Бедняжке было жаль покидать свой чудесный маленький коттедж, ведь там она провела несколько спокойных лет, но, как предстояло узнать Лоре, в этом мире невозможно всегда делать то, что тебе нравится, или быть там, где тебе хочется.
Одна девушка, по ее словам, заявила отцу: «Я же не просила меня рожать, верно?» И приводила его ответ («Верно; если бы попросила, тебя бы и на свете не было, знай я тебя так, как знаю сейчас») как пример невежества и жестокости, с которыми ей приходится бороться.
И Лора опять снимала с полки большой том в кремовом картонном переплете, который уже многократно штудировала, так что многие правила знала наизусть. Но даже эта скучнейшая книга доставляла ей некоторое удовольствие. Например, на одной странице, в абзаце, составленном из сухих официальных предложений, обнаружилось слово «нежно-розовый». Оно относилось всего лишь к цвету бланка или чему-то в этом роде, но Лоре представился засушенный цветок, еще источающий слабый аромат.
По-моему, вас совершенно не касается, христианка я или нет, но если вам так хочется это знать, я христианка в том смысле, что живу в христианской стране и стараюсь строить свою жизнь в соответствии с христианским учением. Истолкование догм я оставляю тем, кто лучше в этом подкован, и вам советую то же.
Должно быть, таких людей, которые, как Лора, не видят для себя места в мире, тысячи, а она тревожится о себе и беспокоит других, как будто ее случай уникален. И где-то в самой глубине ее души возникло скорее чувство, чем твердая уверенность, что впредь самые главные радости в жизни ей будут приносить такие пейзажи, как этот.
Лора просто стояла и ждала, когда все тревоги утонут, пока не почувствовала, что ее личные мелкие заботы не имеют значения. Что бы с ней ни случилось, этот и тысячи других непритязательных, милых пейзажей будут все так же существовать, а люди будут внезапно замечать их, любоваться и радоваться.
Рядом с ней Лора чувствовала себя дряхлой старухой, и это ощущение ей нравилось, ведь уже наступили девяностые годы, когда молодежь любила строить из себя пресыщенных и разочарованных людей — утонченное порождение умирающего столетия. Новые Лорины друзья именовали себя fin de siècle, старшие же называли их беспутными, хотя все беспутство заключалось в том, что ненастными ночами они без шляп гуляли по Хайндхеду и, перекрикивая грозу, декламировали друг другу Суинберна и Омара Хайяма.
Хотя мисс Лэйн владела искусством штопки, больше она никогда не штопала свои чулки, а отдавала их Зилле, чья штопка была видна с другого конца комнаты. Вероятно, кузина Доркас полагала, что наштопалась на всю жизнь.
Будь он создан для католичества, он бы просто погрузился в него много месяцев назад, как в пуховую перину, и ему не пришлось бы метаться, изводиться и портить себе глаза над книжками. Но, несмотря на все это, напрасно я пытался на него повлиять; повлиять, чтобы он не поддавался влиянию. Никогда не пытайся ни на кого влиять, Лора. Это неправильно. Жизнь других людей — это их жизнь, и они должны проживать ее сами; часто нам кажется, будто они делают что-то не так, тогда как они поступают верно — верно по их разумению, хоть и вопреки нашему.
