Однажды Алексей Леонидович Дебрянский получает в наследство живую… покойницу. И с этого дня обычная жизнь его разительно меняется… Культовый роман-энциклопедия потусторонних знаний, теорий, философий и оккультной веры.
Русские как-то не умеют отдаваться красивым впечатлениям цельно. У славян – из интеллигенции – располовиненная душа. Если одна половина в восторге, другая скептически наблюдает, критикует и подтрунивает. Если одна половина души негодует, другая – уже в сомнении: а, может быть, негодовать не из-за чего? И игра не стоит свеч? Вечное раздвоение, из которого, как прямой потомок, родится и славянское принципиальное к большинству «вопросов» равнодушие…
Вот уже несколько дней я живу под гнетом странного беспокойства, которое охватывает человека, когда кто-нибудь сосредоточенно и страстно о нем думает. В это я верю, потому что много раз испытывал на себе. Магнетические токи между людьми – сила, ждущая своего Вольта, Гальвани, Гельмгольца, чтобы выяснить законы ее так же логически просто, как теперь выяснены законы электричества. Телепсихоз ничуть не более невероятен, чем телеграф и телефон: а вот, говорят, теперь уже и телефоноскоп изобретен каким-то не то чехом, не то галичанином. Способность к нравственному общению человека с человеком на расстоянии свойственна, в большей или меньшей степени, всем нам: сейчас она стихийная и, как все стихийное, проявляется лишь пассивно и случайно. Надо, чтобы из смутной, инстинктивной она сделалась определенною, произвольною… и для такого превращения и требуются Гельмгольцы и Гальвани. Любопытно, однако, кто же это мучится и где участием ко мне и мучит меня вместе с собою?
– Разве есть смерть в природе? И ты, умный человек, решаешься произнести это словно в присутствии такого существа, как я?
– Чему же ты смеешься? Стоя на пороге конца, смотреть дальше, за него, не смешно.
– Конец – человеческий миф. Конца в мире не бывает. Ты видишь пред собою бесконечное и тревожишься боязнью конца?
– Ты бессмертен?
– Больше: я не понимаю смерти. Во мне нет ее идеи. Она – покой, а я в вечном движении; я ее отрицаю.
– Смерти нет?
– Нет.
– Значит, будущая жизнь…
– Ее тоже нет.
– Так что же есть?
– Есть вечное перемещение стихий, вечное движение атомов. Вглядись в меня: мой облачный покров дрожит, зыблется, волнуется переливами, готов принимать сотни разнообразных форм и красок. Я могу быть всем, что может представить себе твое воображение. Но мой час не пришел, и покуда я – лишь таинственное Ничто. Когда-нибудь мировые частицы, составляющие меня, силой своего сцепления переработаются из Ничто в Нечто и
Очень интересная книга. Написанная трудным, для нынешнего понимания, языком, но таким живым и глубоким. Будет интересна всем мистикам и любителям 19 века)
Я обрадовалась, прочитав буквально в самом начале романа, пару весьма остроумных наблюдений, но радость моя была преждевременной. Мистическая часть не захватила и не напугала, длинные побочные легенды и монологи оказались скучными. Хотела было написать, что мистика вовсе не мой жанр, но даже из современных рускоязычных на ум пришли сильные и пугающие Галина и Бобылева… Автор намешал всего и оживающих статуй, и всех известных мистиков 19 века, и духов, и последователей культов и прочее-прочее-прочее, но получился какой-то суп, а не алхимия.
