следует ли лучшим представителям прошлого, например Михайловскому, прислушаться к тому, что говорит современное поколение? Иногда не кажется ли отцам изменой то, что в детях только необходимый следующий момент развития? Кто знает, может быть, Михайловский нашел бы не одну бездарность и самонадеянность, а что-нибудь искреннее в том, что говорят молодые, идущие за ним. Я знаю, что Михайловский имеет полное право возразить: «Кто же эти молодые? Укажите на них. Что они говорят? Я их не слышу, я их не знаю…» Да, голос их слаб. Но хотя бы это был шепот, он есть. Мы слабые, ничтожные люди, сегодня шепотом говорим друг другу на ухо то, что гений будущего заставит людей возвещать на кровлях и площадях народных. Разве в первый раз великое начинается с малого, от
считает реакционным возрождением отжившего и суеверного мистицизма. Но в своих молодых статьях о Дарвине, о Спенсере — он идеалист»
Лично обо мне г. Мережковский говорит, между прочим, следующее:
«Многие считают Михайловского исключительно позитивистом. Правда, он позитивист, как и большинство русских критиков, в отношении к искусству и красоте. Он не хочет примириться с высшим сознательным и божественным идеализмом, который, как многие люди его поколения,
Во Франции, как справедливо замечает г. Мережковский, символизм имеет значение «возмущения».
Все это наконец надоело. Проснулась верховная потребность человеческого духа. Но проснулась, конечно, не в одних символистах, и я даже сомневаюсь, чтобы она в них в самом деле настояще проснулась. Во всяком случае, они противопоставили протоколу — символы, непреоборимости естественного хода вещей — мистицизм, грубым штрихам натуралистической поэзии — разные ухищрения тонкости.
С художественной стороны символизм, поскольку в нем есть зерно правды, представляет собою реакцию против «натурализма» и «протоколизма» Эмиля Золя с братией. Со стороны философской — поскольку можно говорить о ней в применении к людям весьма мало сведущим и совершенно беспорядочно мыслящим — он реагирует против последней крупной философской системы, выставленной Францией: против позитивизма.
вечному»— это немножко сильно сказано, а возвращение к тому, что никогда не умирало — не совсем понятно. Но, во всяком случае, верно, что «новое искусство» содержит в себе мало нового, и это новое не хорошо, чего, впрочем, г. Мережковский отнюдь не думает.
изобретение парижской моды. Это возвращение к древнему, вечному, никогда не умиравшему»
Приблизительно верно также и другое замечание г. Мережковского: «Непростительная ошибка думать, что художественный идеализм — какое-то вчерашнее
Это приблизительно верная программа некоторых символистов, как они сами ее понимают или по крайней мере излагают.
