Война жестоко отредактировала многих ловеласов, красавцев осталось наперечет. За редкими симпатягами началась охота. Женщины стреляли глазами, бомбардировали огненными поцелуями, не забыв ярко накрасить губы «гильзами» (так назывались тюбики помады). Они манили пышными бюстами и пышными бедрами, которые без устали кроил для них волшебник Кристиан Диор.
Практически во всех упомянут цвет lionato («львиной шерсти»). Он, хотя и редко, еще употребляется в современном итальянском языке, его даже можно отыскать в пухлых итало-русских словарях. Этим словом флорентийцы обозначали особый теплый оттенок, нежный светло-коричневый с золотом.
Откровенно ненавидя плац-парадные красоты, он не захотел демонстрировать и другой изящный аксессуар — пехотную шпагу, которую получил, перейдя в 1-й выпускной класс. Ее скромный эфес едва различим в темно-кофейной мути старинного снимка.
Бёрдслей изобразил ее изможденной готической фурией с проказливой мордочкой мартышки, упивающейся опиумом и черной студеной кровью библейского пророка. Иллюстрации были автопортретом художника в той же степени, как сама пьеса — автопортретом драматурга.
Среди самых порочных была пьеса «Саломея», написанная на французском языке специально для Сары Бернар, королевы ядовитого декаданса. Сюжет основан на Евангелии от Марка.
