Как-то нам надо выбираться из этого обмана, и оставлять то чем мы занимались под его воздействием. И идти к истине, к жизни по любви. Я не знаю, как это всё реально сделать. Ведь мы полностью вовлечены в жизнь мира, и своя жизнь полностью зависит от того как мы работает на мир и в мире. Можно сказать, что мир и есть наш бог, которому мы служим и который как-то обеспечивает наше существование. И как выйти из этого симбиоза с миром, и войти в симбиоз с Христом, я не знаю. Это ведь действительно нужно умереть для мира и родиться для Бога. Не просто так окунуться в воду, вроде как уже крестился в смерть Христа для этого мира. Нужно кардинальные перемены, настоящее покаяние, то есть обращение от дел мира к делам любви. А я и в себе самом ничего не вижу кроме желания отодвинуть это дело куда-то в сторону, до лучших времён, потому что совершенно не знаю, как жить, если жить по нормам любви. То есть как-то так предчувствую, но это то, что надо бы было делать мне, а как я сам буду жить, ведь у меня не останется никаких средств к существованию. Иисус, конечно, говорил не заботиться:
24 Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть.
Вменяется, а не делает праведным. Верящий в это не делается менее нечестивым, чем был до этого. Так и ходит нечестивым, но такая вера вменяется ему в праведность, и он идёт в Царство Небесное как праведник, при всех его нечестивых делах.
Надо понять, что Бог хочет от нас, зачем Он сам заключил нас всех в непослушание, под грех, чтобы потом всех помиловать. Что мы делаем в этом непослушании, к чему оно? Что Он хочет, чтобы мы здесь усвоили? Мы здесь не можем осуждать никого, не осудив при этом самого себя. Мы все повязаны одной всеобщей греховностью.
Именно эти хорошие и сужают ворота и сами не входят, потому что не считают себя подходящими, уже достаточно очистившимися и других не пускают ведь другие ещё хуже их, это закваска фарисейская, становиться лучше других
Почему первые идут мытари и блудницы? Потому что они, никаких требований никому не предъявляют, у них все святые. Каким судом они судят других таким и сами судимы, так что они становятся святыми, судя по тому, как они других оценивали
почему-то это очень трудно даже себе представить, что я вот так начну жить, и не то что один разок, а постоянно. А вдруг Он скажет мне делать такое, чего я не хочу, хотя знаю, что именно так и нужно делать? Вообще я ведь на самом деле знаю, что нужно так, но избегаю этого под всякими предлогами. Что-то во мне такое постоянно противится этому, не хочет, чтоб я начал так жить. Наверное, это и есть плоть, она тоже хочет, чтобы я выполнял то, что она хочет. То есть я пока больше ей руководствуюсь, чем Иисусом. Ну, вот и получается, что я Его не слушаю, но прошу что-то, зову «Господи, Господи». А ведь не хочу делать то, что Он говорит.
почему-то это очень трудно даже себе представить, что я вот так начну жить, и не то что один разок, а постоянно. А вдруг Он скажет мне делать такое, чего я не хочу, хотя знаю, что именно так и нужно делать? Вообще я ведь на самом деле знаю, что нужно так, но избегаю этого под всякими предлогами. Что-то во мне такое постоянно противится этому, не хочет, чтоб я начал так жить. Наверное, это и есть плоть, она тоже хочет, чтобы я выполнял то, что она хочет. То есть я пока больше ей руководствуюсь, чем Иисусом. Ну, вот и получается, что я Его не слушаю, но прошу что-то, зову «Господи, Господи». А ведь не хочу делать то, что Он говорит.
Я согласен в меру сил выполнять то, что предписано в Библии, и так как я сам это понимаю, как мне понятно и удобно. Но не хочу даже спрашивать, что Он хочет, чтобы я сделал. Вот Он и говорит «что ж вы зовёте меня Господи, Господи, а не делаете то, что Я говорю
Так вот почему Иисус сказал «что вы зовёте меня Господи, Господи, а дела мои не делаете», потому что нужно дать Ему проявиться, вынести это сокровище, то есть Его самого наружу. Начать делать то, что Он говорит, а не то, что сам себе придумал. То есть спросить у Него, что бы Он хотел сделать через меня сейчас, для этого человека, что сказать. Не я, а Он.
Никто нас не любит в такой многодетной семье Бога. Враг раздробил тело, на конфессии и деноминации, и уже на отдельных людей, каждый сам за себя в теле Христовом. Нет Духа Божьего, нет того духа в людях, который был во Христе. Христос не мог что-то держать у себя в то время, когда другие нуждались, Он не мог даже жить, в то время как братья Его умирали. Поэтому Он отдавал всё что имел, даже жизнь свою за нас. А мы что отдаём друг другу? Десятину пасторам, которые не помогут нам же, не то что когда-то отдадут во сто крат, они и сотой части не дадут, когда у нас случится беда. Обвинят и осудят, исключат из церкви. Ведь беда действительно не приходит просто так, часто это последствия наших грехов. Но ведь любовь прощает, а не осуждает. Иисус пошёл на смерть вместо грешников, не убил ни одного из них, самого худшего грешника не убил, зато пошёл на крест вместо него.
Как нам выбираться из всего этого, как мы сможем добраться до Бога, как мы сможем найти, увидеть и войти в Тело Христа, в эту любовь друг к другу, если мы даже не верим, даже не ищем, даже не мечтаем о таком
