Rex Stout
DOUBLE FOR DEATH
Copyright © 1939 by Rex Stout
BAD FOR BUSINESS
Copyright © 1940 by Rex Stout
THE BROKEN VASE
Copyright © 1941 by Rex Stout
This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK
and The Van Lear Agency
All rights reserved

Перевод с английского Анатолия Ковжуна

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Ильи Кучмы

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

Стаут Р.
Смерть дублера : романы / Рекс Стаут ; пер. с англ. А. Ковжуна. — М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2023. — (Иностранная литература. Классика детектива).

ISBN 978-5-389-23466-6

16+

Рекс Стаут, создатель знаменитого цикла детективных произведений о Ниро Вулфе, большом гурмане, страстном любителе орхидей и одном из самых великих сыщиков, описанных когда-либо в литературе, на этот раз поручает расследование запутанных преступлений частному детективу Текумсе Фоксу, округ Уэстчестер, штат Нью-Йорк.

В уединенном лесном коттедже найдено тело Ридли Торпа, финансиста с незапятнанной репутацией. Энди Грант, накануне убийства посетивший поместье Торпа и первым обнаруживший труп, обвиняется в совершении преступления. Нэнси Грант, сестра Энди, обращается к Текумсе Фоксу, чтобы тот снял с ее брата обвинение в несовершённом убийстве. Фокс принимается за расследование («Смерть дублера»).

Очень плохо для бизнеса, когда в банки с качественным продуктом кто-то неизвестный добавляет хинин. Частный детектив Эми Дункан берется за это дело, но вскоре ее отстраняют от расследования. Перед этим машина Эми случайно сталкивается с машиной Фокса — к счастью, без серьезных последствий, — и девушка делится с сыщиком своими подозрениями относительно того, кто виноват в порче продуктов. Виновником Эми считает хозяев фирмы, конкурирующей с компанией ее дяди, Артура Тингли. Девушка отправляется навестить дядю и находит его мертвым в собственном офисе... («Плохо для бизнеса»)

Все началось со скрипки. Друг Текумсе Фокса, бывший скрипач, уговаривает частного детектива поучаствовать в благотворительной акции по покупке ценного инструмента для молодого скрипача-виртуоза Яна Тусара. Фокс не поклонник музыки, но вместе с другом он приходит в Карнеги-холл, чтобы послушать выступление Яна. Концерт проходит как назло неудачно, и, похоже, всему виной скрипка. Когда после концерта Фокс с товарищем спешат за кулисы, чтобы утешить Яна, они обнаруживают скрипача мертвым — он застрелился на глазах у свидетелей, а скрипка в суматохе пропала («Разбитая ваза»).

© А. Б. Ковжун, перевод, 2023
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023
Издательство Иностранка®

Смерть дублера

Глава 1

Стояло утро понедельника. Мужчина, чьи смуглые щеки как раз по такому случаю были гладко выбриты, а на джинсовой рубахе — ни пятнышка, мирно перегонял своих джерсейских коров через мощеную дорогу из хлева на пастбище. Завидев вдали автомобиль, фермер коротко чертыхнулся. Совсем уж некстати, скотину-то зря пугать. Даже если шофер за рулем опытный и осторожный, при появлении машины коровы все равно будут нервничать. А ежели нелегкая занесла сюда ньюйоркца после разгульных выходных, так и вообще не угадаешь, что может произойти. Город, он ведь всего в полусотне миль к югу... Встав посреди дороги, мужчина вперил раздраженный взгляд в стремительно приближавшееся чудище, но слегка успокоился при виде того, как машина замедляет ход, и вовсе остыл, когда она осторожно обогнула флегматичную Дженнифер, выписав дугу футов в шесть, не меньше, и остановилась рядом с ним так близко, что рукой можно было коснуться дверцы. Последние следы недовольства испарились, когда он увидел, кто сидит за рулем. Он, конечно, предан коровам, но пока не настолько безнадежен, чтобы не улыбнуться милой девушке. Та и заговорить еще не успела, а фермер разглядел даже теплые рыжеватые крапинки в радужке серых, отчего-то неспокойных глаз. А заговорила девушка практически сразу:

— Простите, я правильно еду в поместье Фокса?

Мужчина хмыкнул, и от уголков его глаз поползли морщинки неодобрения.

— Вон оно что... — протянул фермер. — В «Зоосад», значит, собрались?

— Верно, — без улыбки согласилась девушка. — Слышала, так его называют в округе. Я правильно еду?

Кивнув, фермер поднял большой палец:

— Еще с милю вперед. Большой белый дом на холме среди деревьев, чуток в стороне от дороги.

Коротко поблагодарив фермера, девушка потянулась к рычагу коробки передач, а ее губы сжались и побелели. При виде этого мужчина не сдержался:

— Что ж вы злитесь в чудесный летний денек?

— Это не злость, а тревога. Благодарю вас.

Фермер проследил за тем, как удаляется ее небольшой двухместный автомобиль-купе — далеко не новый, хотя и не развалюха, — а когда тот скрылся за поворотом, со вздохом пробормотал:

— Если все ее тревоги из-за мужика, это точно не про меня... — И завопил с раздражением в голосе: — Давай, Квинни, шевели копытами, черт тебя!..

Проехав положенную милю, девушка увидела большой белый дом на холме в окружении деревьев и свернула на ведущую к нему частную подъездную дорожку. Живописные изгибы дорожки, мостик через ручей, вязы и клены, затенявшие добрые две трети лужайки, даже четверо или пятеро человек невдалеке, которые оборачивались, чтобы взглянуть на машину, — все эти детали скользнули мимо, едва коснувшись ее внимания. Оказалось, что подъездная дорожка не ведет к крыльцу с колоннами, поэтому девушка свернула за угол дома и выехала на широкую гравийную площадку. Ее дальней границей служил громадный старый сарай, часть которого, судя по воротам, была превращена в гараж.

Остановившись на краю площадки, девушка вышла из машины. Из-за кустов сразу выскочили две большие собаки и одна маленькая, бесцеремонно обнюхали девушку и убежали. Без всякого воодушевления прокричал петух. Из небольшой двери в дальнем углу сарая вышел человек, бросил на машину и ее владелицу короткий взгляд и ретировался, посчитав, что появление обеих — не его дело. Девушка направилась прямиком к заднему входу в дом, практически скрытому буйными зарослями вьющихся желтых роз, и почти достигла цели, когда дорогу ей заступила рослая круглолицая женщина в зеленом халате. В ее взгляде ясно читалось нетерпение, свойственное людям, давно привыкшим не поспевать за вереницей срочных дел, которые вечно подкидывает им жизнь.

— Здравствуйте, — произнесла она хриплым от нетерпения голосом, однако не лишенным приятности.

— Здравствуйте, — ответила девушка. — Меня зовут Нэнси Грант. Это я звонила примерно час назад. Мистер Фокс уже здесь?

Женщина покачала головой:

— Мистер Текумсе Фокс еще не вернулся. Можете дождаться его на парадном крыльце, если только не предпочитаете войти в дом с этой стороны. Признаться, сама я несколько занята. Мне нужно готовить обед.

— Я... — Прикусив губу, девушка замолчала. — А скоро он вернется?

— Может, и скоро, не мне судить. Он собирался быть дома еще вчера вечером. Разве мистер Крокер не рассказал вам по телефону?

— Да, он говорил, но я...

— Ну, когда-нибудь мистер Текумсе Фокс уж точно вернется. Всегда возвращается... У вас какие-то неприятности? Все совсем плохо?

— Да.

— Выбросьте это из головы. Пойдите лучше нарвите цветов. Они тут повсюду. Можете рвать любые, какие понравятся. Я бы с удовольствием составила вам компанию. В такой день, как сегодня, хочется сходить в церковь, или посидеть на свежем воздухе, или нарвать цветов... Но, увы, надо готовить обед! — Резко повернувшись, женщина направилась к двери и уже скрылась было за розами, однако вдруг появилась снова и объявила: — Меня зовут миссис Тримбл! — и лишь затем ушла.

Состроив розам безрадостную гримасу, девушка распрямила опущенные плечи и двинулась в обход дома. Пока она шла вдоль стены, ее внимание вновь пытались привлечь разнообразные детали окружающей природы: подстриженные кусты и раскидистые деревья, мягкая трава на солнце и в тени, клумбы и цветочные бордюры — все говорило об уходе и заботе, но не чрезмерной. Поднявшись по ступенькам на крыльцо с колоннами, она обнаружила, что здесь прохладно, чисто и просторно, правда ощущалась странная неуравновешенность: в правой половине стояло около десяти летних кресел, а в левой — не было ни одного. В одном из кресел сидел мужчина в полосатом пиджаке и серых слаксах, его лицо и лоб были обезображены вздутыми, воспаленными пятнами. Один глаз мужчины заплыл вовсе, а другим он пристально смотрел на что-то зажатое в руке. Откуда-то доносился звук, словно где-то пилили дерево, хотя источника звуков видно не было. Бросив направо быстрый взгляд, девушка свернула в другую, лишенную кресел сторону и села на перила террасы.

— Лучше присядьте здесь! — окликнул ее мужчина, перекрывая голосом шум пилы.

Девушка сдержанно ответила, что ей и тут не плохо.

— Вы тут ни при чем! Там феба свила гнездо, и потому мы передвинули кресла! Садитесь ближе! Я не заразный, это меня пчелы покусали!

Во избежание дальнейших споров девушка соскочила с перил и направилась к креслам, в то время как мужчина вернулся к созерцанию предмета в руке, который при ближайшем рассмотрении оказался небольшим будильником. Но не успела она сесть, как вновь вскочила, пораженная почти одновременно раздавшимися резкими звуками: оглушительным треском и шумом падения позади террасы и истеричным звоном будильника. Девушка так и застыла, недоуменно глядя на толстую сухую ветвь, рухнувшую сквозь листву на лужайку у дома. Между тем звуки пилы наконец стихли.

— Ну и как? — донесся сверху чей-то веселый голос.

Искусанный пчелами закинул голову и проорал:

— За секунду до звонка! Ты выиграл! Ей-богу, всего одна секунда!

Послышались царапающие звуки и довольный вопль, а затем по стволу клена съехал вниз и спрыгнул на землю еще один мужчина. Совсем молодой парень, грубоватого вида здоровяк в покрытой пятнами пота рабочей рубахе. Встав у подножия ведущей на террасу лестницы, он распорядился:

— Давай прибери здесь!

— Завтра все уберу. Укусы болят.

— Нет, сейчас! Таков был уговор. Но сперва ты пойдешь нальешь мне выпить и принесешь сюда, а я сяду поудобнее и буду за тобой наблюдать. Ты выжал из меня свои восемь минут, но я все равно справился! Так что принеси мне ржаного вис... — Оборвав себя на полуслове, он развернулся, чтобы вглядеться в подъездную дорожку.

Коротко прозвучал автомобильный гудок, и уже секунду спустя стало видно саму машину — большой черный кабриолет с хромированными деталями капота. Вверх по склону она забралась практически бесшумно.

— Возвращается, — объявил мужчина с будильником и встал. — Вот погоди, Фокс еще увидит, что ты сотворил с его лужайкой! Схожу верну часы миссис Тримбл...

Почти бегом он скрылся в доме. Парень с грубоватым лицом в три прыжка взлетел по ступеням и широким шагом направился туда же. Тем временем машина описала плавный поворот и скрылась из виду за углом особняка. Лишь тогда Нэнси Грант позволила себе опуститься в кресло.

За пять минут ожидания она раз пятьдесят оборачивалась, чтобы бросить исполненный надежды взгляд на открытые двери, но тот, кого она ждала, появился незамеченным. Заслышав легкие, стремительные шаги, Нэнси в очередной раз повернула голову и увидела мужчину в легком коричневом костюме и без шляпы, лет на пятнадцать старше Нэнси, которой было двадцать два года. Уже вставая, она успела подумать, что в лице мужчины и впрямь читается что-то лисье, но затем, когда он повернулся к девушке, та увидела, что его скулы и нос вовсе не узки, а карие глаза открыты слишком широко, чтобы казаться хитрыми. Глаза эти с быстротой молнии окинули ее фигуру целиком и так стремительно нырнули в ее собственные, что Нэнси растерялась.

— Я Текумсе Фокс. Миссис Тримбл представила вас как Нэнси Грант. Вы хотели со мной поговорить?

Кивнув, она бросила взгляд по сторонам, приоткрыла рот и тут же захлопнула снова.

— Снаружи будет вполне удобно, — заверил девушку Фокс. — Нам никто не помешает и не подслушает. Выглядите уставшей. Принести вам что-нибудь выпить?

— Спасибо, не надо.

— Нет? Что ж, тогда присаживайтесь... — Он пододвинул свое кресло и сел напротив, а когда Нэнси тоже села, протянул руку и трижды успокаивающе похлопал по тыльной стороне ее ладони, затем откинулся на спинку кресла и произнес: — Итак...

— Речь об убийстве. — Нэнси сжала руку, по которой только что хлопал Фокс, в кулак. — Убийстве Торпа.

— Вот как? Получается, убили кого-то по фамилии Торп?

— Ну... да, — изумленно выдавила она. — Сегодня в утренних газетах...

— Еще не заглядывал. Приношу свои извинения. Вчера я ездил в Бостон взглянуть кое на что и только сейчас вернулся. Значит, Торп был вашим другом?

— Нет, не другом. Ридли Торп — это который... Вы должны были слышать о нем. Глава «Торп контрол».

— Ах тот... Его убили?

— Да.

— И что же?

— Моего дядю арестовали. Дядю Энди... то есть Эндрю... Вот почему я приехала к вам. Вы ведь с ним знакомы. Эндрю Грант?

— Конечно, — кивнул Фокс. — Он жил у меня какое-то время, года три назад. Собирался написать что-то, но так и не смог начать.

Легкий румянец, появившийся на щеках Нэнси, давал понять, как девушка выглядит, когда не слишком утомлена.

— Я в курсе, — произнесла она. — Он рассказывал мне... как и о людях, которым вы позволяете гостить сколько вздумается. Знаю, тогда он был довольно... непутевым человеком. Но потом, когда я задумалась о карьере и переехала в Нью-Йорк... Думаю, это из-за меня он взялся писать рекламные тексты, чтобы помогать мне, хотя тогда я об этом не подозревала... В любом случае сейчас я восхищаюсь им, благодарна ему, очень его люблю... и посчитала, что вы захотите ему помочь, и это не он направил меня сюда, хотя, полагаю, ваше мнение о нем, поскольку вы знали его в те времена, когда... ну...

— На убийцу он, на мой взгляд, не очень тянет. Это он убил Торпа?

— Нет!

— Прекрасно. Так почему же его арестовали?

— Он... Мне придется все вам рассказать.

— Чего же мы ждем? Приступайте.

— А вы поможете моему дяде? Вытащите его из этой переделки?

— Сперва расскажите все по порядку.

— Он был там прошлым вечером... Там, где убили Торпа.

— Где именно? Вновь прошу меня простить, в доме точно есть газеты. Может, мне стоит взять одну и прочесть?

Нэнси покачала головой:

— Лучше я сама расскажу. Мне известны вещи, которые в печать не попали. Убийство произошло в местечке близ Маунт-Киско... У Торпа есть бунгало в лесу, куда он уезжал на уик-энд. Никого больше — ни гостей, ни членов семьи, — за исключением одного цветного, который на пару дней становился и шофером, и слугой, и поваром. Больше никому не дозволялось там бывать. И вот прошлым вечером кто-то пробрался туда сквозь лес, выстрелил через открытое окно и убил Торпа.

— А Энди Грант тоже там был?

— Да. Это как раз и не попало в газеты. Я сама его туда отвезла.

— Вот как? Вашему дяде повезло получить особое приглашение?

— Нет. Он... Дядя Энди зарабатывал на жизнь, составляя рекламные тексты для агентства «Уиллоуби». А «Торп контрол» — их самый крупный клиент. Дядя сочинил серию материалов для рекламной кампании нового продукта, который вот-вот выпустят на рынок, но члены правления предприятия Торпа остались недовольны. А дядя считал, что в жизни не написал ничего лучше, и для него эта рекламная кампания должна была стать большим прорывом... Он принялся отстаивать свою точку зрения и, наверное, вспылил... Наговорил лишнего... В общем, из агентства его уволили. Все это случилось неделю назад. Дядя был твердо уверен, что, если ему удастся поговорить с Ридли Торпом, тот утвердит предложенную рекламную кампанию, однако не смог и близко подобраться к Торпу. Дядя знал про бунгало, где Торп уединялся по выходным, — почти всем в агентстве про это было известно — и решил застать его там. А еще он знал, что я... он знал... я же сама его... — Голос Нэнси, сбившийся на шепот под конец рассказа, и вовсе стих.

Она виновато посмотрела на Текумсе Фокса, но затем зажмурилась и с такой силой сжала ладонями виски, что побелели пальцы. Открыв глаза, Нэнси попыталась улыбнуться, лишь уголки губ слегка дрогнули, не более.

— Наверное, я просто немного бесхарактерная, — рассудила Нэнси. — И наверное, мне все же нужно что-то выпить. Понимаете, меня всю ночь продержали в полицейском участке или, может быть, в тюрьме в Уайт-Плейнсе. И я ни минутки не спала, а потом, едва смывшись оттуда, сразу позвонила...

— То есть от полицейских вы сбежали?

— Да, меня оставили одну в кабинете, и я тихонько улизнула, прошла по переулку, позвонила сюда, а потом взяла чужую машину и...

— Вот как? Вы угнали чью-то машину? Ту, что стоит за домом?

— Да. Мне нужно было поскорее сюда добраться, и я не решилась взять какую-нибудь напрокат или даже ловить такси, боялась, что...

— Секунду, — сдвинул брови Фокс. — Взгляните на меня. Нет, прямо в глаза... Вот так. Скажите, вы в ладах с законом?

— Я вполне благоразумна. — Губы Нэнси снова дрогнули. — Бывает, порой я совершаю глупости, но в целом я честная девушка.

— Позвольте взглянуть на вашу руку.

Не колеблясь, Нэнси исполнила просьбу. Фокс принял протянутую руку в свои, чтобы внимательно осмотреть тыльную сторону и ладонь, костяшки и кончики пальцев, каждый маленький твердый бугорок.

— Это не гадание, — негромко произнес он. — Красивая рука. В той машине осталось что-нибудь ваше?

— Нет.

— Совсем ничего? Вы уверены?

— Ничего.

Повернув голову, Фокс повысил голос до зычного баритона:

— Дэн!

Чуть погодя за дверью раздались шаги, гораздо более тяжелые, чем у Фокса, открылась сетчатая дверь и на террасу вышел мужчина в рубашке и без галстука. Ему было где-то под сорок. В глаза бросались очень широкие плечи и смуглое лицо, такое квадратное, что его контур с легкостью можно было бы изобразить с помощью линейки. Сдержанные движения его челюсти указывали, что он еще что-то не успел дожевать. Мужчина подошел ближе и пророкотал, словно из глубокой пещеры:

— Уже здесь, Тек.

— М-да, — протянул Фокс. — Заправь рубашку. Мисс Грант, перед вами мистер Пейви, мой, так сказать, вице-президент. Дэн, мисс Грант приехала сюда на той двухместной машине, что стоит позади дома. Сегодня утром она угнала ее с парковки в Уайт-Плейнсе. Скажи Биллу, пусть берет наш универсал и едет по грунтовой дороге в сторону Кармела, свернет налево у Миллерс-Корнер и дальше, через холм, к озеру. Ты поедешь за ним в той машине и бросишь ее где-нибудь за холмом. Захвати с собой тряпку, тщательно протри дверцы, ручки и рулевое колесо. Будешь садиться в универсал — проследи, чтобы тебя никто не увидел.

Дэн Пейви помотал головой:

— Слишком близко, отсюда мили четыре всего. Не лучше ли будет заехать за...

— Нет.

— Как скажете, — проворчал Дэн и тяжелой поступью удалился.

— Прошу прощения, — сказал Фокс, встал и последовал в дом за своим вице-президентом.

Голова Нэнси резко качнулась вперед и вниз, точно бутон тюльпана с пересохшим стеблем. Она вновь с силой сжала виски и все еще сидела в этой позе, когда спустя десять минут Текумсе Фокс вернулся со сложенной газетой под мышкой и с подносом в свободной руке. На подносе стояли тарелка сэндвичей с цыпленком, бутылка хереса, бокал и хайбол.

— А теперь, — сказал он, ногой пододвигая к себе стол, — вы сможете спокойно позавтракать, пока я посмотрю, о чем тут пишут.

Глава 2

Изучив раздел новостей, Фокс сложил газету и бросил на стол. На тарелке остался один сэндвич, а уровень хереса в бутылке упал на два дюйма.

Хмурясь, Фокс уставился на девушку.

— Ваш дядя был знаком с Люком Уиром? — с нажимом спросил он.

— Люком?.. — озадаченно переспросила Нэнси. — А кто это?

— Цветной слуга, бывший в бунгало с Торпом. Вы сказали, что утром читали газету.

— Вообще-то, не читала. Я остановилась по пути сюда... думаю, в Бедфорд-Хиллз... и купила сегодняшний номер, но не стала читать, только пробежала взглядом... — На лицо девушки вернулось немного краски, да и голос заметно окреп. — Но дядя Энди не мог знать того цветного парня. Откуда бы? И что насчет него?

— Исчез. Ищут, но его нигде нет. Если вы не прочли об этом, читали вы и вправду небрежно. Газета предполагает — с оговорками, чтобы не быть уличенной в клевете, — что Энди и Люк Уир могли состоять в тайном сговоре... — Осушив свой хайбол, Фокс поставил его на стол. — А вот и другие детали, которые вы могли упустить. Карманы Торпа оказались пустыми: ни бумажника, ни ключей, совсем ничего. Исчезли и наручные часы. Его поразили две пули, ни одной не было выпущено мимо. Торп проводил в этом своем убежище каждый уик-энд начиная с апреля. Его жена умерла много лет назад. Его сына Джеффри отыскали в придорожном ночном клубе на Лонг-Айленде и уже доставили для опознания тела. Дочь новость о трагедии застигла где-то вблизи Адирондакских гор, и она возвращается самолетом. Вы знакомы с кем-либо из них?

— Нет, конечно. Откуда мне знать подобных людей?

— Подобных кому?

— Ну как... сыновьям и дочерям миллионеров.

— Ясно. Еще полиция не может найти личного секретаря Торпа, человека по имени Вон Кестер. Он проводил выходные, играя в гольф в клубе «Грин медоу». В полночь его разбудили звонком, и, узнав о смерти Торпа, он немедленно отправился к месту происшествия, но по дороге куда-то исчез. И до сих пор так и не появился. Его вы знаете?

— Нет, не знаю. Говорю же, я не знакома ни с кем из Торпов или из их окружения, да и дядя Энди не знаком. Все было, как я вам рассказала. Мы приехали на уик-энд к моим друзьям Бэскомам, которые живут близ Уэстпорта, и дядя как раз поведал нам, как его уволили и как всю неделю он пытался пробиться к Торпу, а потом упомянул про бунгало, где миллионер скрывается в выходные, и мы с Деллой Бэском уговорили его отправиться туда. Делла одолжила мне машину, и я отвезла его...

— Почему же он сам не сел за руль?

— Потому что ехать дядя на самом деле не хотел, и мне пришлось его уговаривать. Отваги в нем хоть отбавляй, человек он действительно смелый, но... не особо упорный. Дядя не знал, где прячется Торп, и нам пришлось ездить кругами, расспрашивая людей. Наконец один мужчина на заправочной станции милях в трех от Маунт-Киско объяснил нам, куда ехать. И мы...

— В каком именно часу?

— Около одиннадцати. Может, чуть раньше. Мы уехали от Бэскомов примерно в девять и провели довольно много времени в поисках дороги, да и до самого Маунт-Киско, разумеется, еще нужно было добраться. Мужчина на заправке сказал, что владения Торпа обнесены забором, а ворота всегда на замке. Так и вышло, проехать внутрь нам не удалось. От дороги бунгало скрывали деревья, и оно, похоже, стояло где-то вдали... ну, или там уже легли спать, потому что не было видно ни единого огонька. Мы оставили машину на обочине рядом с воротами, и дядя Энди перелез через забор. Я хотела последовать его примеру, но он не позволил. Сказал, внутри может бегать злая собака.

Фокс шевельнулся в своем кресле.

— Не могу даже вообразить, как Энди Грант лезет через забор навстречу злым собакам.

— Он вовсе не трус!

— Ладно. Но он и не... Как вы выразились? Не особо упорен.

— Мне ли не знать! — всплеснула руками Нэнси. — Я же сама его... вот поэтому я сама во всем виновата! Как вы не понимаете! Я убедила дядю... своими руками буквально запихнула туда!

— А теперь хотите, чтобы я вытащил его обратно. Продолжайте.

— Вы и вытащите! Правда?

— Продолжайте. Он перелез через забор. Что делали вы? Ждали в машине?

— Да. Сидела и ждала, пожалуй, с четверть часа и была очень довольна собой, поскольку решила, что он, должно быть, увиделся с Торпом, иначе давно бы вернулся, а потом услышала, как кто-то перемахнул через забор, и дядя Энди крикнул, чтобы я включила фары. Он подошел и сел в машину. Я спросила, что случилось, а он велел мне ехать, пообещав все рассказать по дороге, но я настояла на своем и заставила его рассказать все немедленно. Энди сказал, что прошел триста ярдов по извилистой дорожке и та привела его к дому. Однако, вместо того чтобы постучать в дверь, дядя направился туда, где в окне горел свет. Окно было открыто, и он встал за деревом всего в нескольких футах от него, чтобы заглянуть внутрь. Торп был там; удобно устроившись в кресле, он курил сигару и слушал по радио джаз.

— От ворот передачу было слышно?

— Да. Я отлично слышала музыку, она довольно громко играла. Я посмотрела на часы на приборной доске, а потом на свои наручные. Было десять минут двенадцатого, и я решила: наверное, станция WRK транслирует оркестр Эла Рикетта в клубе «Ридженси». Включила тихонько приемник в машине — и точно. Дядя Энди сказал, что музыка в доме прямо грохотала. Он простоял там еще минуту или две, наблюдая за Торпом через окно, а затем опять завернул за угол и по крытой террасе подошел к двери. Там он стоял еще две или три минуты, дожидаясь перерыва в музыке, чтобы стук могли услышать, но потом раздались выстрелы.

— Так-так... — пробурчал Фокс. — Это он рассказал, пока сидел в машине?

— Ну конечно. Сказал, стреляли дважды. И тут опять я виновата. Я объявила дяде, что он наверняка просто струсил и придумал себе такое нелепое оправдание. А выстрелы, скорее всего, что-то из радиотрансляции. Я и сама слышала звук, похожий на стрельбу, но посчитала, что это смелая находка Эла Рикетта, не иначе. Я... Я начала смеяться над дядей. Он собирался как можно скорее убраться оттуда, так как с самого начала не хотел этой поездки. В общем, мы начали спорить, оба сорвались, и я наговорила дяде такого, за что сейчас мне чертовски стыдно. В итоге я вышла из машины и заявила, что дядя может уезжать один, если ему так хочется. Мы все еще спорили, когда увидели огни автомобиля, двигавшегося в нашу сторону по подъездной дорожке. Он остановился перед воротами, а через минуту они распахнулись, и машина едва вписалась в поворот, резко сорвавшись с места. Я стояла на обочине, и мне пришлось прыгнуть в сторону, чтобы не попасть под колеса, а когда я выпрямилась, машины уже и след простыл. Задним бампером она зацепила наше левое переднее колесо, почти наполовину разорвав покрышку.

— У вас же горели фары?

— Дядя Энди успел их выключить.

— Кто сидел за рулем, вы видели?

— Нет, ведь мне пришлось спасать свою жизнь, а дядя был занят тем, что продолжал на меня орать. Естественно, меня так это выбесило, что всю затрясло. Дядя вышел из машины, осмотрел колесо, выругался и занялся поиском инструментов. А я прошла через ворота и по дорожке направилась к дому. Дядя крикнул мне вслед, но я ему не ответила. У меня ведь появилась замечательная причина самой вломиться к Торпу. Так я тогда думала.

— После выстрелов? Храбрая девочка.

— Ну нет, не храбрая я была, а разъяренная. И в любом случае не принимала звуки за выстрелы. Сейчас сами поймете, какая я храбрая. Входная дверь была распахнута, а из комнаты в конце холла, дверь которой тоже была открыта, падал свет. Я поднялась на террасу и громко крикнула пару раз, но ответа не получила и зашла без приглашения. Направилась прямо в комнату, где горел свет, и увидела там на полу мертвое тело. Одного взгляда хватило, чтобы понять: это труп, а не живой человек. Я повернулась и бросилась бежать. Неслась по подъездной дорожке назад к воротам, как никогда еще не бегала. Рассказала обо всем дяде Энди и умоляла скорее поставить запаску, чтобы уехать оттуда подальше.

— Беру обратно свои слова про храбрость. И добавлю: глупо.

— То же сказал и дядя Энди. Он сказал, может, Торп еще дышит, мы обязаны это выяснить... К тому же у Бэскомов всем известно, куда мы отправились, да мы еще с десяток раз спрашивали дорогу к убежищу Торпа. Сбежим — и сразу попадем в неприятности. Дядя взял фонарик и побежал по подъездной дорожке обратно, а я потащилась следом. Тогда я тоже не отличилась храбростью. Меня всю трясло, когда я стояла там и глядела, как дядя опускается на колени и осматривает тело. Поднявшись, он объявил, что это Ридли Торп и что он мертв, нашел телефон и вызвал полицию. Довольно быстро подъехала машина с полицейскими штата, а за ней еще какие-то. Нас долго держали в доме, а потом отвезли в Уайт-Плейнс, рассадили по разным комнатам и весь остаток ночи задавали мне вопросы. Думаю, дяде Энди тоже, потому что...

— Вы потребовали себе адвоката?

— Ни с одним не знакома. Да и дядя Энди тоже вряд ли их знает. Откуда ему знать адвокатов?

— Может и знать. Многие знакомы с адвокатами. Продолжайте.

— Вот и все. — Нэнси повернула красивые руки ладонями вверх. — Меня оставили в комнате одну, я выбралась в окно, повисела немного на карнизе и спрыгнула. Потом пробежала по переулку, позвонила, угнала ту машину и примчалась сюда.

— Вы сбежали через окно?

— Пришлось. Дверь была заперта.

Фокс хмыкнул:

— Вы разве не слышали о своем праве на телефонный звонок?

— Телефон был мне нужен только затем, чтобы спросить, на месте ли вы. Кроме вас, помочь дяде некому. Мне нужно было убедить вас заняться этим делом, и я боялась, что разговора по телефону окажется мало. Видите ли, денег у меня нет, да и у дяди тоже негусто. Наверное, я могла бы наскрести долларов сто и одолжить еще...

— О чем вы умолчали?

— Умолчала? — сдвинула брови Нэнси. — Вы насчет денег?

— Я насчет фактов. О чем вы умолчали?

— Как, ну... Ни о чем. Честно, я все вам рассказала, ничего не тая. Я ведь упомянула об угнанной машине?

— Не про машину. Про убийство. Про случившееся прошлой ночью и про события, которые к этому привели. Каких деталей не хватает в вашем рассказе?

— Все детали на месте. — Губы девушки вновь дрогнули, тщетно пытаясь изобразить улыбку. — Понимаете, почему я просто обязана была приехать сама, а не обойтись звонком? Сейчас мы смотрим друг другу в лицо, и вам ни за что не поверить, будто я способна на бесстыдную ложь. Разве вы... Умоляю вас! Это моя вина... Во всем, что случилось, виновата только я сама...

— Прошу прощения, — произнес Фокс, поднялся и оставил девушку наедине с так и не высказанной мольбой.

За сетчатой дверью был просторный холл с вощеным паркетом, лестницей наверх, довольно безвкусными песочно-коричневыми обоями в золотую полоску и шестью дверями, четыре из которых были открыты, а за другими прятались стенные шкафы. В комнате слева, очень большой и битком набитой книгами, стульями, охотничьими ружьями, теннисными ракетками, горшками с геранью, гитарами, биноклями, попугаями и всем таким прочим, Фокс задержался, чтобы положить ладонь на плечо мужчине со следами пчелиных укусов, который со стаканом виски в руке наблюдал за тем, как парень с грубоватыми чертами лица азартно преследует муху, щелкая мухобойкой.

— Содой прижигал? — осведомился Фокс.

— Нет, я...

— Нанеси на укусы раствор соды.

Миновав смежную комнату, где за столом смогли бы с удобством разместиться два десятка гостей, Фокс оказался в кухне — большой, чистой, жарко натопленной и напоенной аппетитными ароматами. Миссис Тримбл ему удалось перехватить на пути от плиты к мойке.

— Ну, дорогая моя, как идут дела?

Мужчина, моющий в раковине красный редис, громко фыркнул:

— Рад слышать, что она хоть кому-то дорога.

— Даже не сомневаюсь, Билл. Ты всего-навсего женат на ней, и я волен обожать ее сколько мне угодно. Я уезжаю по делу.

Миссис Тримбл вонзила в Фокса свирепый взгляд:

— К обеду вернетесь?

— Постараюсь.

— Не вернетесь. Ну и голодайте...

Фокс вышел на крыльцо черного хода и, высунув голову из-за розового куста, стал свидетелем тому, как Дэн Пейви протирает замшей капот черного кабриолета.

— Дэн! Все в порядке?

Дэн тяжело протопал к нему, что показалось довольно долгой прогулкой для такого короткого ответа:

— В полнейшем.

— Ты оставил машину на дальнем склоне холма?

— Точно.

— Убери инструменты и надень пиджак. Мы отправляемся в Уайт-Плейнс и, может, поездим немного по округе. Срочные дела.

— Не лучше ли будет взять универсал, и...

— Нет.

— Как скажете.

Дэн повернулся к нему спиной, помахивая куском замши, но вдруг снова развернулся к Фоксу и застыл в смущении.

— В чем дело? — спросил Фокс.

— Так, пустяк. Просто вспомнилось кое-что. Я про тот раз, когда красотка Беннетт приехала сюда, надеясь убедить вас помочь ей, но после разговора мы посадили ее в машину и отвезли в Нью-Йорк, чтобы сдать полицейским как отравительницу собственного мужа.

— Все было совсем иначе, — покачал головой Фокс. — Ты что-то путаешь. В любом случае сейчас речь о другом. Мисс Грант никого не травила.

— А Торпа не отравили, в него стреляли. Если верить газетам.

— Она и не стреляла ни в кого. Согласен?

— Пожалуй.

— Отлично! Если передумаю, сразу дам тебе знать.

На том и расстались. Вновь оказавшись в доме, Фокс направился наверх, в большую угловую комнату, где, помимо обычной для спальни мебели, имелись письменный стол, сейф до потолка высотой и шкафы с картотекой. Девять минут спустя, вымыв лицо и руки, почистив ногти, причесавшись и сменив рубашку, галстук и костюм, Фокс сбежал по ступеням вниз и вышел на парадное крыльцо, чтобы объявить Нэнси Грант:

— Вставайте, нам пора ехать.

Глава 3

Рослого грузного мужчину в синем костюме и черных ботинках, который сидел, откинувшись на спинку стула, упертого в стену, звали Бен Кук. Он был шефом полиции Уайт-Плейнса. За большим столом, в сшитом на заказ сером летнем костюме из камвольной ткани, с прилизанными волосами и цепким взглядом, устроился Ф. Л. Дервин, окружной прокурор Уэстчестера. Молодой человек в белом смокинге и черных брюках, с взъерошенными волосами и налитыми кровью глазами был Джеффри Торп, а безупречно одетая и ухоженная молодая женщина по имени Миранда, чьи опущенные веки придавали ее лицу несколько сонный вид, приходилась Джеффри родной сестрой.

Миранда, чья фамилия была не Торп, а Пембертон — единственное, что ей осталось от бывшего мужа, — подняла голову:

— Ни малейшей догадки на этот счет.

— Как и у меня, — кивнул ее брат. — Люк состоял при отце больше двадцати лет, едва ли не с самого моего рождения. Не скажу, что Люк был бесконечно ему предан, но... Черт, вы же понимаете! Покладистый малый, неизменно честный и доброжелательный. И я готов спорить, что отец доверял ему больше, чем кому-либо еще в целом свете. Так или иначе, зачем ему это? У Люка имелась отличная работа, совсем не пыльная. Быть у отца слугой — да ничего проще и придумать нельзя. Люку доводилось готовить или садиться за руль только по этим распроклятым уик-эндам. Деньгами он был обеспечен по гроб жизни.

— Смехотворно, — согласилась Миранда.

Окружной прокурор сложил руки домиком.

— Разумеется, я учту ваше мнение, — заявил он тем тоном взвешенного терпения, какой всякий чиновник на избираемой должности приберегает для общения с уважаемыми гражданами вроде скорбящих миллионеров. — Но факт остается фактом: Люк Уир бесследно исчез. Если верить рассказу Гранта и его племянницы, он спешно покинул место преступления в автомобиле вашего отца спустя считаные минуты после роковых выстрелов, а предварительно опустошил карманы убитого. Никто не знает, какая сумма наличных или иные ценности были у вашего отца при себе или хранились в доме.

— Люк просто не мог этого сделать, — убежденно подытожил Джеффри Торп и потер глаза костяшками пальцев.

— Но кто-то же сделал, — пробурчал Бен Кук и тут же осекся под предостерегающим взглядом окружного прокурора.

— Меня и самого сомнения терзают, — задумчиво протянул Дервин. — Сомневаюсь, что он... э-э-э... нажимал на спусковой крючок, но он вполне мог бы... э-э-э... воспользоваться ситуацией. Лично мне вполне ясно, что стрелял именно Грант. К несчастью... Да, Болан?

Вошедший мужчина гнусаво доложил:

— Грант сказал, он готов, сэр, но на новые вопросы отвечать не станет.

— Я не собирался устраивать допрос. Веди его сюда. — Полицейский вышел, и Дервин вновь повернулся к Миранде. — Мне не по себе, что приходится обращаться к вам с этой просьбой, миссис Пембертон. Знаю, вам сейчас нелегко...

— Ничего. — Миранда поджала губы, но тут же их расслабила. — То есть все и так довольно болезненно. Если мне дадут взглянуть на человека, который сотворил это с нами, хуже не будет.

Когда дверь открылась, все повернули голову. Человеку, который вошел, а точнее, которого ввели в кабинет, было лет сорок. И хотя он выглядел крайне усталым, а одежда была мятой и несвежей, весь его облик говорил о неординарности и прямоте. В теперешних обстоятельствах, не учитывать которые он не мог, такому человеку было бы сложно не выказывать открытого вызова или презрения, однако его лицо и манеры выдавали лишь сдержанное негодование. Он почти подошел к письменному столу, остановился и посмотрел на сидящего молодого человека, а затем резко повернулся к молодой женщине и, глядя прямо на нее, сказал срывающимся от усталости голосом:

— Вашего отца я не убивал. Все это бред. Напротив, мне очень жаль, что все так обернулось. Я хотел вернуть потерянную работу, и ваш отец был моей последней надеждой. Впрочем, вы кажетесь более разумными людьми, чем эти недоумки. Надеюсь, я не ошибся? Если так, бога ради, велите им прекратить надо мной измываться. Пусть наконец приступят к поискам чертова убийцы... А сюда меня привели, чтобы посмотреть, не опознаете ли вы во мне типа, который недавно ошивался у двери в ваш подвал или еще где неподалеку. Ну что, узнаете меня?

— Нет.

— Достаточно хорошо рассмотрели?

— Да, спасибо.

Развернувшись, Грант направился к выходу.

Миранда взглядом проводила его до двери, а затем обратилась к окружному прокурору:

— Я... — но осеклась и вновь плотно сжала губы.

— Да, миссис Пембертон?

— Я ему верю.

— Чушь! — фыркнул ее брат. — У тебя нет ни малейших причин верить ему или не верить, дорогая сестрица. Может, он одаренный лгун? У него отлично получается кружить женщинам голову, глядя им прямо в глаза... — Джеффри перевел взгляд на Дервина. — Но одно я знаю точно. Прежде я никогда его не видел.

— А вы, миссис Пембертон?

— Нет. Ни разу.

— Тогда почему вы сказали, что верите ему?

— Верю, и все тут, — повела плечом Миранда. — И мне кажется...

Прокурору вновь пришлось ее подбодрить:

— Да, миссис Пембертон?

— Мне кажется, вы скоро обнаружите такие вещи, от которых нам с братом станет еще больнее. Думаю, это неизбежно. Не стала бы и говорить такого, если бы не считала, что вы все равно узнаете... У вас, наверное, создалось впечатление, будто внезапная кончина отца оставила меня почти равнодушной, но Ридли Торп не особенно годился в отцы. Он был слишком занят, будучи финансистом, филантропом и великим человеком... Фактически после смерти нашей мамы... мне было тогда десять... мы с братом осиротели, хотя наши счета и оплачивались. Своего отца я знала куда лучше, чем он меня, потому что интересовалась его жизнью... когда-то, по крайней мере... а он моей никогда не интересовался. И вот, как мне кажется, рано или поздно вы обнаружите... если расследуете это убийство как полагается... что отец приобрел это бунгало не для уединения, что он оставался там не для размышлений в компании Люка. Этот дом был нужен ему для... полагаю, я слишком вас шокирую... для тайных встреч с женщинами.

— Господи боже! — с недоверием выдавил ее брат. — Отец?

— Да, Джефф, я о нем сейчас говорю, — бесстрастно подтвердила Миранда. — Я знала отца гораздо лучше, чем ты. К тому же я и сама женщина. Он не желал вновь связывать себя браком, так как был слишком эгоистичным, чтобы хоть чем-то себя связать, а открытое донжуанство ударило бы по его репутации национального символа. Что вовсе не означает, будто он напрочь был лишен плотских потребностей. Я ни к чему вас не призываю. «Ищите женщину» — слишком банальный шаблон. Я лишь предвижу, что вы много чего узнаете о бунгало, если приложите хотя бы каплю усилий, а не будете сваливать вину на Гранта только потому, что бедняге не повезло оказаться...

— Прошу прощения, — потеряв терпение, остановил ее Дервин. — Уверяю вас, миссис Пембертон, мы ни на кого не сваливаем вину. Каждый аспект этого дела будет изучен самым тщательным образом. Полиция Нью-Йорка готова оказать любое содействие ради установления истины, и уже ведутся активные поиски троих пропавших: это Люк Уир, Нэнси Грант... племянница этого типа... и Вон Кестер, личный секретарь вашего отца. Мы ничего не сваливаем на Гранта, хотя, повторюсь, против него говорит немало весомых улик. В момент стрельбы он присутствовал на месте преступления. Ничто не указывает, будто, кроме него и Люка Уира, там еще хоть кто-то находился. Грант — недовольный начальством работник, недавно уволенный. И мы уличили Гранта во лжи насчет точного времени его прибытия на место. Слуги в нью-йоркской резиденции и другие лица подтвердили ваши с братом слова о неизменной привычке вашего отца каждый вечер с одиннадцати до половины двенадцатого слушать передачи Дика Барри. Выходит, Грант соврал нам, как и его племянница. Но мы не отбрасываем и прочие ниточки, значимые для следствия. Взять хотя бы один очень важный вопрос: куда исчез Вон Кестер? Возможно, он сумел бы поведать нам о Гранте нечто такое, чего мы еще не знаем. И где он, черт подери?! Неужели тоже убит? Кстати, именно так считает полковник Бриссенден... Что касается ваших предположений об отцовской... э-э-э... об уик-эндах, которые он проводил в бунгало, то... Да, Болан?

Гнусавый мужчина плотно закрыл за собой дверь, подошел ближе и прокашлялся:

— Прошу прощения... Даже не знаю, но он так настаивал...

— Кто и на чем настаивал?

— Текумсе Фокс. Хочет увидеться с вами.

— Что ему нужно?

— Только одно и повторяет: ему срочно нужно с вами встретиться.

— Скажи Фоксу, я сейчас занят. Смогу принять его где-то через час.

— Так точно, сэр, — кивнул полицейский и направился к двери.

Миранда остановила его, придержав за рукав:

— Речь идет о Текумсе Фоксе, детективе?

— Да, мэм. Вероятно, он один такой.

— Тогда не могли бы вы... Я бы хотела на него посмотреть. — Миранда обратилась к Дервину: — Видите ли, в ту пору, когда я собирала у себя знаменитых и важных особ, то трижды приглашала Фокса на обед, и он всякий раз отвечал отказом... А обеды у меня, между прочим, были превосходные.

— Я понятия не имею, зачем он здесь, миссис Пембертон.

— Так позовите его и спросите.

Дервин поморщился, но все же уступил:

— Пригласите его, Болан.

— Ранда, дорогуша, да ты собственные похороны остановишь, чтобы выйти и расспросить человека о собаке, — заметил Джеффри и вновь потер костяшками пальцев воспаленные глаза.

— Если это тот самый Фокс, то он скорее хитрый лис, — хмыкнул Бен Кук.

Дверь распахнулась, послышались быстрые легкие шаги, и, прежде чем кто-либо успел обернуться, Фокс возник прямо у стола, внимательным взглядом окинул брата и сестру, а затем дружелюбно обратился к окружному прокурору:

— Доброе утро, мистер Дервин. Прошу извинить за вторжение.

— Доброе утро. Чем могу быть полезен?

— Я хотел бы увидеться с Эндрю Грантом. Тем парнем, который обнаружил тело Ридли Торпа и сообщил о находке. Он где-то у вас, так ведь?

— Зачем он вам понадобился?

— Я работаю на него.

Дервин поджал губы, сложил руки на груди и втянул голову в плечи. Создалось впечатление, будто он мгновенно усох.

— С каких это пор вы на него работаете? Насколько я знаю, он ни с кем не пытался связаться.

— И все же связался, только не лично. Через свою племянницу Нэнси. Она приезжала ко мне.

— Племянницу? — округлил глаза Дервин. — Она приехала к вам, чтобы нанять?

— Совершенно верно.

— Она сбежала от полиции! Где она сейчас?

— Неподалеку. Не знал, что ее разыскивают, прошу прощения. Как и не подозревал, что ей предъявлено обвинение.

— Она была задержана для дачи показаний.

— Что ж, ее несложно найти. Говорите, обвинения не было? — примирительно улыбнулся Фокс. — Между прочим, она одолжила доллар у кого-то из ваших людей. Вас не затруднит выяснить, у кого именно, и вернуть? — Он положил на стол долларовую купюру. — Заранее благодарен. Она оставила сумочку в машине своей подруги — в той, у которой спустило колесо, — а для срочного звонка требовались деньги. Ее не вызывали официально для дачи показаний, так? Просто задержали без всяких на то оснований? Замечу, что порой подобные действия полиции справедливо называют сомнительными. Я прошу вашего разрешения встретиться с Эндрю Грантом.

Запрокинув голову, окружной прокурор хмуро уставился в карие глаза, которые Нэнси Грант посчитала слишком широко распахнутыми, чтобы их можно было назвать хитрыми. Затем Дервин опустил голову, увидел соринку на краю своего бювара, которую с четвертой попытки ему удалось сбить на пол кончиком пальца, и обратил взгляд в сторону Бена Кука. Шеф полиции едва заметно дернул головой сперва влево, а потом вправо. Окружной прокурор Дервин поднял свою со словами:

— Вы не сможете с ним встретиться. Исключено.

— А обвинение в убийстве ему уже предъявили, мистер Дервин?

— Не то чтобы... Нет.

— Его обвиняют в чем-то другом?

— Нет.

— Могу я поинтересоваться: при Гранте было найдено какое-то оружие? Или на месте преступления? Есть ли какие-то данные в пользу того, что Грант хоть когда-нибудь владел огнестрельным оружием?

— Пока нет.

— Вы продержали его здесь почти двенадцать часов, но так и не арестовали? Боюсь, придется напомнить, что и он сам, и я — мы оба вправе...

— Я уже сказал: встречи не будет. Точка! — Вспылив, Дервин обрушил на стол сжатый кулак. — И я требую, чтобы та девчонка, его племянница, вернулась сюда как можно скорее.

Фокс развернул плечи, словно собираясь уйти, но остался на месте. Посмотрев на сидящую за столом пару, он обратился к молодому человеку:

— Очень жаль, что я помешал разговору, ребята. Прошу меня простить. Я хотел лишь спросить разрешения, получить его и убраться с глаз долой, но теперь, надо думать, придется обсудить еще и...

— Никаких обсуждений! — отрезал Дервин. — Я желаю знать, где прячется племянница Гранта...

Его прервала Миранда, чьи сонные веки приподнялись, чтобы сфокусировать взгляд на Текумсе Фоксе:

— Меня зовут Миранда Пембертон, я дочь Ридли Торпа. Пару лет назад я трижды приглашала вас на обеды, но вы так и не явились. А это мой брат Джеффри.

— Не люблю наряжаться на официальные приемы.

Фокс сделал шаг к Миранде, принял протянутую руку и склонился над ней. Джеффри привстал для рукопожатия и сразу плюхнулся на стул.

— Вы собирались что-то обсудить, — напомнила Миранда.

— Благодарю. — Фокс вновь повернулся к окружному прокурору, и его бесхитростный взгляд теперь буквально лучился дружелюбием. — Дело обстоит так, мистер Дервин. Я уже звонил Нату Коллинзу, и он готов прибыть сюда менее чем через час. Вы не сможете отказать адвокату Гранта увидеться с клиентом. Но настроение у Коллинза будет прескверным, ведь я вытащу его за город ради сущей ерунды. В таком настроении он насует вам в колеса столько палок, сколько сможет. Сами знаете, что вас ждет, особенно если вы пока не готовы обвинить Гранта в убийстве... А я не думаю, что готовы. Вполне вероятно, Гранту вообще не потребуется защитник, и тогда будет крайне досадно расставаться с суммой из тех, какие Нат Коллинз привык получать в качестве гонорара за свои услуги. Не будет ли проще для всех, если вы все же позволите мне потолковать с Грантом?

— Нат Коллинз не станет вмешиваться.

— Я же сказал, что позвонил ему. А по понедельникам я никогда не вру.

Дервин помолчал, разглядывая Фокса, бросил взгляд на Бена Кука. Тот поджал губы, поднял и опустил плечи и отказался таким образом от роли советчика. Тогда Дервин встал и, поманив шефа полиции, увел его в дальний угол кабинета, где они принялись шептаться.

— Мистер Фокс, — начала Миранда, — я не верю, что этот самый Грант убил моего отца.

— Не дури, сестрица! — вырвалось у Джеффри. — Этот тип — детектив и работает на Гранта.

— Почему вы в это не верите, миссис Пембертон? — не удостоив Джеффри взглядом, поинтересовался Фокс.

— Потому что он был здесь незадолго до вашего появления. Я смогла на него взглянуть, а он кое-что мне сказал.

— Такая причина мне по душе, — весело улыбнулся Фокс молодой женщине.

— Говорю же, не дури, — повторил Джеффри.

— Помолчи, малыш! — парировала его сестра.

Тем временем окружной прокурор занял место за своим столом и, бросив взгляд на Фокса, спросил без обиняков:

— Сколько нужно времени, чтобы доставить Нэнси Грант сюда?

— Немного.

— Хорошо. Доставьте ее. И потом сможете поговорить с Грантом, но не более десяти минут и в присутствии офицера полиции.

— Нет уж, спасибо, — покачал головой Фокс. — Если вам действительно нужно задать мисс Грант какой-то вопрос, я доставлю ее, хотя она уже рассказала вам все, что знала, и не один раз. Когда я уйду, мисс Грант уйдет со мной. Десяти минут на беседу с Грантом мне мало, и нам не требуется помощь полиции.

— Как хотите, — пожал плечами Дервин. — Уговаривать не стану.

— Уговаривать и не придется. Я предлагал вполне разумные условия... — Заложив руки за спину, Фокс выпрямился, и на его загорелых щеках проступил легкий румянец. — Вот теперь вы меня рассердили. В прошлом вам это уже удавалось. И как ощущения?

Он стремительно развернулся и быстрыми легкими шагами направился к двери, но тут Бен Кук прохрипел ему вслед:

— Эй, Фокс, вернитесь!

Фокс замер и медленно повернулся к сидящим.

Покосившись на Дервина, Кук произнес:

— Будь по-вашему. Я бы предпочел встретиться на ринге с Джо Луисом [1].

Минуту Дервин сидел неподвижно, затем снова стукнул кулаком по столу и рявкнул:

— Пусть так! Но сперва я хочу увидеть мисс Грант!

Фокс немедленно откликнулся:

— Мои условия вы слышали. Когда я встречусь с ее дядей, мисс Грант будет со мной.

— Хорошо-хорошо, приведите ее сюда.

Фокс вышел. В приемной окружного прокурора скучали трое детективов в штатском и двое полицейских в форме. Приличная коллекция, да и суеты в коридорах окружного суда было больше обычного. Сбегая по ступеням парадного крыльца, Фокс миновал еще одного человека в форме, который поднимался навстречу. Судя по знакам отличия, полковник, в лице — угрюмая озабоченность. Едва ли это мимолетное столкновение как-то отразилось в погрязшем в тяжких раздумьях сознании полковника. Бодро шагая, Фокс достиг угла здания и повернул направо, прошел квартал, повернул налево и через сто ярдов открыл дверцу черного кабриолета. Он поставил ногу на подножку и замер, обнаружив пустые сиденья. Нахмурившись, он захлопнул дверцу и быстро обежал взглядом улицу, рассматривая вывески на зданиях по обеим сторонам. Очевидно, он обнаружил то, что искал, поскольку прошел шагов пятьдесят, решительно открыл сетчатую дверь и оказался в помещении с выложенным плиткой полом, в котором жужжали электрические вентиляторы. Дойдя примерно до середины длинной стойки с газированной водой, Фокс остановился.

Дэн Пейви развернулся на табурете и объявил:

— Мисс Грант решила попробовать «Восторг Уэстчестера».

— Лучшая содовая в мире! — похвалила Нэнси, бросая соломинку. — Просто потрясающая! — Тут ее взгляд уперся в плотно сжатые губы Фокса. — А вы... вы уже виделись с дядей Энди?

— Нет. Мы встретимся все втроем. Вы отправитесь со мной к окружному прокурору. Помните, о чем я вам говорил, и будьте паинькой. — Фокс не сводил глаз с горки розового мороженого, стоявшего перед его вице-президентом. — Когда мы в деловой поездке и я говорю: «Подождите здесь», это следует понимать буквально. Я повторял это тысячу раз.

— Как скажете, — утробно прогудел Дэн и быстро проглотил мороженое. — Это я виноват. Мисс Грант всего лишь приняла мое приглашение. Она вообще собиралась поспать. Она не спала прошлой ночью. Думаю, сейчас она не в том состоянии, чтобы ссориться с окружным прокурором. Не лучше ли будет...

— Нет.

Дэн даже не ответил: «Как скажете». Что еще поразительнее, он смерил сердитым взглядом свой стакан с «Восторгом Уэстчестера» и, не допив, отодвинул его. Он и Нэнси слезли с табуретов и последовали за Фоксом к кабриолету.

Фокс завел машину, и они двинулись по тому маршруту, по которому он прошел пешком, только в обратном направлении. Он припарковался у здания суда и велел Дэну оставаться в машине, а Нэнси вылезать. В приемной окружного прокурора кто-то из полицейских поднялся с места, явно намереваясь остановить его, но двигался при этом излишне медленно. Они уже открыли дверь и вошли в кабинет.

Их появление прервало чью-то гневную речь. Громкие и не терпящие возражений слова срывались с губ полковника полиции штата, который стоял навытяжку в конце стола, меча яростные взгляды сразу во все стороны, но при появлении новых слушателей резко замолчал. Фокс начал было говорить, а вместе с ним и Дервин, но обоих прервал Джеффри Торп, который вскочил и неожиданно выпалил:

— Да чтоб меня! — Он в изумлении таращился на Нэнси Грант. — Из всех... Нашлась-таки! Богом клянусь, она попалась!

Отшатнувшись, девушка замерла и уставилась на него, надеясь заморозить наглеца взглядом.

— И вовсе я не попалась! — с негодованием заявила Нэнси. — А вы... вы...

— Нет? Ага! Нашлась! — Джеффри шагнул было вперед, но предпочел резко развернуться. — Вы видели? Это что... она? Это и есть Нэнси Грант? Боже ты мой!

— Да, — ответил ему Дервин. — Племянница Эндрю Гранта. Очевидно, вы с ней знакомы?

— Он впервые меня видит, — холодно процедила Нэнси.

— Ты что, опять надрался, малыш? — прошипела Миранда.

Совсем сбитый с толку, Джеффри вновь пригляделся к Нэнси.

— Будь я проклят!.. — пробормотал он. — Я гонялся за вами... Нанял детектива, чтобы найти...

— Случайно, не Текумсе Фокса? — встрепенулся Дервин.

— Что за чушь! — бросил Джеффри, глядя на окружного прокурора, на сестру и снова на Нэнси. — Бред какой-то... — подвел он черту. — Я веду себя как последний болван. Это было... потрясение. — Он опять посмотрел в глаза Нэнси. — Прошу меня простить. Думаю, я уже встречал вас раньше, но при весьма странных и трудных обстоятельствах. И вот теперь выясняется, будто ваш дядя убил моего отца...

— Это ложь! — сверкнула глазами Нэнси. — Он не убийца!

— Очень хорошо, не убийца. Либо да, либо нет. Так или иначе... — Оборвав себя, Джеффри вновь посмотрел на остальных. — Джентльмены, это такая уловка, которую я перенял от сестры. Вы называете имя человека, к которому обращаетесь... ну, или нескольких людей, коллективное такое обращение, а после — пауза. Джентльмены. Пауза. Моя прошлая встреча с этой девушкой... с мисс Грант... не имеет ни малейшего отношения к преступлению, которое вы сейчас расследуете. Это было знакомство чисто личного свойства. Забудьте об этом. На чем мы там закончили? Продолжаем. — Выпалив это, он сел.

— И тем не менее, мистер Торп, — с напором в голосе произнес Дервин, — одним из важных направлений следствия остаются... э-э-э... факты биографии как самого Гранта, так и его племянницы. Боюсь, нам придется задать вам...

— Еще как зададим, черт подери! — встрял полковник Бриссенден. — У нас набралось чересчур много...

— Тихо-тихо! — оборвал его Джеффри. — В том, чтобы быть сыном миллионера, есть немало недостатков, но есть и свои преимущества. Одно из них — я сам в любой момент могу послать вас к черту.

Бен Кук поперхнулся, но быстро вернул себе способность дышать нормально.

— Прошу прощения, — учтиво произнес Текумсе Фокс, — но мне еще нужно работать. Если вы намерены задать вопросы мисс Грант после того, как я побеседую с ее дядей...

— Исключено! — выпалил Дервин.

Фокс с недоумением уставился на него:

— Но мы же договорились: если я приведу мисс Грант...

— Договор расторгнут. Я посовещался с полковником Бриссенденом, и он категорически возражает...

— Вот как? Да неужели? Я-то думал, окружной прокурор возглавляет следствие по...

— Так подумайте снова! — заявил Бриссенден тоном полковника, которого только что послали куда подальше. — И займитесь этим где-нибудь в другом месте! Дервин говорит, вы угрожали натравить на нас Ната Коллинза? Вперед, вызывайте его! Да хоть десять Коллинзов! Убирайтесь! Это ж надо, столько о себе возомнить, чтобы так грубо вмешиваться в процедуры следствия...

Фокс, с трудом протолкнув немного воздуха сквозь одеревеневшую гортань, сказал напряженным голосом:

— Я ни в коей мере не вмешивался в...

— Отлично. И не начинайте.

— Я получил официальное разрешение на встречу с Эндрю Грантом.

— Это мы уже слышали. Убирайтесь!

Сделав два шага в сторону, Фокс взял Нэнси за локоть:

— Идемте, мисс Грант.

— Стойте! — шагнул к ним Бриссенден. — Мисс Грант останется тут. Она нам нужна.

— Как и мне. Не прикасайтесь! — Фокс встал у полковника на пути, заслонив девушку. — И меня не вздумайте тронуть. Я предупредил. У вас есть ордер на арест? Нет. Хотя бы пальцем ее троньте — и я преподам вам практический урок соблюдения законности.

— Ах ты, чертов бесстыжий...

— Полегче, полковник, — вмешался Дервин. — Я не потерплю, чтобы в моем кабинете...

— Идемте, мисс Грант, — повторил Фокс и, снова взяв девушку за локоть, быстро повел ее к двери.

---

Глава 4

Они вышли из здания и направились к машине, однако благополучно улизнуть им все же не удалось. Едва они забрались в машину под громкие протесты Нэнси, желавшей знать, что им теперь делать, Дэн Пейви пророкотал с заднего сиденья:

— Эй, вы забыли расплатиться по счету! Вон уже и официант бежит.

Через секунду Джеффри Торп, в белом смокинге, без шляпы и с еще более красными глазами, вспрыгнул на подножку машины, просунул голову в салон и торопливо выпалил:

— Мисс Грант, я хочу, чтобы вы понимали...

Нэнси вцепилась Фоксу в рукав и взмолилась:

— Поехали прочь отсюда! Ну пожалуйста!

Дэн деловито подался вперед с вопросом:

— Мне его спихнуть?

— Нет! — отрезал Фокс, меряя Джеффри пристальным взглядом. — Машина у вас есть? Она где-то рядом?

— Да, вон тот «везерилл-спешл» через улицу. Я лишь хочу сказать ей...

— Здесь вы ничего ей не скажете. Отдайте...

— Он ничего и нигде мне не скажет!

— Мисс Грант, вы сами говорите слишком много, слишком часто и слишком быстро. Мистер Торп, человек на заднем сиденье — мистер Пейви, мой вице-президент. Отдайте ему ключи от своей машины и займите его место. Дэн, заводи «везерилл» и следуй за нами. Никаких глупостей, просто постарайся не отстать.

— Но мне только...

— Мы уезжаем немедленно.

Порывшись в кармане, Джеффри вытащил ключ и отдал его Дэну. Тот выбрался из кабриолета и направился к «везериллу», уступив свое место Джеффри. Как только Дэну удалось развернуть «везерилл», чтобы следовать за ними, Фокс тоже завел двигатель, встроился в поток автомобилей и обратился к Нэнси:

— Для начала, если не возражаете, я хотел бы кое-что прояснить. Вы говорили мне, что не знакомы ни с кем из Торпов или из их окружения. Ваши собственные слова.

— Но я действительно их не знаю!

— Правда? Так он впервые вас видит?

— Позвольте, я... — раздался голос с заднего сиденья.

— Нет уж, мистер Торп. Я работаю на мисс Грант и предпочел бы услышать ее версию... Так он вас знает?

— Нет, и не узнает. Просто случилась одна... неприятность. Прошлой зимой в Метрополитен-опере этот самонадеянный дурак обвинил меня в краже чего-то там из горностая у его жены или невесты.

С заднего сиденья раздались протесты:

— Я не женат, и даже не собирался! Это всего лишь девица, с которой я...

— Стоп! — велел ему Фокс. — Прошу вас, сохраняйте молчание. Что вы делали в Метрополитен-опере?

— Оперу слушала, что же еще? Билет у меня, конечно, был на стоячие места, и оделась я соответственно... Я ведь уже говорила, что приехала в Нью-Йорк делать карьеру... Мечтала стать примадонной и брала уроки... а дядя Энди помогал их оплачивать... но в итоге поняла, что в моем голосе не достает пары нужных нот, и устроилась манекенщицей в «Хартлспун», чем и зарабатываю себе на хлеб с маслом. Все произошло в театральном буфете. Она оставила свои меха на столике, и я имела полное право пододвинуть их в сторону... Обладатели дешевых билетов — они что, не люди?.. А этот придурок, он... Меня чуть не арестовали...

— Я тут ни при чем! Это все моя спутница! Безмозглая...

— Уладьте это недоразумение, — посоветовал Фокс, останавливая машину у обочины напротив аптеки почти на выезде из города. — А мне нужно позвонить.

Он вылез из машины и вошел в аптеку, где сразу занял телефонную кабину. После пятиминутной беседы он снова вышел и сел на водительское сиденье.

— Спор разрешен? — осведомился Фокс, трогаясь с места.

— Тут и спорить не о чем! — резко выдохнула Нэнси.

— Угу... — хмыкнул Фокс. — Я звонил Нату Коллинзу. Он будет у окружного прокурора через полчаса. Быть может, у Ната не получится без помех добыть судебное предписание на освобождение без скандала, но перья полетят.

— Почему мы не подождали его у здания окружного суда?

— Потому что мне не хотелось звонить оттуда, и мы в любом случае только путались бы у Ната под ногами. К тому же когда я зол, то не могу ни стоять, ни сидеть. А еще мне хотелось поскорее увезти вас подальше.

— Да кому я вообще нужна? Какая от меня польза? Не могу даже оплатить услуги своего адвоката. Вы прямо... Вот черт!..

— Слушайте, — вставил Джеффри, подаваясь вперед с заднего сиденья. — Позвольте, я заплачу вашему адвокату... Нет, подождите! Пусть я самонадеянный дурак, пусть я вам противен и неприятен. Ладно. Но я вам кое-что задолжал. Вы могли бы, вероятно, потребовать огромную сумму в возмещение ущерба. Та безмозглая особа — дочь делового партнера мужа моей тети — первая подняла крик, но, должен признать, я тоже принял участие и сейчас объясню почему. Меня затащили туда против воли. Я ненавижу оперу. Мне подумалось, если устроить скандал, то появится шанс выбраться оттуда. А потом я хорошенько разглядел вас и ваши сияющие глаза и теперь хочу сказать: вы произвели на меня огромное впечатление... прямо там, и тогда во мне поднялась... ну, в общем, я был поражен в самое сердце. И когда у той девицы от волнения скрутило живот, она принялась настаивать на том, чтобы мы ушли, тогда как я решил для себя, что хочу остаться. Я проводил ее домой, рванул назад и даже успел вернуться до окончания оперы, но вы тоже успели уйти... по крайней мере, я вас не нашел. А я искал. И на следующий день нанял детектива. Дал объявления в газеты. Надеялся, наш адвокат вот-вот позвонит, чтобы сообщить: вы требуете компенсации, — но звонка все не было. А вам стоило бы подать на меня в суд. В общем, я всего лишь заглажу часть своей вины перед вами, если оплачу услуги юриста, который станет защищать вашего дядю... даже если он виновен. Преступники тоже имеют право на адвоката, и...

— Заставьте его молчать, — с угрозой процедила Нэнси, — или я открою дверь и выпрыгну!

— И еще одно, — добавил Джеффри, подаваясь еще больше вперед. — Я успел поговорить с тем экспер...

Нэнси схватилась за ручку дверцы и дернула ее вниз. Сразу же убрав ногу с педали газа, Фокс рявкнул:

— Прекратите!

— Сейчас выпрыгну! Клянусь, я...

Автомобиль съехал с асфальтового покрытия, еще несколько футов прокатился по ухабам широкой, заросшей травой обочины и встал. Фокс протянул руку мимо Нэнси, чтобы захлопнуть приоткрытую дверцу, обернулся и, увидев, как «везерилл» тормозит в десятке ярдов от них, обратился к Джеффри:

— Вы можете больше не говорить с ней?

— Боже ты мой, я всего лишь начал...

— Придется замолчать. Она выпрыгнет и свернет себе шею. Или можете пересесть в вашу машину.

— Мне и здесь неплохо.

— Вам запрещено говорить с мисс Грант.

— Хорошо, больше ни слова. Буду молча сидеть, глядя ей в затылок.

— Не вижу в этом никакого смысла... для себя. А ведь это я оплачиваю бензин.

— Хорошо, черт возьми! Чего вы от меня хотите? Чтобы я говорил с вами?

— Почему бы и нет?

— О чем?

— Ну... расскажите мне про Люка Уира, доверенного слугу вашего отца. Полиция напала на его след?

— Нет.

— Что он за человек?

— У него темно-коричневая кожа. Он высокий и худой, глаза чуть навыкате. И как я только что сказал этому... как-там-его... Люк — покладистый малый, предельно честный и доброжелательный. Отец полностью ему доверял. Люк работал на него больше двадцати лет.

— Машину вашего отца уже нашли? Ту, в которой укатил Люк?

— Нет.

— Куда вас возили на опознание? Тело еще оставалось в том бунгало?

— Нет. Меня разыскали на Лонг-Айленде после двух часов ночи, и его... тело забрали в Уайт-Плейнс для вскрытия. Туда я и ездил.

— Вы сами бывали когда-нибудь в том бунгало?

— Нет. Никто там не бывал.

— Что, совсем никто?

— Никто, насколько мне известно. Конечно, возможно, туда ездили десятки людей, но я об этом не имею понятия. Про своего отца я знал только то, что писали в газетах. Впрочем, погодите. Я точно знаю, что в бунгало бывал Кестер.

— Вон Кестер? Личный секретарь вашего отца?

— Да. Он только вчера мне рассказал. Дескать, ездил туда пару недель назад, чтобы договориться о каких-то ремонтных работах...

— Дайте разобраться. Видимо, я что-то упускаю. Мне казалось, прошлой ночью Кестер находился в «Грин медоу», неподалеку от Плезантвиля, а когда ему сообщили об убийстве, тут же выехал на место преступления, но по дороге растворился в воздухе?

— Так все и было.

— А вы вчера развлекались на Лонг-Айленде, — сдвинул брови Фокс. — Где же вы общались с Кестером?

— В «Грин медоу». Мы с сестрой пообедали там с ним, а уже потом я отправился на Лонг-Айленд.

Фокс нахмурился, и на лбу появилась еще одна морщина.

— Кажется, газеты можно уже не читать. Там писали, что ваша сестра была в Адирондакских горах?

— Была, только вчера днем прилетела на встречу, которую я устроил нам с Кестером. Он был нашим офицером связи со штабом отца, то есть, по сути, выполнял функции родителя. Я не открываю каких-то секретов. Все наши друзья обожают об этом сплетничать. Когда у нас возникает нужда в деньгах, мы обращаемся к Кестеру. Когда несколько лет назад я решил стать коммунистом, именно Кестеру я и сообщил.

— Ого! Так вы коммунист?

— Уже нет. Увлечение длилось пару месяцев, не больше. Мне было чертовски скучно, я чувствовал такое бессилие... Мне нужно найти себе занятие, но ничего толкового не подворачивается. Может, мне стать детективом? У вас нет свободной вакансии в штате?

— Прямо сейчас вакансий нет, — совершенно серьезно ответил Фокс, — но я над этим подумаю. По завершении обеда с Кестером ваша сестра отправилась на Лонг-Айленд вместе с вами?

— Дурдом... — скривился Джеффри. — Мистер Фокс, ни я сам, ни моя сестра не убивали нашего отца. Этот как-там-его почти убедил меня, что это сделал Эндрю Грант, но теперь, когда я знаю, кто его племянница, от души надеюсь, что он просто болван. Этот из полиции, как-там-его.

— Ваши надежды выглядят обоснованными, — подтвердил Фокс. — У окружного прокурора нет доказательств, что у Гранта имелось оружие. Единственный мотив, который можно на него повесить, — неприязнь, возникшая на почве увольнения. Детский лепет. У Дервина вообще нет улик, не считая единственной: Грант действительно был там.

— Да нет, у окружного прокурора есть кое-что. Грант ему соврал.

— Солгал в своих показаниях? В каких именно?

— Насчет времени своего прибытия или, возможно... Короче, соврал. Грант заявил, что, когда он заглянул в окно, отец сидел там, курил сигару и слушал оркестр по радио, и все это в начале двенадцатого. Не может такого быть. Если Грант приехал между одиннадцатью и половиной двенадцатого, отец мог слушать только передачу Дика Барри. За три года ни разу ее не пропустил.

Фокс пренебрежительно хмыкнул:

— И только? Может, он не сумел настроиться на нужную волну, или в уединенной обстановке у него радикально менялись вкусы, или радио включил кто-то другой... Это и не улика вовсе...

— Нет же, так и есть! — возмутился Джеффри. — Говорю вам, это твердая улика. Грант наверняка врет. Спросите любого, кто знаком с привычками отца. Когда год назад Дик Барри сдвинул время своего эфира с семи на одиннадцать вечера, отец просто стал позже ложиться. Не хочу сказать, что он дал бы отсечь себе ногу, лишь бы не пропустить передачу, но ставлю миллион к одному, что отец, будучи в сознании, не связанным по рукам и ногам и находясь в комнате с приемником в одиннадцать часов вечера, обязательно включил бы WLX, чтобы услышать Дика Барри. Десять миллионов к одному! Наверное, мне не следует говорить вам, но все-таки расскажу. Этот как-там-его считает, что Грант был в комнате, держал отца под прицелом и специально настроил приемник на оркестр, чтобы музыка скрыла звук выстрелов. Потом, само собой, Гранту пришлось сказать, что там играла громкая музыка, ведь ее мог услышать и кто-нибудь еще. Меня мутит при этой мысли, но такой вариант представляется мне... На что вы так пристально смотрите?

— Простите, — тихо произнес Фокс. — Приношу вам свои извинения, мистер Торп. Заодно хочу извиниться и за внезапно принятое решение. Мне нужно как можно скорее попасть кое-куда. Поэтому, если вы будете столь любезны перебраться в собственную машину... — Высунув голову из окна, он крикнул: — Дэн! Двигай сюда! В темпе!

— Но, господи ты боже... — взмолился Джеффри. — Я же из шкуры вон лез, чтобы...

— Я это понимаю и ценю. Благодарю. Почему бы вам не попробовать написать мисс Грант письмо? Садись, Дэн, садись! Если не возражаете, мистер Торп... Спасибо... Женщины всегда читают почту, перед тем как вернуть нераспечатанный конверт отправителю. Еще увидимся. Осторожно, я...

Кабриолет тронулся, выехал на асфальт и за считаные секунды развил приличную скорость. Баритон Фокса выводил при этом некое подобие мелодии «The Parade of the Wooden Soldiers»:

— Ладе-да тум-тум, ладе-да тум-тум...

— За нами что, гонятся? — пробасил Дэн с заднего сиденья.

— Ди-ди-ди... Нет! Мы делаем ставку при шансах миллион к одному!

Нэнси прокричала ему в ухо:

— Но вы свернули на юг! Я не... Куда мы вообще едем?

— Работать, мисс Грант. Хей-хо! Мы едем в Нью-Йорк, чтобы найти там кое-кого, кто знаком кое с кем, кто знаком с Диком Барри.

Спустя два часа Дэн и Нэнси сидели за столиком в углу громадного зала с кондиционером на Мэдисон-авеню, близ Шестидесятой улицы. Девушка потягивала оранжад, он приканчивал мороженое с содовой.

Дэн уговаривал Нэнси ни о чем не беспокоиться.

— Фокс его найдет, не сомневайся, — басил он. — Из-под земли достанет, если нужно. И о дяде своем тоже не переживай. Все образуется. Если хочешь переживать, переживай лучше обо мне. Считается, я должен не давать тебе уснуть. Может показаться, не так уж и важно, бодрствуешь ты или нет, однако ты сама слышала, как я предлагал... Ага. Вот и он сам. Отыскал, Тек?

Текумсе Фокс, со шляпой в руке, встал рядом с их столиком и покачал головой:

— Нет еще. Дэн, когда-нибудь у тебя живот заболит. Пошли!

Еще два часа спустя Дэн и Нэнси сидели в кабинке в ресторане отеля «Черчилль». Она потягивала ананасовый сок со льдом, а он трудился над «Клубничной мечтой».

— Ты в корне не права, — с жаром доказывал Дэн. — Это я так считаю. Идеальный возраст мужчины для вступления в брак — где-то между пятьюдесятью и пятьюдесятью пятью. Могу с ходу привести с десяток отличных доводов, но не стану делать это прямо сейчас, потому что ты почти засыпаешь и не сможешь оценить их по достоинству, к тому же ты слишком молода. Полагаю, я женюсь лет через пятнадцать. Представь, что я женился бы в двадцать пять. Где бы я сейчас был? Один мой приятель, по фамилии Покорни, совсем недавно уверял меня, будто... А вот и он. Отыскал, Тек?

— Нет, — обронил Фокс, возникая рядом с кабинкой. — Пошли.

Летние сумерки застали Дэна и Нэнси за столиком на приподнятой площадке эскимосской деревни на Всемирной выставке в Нью-Йорке. Перед Дэном медленно таял «Карамельный айсберг», а Нэнси охлаждала пальцы о бокал ледяного чая с лимоном.

Дэн гулко покряхтел:

— Если ты выдержишь, то и я тоже.

Нэнси с удивлением посмотрела на него:

— Выдержу что?

— Да ладно, — проворчал он. — Бьюсь об заклад, ни за что не догадаешься.

— Мне жарко, и я чересчур измотана, чтобы играть в угадайку. Мне вообще все это кажется напрасной затеей. Знаменитый Текумсе Фокс гоняется по пяти городским районам в напрасных поисках болтуна с радио, таская нас за собой. Я не в настроении угадывать.

— Как скажешь. Но, повторяю, я выдержу это, если выдержишь ты.

Нэнси устало всплеснула руками.

— Что я должна выдержать? — потребовала она ответа. — О чем вы вообще говорите?

— Я говорю про того хмыря за столиком у колонны, который глаз с тебя не сводит.

— Да? — Нэнси осторожно покосилась в сторону. — Я его и не заметила.

— Ну еще бы!

— Представь себе. А если бы заметила, что с того? — Она бросила еще один взгляд в сторону. — Пусть себе пялится. По-вашему, с ним что-то не так?

— Этого я не говорил. Но раз уж ты спросила, спрошу и я: ты заметила аппарат на спинке его стула? Выглядит профессионально. Будь ты в настроении угадывать, сразу узнала бы фотографа. Вернее, фоторепортера.

— И что с того?

— Ну, твое имя успело мелькнуть в новостях, разве нет?

— И что... но он же... — залепетала встревоженная Нэнси. — Откуда он может знать?

— Может, если внимательно читает таблоиды и не страдает близорукостью, — скривился Дэн на таявший «Карамельный айсберг». — Готов признать: ты могла и не заметить, что он вовсю на тебя глазеет. Естественно, ты к такому привыкла. На тебя смотрят целые залы, полные зрителей. Работа у тебя такая — надевать чужие наряды и прохаживаться туда-сюда, чтобы люди могли поглазеть. В придачу ясно же, что ты отлично сознаешь: твои лицо и фигура весьма взглядогенные, поэтому не станешь...

— «Взглядогенные»? Это что еще за слово такое?

— Объясню. Суффикс ген означает «производящий» или «провоцирующий». Отсюда легко вывести, что «взглядогенные» попросту означает «притягивающие взгляды».

— То есть вам вроде бы очевидно, что я считаю, будто мое лицо и фигура заставляют людей на меня пялиться?

— В общих чертах.

— Как бородатая леди на ярмарке или, к примеру, Альбертелла как-то-там — не то мужчина, не то женщина, и за каких-то десять центов можно...

— Я ничего не говорил про бороды или что-то там еще, я всего лишь...

— Мисс Грант!

Спор отвлек внимание обоих от хмыря за столиком у колонны, а потому его ловкие и спорые манипуляции с аппаратом остались незамеченными. И теперь, когда тот внезапно выкрикнул имя Нэнси, оба повернулись к нему и моргнули, ослепленные фотовспышкой. Дэн вскочил, еще не разлепив толком глаза, и тогда хмырю пришлось моргать самому: кулак Дэна врезался ему в челюсть и отправил в полет сквозь скопление столов и стульев. Фотокамера упала на пол и, кувыркаясь, отлетела в сторону. Раздались крики, кругом все пришло в движение, к упавшему уже спешили официанты.

Среди суматохи прозвучал чей-то властный голос:

— Скажи, зачем ты это устроил?

Дэн вполоборота прищурился на Текумсе Фокса и покачал головой:

— Кажется, у меня все-таки схватило живот.

— Надеюсь, это что-то серьезное, — процедил Фокс, хватая Нэнси за руку. — Идемте, нам пора.

Следуя за ними, Дэн напустил на себя вид человека, скрутить которого можно, единственно приложив значительную силу и будучи заранее готовым получить жесткий отпор. Никто и не пытался.

Когда до конца этого долгого понедельника остался лишь час, Нэнси Грант уже крепко спала на втором этаже дома Фокса. Крепость ее сну обеспечивало отчасти присущее юности здоровье, отчасти предельная усталость и отчасти таблетка, которую специально для нее растворила в стакане воды миссис Тримбл. Присутствие Нэнси у Фокса в столь позднее время объяснялось тем простым фактом, что дом этот находился заметно ближе к Уайт-Плейнсу, чем нью-йоркская квартирка, которую девушка снимала с подругой, еще одной манекенщицей в «Хартлспуне». Ее дядя Энди спал или, возможно, не спал где-то в Уайт-Плейнсе, хотя она не была уверена, что он именно там. Его задержали как важного свидетеля и выпустить под залог никак не смогут до утра вторника, хотя Нат Коллинз рвал и метал вовсю. Если же Энди предъявят обвинение в убийстве, что являлось практически решенным, тогда ни о каком залоге не будет и речи. Так или иначе, благодаря трем указанным причинам Нэнси спала крепким сном.

Внизу, в большой комнате, заставленной множеством самых разных вещей, собралось шесть человек. Дэн Пейви и мужчина, покусанный пчелами, играли в триктрак. Паренек с грубыми чертами лица, склонившись над кроссвордом, спорил о чем-то с обладателем короткой шеи и обвислых седых усов. Текумсе Фокс исполнял гитарный дуэт с маленьким черноволосым латиноамериканцем с узкими раскосыми глазами. Но в 23:58 Фокс отложил гитару, подошел к радиоприемнику и включил его, затем нашел нужную станцию, добился необходимой громкости и застыл, хмуро глядя на него. Тот принялся вещать:

— ...Итак, представлюсь сам, поскольку в прошлый раз ведущий ошибочно назвал меня Дюбарри и мне еще с полчаса пришлось изъясняться исключительно фальцетом, причем на французском, на котором я обычно не пою без аккомпанемента. В общем, с вами снова Дик Барри, и я рад приветствовать...

Парень с грубоватым лицом не выдержал:

— Впервые вижу, чтобы любопытство заставило вас пасть так низко...

Отповеди не последовало. Фокс простоял без движения еще десять минут.

— Так вот, сижу я как-то в холле отеля «Черчилль», а мимо бежит коридорный: «Звонок Дику Барри, звонок Дику Барри, звонок Дику Барри!» Так я ему и говорю, чисто по привычке: «Банк весь твой, дружище. Я и стрит еще толком не собрал...»

Парень грубоватой внешности встал и молча покинул комнату. Истекли еще десять минут.

— ...Перейду к новостям завтрашнего дня и всей будущей недели. Условия те же, что и всегда: вы наблюдаете за тем, как развиваются события, и убеждаетесь в том, что я был прав. Итак, большое жюри в Бруклине передаст в суд дело, обвиняемый по которому зачесывает волосы на косой пробор, обедает в клубе «Фламинго» и откликается на имя Лесли, или просто Лес. Далее, премьеру «Сундука надежды», которая состоится в среду вечером в «Никербокер-Руф», ждет грандиозный провал. Том Букер признáет вину по обвинению в контрабанде и получит по заслугам. Текумсе Фокс, наш непревзойденный сыщик, знает, почему вчера вечером в бунгало Торпа радиоприемник играл оркестровую музыку вместо передачи Дика Барри, вашего и моего любимого комментатора, и в случае надобности назовет эту причину полиции, чтобы защитить Эндрю Гранта, которого задержали как важного свидетеля по делу и которому уже завтра могут предъявить обвинение в убийстве. Три женщины, которые...

Фокс выключил приемник, коротко пожелал каждому доброй ночи и вышел из комнаты. Он успел подняться до середины лестницы, когда снизу донесся рокочущий голос Дэна Пейви:

— Эй, Тек! Что, намечается какое-то движение?

— Знать не знаю. Возможно, я сел в калошу. Сказал же, десять миллионов к одному... — Уже повернувшись, чтобы продолжить подъем, Фокс все же остановился. — Но ставки еще принимаю. Желаешь участвовать?

— Каковы шансы?

— Умножай на три.

— Тогда ставлю сотню.

— Ты в деле. Приятных снов.

Фокс поднялся, прошел по холлу до большой комнаты со столом и сейфом, сел и подтянул к себе телефонный аппарат. Набрав нужный номер, он дождался соединения и заговорил:

— Как поживаешь, Гарри? С семьей все в порядке? Хорошо. Прости, что беспокою тебя дома, но завтра с утра мне, возможно, придется слишком много ездить, и у меня не будет времени навестить тебя в офисе. Я некоторым образом интересуюсь убийством Ридли Торпа... Ну конечно... Нет, работаю на посторонних. Так вот о чем я хотел попросить. Я заметил, что акции «Торп контрол» закрылись в субботу на восьмидесяти девяти, а сегодня рухнули до тридцати. Это исключительно потому, что Торп распоряжался всеми делами корпорации и от него зависел успех? Никаких иных причин? С ума сойти! Ах вот как? Думаешь, так и будет? Он был настолько хорош, да? Надо полагать. Прикинем... Купи мне тысячу акций завтра утром, когда решишь, что они достигли дна, но не позже полудня. Хотя подожди... проверни сделку еще до одиннадцати. Это важно. Нет, не могу, но я никогда не делаю ставок, если на проигрыш нет шансов. Делай как знаешь...

Повесив трубку, Фокс на цыпочках вернулся в холл и постоял с минуту, прислушиваясь под дверью Нэнси. Потом вернулся к себе, разделся, забрался под одеяло и уснул.

Разбудил его громовой раскат. То были гулкие, низкие звуки, исходившие из горла Дэна Пейви. Узнав их, Фокс не стал отрывать голову от подушки.

— В чем дело?

— Дервин и полицейский штата.

— Сколько сейчас времени?

— Без десяти час.

— Ты впустил их в дом?

— Нет, маются на террасе.

Фокс включил ночник на столике у кровати, вскочил, надел льняной халат, сунул ноги в мягкие шлепанцы и спустился вместе с Дэном. Фокс открыл парадную дверь на ширину собственных плеч. На террасе в сумраке стояли двое.

— Что случилось?

— Мне нужно с вами поговорить, — ответил Дервин.

— О чем, например?

— Не через порог. Я должен понять, располагаете ли вы информацией, способной защитить Эндрю Гранта.

— Я не... А-а-а... понятно. Вы слушали радио.

— И теперь желаю послушать вас.

— Мне нечем с вами поделиться, мистер Дервин. Простите.

Полицейский что-то пробормотал на ухо Дервину. Тот ответил шепотом и вновь приблизил лицо на расстояние двадцати дюймов от носа Фокса:

— Слушайте, Фокс, на кой вам сдались все эти трюки? Хотите казаться остроумным? Вам чертовски хорошо известно, что мы не собираемся вешать на Гранта убийство, если только он его не совершал. Если он сможет доказать, что не лгал на допросе... если вы объясните, почему по радио звучал оркестр... я отпущу его на все четыре стороны прямо сейчас. Он вон там, сидит в машине. Черт побери, эта история похуже динамита!.. Убийство такого человека, как Ридли Торп...

— Извините, ничем не могу помочь, — покачал головой Фокс. — Радиосплетни — дело грязное. Дик Барри надеется раздуть сенсацию на пустом месте. Но я все же дам вам верную наводку: завтра утром купите акции «Торп контрол» на падении. Вас водят за нос, Дервин. Попытайтесь сообразить — кто и как? Спокойной ночи.

Он начал закрывать дверь. Гневные крики и два плеча пытались этому воспрепятствовать, но на стороне Фокса был здоровяк Дэн, так что дверной замок щелкнул и дверь закрылась. Фокс поблагодарил Дэна за помощь, вернулся в угловую комнату, услышал, как стихает вдали шум удаляющегося автомобиля, а через три минуты уже мирно спал.

Второй раз его разбудил не гром, а резкий телефонный звонок. Фокс включил ночник, спустил ноги на пол и прошлепал к столу. Поднимая трубку, он бросил взгляд на часы: пятнадцать минут четвертого.

— Алло?

— Алло... — Голос был негромким и несколько размытым, — видимо, трубку слишком близко поднесли к губам. — Я хотел бы поговорить с Текумсе Фоксом.

— Фокс слушает.

— Я... — Короткая пауза. — Я должен говорить лично с Фоксом.

— Вы с ним и говорите. Фокс у аппарата. А кто вы? Представьтесь, пожалуйста.

— Я звоню насчет утверждения Дика Барри, прозвучавшего сегодня по радио. Было ли оно согласовано с вами и какова его подоплека?

— Вам не терпится узнать? Не глупите. Ваша фамилия, случайно...

— Не называйте ее по телефону!

— Не собираюсь. Ваша фамилия имеет тевтонские корни и означает «из деревни»?

— Нет.

— Тогда ваша фамилия староанглийская и означает «из красных полей»?

— Нет. Но довольно этих... — Голос звучал взволнованно и теперь казался даже более размытым, чем прежде. — По всей видимости, вам стало известно...

— Подождите минутку. Что означает ваша фамилия?

— Ничего не означает. Это какая-то...

— Что означает ваше имя?

— Оно кельтское и означает «маленький» или «миниатюрный».

— Повисите немного на линии. — Фокс отошел к книжным полкам и потянул на себя томик под названием «Как назвать нашего ребенка?». Раскрыл на нужной странице, быстро нашел искомое и вернулся к телефону. — Это снова Фокс. Продолжайте!

— Вам известно, кто я?

— Да. Что означает ваше имя?

— Я говорю из будки в круглосуточной закусочной в Голденс-Бридже. Мы хотим...

— Он что, с вами?

— Да. Не тут, конечно... В машине за углом. Мы хотим с вами встретиться.

— Приезжайте ко мне.

— Нет уж, чересчур много лишних глаз.

— Тогда по Двадцать второму шоссе езжайте на север шесть и две десятых мили от вашей теперешней локации. Сверните налево, на Тридцать девятое шоссе, и езжайте по нему еще три и четыре десятых мили. Сверните направо на проселочную дорогу и через милю глушите мотор. Вы доберетесь туда раньше меня. Ждите, я приеду. Запомнили указания?

Голос повторил их без ошибок и добавил:

— Но вы должны приехать один. Только так. Мы твердо настаиваем, чтобы...

— Не получится. Со мной будет мой вице-президент.

— Ваш... кто?

— Не берите в голову. Вы сейчас не в том положении, чтобы диктовать свои условия, не так ли, мистер Маленький-или-Миниатюрный? Свое присутствие я как-нибудь обеспечу, а вы обеспечьте свое.

Фокс выскользнул наружу, спустился в холл, распахнул дверь, схватился за могучее плечо и с силой потряс его со словами:

— Просыпайся, Дэн, есть работенка.

Затем Фокс быстро поднялся к себе, за четыре минуты оделся, сунул автоматический пистолет в наплечную кобуру и еще один, поменьше, — в задний карман брюк, на цыпочках вернулся к двери Дэна и яростно прошипел:

— Пошли!

— Как скажете, — зевнул Дэн.

Во тьме у двери гаража их встретили три пса и молча проводили в дорогу. Фокс сел за руль, быстро одолел изгибы подъездной дорожки и вырулил на шоссе. Свет их фар рассекал летнюю ночь со скоростью семьдесят миль в час, а поскольку от той точки на шоссе 39, где в сторону отходила более узкая и пыльная проселочная дорога, их отделяло не более пятнадцати миль, поездка вышла не столько продолжительной, сколько лихой. Первую тысячу ярдов дорога шла наверх, потом выровнялась и одновременно сузилась, с трудом оспаривая пространство у тянущихся навстречу друг другу деревьев.

За очередным поворотом показалась машина — длинный седан, припаркованный на обочине дороги у заброшенного съезда в лес. Низкая ветка царапала его крышу. Фокс остановился позади седана, выключил фары, велел Дэну сидеть тихо и вылез из машины. Чтобы шагнуть Фоксу навстречу, из седана вышел человек и направился к нему почти в кромешной темноте.

— Кто вы такой? — спросил этот человек.

— Текумсе Фокс.

— Я Кестер. Кто остался в вашей машине?

Вместо ответа Фокс прошел мимо, нащупал ручку задней дверцы седана и рывком распахнул ее. Направил внутрь тонкий луч фонарика, поводил им по сторонам, выхватил из темноты лицо и сердечно произнес:

— Добрый вечер, мистер Ридли Торп.

Глава 5

Рот на освещенном фонариком лице открылся и выпалил:

— Погасите эту штуковину!

Фокс направил свет фонарика в переднюю часть машины, увидел темное лицо с черными глазами навыкате и затем выключил фонарик, заметив:

— И Люк Уир тут. Подумать только: все трое — на один крючок.

Он забрался внутрь и плюхнулся на сиденье. Человек снаружи, возбужденно бормоча, собирался последовать его примеру, но Фокс потянул дверцу, чтобы захлопнуть.

— Можете говорить через окно, мистер Кестер. Предпочитаю иметь пространство для движения локтей. Пусть даже нет повода использовать оружие... не говоря уже о том, что моя машина тоже не пустует.

— Кто в ней?

— Человек, который на меня работает. Его зовут Дэн Пейви. В общем, это мое дело. Подумайте лучше о том, что Дик Барри мог сболтнуть по радио.

Ридли Торп раздраженно хрюкнул:

— А Дику Барри известно?

— Нет.

— Кому известно, кроме вас?

— Никому. Но не забивайте себе голову всякой чепухой. Я давно привык иметь при себе оружие. Дэн тоже начеку, так что обойдемся без фокусов...

— У нас нет намерения играть в подобные игры. Откуда вам известно?

— Ничего мне не известно. Действовал наудачу... — Глаза Фокса успели приспособиться к темноте, и он уже различал лица и руки. — Вы знакомы с Эндрю Грантом?

— Нет. Это имя известно мне из газет.

— Ну разумеется. Грант заявил, что заглянул в окно вашего бунгало в десять минут двенадцатого и увидел, как вы курите сигару, слушая оркестр по радио. Ваш сын настаивает, что этого просто не могло быть. Простейшее объяснение — Грант нагло лжет, но у меня были свои причины для сомнений. Среди других вариантов один приглянулся мне сильнее остальных: Грант видел не вас. Не самый удачный вариант, ведь ваш сын опознал труп, однако я предпочел его и отправился ловить на живца. Я бы назвал это...

— Так я и знал, — с тоской вздохнул торчавший у окна Кестер. — Он всего-навсего блефовал.

— Помолчи, Вон! — прошипел его хозяин. — Мы не имели права рисковать.

— Совершенно верно, мистер Торп, — согласился Фокс. — Если бы вы не связались со мной до завтрашнего полудня... уже сегодняшнего... ваш дантист был бы доставлен в Уайт-Плейнс, чтобы изучить зубы мертвеца, и через пару минут...

— Да. Вот именно. Конечно. И что вы... намерены...

— Я намерен поставить в известность полицию. Иначе никак. Энди Гранта нужно вывести из-под удара. А основная причина их подозрений в том, что он якобы лгал насчет радио.

— И вы расскажете полицейским о нашем звонке... об этой встрече...

— Естественно.

— Так ли уж необходимо обелять Гранта?

— Он меня нанял. Не знаю, известно ли вам, что по роду занятий я частный детектив, но...

— О да, еще как известно, я о вас наслышан. — Голос Торпа так и сочился елеем. — И о вашей частной жизни тоже... вашем великодушном обычае привечать обездоленных... да уж, воистину... похоже, это наша с вами общая черта... не то чтобы моя деятельность филантропа имела те же восхитительные личные нотки, что и ваша... и, кстати говоря, это настоящее совпадение, ведь всего на прошлой неделе я сделал ежегодный взнос в фонд Общества по сохранению культуры американских индейцев... Я слышал, в ваших жилах течет индейская кровь... Безусловно, одно ваше имя... [2]

— Ошибаетесь! — отрезал Фокс. — Моего старшего брата зовут Уильям Маккинли Фокс. Мое же полное имя — Уильям Текумсе Шерман Фокс. Слишком много Уильямов в одном семействе. И я давно уже не посещаю детский сад, мистер Торп. Я прекрасно сознаю, что вы умелый, ушлый и циничный манипулятор. Если на вашем лице появятся слезы, я не подам вам платка. Что же до моего намерения сообщить в полицию о нашей встрече...

— Вы этого не сделаете, — объявил Торп, из голоса которого исчезли последние капли елея.

— Ну, в любом случае попытаюсь.

— Сказано, не сделаете. Вы меня подловили, признаю. Ваше молчание стоит пятьдесят тысяч долларов. Наличными.

Кестер поспешил вставить:

— Нам потребуются разумные...

— Забудьте! — фыркнул Фокс. — Ничего не выйдет.

— И сколько же вы хотите?

— Миллиард. Больше, чем у вас есть. Забудьте!

— Зачем тогда... Почему вы здесь?

— Чтобы установить факт... Эй, Кестер, следите за своей рукой. Зачем полезли в карман? За пистолетом, из которого застрелили того мужчину, что выдали за Торпа? Даже не пытайтесь...

— Чушь! — произнес Кестер. — Шеф, он будет держаться до последнего. Нам никогда не...

— Тихо! — брюзгливо рявкнул Торп. — Нет ли какой-то альтернативы? Мистер Фокс, вы хотите сказать, что прибыли сюда ради установления факта, а не с целью шантажа?

— Все верно, благодарю вас.

— То есть вы не требуете денег и не имеете таких планов?

— Совершенно верно.

— Тогда какого черта?.. — изумился Кестер.

— Молчи, Вон... Я повторяю свое предложение насчет пятидесяти тысяч долларов, но на этот раз в качестве оплаты ваших трудов. Поработайте на меня. Пять тысяч вперед и остаток — после благополучного завершения дела. Вам подойдут такие условия?

— Конечно подойдут. Деньги мне нужны, но в чем состоит работа? Все зависит от этого.

— Сейчас объясню. Скоро рассветет, а дневной свет нам совсем не кстати. Человек, убитый прошлой ночью... В ночь на понедельник...

— Шеф, не надо! Вы подвергаете...

— Вон, сядь впереди с Люком и помолчи. Чего мы добились за двадцать четыре часа? Ничего! Ну так вот. Человека, которого убили в моем бунгало, зовут Кори Арнольд. Он был моим двойником.

Фокс осторожно втянул воздух:

— Ого! У вас имелся двойник?

— Имелся. Три года назад некие мои действия, суть которых я предпочту сохранить в тайне, имели все шансы выплыть наружу. Эти действия не нарушали законов, но по причинам личного свойства я не хотел их афишировать. В одном журнале я прочел статью о дублерах, которые подменяют на съемках всяких известных актеров, и это подало мне идею. Потратив немало времени и сил, при соблюдении необходимой осторожности, я все же отыскал человека, который был моей точной копией. Почти как брат-близнец. Мне попадались и другие очень похожие на меня субъекты, но приходилось учитывать их личные качества. Я нуждался, допустим, в человеке, которому можно доверять, — и кандидатура Арнольда устроила меня во всех отношениях. То бунгало принадлежало мне уже достаточно давно. Я устроил так, чтобы Арнольд, изображая меня, проводил там с моим слугой каждый уик-энд... Как видите, я был внимателен к мелочам. Расставание с Люком было большим неудобством, но он всегда был со мной в поездках за город, так что волей-неволей пришлось отправлять его туда и с Арнольдом.

— А сами вы тем временем продолжали совершать некие тайные действия?

— Да. Кое-кто пытался... впрочем, не имеет значения. Казалось, раскрыть мой замысел не удастся никому. Арнольду хорошо платили, и я полностью доверял ему. И при нем всегда был Люк. Никому, кроме Кестера, не разрешалось там появляться. Да никто и не появлялся. Проводя там выходные, я отказывался даже отвечать на телефонные звонки. Все переговоры при необходимости велись исключительно через Кестера. Казалось, раскрытия тайны можно не опасаться. И нате вам! Теперь передовицы всех газет в Америке трубят о моем убийстве!

— Но вы живы, — сухо заметил Фокс, — что будет несложно доказать. Под вопросом только ваша тайная деятельность...

— Вот именно! Ее нельзя раскрывать!

— Но если вы внезапно объявитесь с криком: «Вот он я!» — то очень у многих, включая газетчиков и полицейских, которые расследуют ваше убийство, возникнет резонный вопрос: «Где же вы были?»

— Да. Они захотят это знать.

— Еще как захотят. И боюсь, придется выложить все карты, ведь в подобных обстоятельствах... даже если вы сам Ридли Торп... любые попытки объяснить произошедшее будут подвергнуты тщательной проверке.

Кестер подал голос с переднего сиденья:

— Я советовал отказаться давать какие бы то ни было объяснения.

Фокс покачал головой:

— Можете попытаться, однако... — Сквозь листву пробилось уже достаточно рассветных лучей, чтобы он с легкостью мог узнать все три лица по снимкам в газетах. — Весьма сомнительно. Полиция разыскивает убийцу. Не говоря уже о таких мелочах, как истерика акционеров, скинувших свои доли в «Торп контрол» по тридцатке, чтобы хоть что-то сохранить, а вы тянули день и две ночи, перед тем как явить себя миру. Если вы все равно собирались это сделать, медлить не следовало.

— Вот я как раз и советовал сразу же...

— Помолчи, Вон! Это бы не сработало. Фокс тоже думает, что это бы не сработало! Ведь вы согласны?

— Конечно. Все равно вас отыщут — не полиция, так газеты. И придется выложить все без утайки.

— На это я не могу пойти.

— На вашем месте я не говорил бы: «Не могу». Все равно что та женщина на лошади, которая говорила: «Не могу слезть». Стоило лошади попятиться, как женщина свалилась на землю. То есть ее утверждение было ошибочным. Как и ваше.

— Нет, я не ошибаюсь, — упрямо заявил Торп, вглядываясь в лицо Фокса. — В этом и заключена работа, которую я хочу вам поручить. Мне нужно, чтобы вы соорудили такое объяснение, которое выстоит под следствием. Мне нужно достаточно надежное алиби. Мы весь день обсуждали это с Кестером и Люком, но так ни к чему и не пришли. У нас связаны руки, потому что ни один из нас не решится дать о себе знать даже по телефону. В этом суть той работы, за которую я заплачу вам пятьдесят тысяч долларов, и ее нужно выполнить как можно быстрее. Раньше, чем откроется фондовая биржа. Ну и как, беретесь? Вы способны с этим справиться?

— Я работаю на Эндрю Гранта.

— Это не помеха. Вы сами сказали, что полиция перестанет интересоваться Грантом, стоит мне вновь появиться на людях.

— Но убийство никуда не денется. Чтобы сфабриковать алиби...

— Не в убийстве дело. Я не имею к нему никакого отношения. Я находился... Меня и близко не было рядом с бунгало.

— Замечательно. И где же вы были?

— Гулял в лесу. Точнее, в сосновых лесах Нью-Джерси. Я часто брожу там с рюкзаком в полном одиночестве, сплю на сосновых иголках под звездным небом, летние ночи...

— Прекратите! — с отвращением прервал его Фокс. — Где вы были?

— Говорю же, в лесу. Я гулял там...

— Нет-нет. Должно быть, это одна из версий, которые вы с Кестером придумали и отбросили. Похоже, не самая удачная. Не забывайте, мистер Торп, что свои действия вы собирались — и до сих пор намерены — держать в тайне. Мне необходимо знать, что это за действия, и вы обязаны удовлетворить мое любопытство. Не тратьте время по пустякам. Итак, где вы были?

Наступила тишина, нарушаемая едва слышными звуками, источник которых теперь стал ясен благодаря наступающему рассвету. Звуки издавал цветной слуга, который, сидя на переднем сиденье, нервно и монотонно жевал губами. Губы же Вона Кестера, сами по себе довольно тонкие, сжались в прямую линию. Повернувшись всем корпусом, Кестер сидел на переднем сиденье и буравил Текумсе Фокса ровным пристальным взглядом недружелюбных бледных глаз. Ридли Торп, взъерошенный и с неприглядными темными разводами на небритом лице, с силой давил правым кулаком на ладонь левой руки, словно бы вознамерившись растереть в порошок все возникающие препятствия с помощью воображаемых ступки с пестиком.

Фокс первым потерял терпение:

— Вы понимаете, что я хочу знать правду. В зависимости от того, что сейчас услышу, я либо приму ее, либо нет. Проверю все, как только смогу. И если почувствую подвох, предам огласке. Я должен знать наверняка, что не сочиняю алиби для убийцы.

— Я же говорю... — с жаром начал Торп.

— Не стоит повторяться. Скоро выглянет солнце. Расскажите, где вы были.

— Если я расскажу, мистер Фокс, то тем самым раскрою все карты и всецело окажусь в вашей власти...

— Не более, чем теперь, — неодобрительно прищурился на него Фокс. — Вам представить схему? Я могу выследить вас. Любой умелый сыщик сможет. И многие сделают это, если получат хотя бы намек, что вы еще живы. Именно поэтому вам необходимо обеспечить себе алиби, которое исключит любые подозрения, а это задача сложная. И именно поэтому я должен знать правду, или можете на меня не рассчитывать.

Торп еще какое-то время вглядывался ему в лицо, а затем перестал изображать ступку с пестиком ради решительного жеста:

— Будь по-вашему. Тихо, Вон! Никогда не думал... Хорошо. Я был в коттедже в Трайэнгл-Бич, штат Нью-Джерси. Приехал вечером в пятницу и все время провел там. А незадолго до полуночи в воскресенье... я уже был в постели... позвонил Люк и сказал, что кто-то стрелял через окно и убил Арнольда...

— Он звонил из вашего бунгало?

— Нет. Люк далеко не простак. На машине он добрался до Маунт-Киско, нашел телефонную будку и позвонил, убедившись, что его никто не видит. Спросил, что делать, и я велел ему приехать в коттедж. Он добрался туда примерно к двум часам; расстояние там — больше девяноста миль. За это время мне позвонил и Кестер. Новость об убийстве застала его в гольф-клубе «Грин медоу». Ему я тоже велел приехать в коттедж, и он прибыл где-то через час после Люка. Мы начали обсуждать ситуацию... и обсуждаем до сих пор. Люк и Кестер — единственные люди на свете, кто знает о коттедже. Не считая вас. С этой минуты.

— Единственные?

— Да.

— Так не пойдет, — покачал головой Фокс. — Напрашивается вывод, что вы были там один, а это...

— Я не сказал, что был один. Там... со мной была спутница.

— Как ее зовут?

— Вам это знать ни к чему, — набычился Торп. — Все это весьма досадно. Весьма. Я в неловком положении. Если моя репутация у американской общественности, завоеванная такими стараниями... Если я предпочел сохранять ее, скрывая определенные поступки за ширмой благопристойности, что вполне естественно и нормально...

— Я не американская общественность, мистер Торп. Я всего лишь человек, который должен придумать вам алиби. Для этого вы собираетесь меня нанять, так ведь? Если этой даме захочется, то она способна будет выставить дураками нас обоих. Как ее зовут?

— Ее зовут... Дороти Дьюк.

— Давно ли вы знакомы?

— Пять лет.

— Она проводила уик-энды с вами в том бунгало, пока вы не нашли себе двойника?

— Да.

— И вы полностью ей доверяете?

— Полностью я не доверяю никому, кроме Люка. Доверяю Кестеру потому лишь, что блюсти мои интересы ему выгодно. С мисс Дьюк в ход идут иные... хм... соображения, но на ее осмотрительность я полагаюсь по той же причине, по какой доверяю Кестеру. Помолчи, Вон!

— Сейчас она в коттедже?

— Нет, Дороти приезжает только на уик-энды. Она вернулась в свою нью-йоркскую квартиру. Я просил ее оставаться там на случай, если потребуется с ней связаться.

— Вы когда-нибудь бывали в ее квартире?

— Ни разу. Мы не встречаемся в Нью-Йорке.

— Адрес коттеджа в Трайэнгл-Бич?

— Нет никакого адреса. Коттедж стоит особняком, в двух милях к югу от поселка, на пятистах ярдах моих частных владений на побережье. Называется «Милая глушь». В тех краях меня знают под именем Джордж Байрон.

Фокс потер переносицу, чтобы скрыть усмешку.

— Где сейчас машина, на которой туда приехал Люк?

— За коттеджем, в сосновом бору. Тоже моя собственность.

— Скверно.

— Надо же было где-то ее оставить.

— Вам следовало... Впрочем, не важно. Где та, на которой приехал Кестер?

— Мы в ней сидим.

— Ясно. А прислуга в коттедже имеется?

— В будние дни там прибирает женщина из местных. На выходных — никого. Мисс Дьюк готовит сама. В этом смысле опасаться нечего... — Торп ткнул пальцем за стекло. — А что там такое?.. То, розовое...

— Это солнце. Скоро уже выглянет. Я был бы не прочь поработать на вас, мистер Торп, но задача кажется непосильной. Боюсь, американской общественности суждено увидеть название того коттеджа, набранное крупным шрифтом. «Милая глушь». М-да... Условия едва ли выполнимы. Алиби должно быть достаточно убедительным, чтобы отмести возможные подозрения. Мы не можем объявить, что вы были одни — ни там, ни в каком-либо другом месте — с вечера пятницы до нынешнего момента. На это никто не клюнет. Нужно будет опереться на чье-то свидетельство. Стало быть, мы ищем человека, который будет отвечать определенным требованиям. Первое. Он должен быть вашим хорошим другом или, на худой конец, достаточно близким знакомым. Второе. Он должен быть готов солгать ради дружбы или ради денег. Третье. Он должен обладать достаточным интеллектом, хладнокровием и благоразумием. Четвертое. Он должен поверить на слово, что алиби требуется вам не для ухода от обвинения в убийстве, а всего лишь для сокрытия неких действий, которые сами по себе не являются преступными, но должны храниться в тайне. Пятое. Он должен пребывать где-то в одиночестве — там, где вы гипотетически могли бы к нему присоединиться в поисках развлечения или выгоды, — с вечера пятницы до момента нашей с ним встречи... Или если не в одиночестве, то в обществе лица или лиц, которые, как и он, должны отвечать остальным пунктам... — Фокс завершил перечисление, негромко кашлянув. — Это минимум. Без такого человека все усилия будут напрасны.

— Мать честная!.. — беспомощно выдохнул сидевший с открытым ртом Торп.

---