автордың кітабынан сөз тіркестері  Фокус

Мария Степанова

Летом 2023 года трава продолжала расти как ни в чем не бывало: будто так и надо, росла она, трава, словно имела в виду лишний раз показать, что, сколько бы ни убивали на поверхности земли, она намеревается упорствовать в своем желании из этой земли высунуться.

Получалось, что единственным способом от зверя избавиться было избавиться от себя самой или хотя бы заткнуться раз и навсегда, чтобы не сказать по оплошности что-нибудь его голосом. И хотя в теории М. нашла бы, что возразить на эту нехитрую мысль, ее руки и тело, не говоря уж о языке, молчали теперь, как будто были совершенно согласны, что говорить не надо

А сама я была, получается, частью зверя, пусть и проглоченной по случайности или выросшей по ошибке, — и хорошо понимаю, что это делает мой опыт ущербным, а рассказ — не вызывающим доверия.

Поезда дальнего следования всегда были местом, где человеческое существо то и дело оказывается в необычной близости к другому такому же, пусть и не так тесно и тягостно, как на вокзальном перроне или в вагоне подземки. Там, в толпе, ты, во-первых, хорошо знаешь, что это скоро кончится, и, во-вторых, делишь пространство не с кем-то одним, а с многоголовым множеством себе подобных, так что надо еще постараться, чтобы выделить из толпы кого-то одного, да так, чтобы его разглядеть и подумать о нем больше секунды.

Эта страна вела сейчас войну с другой, соседней,

Она слышала где-то, что для того, чтобы создать себе надежную, хорошо устоявшуюся привычку, достаточно повторить одно и то же действие двенадцать раз. Ты заходишь, например, по вечерам после работы в кафе с видом на реку и выпиваешь там бокал белого вина, ничего особенного при этом не делая, но на тринадцатый раз привычка выпрастывается наружу, как морда тюленя из-под воды, и ты превращаешься в другого, нового человека — того, что сидит тут каждый день, сам не зная зачем, но ожидая, что вместе с глотком вина во рту окажутся слова, пригодные для новой жизни.

и те, на кого напали ее соотечественники, смотрели на бывших соседей с ужасом и подозрением, словно прежняя, довоенная жизнь, какой бы она ни была, перестала хоть что-нибудь значить и только маскировала твое родство со зверем, продолжающим жрать.

словно и она была надкушена и даже отчасти обглодана и лишь по случайности осталась лежать на траве в относительной целости.

что сама природа зверя делала затруднительной охоту на него или битву с ним. Зверь, видите ли, был не передо мной и не за мной, могла бы она сказать, он всегда находился вокруг меня — до такой степени, что мне понадобились годы, чтобы распознать, что я жила внутри зверя,

с нею, существом дряблым, растерянным, запятнанным позором