Стихотворения
* * *
Привязанный долгами глупости и чести
Сидел я на цепи, свой взор уставя вдаль
Успев пережевать до мерзости печаль,
Готов был блевануть и терниями лести.
Меня вела звезда, и где она теперь
Как грация легка, о где же ты, о где ты?
Слюной я исхожу, затравленный, как зверь,
Ежеминутно коронуя сигареты.
* * *
Мне дела нет, все катится к чертям.
Французский фильм в экстазе поцелуя,
Развален я, и лишь в мечтах балуя
Тянусь к порочно-сладостным путям.
Горит экран, пьянящий полумрак,
Кровать моя, как поле после боя.
Еще одну для мрачного покоя
Целую я бутылку как-никак.
* * *
Лучу подобная улыбка
Мечтой парила на губах,
Слова отыскивая зыбко
В изгибе рук или глазах.
И, наконец, совсем по-детски
Она взглянула: « не балуй»
И мотылька того мертвецки
Прикончил пьяный поцелуй.
* * *
Когда во дворе на флейтах играют берёзы,
Когда солнце туманы жуют, как лимон
Снегири так бодры, как бодры только сами морозы,
Но смущён и сонлив, как всегда, в одиночестве он.
Пустота. Как тюремная дикая стража
Подгоняют по голове палками стрелки часов.
Он, наконец, дождался, нашёл своего пажа
Только не освободил его от оков.
Друг мой, свидание окончено,
Бряцая цепями, пойду, меня уже ждут упыри,
Мы ещё конечно увидимся, встретимся, но…
Закат такой красный, словно летят снегири.
* * *
Нет слов, конечно же, нет слов,
Порыв лишь пагубно-прекрасный.
Как чёрный лебедь, выплыл сумрак на улов
И в воду клюв закат опустит красный.
Зачем есть на земле такая грязь,
В которую нам лучше не соваться?
Чтобы весны увидеть шёлковую вязь,
Будь добр с лужей талой целоваться.
Такой закон, что кто ногой, а кто лицом
Всегда в объятьях побывает стужи,
Но кто-то выйдет явным подлецом,
А кто-то о зиме ушедшей тужит.
Сегодня якорь выбросит Луна,
Ей в этой гавани стоять не долго.
Ведь голова ушедшей памятью полна,
И оттого бывает сердцу колко.
Ну, ничего, закончим как-нибудь,
Хотя лучи в таком тумане пропадали.
Только пропавшее откроет путь,
Только пропавшее осветит дали.
* * *
Мой друг, пришла пора, назначенный конец
Всегда откроет новое начало.
Ему ведь эшафот, как смертному венец,
Но это гибель, гибель означало!
Ужасные слова, туманистая суть,
Куда же мне за мыслями угнаться?
А вы его, прошу, послушайте чуть-чуть.
Хотя сегодня слуху не прорваться.
Он только луч, идущий сквозь туман
И птиц и ветки очертивший вяло.
Одну я руку положу в карман,
Веслом другой уже гребу как-то устало.
Ну, нет, скажу вам. Да. Рояль души, рояль
И ноты чёрные, и радостные звуки.
Пушистый, белый кот — февраль
Берёз когтями мне царапал руки.
* * *
Артистичнее, нужно артистичнее
Под гармошку февральской вьюги.
Только будь, я прошу, ты логичнее,
Если дороги нервы подруги.
Мне то что? Скоро ведь на тот свет,
А вы сон называете этим светом?
Глупо думать: «сколько осталось лет?»
И сколько мгновений ещё быть поэтом.
Вы простите за тяжёлые слова
Они как груда камней на твердеющий сердца камень.
А вы что делаете, когда на грудь падает голова,
Как с неба покорённого солнечный знамень?
Да это только снежный змей
Под ногами из-за ветра всегда на дороге.
А ты его в рожу хоть бей, хоть не бей
Он с надеждой и дрожью останется на пороге.
Я думаю, он распутается и не ударит в грязь,
Хотя торопится и норовит споткнуться.
Старая пряжа — новая вязь.
Открой глаза — добро пожаловать, счастливо тебе проснуться!
* * *
Я надеюсь по-другому невозможно:
Есть талант — бездарно не напишешь.
И, хотя, уверенность тревожна
Даже без сознания ты дышишь.
Я стихом дышу, и пусть бывает колко
Там где люди ценят лишь другое:
Это ведь в руках судьбы иголка
Душу штопает, как что-то дорогое.
Ты затягивай покрепче узел,
Чтоб не развалиться если нужно.
Кто на плечи нам навесил столько грузел
Может тени, пляшущие дружно?
А закат пускай кудахчет, словно курица
И до полуночи высиживает луну
Я от боли учусь не хмуриться
Я учусь понимать страну.
Но куда ты зовёшь так неистово,
Куда так скачешь ты без ведома ездока,
Что из форм выбивается истина
И писать уж не в силах рука?
* * *
Нежное пение ангела сонного
В мире хрустальном взошедшего света
Алые струны заденут влюблённого,
Если он только почувствует это.
Лей свои сумерки — кудри лучистые,
Красные губы не делай укромными.
Лиры деревьев, как девы пречистые
Сладко поют под касаньями скромными.
Что же за крыльями взор твой скрывается,
Словно срываешь ты скорби цветы?
Утренний ангел, о боже, он кается?
Нет, но зачем клонишь голову ты?
Взмахи воздушные, взмахи печальные
Лик теперь гордый в прозрачности сфер.
Кто же ты, будешь кем в дни изначальные
От красоты падший дух, Люцифер?
* * *
Если я и на миг затаился,
Не зная, что прыгнуть могу,
И весною случайно влюбился
В декабрьскую пургу.
Это значит ли, что ты потеряна,
И страницу пора повернуть?
Никогда ведь не скажешь намеренно:
«Что пропало — осветит путь».
Прошептало мне бренное сердце,
Шелестя, словно розы цветок:
«Пусть капель не поможет согреться,
Пусть минуты — дождливый поток».
Но ведь ты, хоть до часа не знаешь,
Ту дорогу, которой иду
Все же утренней дымкой растаешь
В непонятном весеннем бреду.
* * *
Встреча случайная всё же пленительна
В лёгком весеннем бреду.
Ты, показалось мне, дьявольски мнительна,
Словно бывала в аду.
Я загорелся на миг, чтоб погаснуть,
Жизнь лишь пустыня, пески…
Нежность, невежество, ведь не напрасно
Губ алых есть лепестки.
Так говорил я, любуясь картиной,
Чёрный мрак ждал за окном
Образ твой милый с прекрасною миной
В сердце остался больном.
Странно до дьявола, ты словно ведьма,
Ангел ли падший, какой.
Только с картины, всего лишь с картины
Сердца коснулась рукой.
* * *
Не могу я забыть нашей встречи,
Хоть и встречей она не была
И твои сладкозвучные речи
И сердечного пламень тепла.
А теперь ничего не осталось
Лишь догадок наивная тьма
И твоя роковая усталость,
Что мурлычет невинно зима.
* * *
Почему нет со мною тебя
В этом месте убогом и душном?
Все на свете тогда полюбя
Я покорным бы стал и послушным.
Не металась тогда бы душа,
Словно гончая с розовой пеной
И навек никуда не спеша
Не томилась ничьей бы изменой.
* * *
Ещё мы вместе, только рядом
С тобой нам быть не суждено,
Хотя мы можем ещё взглядом
Пить нежной свежести вино.
Испорчен я, ты можешь дуться
Нежна по-детски и чиста,
К душе твоей не прикоснутся
Мои змеиные уста.
* * *
Я снова отпускаю все,
Не ведая к чему стремиться,
Как от источника напиться,
Не зная, что теперь твое?
Рассвет в убранствах синевы
Все осветил прохладным взором,
Но то, что ты считал узором
Лишь только сумрак головы.
* * *
Осенний вечер, ты бредешь
В свое унылое жилище,
Твоей любви никто не ищет,
Сегодня ты не пропадёшь.
И я сажусь в больной вагон
Под желтым светом малярии,
А там глаза Девы Марии
Меня проводят на перрон.
* * *
Лает сердце, как злая собака,
Что язык полыхает огнём
Успокойся мой милый кусака
Мы чуть позже с тобой отдохнём.
Нет, постой, я не вынесу тиши
Раз горишь, то сгорай уж дотла
Так что ангела вздох будет слышен
Тихо рвущего ландыши зла.
* * *
Ты не выбрал подобающей одежды,
Подобающе мой друг ты не живёшь
Может быть у хилого невежды
Ненароком ты усвоил ложь.
Но поверь, так долго не бывает
И с мучением всё это отойдёт.
Вот опять во мне теперь порхает
Чистой свежестью оттаявший твой лёд.
Распускается он синими цветами
Голубей летящих в высоту,
Что целует влажными устами
Как ребёнка хрупкую мечту.
* * *
Пусть тебя вдохновляет усталость,
А меня ободряет стезя,
Нам теперь ведь с тобою осталось
Рассказать всем о том, что нельзя.
Обрываются тонкие связи
И цветы для меня, словно лед.
Лишь вода их лазурные вязи
И бутонов наивный помёт.
Не иссякнет живительность влаги,
Словно змеи иные цветы
Из горшка под мелодию браги
Водных струн лезут ваши мечты.
* * *
Смешались краски с темнотой
Перед закрытыми глазами.
Не той ли самой теплотой
Ты озарён под небесами?
И как же хочется плевать,
Плевком запенилось светило
В небесных мыслях, вашу мать
Скорей бы ночь их поглотила,
Набросив шёлк истлевших век
Цветущей яблоне так бело
На два плода, что человек
Всегда срывает неумело.
* * *
Прошу тебя, открой мне взор
Долги дымятся и глазам противно.
Я искупить готов даже чужой позор,
Хоть речь так неуверенна и так наивна.
Передо мной болото, а вокруг лишь ночь,
И словно белый храм, вдали луна сияет,
Но видимо нельзя ту силу превозмочь,
Хотя она сама об этом и не знает.
Голодная земля сжирает тишину,
Ты чувствуешь, она облизывает пятки
Рассвет. И белый храм опустится ко дну
Иди, мой друг, с тобой так бог играет в прятки.
* * *
Ковёр узористый ласкает яркий свет,
Кот, словно львёнок, развалился на диване,
На кухне бабушка готовит всем обед
И ты беспечен в сладком запахов тумане.
Глядят по-новому старинные часы,
Застыло время здесь в разводах деревянных,
Мой львёнок вытянул внимательно усы,
И я иду к букету запахов желанных.
Гляди на стол, там ласковой теплыни
Упавший свет и шахматы лежат,
Над дверью, как распятие висит букет полыни,
В окне купаясь, тюль со шторой чуть дрожат.
* * *
Плодами новыми изранена клубника,
Пугливо птица вертит дикой головой
И ржавой пеной, вроде солнечного блика
Пионы белые смешаются с травой.
С любовью бабушка обхаживает грядки,
И вместе с солнцем поливает огурцы.
С ней утром ягоды заигрывали в прятки,
Зелёных яблок поспевают леденцы.
Ей всё до боли здесь пленительной родимо
Вот, словно внука, подстригает помидор,
Она в саду ведь каждым листиком любима,
Знать от того горит листвою синей взор
Цедят закат всё зеленеющие ели
И веет сыростью и дрожью от травы
С цветами пестрыми слышны ещё их трели,
Да не видать уже пугливой головы.
* * *
Небосвод подёрнут дымкой,
Розовеют небеса,
Птицы звёздною тропинкой
Возвращаются в леса.
И слышны над садом звуки,
Грудь прохладою полна,
Сквозь туман мне тянет руки
Серебристая луна.
Веет тоненькими трелями,
Комары пьют кровь, жужжат.
Уж не вы ли вместе с елями
Красный выпили закат?
Что с холодной дрожью, сыростью
Прояснились небеса
И луне целуют с милостью
Ели синие глаза.
* * *
Чудовище близко в пурпурном цветении,
Глаза его — брызги рассыпанной тайны,
В счастливом, но тайно зловещем растении
Безумия нить натянул ты случайно.
Не бойся изъяны найдя в красоте,
Не бойся прелестное чтить в безобразном.
Ведь спорят на веки о сей высоте
Наполненность жизни и гибель в прекрасном.
* * *
Лицо гадливое, как зной
Чумного дня в пятнистой дряни,
Стыда крикливость им порой
Бега изображает лани.
Но спотыкаясь, как ни ной
О зад корявых воплощений
Жужжащий источает рой
Своих потливых ощущений.
И в мерзости перебесясь
От сладострастья испражнений
В экстазе жрёт, чуть не давясь
Венец зловонных упражнений.
* * *
Словно бабочка вздох твой летит,
И мой слух чуть задели крылья,
Неужели такое родит
Только гусеница бессилья?
Может быть, но пора уж в путь,
Все прекрасное так нелепо,
Лишь пока не находит путь
Из дыханий чужого склепа.
* * *
Душно, вопросы, теснящие грудь,
Люди, как шум придорожный смешались,
Башни узор мой петляющий путь,
Крепость, о, сколько с тобой мы якшались?
День разливает бесцельности яд,
Где я бреду со слезами стремлений?
Лишь невозможное льет аромат
Страстных до боли по нем исступлений.
Экстаз
Вниз.
Вниз!
Я не могу остановиться.
Лёд режет горло.
Глаза убивают душу.
Ниже, ниже!
Смешайся с грязью.
Нет, нееет!
Черви целуют плоть.
Нееееет, нееееет!
Небо стекает в сердце.
Ниже. Ещё ниже.
Вдыхай лёгкий шёпот солнца.
* * *
Лицо бледно, как самый тонкий мрамор
И взгляд глубок, как тысячу причин,
Всей чистотой пылающий упрямо,
Вселяет дрожь в божественность морщин.
Он тайну красоты изведал ясно,
Изящный рот насмешкой обожжен,
И тонких пальцев лёд задел прекрасно
Высокий лоб, что истиной сожжен.
* * *
Мой день, мой новый день, как сердце твое слабо.
И я уже не тот, кем был ещё вчера
Стыдливости венцом увенчанная жаба
Решила поглотить все розы до утра.
И я решился так, не нужно больше блеска,
Промозглые ветра вытачивают слизь.
