Эта постоянная битва кинематографистов с цензурой государства, цензурой рынка или самоцензурой прослеживается на протяжении всего существования нашего кино, даже когда создатели снимали не о современности, а о совершенно эскапистских материях.
В 1931 году учившийся у Мейерхольда Николай Экк показал в «Путевке в жизнь», что со звуком и в советском игровом кино работать умеют.
Советский авангард был больше, чем породившая его эпоха. Социальный заказ, коммунистические принципы, цитаты из Ленина и Троцкого — все это ушло, оставив главное. Братство, веру в человека, любовь к жизни и искусству и страстную надежду на скорое чудо.
В июле 1914-го царь Николай II объявил войну Австро-Венгрии и Германии и издал указ о всеобщей мобилизации. К следующему году торговля между воюющими странами была прекращена, что сказалось на кинопроизводстве, поскольку большая часть пленки импортировалась из Германии. Война также привела к кризису в поставках иностранных фильмов: пленка того времени содержала селитру, которая считалась стратегическим ресурсом.
Нужно ли говорить, что всякий раз эти фантомные боли прошлого неизменно сводились к патетическим хеппи-эндам. В конце добро торжествовало, а зло заметалось под ковер, в чем непримиримые критики оттепели по сей день видят одну из причин кризиса, а затем и кончины прекрасной эпохи.
У застойного кино очень узнаваемое изображение. Если кадры из оттепельного кино можно спутать с французской новой волной, а сталинского — с классическим Голливудом, то кинокартины эпохи застоя определяются безошибочно и с первого взгляда. Все дело в отечественной цветной пленке «Свема», дающей специфичную грязновато-зеленоватую цветовую гамму. Пленка была невысокого качества, поэтому изображение получалось тусклым и невыразительным. Тем не менее она как нельзя лучше подходила позднесоветским кинематографистам, пытающимся создать в своих фильмах меланхоличную атмосферу. К тому же на пленку с невысокой светочувствительностью предпочитали снимать не погожие летние дни, а пасмурную, промозглую осень. Это время года наиболее типично для застойного кино.
Или культовые «Девчата» Юрия Чулюкина, где производственный план сибирского леспромхоза был отодвинут на задворки романтической истории. Иной раз откровенность героев была такова, что казалось: еще чуть-чуть — и они сделают в кадре то, чего в Советском Союзе отродясь не было.
Революция звучала для них как свобода.
Россия, которая после распада Советского Союза претендовала на то, чтобы быть культурным лидером и точкой сборки для постсоветского пространства, стремительно теряет этот статус (да и сама идея единого поля культуры сейчас кажется совсем неактуальной)
Комедия — тот жанр, в котором у национального контента есть преимущество перед иностранным, поскольку юмор сложно поддается переводу, а шутки можно строить вокруг узнаваемых реалий и культурных особенностей.
