МОСКВА
2025

Глава 1

会うは別れの始め

Встреча — начало расставания

Шестнадцать лет назад…

 

Прокурор Исихара Тадао зашел в комнату, которая служила ему кабинетом. Он только выиграл одно дело, но уже взял новое, а потому работы было очень много. Исихара собирался забрать из дома несколько важных документов и вернуться в прокуратуру, чтобы обсудить с помощниками детали расследования.

Внезапно он услышал, как дверь в кабинет закрылась, и, насторожившись, медленно обернулся, сохранив при этом совершенно спокойное выражение лица.

Рядом с дверью стоял высокий человек в черной толстовке и джинсах, нижнюю половину лица которого скрывала черная медицинская маска, а верхнюю — тень от сдвинутой на лоб кепки. На руки незнакомец натянул одноразовые перчатки, в правой руке сжимал нож — и это точно был нож с кухни самого Исихары.

— Даю тебе шанс уйти отсюда прямо сейчас, — с напускным равнодушием произнес прокурор. — И тогда я забуду о том, что произошло.

Лицо незнакомца он увидеть не мог, но был уверен, что тот усмехнулся. Оттолкнувшись от стены, человек сделал шаг вперед, остановился. Исихара понял: раз незнакомец до сих пор не напал, значит, ему что-то нужно.

Несмотря на гнев и напряжение, Исихара, сохраняя внешнее спокойствие, предупредил:

— Ты пожалеешь об этом решении.

— Это вы пожалеете. И очень сильно, — прошипел незнакомец, сделав еще шаг вперед. 

И вдруг снял с лица маску. Он поднял голову и посмотрел прокурору прямо в глаза — и в этом взгляде было столько ненависти, что Исихара на мгновение растерялся.

Но лишь на мгновение. Увидев, кто перед ним, Исихара понял, зачем тот пришел. И только сейчас внутри вспыхнул страх.

— Исао?

— Почему вы так удивлены? — зло спросил тот. — Неужели думали, что предательство сойдет вам с рук? Что я не приду?

Исихара взял себя в руки и отогнал нахлынувшие чувства. Вернул холодность рассудка. 

Что ж… он подозревал, что Исао явится. Но не думал, что тот проберется в его дом с ножом в руке. Исихара не сомневался, что мальчишка будет обвинять и оскорблять его, может, попытается вывести на чистую воду, пойдет в прокуратуру или полицию. Но это…

Теперь Исихара все же успокоился. Он знал этого парня. Знал почти так же хорошо, как и его отца. Исао точно не способен на убийство.

— Зря ты это сделал, — покачал головой прокурор, и в его голосе промелькнуло искреннее сожаление. — Ты понимаешь, что проник в чужой дом? Что угрожаешь ножом служителю закона? Даже я не смогу тебе помочь. Решил повторить судьбу отца?

Теперь в глазах Исао загорелась такая ярость, что Исихара невольно сделал полшага назад, пожалев о последних словах.

— Вы еще смеете говорить о моем отце? Если кто и повторит его судьбу, так это вы, — звенящим от злости голосом произнес Исао. — И я имею в виду не тюрьму.

Исихара мрачно сощурился:

— Твой отец сам во всем виноват. Пусть он и был моим другом, но это не значило, что я должен был скрывать его преступления.

— Вы и не должны были скрывать то, чего не было! Вы сбросили на моего отца свою вину! Неужели у вас совершенно нет совести? — Теперь в голосе Исао послышались непонимание и растерянность. — Даже сейчас, даже передо мной вы продолжаете утверждать, что мой отец был виновен?

Исихара не ответил. Он собирался стоять на своем до конца, вот только… Исао не убедить. Ведь он знал правду.

— Вы оболгали его, сломали ему карьеру, жизнь! Вы убили его! 

— Я его не убивал! — процедил Исихара.

— Моего отца убили в тюрьме, но если бы вы его не подставили, он был бы жив! Так что это вы его убили! — практически прокричал Исао.

Это было на руку Исихаре. Потеряв самообладание, парень потерял и бдительность. Прокурор потянулся к карману пиджака, в котором лежал телефон, но Исао это заметил. Он рванул вперед, в два шага оказавшись рядом, и схватил противника за руку, прервав попытку дотянуться до телефона. Но в этот момент второй рукой Исихара ударил Исао, а затем выкрутил ему запястье, чтобы ослабить хватку на рукояти ножа. Отобрав оружие, Исихара хотел отбросить его подальше, но Исао схватился за лезвие.

И сцепил зубы, когда оно глубоко порезало ладонь. Но ненависть была сильнее боли.

Ненависть разрушала Исао изнутри, и она же давала ему силы.

Он ударил своего врага по лицу и, не теряя времени, ударил еще раз. Хватка ослабла, и Исао смог отобрать нож. Быстро переложив оружие в левую руку, правой, окровавленной, он схватил Исихару за плечо, дернул на себя и вонзил нож ему в живот.

Исихара резко выдохнул от боли и попытался ударить Исао, но тот, легко увернувшись, вогнал нож снова, на этот раз выше. Из горла прокурора вырвались булькающие звуки, ноги подкосились, и, когда Исао отпустил его, он рухнул на пол.

Исао выронил нож и сделал шаг назад.

Он посмотрел на свои дрожащие руки в черных перчатках, одна из которых порвалась. Ладони покрывала кровь — его собственная, перемешанная с кровью врага.

Исао перевел взгляд на Исихару. Тот больше не шевелился. И хоть пока еще оставался жив… это ненадолго.

Исао на мгновение заглянул внутрь себя в поисках страха или чувства вины. И не нашел ни того ни другого. Но, к сожалению, не нашел и удовлетворения. Кровь не смыла жажды мести. Напротив, та словно стала лишь сильнее. Убив Исихару, он не почувствовал… того, что ожидал. Освобождения, облегчения или чего-то подобного. Была лишь мысль…

Этого мало.

Хотя… вид Исихары, покрытого кровью, находящегося на грани жизни и смерти, на мгновение зажег в Исао искру злой радости. Этот человек больше никому не навредит. Никого больше не подставит. Никого больше не предаст. Не будет наслаждаться жизнью и незаслуженным уважением, когда отца Исао уже нет.

Но прошло несколько мгновений, и Исао замутило от запаха крови, от вида алых пятен на татами. Голова закружилась, а по рукам пробежала дрожь.

Кровь. Он оставил следы своей крови. И на полу, и на одежде Исихары.

Исао с яростью сцепил зубы. Он не собирался садиться в тюрьму из-за этого жалкого предателя. Нужно избавиться от следов.

Вот только не стоило задерживаться на месте преступления. Исао подумал о том, чтобы забрать с собой пиджак Исихары и сжечь, но он не сможет полностью избавиться от следов своей крови на полу...

Значит, надо устроить пожар. Но сделать это так, чтобы поджог приняли за несчастный случай. Исао повезло, что кухня находилась в соседней комнате, — подозрений, почему загорелся еще и кабинет, будет меньше. 

Но Исао подготовился и к другому развитию событий — если полицейские поймут, что поджог был подстроен, а прокурора убили. У парня с собой был кухонный нож… с чужими отпечатками. С отпечатками преступника, не так давно вышедшего из тюрьмы. Украсть этот нож из квартиры, расположенной на первом этаже дома в бедном районе, оказалось несложно. А так как у этого человека был мотив — месть прокурору, из-за которого он и оказался за решеткой, детективы наверняка ухватятся за подобную нить. На кухне Исихары Исао специально выбрал нож с похожим лезвием.

Поначалу Исао не хотел, чтобы за его преступление расплачивался другой человек… Но не нашел иного пути. Да и жажда мести оказалась сильнее. А тот человек… Он не был невиновным. Срок в тюрьме не очищает совесть.

Исао стянул с руки порванную перчатку и убрал в карман. Присев рядом с телом и борясь с отвращением, он снял с шеи Исихары галстук и обмотал раненую ладонь. Не хватало только оставить капли своей крови где-то еще. Руку прошила острая боль, но парень ее почти не заметил. Душевная боль была куда сильнее.

Исихара… Из-за него Исао остался совершенно один, лишился последнего родного человека. А теперь еще и стал убийцей. Замарал руки в крови.

Исао тряхнул головой. Все это он собирался обдумать позднее, а сейчас… Сейчас нужно убраться подальше с места преступления. И замести следы.

Исао вытащил украденный нож здоровой рукой в перчатке, испачкал его в крови Исихары, а затем протер лезвие. Когда Исао покинет дом прокурора, то избавится от этого ножа неподалеку — так, чтобы детективы нашли его.

Потом Исао вышел из кабинета, плотно задвинув за собой дверь, и собирался отправиться на кухню, но услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Парень замер, не зная, что делать. Сбежать? Тогда он может сразу прощаться со свободой — улик осталось слишком много. Спрятаться? А если кто-то зайдет в это время в кабинет?

Избавиться от свидетеля?

Прошло несколько секунд, и в коридоре показался мальчик десяти лет. Довольно высокий для своего возраста, с хмурым взглядом больших темных глаз.

Мальчик, казалось, был погружен в собственные мысли, но, заметив Исао, удивленно остановился.

— Хаттори-сан? Привет… — Кадзуо нахмурился. — Что ты здесь делаешь?

— Я… — Исао не знал, что сказать. Он совсем забыл о сыне Исихары. — Почему ты не в школе?

— Вообще-то сейчас каникулы… — протянул Кадзуо.

Исао сдержал недовольный вздох. Точно, он совсем забыл об этом. Вообще потерял чувство времени.

— Так что ты здесь делаешь? Мой отец дома? — Кадзуо перевел взгляд на двери, ведущие в кабинет, и Исао запаниковал.

— Нет, — поспешно ответил он, невольно сжав в кармане куртки раненую руку. Ее словно обожгло огнем. — Он еще не вернулся, какое-то новое важное дело.

Кадзуо равнодушно кивнул.

Следом за паникой Исао захлестнула боль.

Он сделал то же самое… То же самое, что и самый презираемый им человек. Сделал еще одного ребенка сиротой. 

Конечно, Исихара предал доверие своего друга. Но теперь, как и Исао, Кадзуо остался совершенно один — других родных у мальчика нет.

Не так давно Исао и себя считал ребенком. Он лишь несколько недель назад стал совершеннолетним, но при этом понимал, что этого недостаточно, чтобы действительно быть взрослым, — для этого необходимо научиться брать ответственность за себя и свою жизнь, самостоятельно решать проблемы. 

Раньше Исао считал, что люди взрослеют постепенно. Он ошибался. Бывает, повзрослеть приходится в один день. Это с ним и произошло.

И теперь через подобное предстоит пройти Кадзуо. И пусть тот не станет убийцей, но узнает, что его отец был преступником и, еще хуже, предателем. Что он мертв. Убит знакомым Кадзуо человеком.

При этом Кадзуо не двадцать. Ему всего десять.

Исао сдержал горькую усмешку. А ведь их отцы дружили. И вот как все обернулось…

И все же… Вдруг что-то еще можно если не исправить, то хотя бы не разрушить окончательно? Исао может помочь Кадзуо, а Кадзуо… может помочь ему. Исао эта помощь была необходима.

Он понял, что слишком углубился в свои мысли, а Кадзуо тем временем не сводил с него внимательного взгляда.

— Да… у тебя же каникулы. Но Исихара… сан, — с трудом проговорил Исао, — очень занят на работе. Его новое дело… как тебе сказать… оно очень сложное и отнимает много времени. Исихара-сан сказал, что редко будет появляться дома и лишь на короткое время. Так что они договорились с… моим отцом… — Голос его дрогнул. Кадзуо не знал о том, что произошло с Хаттори Кэндзи. — …Что ты можешь в это время пожить со мной. Чтобы не быть весь месяц почти один.

Кадзуо выглядел удивленным.

— Правда? — тихо спросил он, и в его глазах промелькнуло что-то, что Исао не смог прочесть.

— Да, конечно, что за вопросы. Я вру, что ли? — притворно возмутился Исао, но руки у него задрожали.

— А… когда? — неуверенно уточнил Кадзуо, и Исао растерялся, так как редко видел мальчика таким. Обычно тот был равнодушно-спокойным или же хмурым. Теперь же… выглядел почти взволнованным.

— Сейчас, когда же еще. Я живу далеко отсюда, зачем ездить туда-обратно. Так что иди в свою комнату и собери вещи, только очень быстро. Я… спешу. — Исао постарался, чтобы его голос звучал ровно, а сам нервно покосился в сторону кабинета.

— Хорошо! — Кадзуо поспешил в свою комнату.

— Только много всего не бери, если что, вернемся или докупим! — добавил Исао, но Кадзуо уже скрылся в коридоре.

Спустя менее чем десять минут, которые показались Исао часом, Кадзуо вернулся с рюкзаком на плечах и небольшой спортивной сумкой в руках.

— Мы идем? — нетерпеливо спросил он, когда Исао не сдвинулся с места.

— Что? А, да… Ты иди, мне кое-что нужно забрать в кабинете Исихары-сана, отвезти потом в прокуратуру, а то ему совсем некогда. — Исао нервно улыбнулся. — Иди к метро и подожди меня там, я быстро.

— Да я здесь подожду, — пожал плечами Кадзуо.

— Нет, — резко ответил Исао. — Не надо. Я тебя догоню. Иди к метро.

— Хорошо, — протянул Кадзуо, привыкший слушаться старших. — До встречи.

— Я быстро.

Только когда дверь за Кадзуо закрылась, он шумно выдохнул и прислонился спиной к стене. 

Как все могло сложиться подобным образом? Что вообще происходит?

Выглянув в окно, Исао дождался, пока Кадзуо скроется в конце улицы, а затем зашел на кухню.

Пришло время уничтожать улики.

* * *

— У тебя сегодня выходной, нии-сан?1 — немного сонно спросил Кадзуо, заглядывая на небольшую кухню.

— Да, сегодня я свободен, — отозвался Исао из-за открытой дверцы холодильника, и Кадзуо радостно улыбнулся. 

— Иди умойся и будем завтракать, — добавил Исао, закрывая холодильник, и Кадзуо тут же отправился в ванную.

Уже год он жил вместе с Исао в небольшом домике в отдаленном районе Токио — Нэрима. Здесь так тихо и так спокойно… Кадзуо казалось странным, что отец не показывался все это время. Он даже пропустил одиннадцатый день рождения сына. Впрочем… Это было не в первый раз, когда отец пропускал его день рождения. Часто они вообще никак не отмечали праздники, а подарки для Кадзуо могли передать разве что подчиненные его отца. Кадзуо привык, что тому неинтересен. Кадзуо порой даже казалось, что своего отца он раздражает.

И потому после привычных холодности и безразличия забота Исао была особенно приятной. Оказалось, Кадзуо очень нуждался в этом — хотя бы в небольшом количестве тепла. Он был так одинок, всегда хотел, чтобы его любили, как любили других детей. Внимание, время… Кадзуо понимал, что у такого занятого человека, как его отец, свободного времени совсем мало, и не мог жаловаться. Но если бы при этом Кадзуо чувствовал от отца хоть какую-то поддержку, видел хоть какие-то проявления заботы…

Но этого тоже не было.

Пока не появился Исао. 

Поэтому Кадзуо особо не задумывался над тем, почему отец до сих пор не забрал его. Зачем, если Кадзуо все устраивало? Может, отцу так удобнее?.. В любом случае Кадзуо больше нравилось жить здесь. И хоть он не признавался себе в этом, на самом деле совсем не ждал того момента, когда все вернется в привычное русло.

Кадзуо зашел на кухню и сел за стол.

— Опять? — протянул он, увидев на тарелке дораяки2. 

— А тебе что, не нравится? — словно бы обиделся Исао.

— Нравится, но… ты постоянно их готовишь, — пожаловался Кадзуо. — Если ты умеешь только это, покупай готовую еду.

— Какой ты капризный! — возмущенно, но при этом с весельем в голосе воскликнул Исао. — Тебе одиннадцать лет, почти взрослый уже! Будешь жаловаться — будешь готовить сам.

Кадзуо улыбнулся. 

— Ладно, что ты хочешь в следующий раз? — вздохнул Исао, разливая чай.

Кадзуо задумался.

— Я обычно завтракал, как отец. Мисо-супом и рисом. Но я люблю печенье.

— Так это точно лучше, чем печенье, — заявил Исао, указав на дораяки. — А я мисо-суп терпеть не могу… Тебя что, так не любят, раз часто им кормили?

Кадзуо закатил глаза, но промолчал. Ему нравилось разговаривать с Исао, нравилось его дразнить и иногда жаловаться. Исао всегда слушал, что говорит Кадзуо, и не обращался с ним, как с глупым, ничего не понимающим ребенком.

Кадзуо не знал точно, когда их дом отремонтируют, может быть, уже отремонтировали, все-таки прошел уже год. Исао сказал, что дом сильно пострадал при пожаре и отец временно живет в гостинице, в которой почти не появляется из-за сложных дел. А потому отец решил, что будет намного удобнее, если Кадзуо поживет в семье Хаттори подольше, даже после того, как закончились каникулы, — в нормальном доме, под присмотром.

Кадзуо подозревал, что отцу просто нравилось такое положение дел. Может, его устраивало, что забота о вечно мешающемся под ногами сыне перешла в руки кого-то другого. И факт того, что этот «другой» — сын его друга, наверняка успокаивал совесть Исихары.

За завтраком Кадзуо вновь поймал себя на мысли, что сложившаяся ситуация его лишь радует. Он окинул комнату внимательным взглядом, посмотрел на Исао, который читал книгу. Если дом, в котором он жил раньше, — просторный и дорого обставленный, — казался Кадзуо холодным и пустым, то этот скромный домик, где за ним приглядывал Исао, ощущался солнечным и теплым. Это место хотелось называть домом.

Убрав со стола посуду, Кадзуо попросил Исао сыграть с ним в шахматы.

— Мы каждый день будем с тобой играть? — весело уточнил Исао, но принес потертую шахматную доску и поставил ее на стол.

— Будем играть, пока я не выиграю! — заявил Кадзуо, и Исао рассмеялся.

— Тогда нам придется играть целую вечность.

Кадзуо фыркнул.

— Ты домашнее задание-то сделал? — спросил Исао, расставляя фигурки на доске. Он не хотел, чтобы из-за случившегося год назад Кадзуо не получил достойного образования. 

Кадзуо посмотрел на Исао с детской снисходительностью.

— Да, сделал… Я учусь дома — у меня все задания домашние. Но почему их так много?

— Это чтобы тебя занять, а то ведь не отстанешь от меня. 

— Эй!..

Исао прервал его, сделав первый ход. Кадзуо тут же сосредоточился на шахматной доске, внимательно разглядывая фигуры и тщательно продумывая тактику. Исао же тем временем весело наблюдал за Кадзуо, почти не обращая внимания на его ходы.

— Ты что, забыл, как ходит ладья? — спросил Исао.

— Нет! — возмущенно откликнулся Кадзуо.

— Тогда почему смотришь на нее уже минуту?

Кадзуо недовольно покосился на него и неуверенно передвинул своего коня. Несколько следующих ходов они сделали молча, и Кадзуо радостно сбил слона соперника. Исао же тем временем отметил, что раньше Кадзуо казался тихим, неразговорчивым и хмурым ребенком. Когда Исао виделся с ним, пытался его разговорить, но Кадзуо был недоверчивым и замкнутым.

Сейчас он держался совсем по-другому.

— Нии-сан, — заговорил Кадзуо, — а что ты учишь в университете? Хочешь быть художником? Ты так красиво рисуешь, это твое домашнее задание?

Исао коротко рассмеялся:

— Нет… Я рисую для себя.

— А-а, — протянул Кадзуо. — А кем ты хочешь стать?

Исао несколько печально улыбнулся.

— Я хотел быть врачом, — ответил он. — Готовился к поступлению в медицинский…

— Ого, — отозвался Кадзуо. — Подожди, ты не поступил, что ли?

— Не в этом дело. Просто поменял решение… Я не смогу быть врачом.

— Почему? — удивился Кадзуо, отрывая взгляд от доски, и с интересом посмотрел на Исао. — Ты недостаточно умный?

Исао закатил глаза, и Кадзуо рассмеялся.

— Нет, просто… Из-за определенных обстоятельств я больше не смогу быть врачом. У меня не выйдет. Это сложно, но так случилось. Но я нашел сферу, где смогу применить свои знания.

— Это как? — не понял Кадзуо, но отвечать прямо Исао бы не стал.

— Я учусь на юридическом.

Исао словно вспомнил, что они играют в шахматы, и наконец сделал ход.

— На юридическом… Как Хаттори-сан и мой отец когда-то? — обрадовался Кадзуо.

Исао сначала нахмурился, а потом вновь грустно улыбнулся:

— Да…

На короткое время воцарилось молчание, и Исао углубился в свои мысли, а Кадзуо задумчиво разглядывал шахматные фигуры.

— Ты поддаешься? — с подозрением протянул Кадзуо.

— Твой король явно так не считает, — усмехнулся Исао.

— Почему?

— Шах и мат, — просто ответил Исао, и Кадзуо недовольно взмахнул руками.

— Ты был серьезным соперником, — утешил его Исао.

Кадзуо покачал головой:

— Ты совсем не умеешь лгать.

— Я уже начал учиться.

* * *

После учебы, подработки и домашних дел Исао проспал всего четыре часа и, когда прозвенел будильник, чувствовал себя разбитым. Он хотел вновь заснуть, но не мог себе этого позволить. Если уж Исао взялся заботиться о ребенке, то должен делать это как следует. Он хотел, чтобы Кадзуо жилось хорошо.

Исао поднялся с футона3 и с удивлением почувствовал запах сахара и растительного масла. В комнате показался Кадзуо и, заметив, что Исао не спит, широко улыбнулся.

— Ты уже проснулся? Я приготовил для тебя тамаго-яки!4

Кадзуо явно был доволен собой и удивился, когда Исао посмотрел на него со смесью недоумения и тревоги.

— Где ты взял продукты?

— Ты, видимо, все еще не проснулся, — протянул Кадзуо. — В магазине, где же еще…

Сонливость Исао как рукой сняло.

— Ты ходил в магазин? — испуганно спросил он. В голове сразу же возникли тревожные мысли о том, как все могло пойти не так.

Кадзуо опустился на татами и взял в руки фотоаппарат. Тот был старым, но Кадзуо очень его любил. На ремешке висел брелок — деревянный, с выжженными иероглифами, складывающимися в имя Кадзуо, — подарок Исао.

— Посмотри, какие фото я сделал по пути! — радостно попросил он, протягивая Исао фотоаппарат. — Может, когда я вырасту, стану фотографом?

— Подожди. — Исао отмахнулся от фотоаппарата и внимательно посмотрел на Кадзуо. Ему было не до снимков. — Ты выходил из дома?

— Да… — Кадзуо удивился тревоге в голосе Исао. — А что? Я всегда так делал, и отец меня не ругал.

— Я не ругаю. — Попытавшись успокоиться, Исао даже улыбнулся, чтобы не расстраивать Кадзуо. — Просто… Лучше не делай так больше. Хорошо?

— Почему? — не спешил соглашаться Кадзуо, и Исао хмуро посмотрел на него. 

— Ну… вдруг ты потеряешься, — пробормотал Исао. 

«Или найдешься», — добавил он мысленно. Оба варианта Исао очень пугали.

Кадзуо словно бы обиделся:

— Я не маленький, а магазин близко.

— Хорошо, — согласился Исао. — Но в следующий раз говори мне, если захочешь куда-то пойти.

— Ты спал, вообще-то, — заметил Кадзуо и, подняв фотоаппарат, сделал фото хмурого Исао, заставив того тяжело вздохнуть. — Но раз так, я хочу погулять. Пойдем?

— Куда? — смягчился Исао, вставая.

Он взял у Кадзуо фотоаппарат и удалил свою фотографию.

— В парк! — ответил Кадзуо. Он уже привык, что Исао всегда удаляет свои фотографии. — Я хочу сделать новые фото!

На самом деле Исао старался делать так, чтобы Кадзуо как можно реже выходил на улицу. Из-за того что Исао часто подолгу отсутствовал — был на учебе или подработке, — Кадзуо все время сидел дома. И, к счастью, довольно редко проявлял желание куда-то выйти. Исао видел, что Кадзуо нравится у него, что он полюбил их дом, и… радовался этому — далеко не только из-за того, что прятать Кадзуо становилось проще.

И все же если Кадзуо просил отправиться куда-то неподалеку от их дома, например в парк, Исао чаще всего соглашался. Он не хотел, чтобы Кадзуо жил как взаперти.

— Ладно, — кивнул Исао, размышляя над тем, как успеть сделать все необходимые дела. Учеба и подработка вытягивали из него все силы… 

— Когда ты научился готовить тамаго-яки? — удивился Исао. Вопреки его переживаниям, на кухне было чисто и ничего не сгорело.

— Я часто готовил себе, — пожал плечами Кадзуо. — Раз ты уже поел, мы идем?

— Да, собирайся, — отозвался Исао, хотя куда больше он хотел бы остаться дома.

Кадзуо радостно отправился в комнату собирать рюкзак, думая над тем, какая веселая прогулка их ожидает. Он всегда хотел себе старшего брата или хотя бы младшего, чтобы не было так одиноко. Даже в школе, где все стремились быть частью коллектива, где Кадзуо постоянно находился среди сверстников, ему было одиноко. Ему казалось, что он не мог найти общий язык с остальными, и это всегда не нравилось его отцу. Вот сам Исихара умел расположить к себе, наверное, любого.

Исао тоже такой, заметил Кадзуо. Он всегда всем нравился, особенно когда улыбался. Но за все время, проведенное с ним, Кадзуо не заметил, чтобы у Исао были близкие друзья.

— Ты готов? — Исао уже не выглядел сонным. Он оделся в простую футболку и джинсы, а на голову нацепил кепку. Он почти всегда ходил в кепках.

Перед выходом Исао захватил с собой перчатки, и Кадзуо вновь заметил на его ладони длинный, грубый шрам. Исао не рассказывал, как поранился. Кадзуо помнил только, что он часто делал перевязки и некоторое время с трудом работал правой рукой.

Затем Исао надел кепку и на голову Кадзуо. Тот закатил глаза, но спорить не стал. Кадзуо лишь притворялся, что ему не нравится, когда Исао заставлял его носить кепки, а на самом деле хотел подражать своему старшему брату.

— Может, наденешь? — попросил Исао, протянув Кадзуо медицинскую маску. — Вдруг заболеешь

— Нет, — сморщил нос Кадзуо. — Они неудобные.

— Тогда в следующий раз мы не пойдем с тобой гулять. В случае чего, я не смогу сидеть дома, занимаясь твоим лечением, — пригрозил Исао.

Кадзуо недовольно вздохнул, но забрал маску. Исао ощутил болезненный укол вины из-за того, что манипулирует ребенком, но так было лучше, чем рисковать: вдруг на улице кто-то узнает Кадзуо. Прошел уже год, и все же…

Они пошли в парк. Исао привычно выбирал те улицы или переулки, где было как можно меньше прохожих, даже если из-за этого приходилось идти чуть дольше. Да и в самом парке он всегда держался отдаленных и уединенных уголков.

— Может, мне сегодня позвонить отцу?

Кадзуо переживал, что тот будет недоволен, если он не будет с ним связываться. Но еще ему казалось странным не общаться со своим родителем уже год. 

Исао внутренне напрягся, но лишь покачал головой:

— Он очень занят, к сожалению. Я пытался ему позвонить, но его помощник сказал, что Исихара-сан не может подойти. У них очень серьезное расследование. Что-то крупное.

Кадзуо ни капли не удивился и даже не разочаровался. У его отца постоянно не было на него ни времени, ни, к сожалению, желания это самое время выкроить.

— Кстати, а где Хаттори-сан? — спросил Кадзуо. Он поначалу удивился, что Исао живет один, но за это время понял, что тот совершенно самостоятелен. — Он ведет то же расследование, что и мой отец?

— Можно и так сказать, — пробормотал Исао.

— Что? — не расслышал Кадзуо.

— Да, они оба очень заняты, — подтвердил Исао, на секунду виновато посмотрев на Кадзуо, но и ему самому стало больно при упоминании отца. — Ты же знаешь, какая у них работа…

Кадзуо кивнул:

— Да, конечно.

Пока они шли по улице, Кадзуо успел сделать множество фотографий, объектами его интереса становились деревья, растущие вдоль дороги, входные двери конбини5, горящий красным светофор, холодного голубого оттенка небо. Затем Кадзуо ускорился, встал перед Исао и сфотографировал его, но тот успел прикрыть лицо рукой.

— Опять удалишь свое фото? — недовольно спросил Кадзуо, и Исао широко улыбнулся:

— Так уж и быть, это не удалю.

Кадзуо явно обрадовался и весело махнул рукой в сторону:

— Встань туда. Сделаю еще один снимок.

— Ага, конечно, — хмыкнул Исао и подошел к Кадзуо. — Я не фотомодель.

Кадзуо нарочито раздраженно вздохнул, и они пошли дальше.

— Тогда давай вместе сфотографируемся, — попросил Кадзуо.

Исао хотел сначала отказаться, но, посмотрев на него, слабо улыбнулся:

— Хорошо.

Исао присел, чтобы их с Кадзуо лица оказались на одном уровне. Он был очень высоким, и Кадзуо хотел вырасти таким же. Но Кадзуо не нравилась болезненная худоба Исао. Он явно очень уставал и недостаточно хорошо питался.

Кадзуо повернул фотоаппарат так, чтобы объектив смотрел в их сторону, а затем широко улыбнулся и сделал снимок.

— Эх, в кадр не попала даже половина твоего лица, — расстроился Кадзуо.

— Ну и отлично. — Исао решил, что в таком случае можно и правда не удалять это фото.

— Давай заново! — воскликнул Кадзуо.

— Нет, — протянул Исао с напускной усталостью. — Пойдем дальше.

Какое-то время они шли молча: Кадзуо изредка что-то фотографировал, а Исао думал о своем. Из-за вопросов Кадзуо он вновь вспомнил об Исихаре-старшем, и это воспоминание обжигало его изнутри. Исао не переставал ненавидеть Исихару. И не переставал скорбеть по отцу. 

Каждый раз, вспоминая предательство Исихары, Исао чувствовал, что хочет вновь убить его. Вновь увидеть страх в его глазах, увидеть, как этот страх сменяется болью. Как Исихара прощается с жизнью. Вновь осознать, что на одного плохого человека в мире стало меньше.

Возможно, надо было убивать его медленнее. Растянуть мучения человека, сломавшего жизнь его отца.

Той короткой мести оказалось недостаточно. Исао ловил себя на мысли о том, что… не чувствует угрызений совести. О том, что, пожалуй, способен совершить подобное снова. Поначалу эта мысль пугала Исао. Но потом он понял, что привлекает она его куда сильнее, чем тревожит.

Столько людей вокруг предают тех, кто им доверяет, вонзают ножи в спины тем, кто этого не заслуживает, подставляют тех, кто мешает им добиться цели, лезут вверх по чужим головам. Исао становилось плохо от одной лишь мысли о подобном. 

И все больше Исао убеждался в том, что правосудие с подобными людьми не справляется.

Исао понял, что хотел бы стереть с лица земли как можно больше подобных людей. И чтобы они не просто исчезли, но еще и заплатили за то, что совершили.

Размышляя, Исао не переставал наблюдать за Кадзуо. Благодаря ему он не чувствовал себя таким одиноким. 

Благодаря Кадзуо Исао чувствовал себя почти счастливым. 

— Я проголодался. Пойдем купим яки-имо6. Вон там!

— Ну нет! Я же терпеть его не могу, — заявил Исао. — Пойдем лучше домой, я сам что-нибудь приготовлю.

Каждая лишняя минута вне стен дома натягивала нервы Исао, а потому он хотел побыстрее вернуться.

— Хорошо. — Кадзуо устраивал и этот вариант. — Но только не карри. А то когда ты пытался приготовить его, чуть не поджег кухню.

Исао хмыкнул, но слова Кадзуо про огонь напомнили ему о том, что он старательно пытался не вспоминать.

— Я делал это в первый раз, — улыбнулся Исао, подразумевая сразу два события.

— Надеюсь, в последний, — заметил Кадзуо, и Исао тихо рассмеялся.

Он тоже на это надеялся.

* * *

Кадзуо сидел перед телевизором, переключая каналы. Исао не было дома: он либо учился, либо подрабатывал — точно мальчик не знал. 

Кадзуо сделал всю домашнюю работу и даже решил задания по математике и японскому языку, которые должен был пройти с Исао только на следующем уроке. Кадзуо решил их самостоятельно — он очень хотел показать Исао, какой он способный. Гордость в его глазах не просто радовала Кадзуо, она была лучшим стимулом прикладывать еще больше усилий.

Кадзуо попробовал рисовать. Он позаимствовал у Исао бумагу, кисть и краски, но только испачкал руки и футболку. Исао рисовал так красиво и изящно… и пейзажи, и портреты оживали на бумаге, выходя из-под его кисти так легко, словно это не требовало особых усилий. Но, попробовав изобразить уголок парка у их дома, Кадзуо понял, что это совсем не так просто. 

Кадзуо ждал, когда вернется Исао, чтобы вместе поужинать. На экране мелькнули кадры выпуска новостей. Обычно Кадзуо такие передачи совсем не интересовали, но увиденное мгновенно привлекло его внимание.

Кадзуо удивился и нахмурился. Ему стало не по себе от дурного предчувствия, и он тут же захотел переключить канал.

Но не смог.

С экрана на него смотрело фото отца.

Кадзуо, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, почувствовал, как татами под ним покачнулось. Показалось, что комната потемнела, а внутри что-то замерло и заледенело.

Новости рассказывали о том, как проходит повторное расследование убийства. В котором его отец не был обвинителем… Он был жертвой.

Пожар…

Нет, не пожар. Поджог. Кто-то сжег их дом, чтобы скрыть улики.

Кадзуо слушал о возобновлении дела. Нашлись доказательства, что обвиненный около двух лет назад мужчина на самом деле невиновен, а преступление совершил кто-то другой, но сумел запутать следствие.

И все-таки не эта информация была главной, не она потрясла и ужаснула Кадзуо. Главным было…

Сначала Кадзуо подумал, что ошибся. Ослышался. Его отца не могли убить. Он не мог умереть. Он сейчас на работе! Но Кадзуо понимал, что обманывает себя. Голос ведущей описывал все четко и ясно, а картинки на экране лишь подтверждали страшные слова.

Его отца убили. Его отца убили два с половиной года назад, а виновного до сих пор не нашли.

Его отца убили тогда, когда… когда Исао забрал Кадзуо к себе.

Кадзуо выключил телевизор и вскочил на ноги, но потом упал обратно на татами. Ноги дрожали, а зубы стучали от напряжения. Кадзуо обхватил себя руками, пытаясь понять, что только что узнал. Принять то, что никак не укладывалось в голове.

Его отца убили. Его отец мертв. Внутри Кадзуо все онемело, а в горле встал ком, но слез не было. Кадзуо был скорее шокирован и напуган, нежели горевал. И это испугало его еще больше. Почему он не плакал? Почему не скорбел? Почему не скучал, как по маме, которую даже почти не помнил?

В голове крутилась и другая мысль: не может быть, не может быть…

«Или может? Ты не догадывался, что что-то не так?» — спросил Кадзуо сам себя. 

— Нет, — испуганно прошептал Кадзуо. 

«Да», — пронеслось в его мыслях.

Кадзуо тут же подумал об Исао. Неужели тот все знал? Знал и молчал? И как долго Исао собирался лгать Кадзуо, скрывать убийство его отца? Поэтому Кадзуо все это время жил здесь? Потому что родственников, которые могли бы приютить его, не было? Поэтому Кадзуо забрал к себе Хаттори Кэндзи и попросил Исао приглядеть за ним?

Что-то все равно не так, не так… Где же сам Хаттори Кэндзи? Расследует убийство друга?

Избегать своих подозрений, прятаться от смутного ощущения странности происходящего стало невозможно. Тонкая бумажная стена, что отделяла радость и беззаботность от правды и реальности, порвалась. За ней и до этого постоянно маячили тени, время от времени напоминая о себе, но источник их виден не был. До поры до времени. Теперь же правду ничего не скрывало. Почти ничего.

Кадзуо снова поспешно вскочил на ноги. Ему нужно узнать. Нужно понять, что произошло. Сердце билось в груди как сумасшедшее, мысли путались, воздух, казалось, не доходил до легких.

Кадзуо услышал, как открылась дверь. Вернулся Исао.

— Я дома, — послышался его усталый, но веселый голос, и Кадзуо охватил страх. Он не был готов к разговору с Исао. Не хотел ничего знать. Он просто хотел, чтобы все стало как прежде.

Кадзуо с трудом сдержал слезы. В эту секунду в комнату зашел Исао и удивленно посмотрел на него. Он явно заметил, как покраснели глаза Кадзуо и участилось его дыхание.

— Кадзуо-кун, что случилось?

Кадзуо смотрел в пол, а затем поднял глаза на Исао, и тот побледнел. Внутри Исао начала нарастать тревога, но он постарался этого не показать.

— Моего отца убили? — спросил Кадзуо.

Исао всегда чувствовал, что произойдет что-то плохое, каждый день ждал, что их шаткое спокойствие разрушится, но все равно оказался не готов к этому вопросу. Исао едва не пошатнулся, втянул носом воздух, а затем шагнул внутрь комнаты.

— Кадзуо… — начал он.

— Нет! — воскликнул Кадзуо. — Не надо! Ответь просто: да или нет?

Коря себя за слабость, Исао молчал, но это молчание было красноречивее любого ответа.

— Да, — наконец выдохнул Исао, и Кадзуо зажмурился.

Исао стало плохо. Он не жалел о том, что сделал. Ни секунды. Скорее, мог жалеть, что сделал недостаточно. Но в тот момент… Ему было так жаль Кадзуо. И он злился на себя за то, что лгал ему. Чувствовал разрывающую сердце вину за то, что обманывал Кадзуо эти два с половиной года, что заставил его жить во лжи с убийцей собственного отца.

Исао почти ненавидел себя в тот момент. Он и до этого понимал, что так не может продолжаться. Понимал, что должен, обязан это прекратить. И все не решался. Но теперь…

Обратного пути не было.

— Кадзуо, мне жаль, — проговорил Исао, но больше не делал попыток приблизиться. Не мог себе позволить.

Зато сам Кадзуо быстро подошел к Исао и сжал его длинные тонкие пальцы в своих ладонях.

— Почему ты не сказал? — хрипло спросил он.

Исао медленно высвободил свои руки и сделал два шага назад. Он не должен стоять рядом. Кадзуо не должен иметь с ним ничего общего.

— Я убил его, — негромко произнес Исао, но эти слова прогремели, словно выстрел.

— Что? — неверяще переспросил Кадзуо.

— Я убил твоего отца, — четко повторил Исао, посмотрев Кадзуо прямо в глаза. Он не жалел о том, что сделал, это точно. Он бы сделал это вновь и вновь. Но и скрывать правду больше не мог.

Это несправедливо. Это жестоко.

Кадзуо шокированно распахнул глаза.

— Что ты… что ты такое говоришь? — прошептал он. — Ты шутишь? Это не смешно!

Его голос задрожал.

— Это правда, — спокойно ответил Исао, и его лицо было бесстрастным, несмотря на бурю в душе.

Кадзуо смотрел на Исао во все глаза.

— Ты убил его? — шепотом повторил Кадзуо. Он явно понимал, что Исао говорит серьезно, но будто никак не мог в это поверить. — Почему?

Исао молчал, уже не глядя на Кадзуо. Его губы были плотно сжаты.

— Почему? — почти закричал Кадзуо.

Когда Исао вновь не ответил, Кадзуо сорвался с места, выбежал в коридор и выскочил за дверь. Исао хотел было остановить Кадзуо, догнать его, что-то объяснить, оправдаться…

Но не стал этого делать. Вместо этого он подошел к стационарному телефону и трясущимися пальцами набрал номер полиции.

* * *

Кадзуо пробежал вверх по улице, несколько раз завернул за угол, а потом остановился, тяжело дыша, и привалился спиной к стене. Его тошнило, голова кружилась, а по коже бегали мурашки. Кадзуо, не удержавшись на трясущихся ногах, опустился на асфальт. В переулке никого не было, и он вновь ощутил себя до боли одиноким.

Ему так не хотелось быть одному, но человек, которому Кадзуо доверился и который стал ему другом, даже братом, — оказался лжецом. Оказался убийцей.

Что Кадзуо мог теперь сделать? Отец… его убили. Его больше нет. Куда Кадзуо мог теперь пойти? Кому мог рассказать о том, что произошло? Отправиться в полицию?

Сердце пронзила игла страха, когда Кадзуо представил, что Исао арестуют и посадят в тюрьму. Но одновременно с этим Кадзуо понимал, что так будет правильно. Исао оказался очень плохим человеком. Отец всегда пытался поймать таких, сделать так, чтобы они сидели за решеткой. И Хаттори Кэндзи тоже заставлял преступников представать перед судом. 

Так как же его сын стал убийцей?

Теперь все его сомнения, все несостыковки, все оправдания Исао по поводу занятости Исихары и долгого ремонта их дома, его нежелание покидать их отдаленный район — все встало на свои места.

Зачем Исао это сделал? Зачем он все испортил? Как мог лгать?

Кадзуо ненавидел себя за то, что привязался к убийце своего отца.

Ненавидел себя за то, что переживал из-за потери Исао сильнее, чем из-за потери отца.

Кадзуо обхватил плечи, чувствуя себя невероятно потерянным. Словно он зашел в тупик, и единственный выход — прыгнуть в пропасть, дна которой не видишь.

Он не знал, сколько времени просидел так, но в какой-то момент поднялся и огляделся, почувствовав сильную тревогу. Прошло, наверное, около часа. Что в это время делал Исао? Искал его? Что он собирается теперь делать, раз правда раскрылась?

Кадзуо так хотел увидеть Исао и одновременно очень боялся этой встречи. Он заколебался, но уже через секунду сорвался с места и побежал в сторону дома. Краем сознания он отметил звук сирен, но поначалу не придал этому значения.

А когда понял, что именно могли значить сирены… побежал как можно быстрее. В душе его взорвалась паника.

У дома собралось немало людей, но близко их не подпускали. Перед входом ходили пожарные и полицейские, задавали вопросы, осматривали место происшествия.

Это был их дом. И его стены оказались обуглены, а воздух вокруг пропитался запахом гари…

Пожар. Снова пожар. 

При мысли об огне Кадзуо стало плохо. Он понял, что больше никогда не сможет спокойно смотреть на пламя, — его всегда будут преследовать воспоминания о смерти отца и лжи Исао.

О том, как в этом огне сгорело самое счастливое время в его жизни.

Кадзуо пробился вперед и оказался рядом с полицейскими.

Взрослые хотели оттащить его назад, но Кадзуо громко прокричал:

— Это мой дом!

Полицейские тут же подошли к нему и, отведя его подальше от любопытных ушей, осторожно спросили:

— Ты жил здесь?

— Да. — Кадзуо ответил спокойно, но на самом деле с трудом держал себя в руках.

Полицейские — молодая женщина и мужчина средних лет — переглянулись.

— Ты жил здесь… с кем? — спросила женщина, мягко улыбнувшись, но встретилась с мрачным взглядом Кадзуо.

Он не ответил, и тогда мужчина вытащил телефон и показал ему фото.

— Ты знаешь, кто это?

С экрана смотрел Исихара Тадао. Кадзуо вздрогнул.

— Да, — тихо произнес он. — Это мой… отец.

Полицейские вновь переглянулись, и женщина отошла в сторону, набирая чей-то номер. Она тихо заговорила по телефону, косясь в сторону Кадзуо.

— Ты Исихара Кадзуо? Тебе двенадцать лет? — уточнил полицейский.

Кадзуо лишь кивнул. Его взгляд был прикован к окну их гостиной.

Которая наверняка сгорела.

— А что… что случилось? — спросил Кадзуо.

— Кто-то позвонил и сообщил, что здесь находишься ты и… еще один человек, — медленно ответил полицейский.

Он явно не хотел говорить, что кто-то сообщил о местонахождении убийцы его отца, но Кадзуо все понял сам. Полицейские наверняка догадывались, что человек, похитивший Кадзуо, и есть убийца. Вероятно, они вообще до этого дня предполагали, что и Кадзуо может быть мертв.

— И где… этот человек? — спросил Кадзуо.

— Ты не пострадал? — Полицейский проигнорировал вопрос. — Ты помнишь, как он выглядит? Сможешь все рассказать потом? О том, где ты был… все это время?

Сначала Кадзуо промолчал, но затем все же медленно ответил:

— Я не помню, как он выглядит.

И сам удивился своим словам.

— Где этот человек? — повторил Кадзуо, и его голос дрогнул.

Вернувшаяся женщина посмотрела на Кадзуо с жалостью.

— Он сбежал, — ответила она. — Но не переживай, мы обязательно поймаем его!

«Он сбежал…» — эхом прозвенело в голове Кадзуо. Он посмотрел на следы пожара. На полицейских. 

И наконец не смог сдержать слез. Он понял, что теперь все бесповоротно изменилось. Что Исао ушел. Что теперь уже ничего не исправить. 

Он снова остался один.

Кадзуо стало еще хуже. Перед его глазами все поплыло, горло перехватило, голова закружилась, и он потерял сознание.

Через год Кадзуо получил посылку с фотоаппаратом. На нем сохранилось множество фотографий, и среди них — два фото с Исао, которые он, как и обещал, так и не удалил. Но брелка с именем на ремешке больше не было.

Кадзуо вновь задумался: что было бы, если бы в тот день он не сбежал из дома? Если бы поговорил с Исао? Что бы тот сделал в таком случае? А если бы Кадзуо вообще ни о чем не узнал?

Эти мысли мучили его, ведь Кадзуо понимал, что даже думать о подобном неправильно. Но он скучал по Исао больше, чем по отцу. Вернее, как бы ужасно это ни звучало, по Исихаре Тадао Кадзуо вообще практически не скучал. И от этого его грызло нескончаемое чувство вины.

На Исао же Кадзуо злился, обижался, в какие-то моменты даже ненавидел его. Но не переставал с болью вспоминать о нем… и скучать. При этом злость не уходила и тогда.

Кадзуо твердо решил, что найдет его. Он убеждал себя, что станет прокурором и будет делать все возможное, чтобы преступники представали перед судом. И одним из них однажды окажется Хаттори Исао. 

Но Кадзуо лгал себе. Он хотел не посадить Исао в тюрьму. Он хотел снова его увидеть. Хотел его выслушать. И наконец узнать всю правду.

Глава 2

曲れる枝には曲れる影あり

У кривой ветки и тень кривая

Проснувшись, я обнаружила, что осталась в больничной палате одна. Привстав на локтях, я огляделась и убедилась, что Кадзуо рядом нет, зато мои плечи накрывал его пиджак. Я взяла тот в руки, аккуратно сложила и ощутила поднявшееся в груди смятение. Судя по солнечным лучам, льющимся в комнату сквозь неплотно закрытые шторы, время приближалось к полудню.

Я вышла из палаты, чтобы найти остальных, и тогда вихрь смятения в моей душе сменился смущением — я ведь планировала вернуться в комнату к Йоко и Эмири, чтобы, кроме Эмири, никто не узнал о нашем с Кадзуо личном разговоре… но теперь и Йоко могла увидеть, что рано утром я ушла. И с легкостью догадается, куда именно.

Вернее, к кому. 

Да еще и мучительное осознание, что уснула я рядом с Кадзуо… Буквально у него на плече… Это не укладывалось в голове, я не узнавала саму себя и, остановившись посреди коридора, едва не застонала.

Я тяжело вздохнула, прижав ладони к вспыхнувшим щекам, а затем тряхнула головой, пытаясь прогнать непрошеные мысли и собрать воедино нужные. Но смущение никуда не ушло, и тогда я постаралась просто не обращать на него внимания.

Тем более что и без подобных мыслей после пережитого голова у меня была тяжелой. Я до сих пор не могла поверить… в то, что случилось. Осознать это.

Да, как уже много раз до этого, мы оказались близки к смерти, возможно, даже ближе, чем во время предыдущих кайданов… но дело не в этом. Еще вчера я не сомневалась, что никогда больше не увижу Кадзуо, а потому произошедшее казалось всего лишь сном, который после моего пробуждения превратится в кошмар. Что на самом деле Кадзуо действительно погиб, что он не вернулся. И уже не вернется.

Но его пиджак в моих руках недвусмысленно говорил об обратном, и я невольно сильнее сжала в пальцах мягкую ткань. Как якорь, он удерживал меня в реальности, не давая панике затопить душу. Уверенно подтверждал: нет, я ничего не придумала. Кадзуо и правда вернулся. Он жив.

— О, ты проснулась. — Эмири вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. — Йоко-тян еще спит, но остальные уже проснулись. 

— Ясно. — Я почувствовала облегчение. Значит, Йоко мое отсутствие не заметила…

Эмири продолжала пристально на меня смотреть, и я приподняла брови:

— Что?

Эмири усмехнулась:

— Да так, ничего… — С этими словами она пошла дальше по коридору, и я направилась следом.

Мы вышли в приемную, где Ивасаки и Кадзуо, сидя на потрепанном диванчике, о чем-то негромко разговаривали, а в кресле напротив них читал книгу Араи.

Подойдя к Араи, Эмири требовательно протянула руку:

— Это моя.

Тот вернул книгу, и Эмири, сев на подоконник, углубилась в чтение.

— Все равно я ее уже читал, — произнес Араи ей вслед.

— Привет! Как ты? — Ивасаки, заметив меня, обрадовался и жестом позвал присоединиться к ним с Кадзуо.

Мгновение помедлив, я опустилась в мягкое кресло и пожала плечами.

— Все… нормально, — произнесла я, избегая прямого взгляда Кадзуо и вспоминая свое недавнее смущение. Боясь выдать его. Но, не выдержав, все же посмотрела на Кадзуо, и он коротко улыбнулся. Я не рискнула улыбнуться в ответ и внезапно вспомнила, что все еще держу в руках его пиджак, но отдавать его прямо сейчас — через сидящего между нами Ивасаки — не стала.

— Держи. — Ивасаки протянул мне бутылку воды, и я сделала пару глотков, поняв, насколько у меня пересохло в горле, а Ивасаки тем временем вытащил из рюкзака оставшуюся у нас еду.

— Кто хочет позавтракать? Или пообедать… — неуверенно добавил он, кинув взгляд в окно. — Думаю, время пока все же ближе к завтраку.

— Это ты так поздно просыпаешься, — хмыкнула Эмири.

— Ты читаешь или слушаешь, о чем другие говорят? — отозвался Ивасаки.

Эмири, посмотрев на Ивасаки, лишь снисходительно вздохнула.

— Всегда мечтал о младшем брате или младшей сестре и расстраивался, что единственный ребенок в семье… — насмешливо протянул он. — Видимо, зря расстраивался.

Эмири продолжила читать, проигнорировав слова Ивасаки, но я заметила, что ее губы дрогнули в улыбке.

Ивасаки предложил нам на выбор остатки припасов, а через пару минут в приемной показалась и Йоко.

— Ох, это все же был не сон! — радостно воскликнула она, хлопнув в ладоши.

Ее светящийся взгляд был направлен на Кадзуо, и в его глазах буквально на мгновение промелькнула растерянность. Я поняла, что Йоко разделяет мои мысли — и переживания — по поводу произошедшего, но, в отличие от меня, не боится их озвучить.

— Все-таки ты и правда вернулся.

— Да, — коротко и совершенно спокойно ответил Кадзуо, но я видела, что ему не особо нравилось подобное внимание. И понимала, что раскрыть свой секрет ему было непросто. К тому же… я предполагала, что Кадзуо переживал еще и о том, что кто-то вновь начнет задавать вопросы, от которых он прежде сумел уклониться. Например, о причинах, по которым Кадзуо превратился в икирё7.

Ивасаки и вправду проявил любопытство, но куда более безобидное, чем можно было опасаться.

— Получается, тебе не нужна еда, да? — спросил он, и Кадзуо кивнул. 

— Как это удобно, — заметила Эмири.

— Да, но без еды может быть грустно. Или скучно, — добавила Йоко.

— Надеюсь, что съем что-нибудь, когда мы отсюда выберемся и я снова стану человеком, — сдержанно усмехнулся Кадзуо. — Но в этом месте без потребности во сне, еде и воде все же куда проще.

— Не надо играть в азартные игры, например, — заметила я и, ненадолго забыв о смущении, посмотрела на Кадзуо.

Я помнила, как он несколько раз в одиночку уходил играть на еду. И теперь, понимая, что Кадзуо та была не нужна, посмотрела на такое его поведение иным взглядом.

Заметив, как внимательно я его рассматриваю, Кадзуо вскинул бровь, а затем снова слегка улыбнулся, и его взгляд стал теплее. Но я быстро отвела глаза и невольно провела рукой по волосам, убрав непослушные пряди за ухо.

— Но остальным еда все же необходима, — подал голос Араи, до этого словно погрузившийся в свои мысли, причем, как мне показалось, довольно печальные. — А ее у нас больше нет, воды тоже почти не осталось. Так что… Я собирался сыграть в азартную игру. Кто-нибудь хочет присоединиться?

— Не буду отягощать тебя своим присутствием, — ответил ему Ивасаки. 

— Я очень это ценю. — Араи приложил руку к груди, и Йоко коротко рассмеялась.

Я поняла, что мне совершенно не хочется сидеть на месте. Что мысли и переживания, если я не найду, чем себя занять, будут без остановки бегать в голове… Будут крутиться и крутиться, не давая покоя, и потому мне требовалось хоть как-то от них отвлечься.

— Я пойду, — вызвалась я.

— А вот это уже хорошая новость, — произнес Араи. — Тем более мы довольно давно не виделись.

Кадзуо перевел внимательный взгляд с Араи на меня и обратно.

— Давно не виделись? — медленно переспросил он.

— Ага, — отозвалась Эмири. — Хината-тян потерялась… Так что дней пять мы были порознь и встретились уже во время кайдана, на котором появился ты. Просто ночь воссоединений.

Я покосилась на Эмири, но промолчала. Кадзуо же нахмурился, а затем вновь посмотрел на меня, и в его глазах, как мне показалось, я заметила… тревогу. 

И почему-то это беспокойство меня почти порадовало, за что я мысленно отругала саму себя.

— Ты все это время была одна? — напряженно уточнил Кадзуо. — И одна участвовала в кайдане?

Я вздохнула, теперь уже из-за этого внимательного взгляда чувствуя не легкую радость, а довольно сильную неловкость.

— Нет… Мне очень помог Хасэгава-сан, — ответила я. — Все это время я была с ним.

Кадзуо медленно кивнул, но я заметила, что напряжение из глубины его глаз не пропало. И я могла это понять: Кадзуо видел Хасэгаву только мельком во время кэйдоро и еще раз — во время прошлого кайдана об одержимости, а потому не знал, что с Хасэгавой я действительно находилась, насколько это возможно, в безопасности. Не знал, что за те дни, что мы провели в этом проклятом городе вместе, Хасэгава успел стать не просто моим союзником, но и другом.

— Но что… — начал Кадзуо, и я поняла, что он хотел узнать, как так получилось, что я, по словам Эмири, «потерялась». Но я не горела желанием обсуждать сейчас произошедшее той ночью и быстро перебила Кадзуо:

— Араи-сенсей, может, пойдем прямо сейчас? 

Араи удивленно на меня посмотрел, а потом, пряча улыбку, пожал плечами:

— Почему бы и нет.

— Отлично. — Я встала с кресла вслед за Араи.

— Я пойду с вами, — произнес Кадзуо, и меня почти одновременно охватили радость и напряжение. 

Я была счастлива, что Кадзуо вернулся. Мое сердце замирало каждый раз, когда я просто видела его — настоящего и живого. Но при этом… я терялась и не знала, как с ним себя вести. Во мне звенела какая-то иррациональная тревога, которая счастье от присутствия Кадзуо не пересиливала, но все-таки приглушала. 

— Хорошо. — Я постаралась не выдать ни голосом, ни взглядом поднявшуюся внутри бурю чувств. Я не знала, не могла понять, что ощущал Кадзуо, но внешне он, как и всегда, был совершенно спокоен.

Араи подхватил рюкзак, и втроем мы покинули наше временное укрытие. Поначалу мы шли молча, и мне казалось, одна лишь я чувствовала неловкость этой тишины. Араи выглядел безмятежным, Кадзуо — расслабленным, и я, испытав легкое раздражение, лишь понадеялась, что они оба просто хорошо скрывают свои истинные чувства.

Мы без труда отыскали домик для азартной игры. Араи настоял, что сыграет сам, как и говорил с самого начала, и я пошла с ним, а Кадзуо остался ждать нас на улице. 

Араи привычными движениями откинул крышку шкатулки с росписью в виде кои, а затем — с изображением гейши. Какую ставку он сделал, я увидеть не смогла. Мне показалось даже, что Араи намеренно закрыл широким рукавом каригину8 выведенные на васи9 иероглифы. Следующие несколько напряженных минут размышлений завершились нашей победой, и я с облегчением выдохнула. Как я и хотела, игра отвлекла меня от кипящих в душе противоречивых чувств — их накал немного спал.

Покинув домик для азартных игр с потяжелевшим от припасов рюкзаком, мы увидели Кадзуо, который о чем-то сосредоточенно размышлял, прислонившись к стене здания напротив. Тяжесть его мыслей выдали нахмуренные брови и поджатые губы, но стоило Кадзуо поднять взгляд и увидеть меня и Араи, как его лицо разгладилось.

— Можем возвращаться, — произнесла я, разбивая тишину.

— Я бы зашел в какой-нибудь магазин по пути, — произнес Кадзуо. — Мне бы не помешало сменить одежду.

— Они вроде там. — Араи кивнул влево, и мы, направившись в ту сторону, зашли в магазин, который казался целее остальных, находившихся поблизости.

Кадзуо прошел в отдел мужской одежды, несколько недовольно посмотрев на разбросанные повсюду вещи.

— А я был бы не против найти что-нибудь, что поможет скоротать время… Посмотрю дальше по улице, — предупредил Араи. — Увидимся снаружи минут через пятнадцать?

— Хорошо, — послышался голос Кадзуо из-за одной из стоек.

— Я с вами!

— Тогда пойдем, — позвал Араи, и я, не оглянувшись, последовала за ним, чувствуя, как загорелись щеки. 

Пройдя вперед по улице, мы завернули за угол.

— Я бы хотел найти какую-нибудь книгу, головоломку или настольную игру, — пояснил Араи. — Хочется хоть чем-то здесь себя занять.

— Да, — согласилась я.

Бездействие в таком месте не просто вызывало скуку, оно было опасно. Не занятые ничем мысли начинали собираться вокруг наиболее тяжелых воспоминаний, а в душе незаметно, но стремительно разрасталось уныние, печаль и даже отчаяние. 

Стоило пройти пару шагов, как впереди мы заметили троих о чем-то переговаривающихся людей. И хоть слов было не разобрать, в их голосах явно слышалось напряжение, а у кого-то — даже страх.

Я хотела было зайти в ближайший магазин, чтобы избежать ненужного столкновения с другими участниками, но что-то меня остановило. Я внимательнее всмотрелась в незнакомцев и поняла, что очень даже их знаю. Высокий мужчина в черной одежде — это явно Тора. Парень в яркой рубашке и с рыжими волосами — Акагэ. И третий, спортивного вида мужчина среднего роста с очень короткими волосами, — Сэнси.

Араи тоже их узнал:

— Пойдем обратно, не хочется портить себе настроение. — Он покачал головой и потянул меня дальше.

Но я не спешила уходить. Что-то в голосах Торы, Сэнси и Акагэ меня насторожило, вызвало нехорошее предчувствие. 

— Подождите, Араи-сенсей… — попросила я и направилась к ним.

— Тебя ничему жизнь не учит, Хината-тян? — тяжело вздохнул Араи и взял меня за предплечье, пытаясь остановить.

Но я уже успела приблизиться достаточно, чтобы за тремя фигурами разглядеть четвертую — на земле. 

И слишком много красного вокруг.

— Проклятье, — с досадой бросил Араи, и я невольно сцепила зубы.

К моему удивлению, страха я не почувствовала, лишь раздражение на грани злости и неприязнь. Неужели эта компания убила кого-то? Причем даже вне страшной истории?

Я снова дернулась в их сторону, но Араи остановил меня теперь куда решительнее и сам вышел вперед. Подойдя еще ближе, я наконец узнала того, кто полулежал на земле, у стены одного из зданий.

Атама. 

Обычно разделенные ровным пробором гладкие волосы были растрепаны и перепачканы в пыли, на рубашке и жилетке выделялись, ломая привычный холодно-аккуратный образ, бурые пятна.

Я остановилась, пораженная увиденным. Я успела привыкнуть ко многому и ко многому была готова, и все же… Почему-то увидеть Атаму, лежащего в луже крови, я совсем не ожидала.

Араи усмехнулся, удивив меня своей реакцией:

— Вы все-таки решили от него избавиться?

Акагэ испуганно дернулся и, повернувшись, удивленно посмотрел на нас. Сэнси остановил тяжелый, мрачный взгляд на мне, а Тора медленно обернулся и, оглядев Араи сверху вниз, невозмутимо предположил:

— А может, это убийца вернулся на место преступления?

Видимо, Тора вспомнил короткий разговор между Араи и Атамой после кагомэ… Когда Тора угрожал мне, Араи посоветовал ему не давать повода для своего убийства. Одзи не воспринял слова Араи всерьез… В отличие от Атамы.

«Он вполне способен на убийство».

«На твое уж точно».

— Хотел бы, чтобы это было так, но кто-то меня все же опередил, — отозвался Араи.

Сэнси, прожигавший меня пристальным взглядом, спросил:

— Это твой друг сделал, да? — Его голос был тихим, но в нем слышалась угроза.

Я на мгновение растерялась, не понимая, что имеет в виду Сэнси. А затем вспомнила стычку между Хасэгавой и Атамой, свидетелями которой мы с Сэнси стали. 

Нет, Хасэгава не способен на такое.

— Конечно нет, — возмутилась я, а затем добавила: — Тем более Хасэгава-сан ненавидит кровь.

Тора весело уточнил: 

— И это единственная причина?

— Вижу, потерю союзника ты не особо оплакиваешь, — приподнял бровь Араи.

— Кто-то бы стал оплакивать Атаму? — пробормотал Акагэ.

И я не могла не согласиться с его словами.

— Атама был с нашей командой, но никогда не был ее частью, — пожал плечами Тора. — Он оставался с нами, пока находил это выгодным. Мы относились к нему так же. Так что можно лишь порадоваться, что он умер, не успев всадить никому из нас нож в спину.

Мне ни капли не было жаль Атаму. Напротив, я старалась не думать об этом, но, кажется… его смерть даже принесла мне облегчение. 

Я не знала, это проклятое место делает меня такой или же оно лишь… открывает мою суть?

В любом случае смерть Атамы не тронула даже тех, кто вместе с ним не раз боролся за жизнь. Я не собиралась чувствовать вину за то, что питала отвращение к этому человеку.

— Сэнси не сомневается, что это убийство. Но я не настолько уверен и не могу исключать самоубийство, — добавил Тора, безразлично глянув на труп.

Я округлила глаза удивления. Атама покончил с собой?

В это я поверить не могла.

— С чего бы ему убивать себя? — с нескрываемым сомнением в голосе спросил Араи.

— Какая теперь уже разница. — Акагэ передернуло. Он явно хотел убраться отсюда подальше.

— Мне тоже интересно, почему Атама решил так поступить. Если это, конечно, все-таки самоубийство. Не ожидал от Атамы подобного. Но при этом я не вижу причин и для убийства. У Атамы даже красть было нечего.

— Зато было за что ему мстить, — заметила я.

Тора помедлил с ответом:

— Может, и были причины для мести, вот только не осталось тех, от кого ее стоило бы ждать.

Араи снова усмехнулся:

— Если это действительно самоубийство, то получается, вы даже хладнокровного психопата довели. Смотрите, как бы ваша команда совсем не развалилась.

Тора пренебрежительно посмотрел на Араи:

— Наша команда всегда побеждает. А смерть одного союзника… — Он снова пожал плечами. — Здесь это со всеми бывает, да, Акияма-сан? — Тора явно подразумевал Кадзуо, и я сцепила кулаки от негодования.

Я хотела было ответить, но меня опередил другой голос:

— Не знаю, с нами такого не случалось.

Тора побледнел, тут же потеряв издевательскую веселость. С лица Сэнси на мгновение сошло неизменно хмурое выражение, а в глазах Акагэ вспыхнул ужас.

— Проклятье! — воскликнул он, отшатнувшись. — Ты-то здесь откуда?

— За ним пришел. — Вставший рядом со мной Кадзуо кивнул на труп Атамы. — А вы следующие.

Акагэ сделал еще один шаг назад.

Лицо Торы походило на каменную маску, но в его глазах я заметила шок. Мне стало весело, и я даже едва не рассмеялась, но смогла сдержаться. Я и не подумала, какую реакцию вызовет у команды Торы возвращение Кадзуо с того света.

Тора открыл было рот, чтобы что-то сказать, но сперва не нашел слов. Медленно выдохнув, он все же спросил:

— Как? — В глазах Торы читалось больше злости, чем удивления.

Кадзуо холодно улыбнулся:

— Надо уметь правильно выбирать друзей. Не зря же у нас в команде оммёдзи: он даже мертвых воскрешает.

Араи посмотрел на Кадзуо с радостным удивлением, и я вновь чуть не прыснула от смеха, но сумела сохранить серьезное выражение лица. Араи же, переведя взгляд на Тору, Сэнси и Акагэ, развел руки в стороны, взмахнув широкими рукавами.

— В этом месте мои силы только растут, — заверил он.

— Проклятья Араи-сенсей тоже насылать умеет, — добавила я, и Араи мне подмигнул.

Акагэ как будто поверил. Выражение лица Торы не изменилось, он лишь приподнял бровь в ответ на это заявление. Пару мгновений Тора молчал, а затем покачал головой:

— Ненавижу впустую тратить время и силы. А попытки избавиться от тебя, Кадзуо, вечно сопряжены с этим… Не знаю, как ты восстал из пепла, но, видимо, это место тебя не отпустит и станет твоим персональным адом.

— У меня он хотя бы будет персональным, — дернул уголком губ Кадзуо. — А ты лучше побеспокойся о себе. Как бы тебе в скором времени не представилась возможность лично спросить у Атамы, почему тот покончил с собой.

Сэнси угрожающе шагнул вперед, но Тора жестом остановил его и пристально посмотрел на Кадзуо.

— Будь осторожнее с подобными угрозами. Может, ты и смог обмануть смерть, но… — Он пару мгновений смотрел на меня, а затем снова — на Кадзуо. — Не твои друзья.

На лице Кадзуо больше не было улыбки, он с ледяным спокойствием смерил Тору пристальным взглядом:

— Насколько я знаю, тебе тоже есть кого терять. — Но уже через мгновение Кадзуо посмотрел на Тору почти снисходительно. — И это не было угрозой. Я не собираюсь уподобляться вам и марать руки. А тот случай… он был предупреждением.

Тора усмехнулся.

Мне же больше не было весело. Воздух почти трещал от напряжения, и я хотела как можно скорее уйти. Не продолжать стычку с Торой, прекратить этот переброс угрозами. 

Более того, хоть смерть Атамы меня совершенно не тронула, даже наоборот… мне казалось, я могла скоро заработать гемофобию. Да и от сильного запаха железа меня уже начинало мутить.

— Еще увидимся, — бросил Тора. 

— Звучит почти как угроза, — заметил Кадзуо.

— Предупреждение. — Сказав это, Тора кивнул Сэнси и Акагэ, развернулся и пошел в противоположную сторону.

Кадзуо закатил глаза.

А затем он почти весело повернулся ко мне:

— Хината-тян, я с тобой больше никуда не пойду. Сиди лучше в укрытии, ты просто притягиваешь трупы.

Я, ответив Кадзуо лишь мрачным взглядом, повернулась и направилась обратно на ту улицу, откуда мы пришли. 

Глава 3

虎穴に入らずんば虎子を得ず

Не войдя в логово тигра, не достанешь тигренка

Три дня относительной безопасности подошли к концу, и мы вновь отправились на поиски традиционного дома, в котором начнется очередная страшная история. Солнце уже скрылось за горизонтом, вокруг нас клубились тени. Ходить среди полуразрушенных домов, по пустынным улицам, которые словно застыли во времени, стало почти привычным.

Но страх… К нему привыкнуть я все же не могла. Пусть порой и думала иначе.

От одной мысли, что совсем скоро я вновь окажусь на грани смерти, по телу пробегала дрожь. Мучительным было чувство неизвестности. А здесь оно пронизывало практически все. Я не только не знала, как именно могу умереть уже совсем скоро, но и не знала, сколько раз мне еще предстоит пройти через подобное. Не знала, как найти выход. И есть ли он вообще.

Собственная беспомощность выводила меня из себя. Это казалось издевательством: вроде бы у каждого здесь есть выбор. По сути, мы сами идем в лапы к смерти, ищем дом в традиционном стиле, где развернется сюжет очередной страшной истории. Но на самом деле никакого выбора не было. Один вариант предполагал смерть немедленную, другой — смерть отсроченную.

С другой стороны… теперь рядом со мной были те, кого я могу потерять. И страх этой потери тугим узлом скрутился в груди. Я сама не понимала, как это произошло, как я дошла до того этапа, когда в этом странном и страшном мире у меня появились люди, за жизнь которых я боюсь не меньше, чем за свою собственную…

Перед нами наконец показался традиционный дом с вывеской, приглашающей стать героем кайдана, и я вынырнула из водоворота мрачных мыслей.

Над светлыми стенами в обрамлении балок из темного дерева раскинулась изогнутая двухъярусная черепичная крыша, которую подпирали несколько изящных столбов, образуя вокруг дома галереи.

Внутри дома начала кайдана ожидали четверо: девушка с практически белоснежными волосами, собранными в два высоких хвоста, мужчина лет сорока пяти, футболка которого не скрывала покрытые кровью бинты на правом предплечье, и два парня, которые явно пришли вместе. Один из них хмуро смотрел по сторонам, поправляя то и дело сползающие на нос очки, а его болезненно худой друг, казалось, задремал, сидя на татами. 

Я поймала себя на мысли, что надеялась встретить Хасэгаву. Хоть он и предпочел нашей компании одиночество, я хотела увидеть его хотя бы во время кайдана, чтобы убедиться, что он все еще жив и что он… выживет. 

Мы были знакомы с ним около десяти дней. В подобном месте… сколько это? Много или мало? С одной стороны, всего полторы недели — срок, который в обычном мире пролетает незаметно. Но с другой стороны, в этом городе… десять дней ощущались совершенно иначе. Это срок, за который мы трижды были близки к смерти.

За который успели стать друзьями.

С легким сожалением встряхнув головой, я, как обычно, прислонилась спиной к стене, встав так, чтобы видеть вход. Йоко и Ивасаки о чем-то тихо переговаривались, Араи разглядывал остальных присутствующих, а Эмири, как всегда, достала книгу. Иногда я завидовала ее спокойствию и хладнокровию. Эмири, казалось, вовсе не волновалась из-за того, что совсем скоро мы должны будем вновь начать борьбу за выживание.

— Ты вообще не нервничаешь? — негромко спросила я.

Эмири, на пару мгновений переведя взгляд на меня, устало вздохнула. Словно я отвлекаю ее по пустякам.

— Не вижу смысла переживать из-за того, что не можешь изменить. Знаешь, никакое количество тревоги не поменяет будущее… Так что просто дождись начала, а затем приложи все усилия, чтобы оно не стало концом. А если не получится, терзания станут лишними мучениями перед смертью.

— Ты, как всегда, полна оптимизма, — заметил Кадзуо.

Эмири глянула на него, приподняв бровь:

— «В основе оптимизма лежит чистейший страх»10. — И с этими словами она снова погрузилась в чтение.

Я покачала головой, и в этот момент входные двери разъехались. Я невольно вскинула голову, надеясь, что увижу Хасэгаву.

И едва не поморщилась от раздражения.

Внутрь зашли Тора, Каминари и Одзи. Первый, как и всегда, был одет во все черное, так что почти сливался с тенями, — выделялся лишь его серебряный кулон в виде тигра. Тора заметил нас и, коротко усмехнувшись, прошел дальше. Каминари же не удостоила нашу команду даже мимолетным взглядом — она смотрела прямо перед собой. На ней была та же кожаная куртка, что и в нашу первую встречу, но теперь Каминари надела под нее алые топ и лосины, в цвет ярко накрашенным губам. Одзи зашел последним и с таким выражением лица, словно все присутствующие уже успели ему надоесть.

Он окинул будущих героев кайдана поверхностным взглядом и, посмотрев в нашу сторону, вдруг подмигнул, как мне показалось, Эмири.

Я удивленно повернулась к ней и увидела, как она проводила Одзи снисходительным взглядом. Заметив, что я смотрю на нее, Эмири тряхнула головой и продолжила читать.

Я же, вновь обратив внимание на Одзи, увидела, как он прямо и пристально посмотрел на Кадзуо. В его взгляде сверкало такое сильное недоумение, что Одзи не смог скрыть его даже за всем своим равнодушным высокомерием. Но вместе с тем я заметила в глазах Одзи и любопытство. 

Кадзуо команду Торы проигнорировал.

— На самом деле Эмири-тян права, — услышала я его тихий голос. Кадзуо улыбался легко и холодно, и понять по его лицу, что он чувствует, мне не удалось. — Переживаниями себе действительно не поможешь. Мы справимся, как всегда. И не забывай, что я рядом.

Я кивнула в ответ, но затем хмуро напомнила:

— Спасибо, конечно, но когда ты в прошлый раз сказал что-то подобное, кайдан закончился не очень хорошо. — Я имела в виду игру кагомэ, когда Кадзуо действительно спас меня и «погиб». — Так что лучше молчи.

Он в ответ лишь закатил глаза.

В дом торопливо зашел, запыхавшись, словно после бега, еще один участник — мужчина лет тридцати, левую щеку которого пересекал кривой шрам.

Прошло еще не больше пары минут, после чего и без того тусклое освещение совсем ослабло, наполнив углы комнаты густыми тенями.

Посреди прихожей загорелся жутковатым светом синий андон. Я рассматривала его со смесью неприязни и надежды. Теперь только от нас зависело, погаснет ли фонарь на рассвете, положив конец еще одной из сотни страшных историй о сверхъестественном. Приблизит ли нас к концу этой игры… каким бы этот конец ни был.

С тихим шорохом сёдзи11 в глубине комнаты разъехались, и мелодичный голос рассказчицы объявил:

— Приветствую героев нашего нового кайдана! Сегодня вас ждет не просто увлекательная история, но и интересная игра. Герои сегодняшнего рассказа, друзья и родственники, собрались в канун праздника, чтобы сыграть в традиционную для таких вечеров игру, но что-то пошло не по плану… Пожалуйста, пройдите дальше, чтобы мы разделили вас на команды.

Меня словно облили ледяной водой. Сердце на мгновение остановилось, а затем забилось с удвоенной силой.

Разделить нас на команды…

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула, пытаясь прийти в себя. Кадзуо сжал мою ладонь, но на этот раз уже не отпустил и уверенно пошел вперед, ведя меня за собой. Из-за бушевавшего внутри плохого предчувствия я даже не смутилась и не удивилась — молчаливая поддержка Кадзуо помогла мне справиться с приступом паники, но страх никуда не ушел.

Страх, что повторится та же история, как и во время кайдана «Кэйдоро». Что нас заставят играть друг против друга. Что кому-то из нас придется убить других, чтобы выжить.

Оглянувшись, я заметила, как побледнела Йоко, как занервничал Ивасаки. Лицо Араи было непроницаемым, но и в его глазах отразилась тревога. Понять же, что чувствует Эмири, казалось почти невозможным.

Следом за Кадзуо, который все еще сжимал в ледяных пальцах мою ладонь, я шагнула в проем сёдзи и направилась дальше в полнейшей темноте. И когда мрак перед глазами рассеялся, удивленно выдохнула.

Мы оказались на просторном квадратном поле, границы которого очерчивали стены из густого тумана. Под ногами шелестел ковер из густой травы, а кожи нежно касался легкий прохладный ветер. На двух из сторон квадрата, соседних друг с другом, частично укутанные туманом, возвышались алые тории12. На деревянных перекладинах я разглядела вырезанные кандзи13: «один» и « четыре» — на первых воротах, «три» и «шесть»14 — на вторых.

Заметив по центру поля невысокий стол, я сразу же направилась к нему, и друзья последовали за мной. Там уже стояли Тора, Одзи, Каминари и двое незнакомых нам парней.

На столе лежал крупный лист бумаги с расчерченным игровым полем: один большой квадрат, разделенный на шестнадцать маленьких. Но кроме этого, по самому центру, срезая углы четырех центральных квадратов, был нарисован круг, внутри которого было изящно выведено одно слово: «Конец»15.

Левый нижний квадрат, закрашенный белым цветом, занимало слово «Начало»16. У верхней границы этого квадрата были изображены кандзи — «один» и «четыре», а у правой — «три» и «шесть». Рядом с листом лежал игральный кубик.

Получается, мы оказались на огромном поле, разделенном на участки поменьше, и в данный момент находились в левом нижнем углу этого поля. Тогда логично предположить, что для победы нам нужно добраться до центра.

Но как?

— Э-сугороку17, — заключил Кадзуо.

Вот тебе и настольная семейная игра в праздничный вечер…

Но если мы должны принять участие в подобной «настольной» игре… для чего нас собираются разделить на команды?

— Внимательно выслушайте правила сегодняшней игры, — раздался размноженный эхом голос рассказчицы. — Герои кайдана мистическим образом очутились внутри э-сугороку. Игровая доска разделена на семнадцать полей. Центральное поле — выход, до которого вам необходимо добраться, пока не истекло время. Сейчас вы находитесь на начальном поле. Остаются еще пятнадцать квадратов, часть из которых безопасные, как и начальное поле. Но на большинстве полей вам придется выполнить определенные задания, чтобы получить право сделать следующий ход. Эти задания будут делиться на те, которые тр

...