Гор, чтобы душа умершего, как лосось, прошла последний путь вверх по течению.
Ренн укрыла тело прекрасным, сплетенным из коры одеялом, это был дар племени Благородного Оленя. Укрывая, отстраненно подумала, что такое одеяло не согреет и без башмаков будет холодно.
Вспомнила белого лося, которого увидели в день, когда они с Тораком отправлялись на поиски Волка.
Фин-Кединн понял тогда, что лось пришел за ним?
Торак положил руки ей на плечи и мягко отвел в сторону:
— Не позволяй, чтобы твоя тень упала на тело, ты заразишься.
Рип, Рек и Арк уселись на падуб неподалеку от Помоста Смерти.
Ренн поклонилась хранителям племени и тихим голосом настойчиво попросила:
— Сделайте свою работу, помогите ему найти дорогу к Первому Дереву.
Люди устроились в роще и делились едой — сухими лепешками из лосося, набитыми перетертым мясом, кишками зубра и печенью тюленя. Пока ели, рассказывали истории об умершем, но не упоминали имени из страха привлечь его душу.
Ренн вдруг поняла, что ей нечего рассказать. В памяти остался только тот жуткий миг, когда Фин-Кединн, схватившись за бок, повалился на колени.
Общая трапеза закончилась, и встал Дарк. Он был даже бледнее, чем обычно, и набирался смелости, чтобы начать Песнь Смерти.
Вдруг из Леса, шаркая ногами, появился старик и тихо попросил у Дарка позволения спеть вместо него. Ходца было не узнать. Траурные метки придавали суровости изуродованному лицу, он вычесал спутанную гриву и бороду. Даже драные оленьи шкуры на старике были если не чистыми, то и не настолько грязными, как обычно.
Дарк кивнул старику, тот выпрямился и низким глубоким голосом спел для старого друга Песнь Смерти.
Когда старик закончил, Дарк приложил кулаки к груди и поклонился телу.
— Пусть хранители летят с тобой, — просто сказал он. — Ты достигнешь Первого Дерева... и обретешь покой!
Под конец у Дарка дрогнул голос. Куджай подошел к нему, похлопал по плечу, и они ушли из рощи.
