«Революция, — заявил Робеспьер перед Конвентом в ходе процесса над Дантоном, — заключается в народе, а не в известности отдельных людей» [13]. Ни один человек, каковы бы ни были его заслуги в деле революции, не может быть выше закона и уважения к республиканским институтам, основанным на суверенитете народа. Республиканские институты всегда должны стоять выше личности. К политическим деятелям, добившимся известности, следует относиться с инстинктивным недоверием. Journal historique et politique сообщал, что парижане испытывают отвращение к самим себе, осознав, сколь наивны они были, следуя за Эбером и Дантоном. Что ж, по крайней мере, с некоторой печалью заключал журнал, этот эпизод «излечил народ от идолопоклонства перед личностями» [14].
