автордың кітабынан сөз тіркестері  Сюжет

Джин Ханфф Корелиц

Истории — это колодцы, куда мы заглядываем, чтобы напомнить себе, кто мы есть, и подкрепить уверенность в том, что, как бы мало мы ни значили для кого-то, мы играем важную, даже незаменимую роль в творящейся вокруг драме выживания — на личностном, общественном и даже видовом уровне.

Ты настолько успешен, насколько успешна твоя последняя изданная книга, и настолько хорош, насколько хороша книга, которую ты пишешь. Так что заткнись и пиши

Как только тебя озарила идея, ты у нее в долгу за то, что она выбрала тебя, а не другого писателя, и погашаешь этот долг работой, не просто как ремесленник, знающий свое нехитрое дело, но как настоящий художник, не боящийся болезненных, времязатратных и даже позорных ошибок.

На самом деле, он этого не хотел, но он хотел хотеть, а это уже было что-то

Все свое детство и отрочество он упорно читал (не просто упорно, но придирчиво и завистливо), пренебрегая основными школьными предметами и избегая обычных подростковых соблазнов, чтобы лучше подготовиться к ожидавшему его соперничеству.

Никто не проживет за тебя твою жизнь.

поэты нередко читают прозу, тогда как прозаики почти никогда не читают поэзию, хотя нередко врут об этом

Бывало, он представлял, что сам написал свои любимые книги, и мысленно давал о них интервью критикам и обозревателям (всегда смиренно принимая расточаемые похвалы) и проводил читки перед внушительной, алчно внимавшей ему публикой в книжном магазине или лекционном зале.

Но чтобы мать убила дочь, а затем присвоила ее жизнь? Это миф. Сюжет романа, разошедшегося многомиллионным тиражом и послужившего основой фильма одного из «главных режиссеров», по выражению Эвана Паркера. Такой роман будет читать чья-нибудь мать у себя в книжном клубе в Клэйтоне, штат Джорджия, такой роман заманит 2400 жителей Сиэтла на встречу с автором, представленным в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» и на обложке «Поэтов и писателей». За такой сюжет можно и убить, подумалось Джейку, пусть ему и не пришлось этого делать; он просто подобрал его как бесхозную вещь. «Это типа бомба», как сказал о своей истории Эван, и он был абсолютно прав. Но он также мог бы назвать ее «историей того, что моя сестра сделала со своей дочерью». Он мог бы назвать ее «историей, за которую мне может не поздоровиться, потому что она не моя». Он даже мог бы назвать ее «историей, за которую не стоило умирать».

Та правда, что причудливее вымысла, правда, признаваемая миллионами; но если это была правда, почему же мы всегда так отчаянно восставали против нее?

Мать и дочь, обуреваемые взаимной нелюбовью, — это обычное дело в большинстве семей.

Мать и дочь, способные творить страшные вещи друг с другом, — это, к счастью, случается реже, но все же.

Дочь, убивающая мать с корыстной целью, — это составляет сенсацию криминальной хроники, пусть из ряда вон, но вполне реальную.