Субъект создает текст или текст создает субъекта? Эта книга — путешествие к сердцу ребенка или сердцу мира, к влечению смерти и вырождению, где созданный вымышленным автором текст растворяет в себе его голос, устраняет создателя и всякую надежду на продолжение «авторской» речи. Эта чужеродная речь сплетается на перекрестке вымышленной биографии случайного автора, воображения читателя и философских концепций таких мыслителей, как Лакан, Бланшо, Кьеркегор, Батай и Хайдеггер.
Каким номадом не было бы сердце пустыни, тревога, что в сердце, — оседла. Тревога, будто в мире не осталось ни одной тайны. Это смешно и глупо, но тревога — тревожит. И отсутствие тайны — ничтожит.
Только здесь ты можешь вопрошать о любви. Здесь, на этом месте, ты можешь не сопротивляться словам, из которых соткан, которые лишь за счет сопротивления и держат тебя в призрачной целостности этой цепи. Оставшись здесь, только и можно сделать шаг — следующий! Поддаться всем своим обсессиям, когда они сами отрешаются от безжизненности твоего тела. Ты всегда хотел только любви, нестесненной и окончательной как смерть. Любви, не тешащей надеждой ни на какие пост скрипты, скрепы, встречу. Любви, где тратишь себя не достигая, — в предельном приближении твоей очереди. Любви с намеком, что тебя нет.