Оглавление

Замечательному биологу и популяризатору науки Александру Владимировичу Маркову, с которым повезло не только жить в одно время, но и быть немножечко знакомой.

Если у него вдруг появится масса свободного времени, а книги получше под рукой не окажется, он найдёт тут себя в образе странного, но благородного существа. Да простит он меня в любом случае.

Глава 1. Клешни прочь от Укрытого Рукава!

Черепахи, омары, карпозубики — дрессировать можно буквально любую тварь при условии, что вы найдёте способ эффективного её поощрения, а также придумаете интересный номер, соответствующий её возможностям.

Карен Прайор

«Несущие ветер»

И сказал Господь Моисею: пойди, иди отсюда ты и народ, который ты вывел из земли Египетской, в землю, о которой Я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: потомству твоему дам её.

Исх. 33:1

Новой встречи с космическими чудовищами Райтлет и Сэн ждут, как похода в гости к старым друзьям. Теперь, многое зная о поведении удивительных существ, охотники могут спасти целый рукав Галактики, в который уже начала проникать пусть даже не Три-, но всё ещё могущественная Двумперия. И приниматься за дело охотникам надо срочно. Едва вылетев из последней магистральной трубы, они сталкиваются с двумперским патрулём — а это значит, что скоро Укрытый Рукав перестанет быть островком мира и покоя в истерзанном Млечном Пути. Не дожидаясь грубых обвинений и требований, охотники удирают по краю Рукава, рассчитывая на то, что в поле их зрения появятся космические чудовища. И в самом деле, очень скоро двумперские корабли оставляют погоню и спешно ретируются. Двумперцы уверены, что неугодный им корабль непременно уничтожит большая стая чудовищ, которая будто бы из пустоты возникает прямо по курсу.

— Вот вы где, друзья! — улыбается Райтлет. — Сэн, тащи сюда голограмм-проектор! Юур солшом!

— Юур солшом! Тогда магний на тебе! — отвечает Сэн.

Не успевают хваталки протянуть к кораблю длинные руки, только разевают пасти удержатели и лепоракантигрызы, едва-едва мурчальники касаются вибриссами звездолёта, как на нём появляются оригинально вооружённые охотники: Райтлет с объёмистым мешком и Сэн с прибором, похожим на глубокую тарелку, края которой усеяны тонкими антеннами.

Чудовища выглядят озадаченными. Не затягивая паузу в космической тишине, Сэн включает голограмм-проектор. В мгновение ока над кораблём Райтлета всплывает голографическое изображение ощетинившегося боевыми орудиями двумперского звездолёта, причём в натуральную величину. Впрочем, правильнее называть это изображение голографической моделью, так как у него та же температура и электрические характеристики, что и у настоящего корабля.

Несколько чудовищ, помедлив пару стеков, бросаются на голограмму. Втуне пощёлкав челюстями и помахав руками в пустом пространстве, они собираются вновь переключиться на настоящий звездолёт, но, к своему приятному удивлению, прямо перед ними в пространстве повисают кусочки самого вкусного на свете металла: магния. Опытный глаз охотника помогает не обделить угощением ни одно чудовище из тех, которые напали на голограмму.

— Процесс пошёл, — комментирует Сэн.

— Хорошие зверюшки, — отвечает Райтлет. — Продолжим. Давай ещё раз тот же три… двумперский. Ррр, не привыкну ��икак.

Во второй раз чудовища нападают на голограмму намного быстрее и веселее, за что получают больше магния. Кроме того, к первым энтузиастам присоединяются ещё несколько существ. Охотники повторяют процедуру ещё пару раз и замечают, что чудовищ вокруг стало больше.

— Ха, догадливые! — радуется Райтлет. — Сэн, давай теперь какой-нибудь не-двумперский.

Над звездолётом всплывает изображение космического корабля хриввалэйтнов. Он напоминает по форме боевой двумперский звездолёт, но отличается по температуре и цвету. Большинство чудовищ не реагирует на эту голограмму, но некоторые всё же бросаются в атаку. Этим торопыгам, конечно, никакого магния не полагается. Даже сородичи смотрят на них укоризненно, не говоря уж об охотниках. И этого достаточно: в следующий раз, когда появляется изображение не-двумперского корабля, нетерпеливые чудовища больше не кидаются на него.

Итак, за несколько дечасов Райтлет и Сэн успевают замечательно выдрессировать множество космических чудовищ. Отныне чудища яростно набрасываются на двумперские корабли и совершенно не обращают внимания на все прочие.

— Молодцы, отличная работа! — раздавая новоиспечённым защитникам Укрытого Рукава остатки магния, торжествует Райтлет.

— Научным методом и лаской кого угодно выдрессировать можно! — поддерживает Сэн. — Кроме, пожалуй, три… двумперцев.

Вдруг чудовища настораживаются и резко поворачиваются в одну сторону. Как убеждаются Райтлет и Сэн, к краю Укрытого Рукава приближается новый двумперский патруль, который вовсе не собирается уклоняться от встречи с космическими чудовищами. Напротив, внушительный по размерам флот летит угрожающе прямо и уже начинает швыряться во все стороны плазменными и твердоплазменными снарядами.

— Вот поросягаство! — плюётся Сэн.

— Спрячемся, чтобы они не догадались, кто науськал чудовищ, — заявляет Райтлет и жестом подзывает ближайшего мурчальника. — У меня как раз осталось ещё чуть-чуть магния.

Райтлет показывает кулаком с зажатым в нём кусочком ценного металла, что именно делать мурчальнику. Смышлёное чудовище быстро обвивает своим телом звездолёт и позволяет его экипажу спрятаться в своём густом меху. Необычное убежище даёт охотникам чувство такой безопасности, что они даже позволяют себе обменяться парой крепких поцелуев. И… соображений о том, как назвать новооткрытый вид.

— По-моему, этих зверюшек нужно назвать так, чтобы сразу было понятно, что они умные! — смеётся Сэн.

— С другой стороны, не стоит давать подсказки, — задумчиво произносит Райтлет. — Вдруг двумперцы всё каким-то образом узнают.

— Магниелюб… а, нет, этим они воспользуются…

— Я бы оставил им родовое название «чудовище». Удивительно, но никаких существ так больше не называли!

— Чудовище… сообразительное… укрыторукавное?

— А может, чудовище-кораблеед космическое?

— Прекрасно! Райтлет, ты молодец! И, похоже, телепат. Я только что придумала то же название.

— Все влюблённые — немного телепаты. А корфилли — тем более.

— И об этом я тоже подумала, корфилль!

Тем временем двумперский патруль добирается до чудовищ. И тут же его настигает возмездие: в считанные деминуты чудища превращают боевые корабли в металлолом. Лишь нескольким спасательным капсулам удаётся ускользнуть — и то совсем ненадолго: им не удаётся миновать смертельных объятий особенно сообразительных хваталков.

— У нас получилось! Получилось! Юур дефнерп! — радуются Райтлет и Сэн, покинув мягкое убежище.

Как только мурчальник разворачивается, на коннектар Райтлета приходит сообщение от Джекса:

— Друзья, надеюсь, вы уже расположили к себе чудовищ. Они нам нужны на орбите Фордокс-Примы. Как мы и боялись, двумперцы не отступили. Паукрабы позвали на помощь йорзе, а они принялись разрушать планету! Даже Подземелье нас не спасает, нам всем нужно срочно эвакуироваться! Скорее, ведите к нам ваших космических зверюшек! Эти чёртовы двумперские корабли повсюду!

— Скоро будем! — заверяет Джекса Райтлет.

Таким образом, к ближайшей магистральной трубе направляется целая эскадрилья борцов с Двумперией, разношёрстная в буквальном смысле слова.

Фордокс-Прима, к орбите которой спешат Райтлет, Сэн и космические чудовища — не из тех планет, что легко сдаются захватчикам. Несмотря на то, ещё самые первые колонисты отвергли всё, что связано с военным делом, а слово «армия» провозгласили грязным ругательством, планета далеко не беззащитна. Фордокс-Приму оберегают многочисленные генераторы мощных защитных полей, орбитальные системы слежения за окрестностями звезды Маньифика (которая известна землянам под неромантичным названием 46 Малого Льва) и несколько сотен высококвалифицированных специалистов — Мастеров Планетарной Безопасности. Слаженная работа естественного и искусственного интеллекта позволяет своевременно распознавать угрозы и справляться с ними ещё в космосе. Если всего этого оказывается недостаточно, за дело берутся отряды боевых роботов и даже бойцов-людей. Казалось бы, чем не армия? Во-первых, все эти бойцы — добровольцы. Никто не имеет права заставить фордокс-приманца заниматься тем, что ему не нравится. Во-вторых, бойцов никогда не натаскивают на беспрекословное подчинение приказам. Наоборот, они должны в первую очередь думать своей головой (или своим центральным процессором), проявлять смекалку и уметь грамотно отстоять любое своё решение даже перед самым великим командиром. Ещё одна черта, которая отличает фордокс-приманские оборонительные силы от армии — простое правило, которому они всегда следуют: не убивать противника, а обезоруживать его.

А лучше — вообще не доводить дело до сражения.

Однако на Фордокс-Приму ещё никогда не нападали такие сильные, быстрые и безжалостные противники, как паукрабы. Гравитационные возмущения, которые вызвали фэлконинговские генераторы чёрных дыр в опорных точках защитных полей, обезвредили первые несколько сотен боевых кораблей, но вскоре паукрабы вновь атаковали планету. На этот раз они были подготовлены гораздо лучше, и с гравитационными возмущениями справились легко. Не смутила паукрабов и другая находка из лаборатории Стефана: гравитационные лучи. Всеми силами многочисленные нахальные беспозвоночные старались продавить защиту планеты, не гнушаясь самыми подлыми методами. Например, никакие моральные принципы не запрещали паукрабам выпускать в сторону фордокс-приманских кораблей мерзкую паутину, которая не только мешала обзору, но и останавливала двигатели. Кроме того, паукрабы пользовались и хакерскими атаками, стараясь вывести из строя самое разное фордокс-приманское оборудование, в том числе жизненно важное — как на кораблях, так и на планете. Сами же паукрабы оказались очень хорошо защищены от хакеров: даже талантливому Джексу не удалось добраться до глубин их программных кодов. Казалось, что числом, скоростью и наглостью паукрабы всё-таки возьмут непокорную планету… но ценой неимоверных усилий, множества жизней и кораблей самоотверженные фордокс-приманцы и их верные инопланетные союзники сумели удержать паукрабские корабли в низких слоях атмосферы, так и не дав им приземлиться.

Паукрабы поняли, что без помощи им не справиться. Они вызвали йорзе. Йорзские корабли, внушавшие своим видом одновременно страх и отвращение, не стали прорываться к поверхности планеты. Наоборот, они плотной сферой облепили самые верхние слои атмосферы Фордокс-Примы и словно бы остановились в нерешительности. Все фордокс-приманские хакеры, в том числе и Джекс, быстро обнаружили, что у йорзе легко можно вывести из строя бортовые компьютеры и системы управления боевыми орудиями. Вскоре все звездолёты йорзе оказались обезоружены. Но это ни на что не повлияло: корабли застыли на месте.

— И чего они встали? — недоумевал Джекс, который вместе с ещё несколькими десятками хакеров находился в лаборатории Стефана. — Они нас хотят спровоцировать? Ничего не понимаю!

Стефан, который всё это время напряжённо размышлял, что ещё из его оборудования может пригодиться для защиты родной планеты, пробежался глазами по одному из экранов, на котором отображались результаты сканирования йорзских кораблей, и вдруг настороженно поинтересовался:

— А что это у них за тёмные пятна внутри корпусов?

— Не знаю, сколько ни сканировали, не сумели эти участки проанализировать, — ответил Джекс.

— Гиперполимер?

— Похоже на то. Но что они там прячут?

— Увеличь хотя бы одно пятно на изображении. Может, его форма что-то подскажет.

Стефан и Джекс впились взглядами в экран. Пятно, несомненно, представляло собой какое-то орудие. Но какое? По данным хакеров, на кораблях йорзе работало всё, кроме оружия.

И вдруг страшная догадка поразила киборга:

— Чёрт! Чёрт!!! Это был отвлекающий манёвр! Они хотят опустошить Фордокс-Приму, как опустошили Цеффан и сотни тысяч других миров!!! Я узнаю… узнаю эти орудия, йорзе взяли их у орхгов!

— Суки гиеньи! — высказался Стефан. — В Подземелье!

— Другого выхода нет!

Всего через несколько мгновений по планете разлетелось важное сообщение. И все фордокс-приманцы как будто бы испарились. На самом деле они переместились в хорошо укреплённое Подземелье, воспользовавшись специальными ручными телепортаторами, которые обязательно выдавали каждому уроженцу Фордокс-Примы ещё в начале жизни. Подземелье — это огромное пространство под поверхностью планеты, в котором было всё необходимое для жизни всего населения Фордокс-Примы в течение многих местных лет[1] — мощные биореакторы и гигантские запасы клеток для них, медицинское оборудование, удобные жилища, копии лучших музеев, полностью развитые экосистемы и многое другое. В Подземелье находились и эвакуационные космические корабли — гигантские светло-голубые шары на своеобразных конических «подставках». Они предназначались для самого отчаянного шага — переселения на другую планету. Судя по всему, их час пробил: ведь на всех опустошённых планетах захватчики устанавливали генераторы жёсткого излучения и распыляли такую смертоубийственную смесь ядов, что даже самые стойкие бактерии и знаменитые космические тихоходки[2] не смогли бы прожить там и деминуты. Всё для того, чтобы не вернулись старые хозяева планет, и не обосновались новые поселенцы.

Планету для переселения выбирали Мастера Космической Безопасности. Активно участвовали в обсуждении и всё те же Мастера Планетарной Безопасности, и другие Мастера, и прочие фордокс-приманцы. Дискуссия затянулась — с одной стороны, Мастера уже давно проработали многие и многие варианты, но с другой — на этот раз риск был велик как никогда. Никто так и не смог узнать, откуда именно в Укрытый Рукав проникли двумперцы, и где они могли подстерегать фордокс-приманцев при эвакуации.

Всё осложняло ещё и то, что несколько местных лет назад загадочным образом исчез тот самый прославленный капитан Мантецци, о котором недавно вспоминали Стефан и Таулак. Мастерство этого бельтальянского пилота было столь велико, что ни одна искорка не задевала его корабль, когда под самым крылом бушевала гроза, или извергался мощный вулкан… или даже взрывалась сверхновая.

И так же умело капитан Мантецци скрывался от внимания всего Млечного Пути.

Других талантливых пилотов на Фордокс-Приме было много, но они предлагали слишком разные пути, которые друг другу противоречили. Сходились все только в одном: лететь нужно разрозненными группами, чтобы хоть кому-то удалось добраться до новой Фордокс-Примы. Также предполагалось, что между группами будут курсировать патрули бойцов.

Вдруг в диспут встрял звонкий голос Стефана:

— Друзья! Предлагаю лететь на Фиави, по разработанному маршруту, но с хитростью. Каждая группа может выбрать себе опасную планету, в атмосферу которой может нырнуть в случае, если эти двумперские суки нас всё-таки достанут. Я знаю кучу миров на этом маршруте, где двумперцы за нами испугаются гнаться. Да, они не настолько храбрые, какими хотят казаться, уж поверьте моему опыту. Все тридцать три удовольствия — гейзеры, облака из серной кислоты, супервулканы, каменные дожди, непроглядные цветные туманы, моря соляной кислоты, лабиринты из острых скал, нескончаемые грозы… для наших капитанов грамотно провести свои группы по этим планетам, думаю, будет легко, а вот двумперцы вряд ли будут готовы.

— Я, конечно, не Мантецци, но между облаками из серной кислоты часто летаю, проведу своих, — сказал один из пилотов.

— Грозы — вообще не проблема, — присоединился второй.

— Значит, идея хорошая? — не без нотки самодовольства поинтересовался Стефан у остальных фордокс-приманцев.

— Хорошая! — грянул хор капитанов.

Другие жители благословенной планеты, которые привыкли доверять настоящим профессионалам, также поддержали идею Стефана.

— Ну, а я, пожалуй, вместе с бойцами полечу. Прикрою вас, если что. Не забывайте — у меня большой опыт в гонках на выживание!

— Чего-чего, а скромности тебе не занимать, — с лёгким сарказмом прокомментировал Джекс.

— Пошёл ты в задницу, уязвил мою милую гордыню.

— Летим немедленно! — раздались из разных уголков Подземелья радостные голоса.

— Подождите! — предостерегающе подняв руки, крикнул Джекс. — Йорзе вряд ли захотят нас отпускать! Но я уверен, нам помогут наши друзья, которые взялись дрессировать космических чудовищ. Если у них всё получилось, мы сумеем прорваться без потерь. Сейчас я друзей вызову, и вот тогда взлетим!

Прошли считанные деминуты, но в верхних слоях атмосферы Фордокс-Примы уже закипела битва между космическими чудовищами и двумперскими боевыми кораблями.

— Вылетайте прямо сейчас! — доносится из коннектара Джекса голос Райтлета. — Кораблей больше, чем чудовищ. Зверюшкам нужно время, чтобы справиться с ними со всеми. Двумперцы ещё и подкрепление высылают!

— Но пока двумперцы отвлеклись на наших чудищ, так что торопитесь! — добавляет Сэн.

— Спасибо вам огромное, друзья! — реагирует Джекс и подаёт знак однопланетянам.

Мгновенно фордокс-приманцы занимают места в эвакуационных кораблях. Некоторые из них — грузовые, и в них отправляется культурное и даже природное наследие гордой планеты. Открываются специальные тоннели, и звездолёты начинают разлетаться. Взору фордокс-приманцев открывается удручающее зрелище: планета уже опустошена. Зелёные континенты обратились в куски безжизненного обгорелого камня, вода почернела, а прекрасные города обратились в жалкие руины. На поверхности Фордокс-Примы с ужасающей скоростью нарастает паукрабская паутина, а паукрабские же роботы уродуют пространство безобразными двумперскими постройками, генераторами жёсткого излучения и распылителями ядов.

— Стоп, попробую-ка я кое-что сделать, — сообщает Стефану Джекс и выпрыгивает из готового к старту корабля. — Я всё-таки киборг, какое-то время я тут выдержу.

— Ты спятил? — вскрикивает Стефан.

— Возможно. Летите без меня! Нам-то всё равно с тобой на Хлонокоптер потом. Будем на связи.

— Ладно.

Про себя Стефан добавляет:

— Вот псих! Даже похлеще меня!

Проводив взглядом сферические корабли, которые храбро защищают дрессированные космические чудовища, Джекс устремляет взор к одному из паукрабских роботов. Машина эта как-то отбилась от своих «родичей» и занята какой-то туманной строительной деятельностью.

— Я тебя всё-таки разберу, сволочь, — шепчет Джекс и начинает подкрадываться к роботу, попутно копаясь в настройках собственных металлических рук, дабы обзавестись разными нужными инструментами.

При этом Джекс замечает, что не видит у робота ни единой электронной мысли. А вот целый поток других машинных мыслей доносится до него из-за спины…

«Стой! Дурак!»

«Чувак, не надо!»

«Оссссстановиссссссь ссссссейчас же!»

«Это небезопасно!»

Обернувшись, Джекс обнаруживает собратьев-киберпанков с Кибервирта в полном составе.

— Вы чего, ребята? — удивляется Джекс. — У вас что, вирусы? Дайте мне уже спокойно отловить эту паукрабью падлу!

— Джекс, если ты заберёшь ходострела — а именно так называется эта машина — паукрабы будут знать о ваших с командой перемещениях всё, — предупреждает Кузнецов. — И ещё они будут знать, о чём вы говорите, что едите на обед и чем занимаетесь на ночь глядя. Систему слежения нам ещё не удалось взломать. Мы потратили на неё очень много времени и энергии, но не добились вообще ничего даже с обновлённой логикой. Мощная защита. И хороша система слежения настолько, что и нас чуть не поймали. Мы были не в логове, когда пытались сделать то же, что и ты. Если бы мы не успели в последний стек дать ложный сигнал, паукрабы нас точно бы переплавили.

Подумав немного, Джекс отвечает:

— Так вот оно что… а я и не знал… в Энциклопедии, конечно, об этом не напишут. А я уж нехорошо о вас подумал!

— Я заметил, — кивает Реагент.

— Рассслабьсся. Органичесссские не сссасссстрахованы от ошшшибок, — добродушно шипит Питон. — И полуорганичесссссские тоже, и даже машшшшшины! Всссё хорошшшо.

— А не происходят ли паукрабские роботы с Кибервирта? — интересуется Джекс.

— Нет, — отвечает Щёточка, заметно прильнув к ногам Реагента. — Эти ходострелы — потомки паукрабских транспортных средств. Поэтому, кстати, они на вид неуклюжие, но на самом деле очень быстрые и маневренные.

— То есть, наша стоп-фраза на них не подействует.

— У них какая-то своя стоп-фраза, но мы ещё до неё не докопались.

— Ладно. Будем работать над этим дальше. Спасибо, что не дали мне сделать большую глупость.

— А ты думал, мы тебя, дурака, оставим, — усмехается Метаморф, который принял форму рослого серебристого кенгуру с оранжевыми глазами. — Куда вы летите дальше?

— На Хлонокоптер.

— Исчезнувшая из Энциклопедии планета… нормалёк, — откликается Четыре-на-Четыре. — Надо поискать источник правок в Энциклопедии.

— Что ж, тогда мы полетим к себе, — заключает Кузнецов, и роботы удаляются к своему хорошо замаскированному под окружение кораблю.

Не дойдя до корабля, Реагент оборачивается и обращается к Джексу:

— Один вопрос: ты видишь мысли ходострелов?

— В том-то и беда, что не вижу, — бормочет Джекс. — А ты?

— С ними что-то не так, это точно. Я выловил всего два слова.

— И каких же?

— «Слава паукрабихам!»

— Паукрабихам?

— Да.

— Странный шифр. Но я до него докопаюсь! Если найдётся способ нейтрализовать их систему слежения…

— Над этим поработаем мы. У тебя и так дел хватает. Возвращайся на корабль — твоё органическое тело здесь теперь долго не выдержит.

Джекс возвращается в свой звездолёт с неохотой, сожалением и гневом одновременно. Он считает себя виноватым во всём, что случилось. Да, он далеко не в одиночку защищал Фордокс-Приму. Да, йорзе — непревзойдённые мастера обмана. Да, так пал даже Цеффан, родина могущественных терраформов… но Джекс в подобных ситуациях привык всегда винить только себя. Будь он чуть-чуть повнимательнее, быть может, Фордокс-Приму и не опустошили бы, и по ней бы не ползали металлические прислужники проклятых паукрабов!

Или паукрабих…

После того, как мёртвый мир покидают роботы-киберпанки, рядом с ещё не успевшим взлететь кораблём их собрата-киборга падает кусок двумперского боевого звездолёта со следами зубов космических чудовищ.

— Последний! — доносится голос Райтлета из коннектара Джекса.

— Теперь наши зверюшки обучат своих собратьев во всём Рукаве, и никакая двумперская зараза сюда не сунется! — заявляет Сэн.

— Вы молодцы! — реагирует Джекс.

— Жалко только, вашу планету не успели спасти…

— В этом виноваты вовсе не вы, — со своей фирменной улыбкой приговорённого к казни произносит Джекс. — К счастью, в Галактике ещё есть живые миры — такие, как известный нам с вами Фиави. Надеюсь, мои однопланетяне по дороге к нему не попали в какую-нибудь засаду.

Тем временем фордокс-приманский флот успешно минует уже тринадцатую опасную планету на пути к «земле обетованной». Пока ни одной группе не пришлось окунаться в атмосферы негостеприимных миров.

— Фиави уже совсем близко! — замечает Стефан, включив связь со всеми группами. — Чувствуете, как усиливается притяжение? Это гравитация нового мира!

По закону подлости, именно после этих ободряющих слов Стефана обнаруживается очередная двумперская эскадрилья. Она невелика по размеру — в ней лишь пара десятков боевых кораблей — но за ней не следуют чудовища, и потому эти звездолёты чрезвычайно опасны. Собственно, они уже вынуждают фордокс-приманцев закрыться аргоновыми щитами, без предупреждения открыв стрельбу по их кораблям.

— Вот суки! — отплёвывается Стефан и, подумав немного, вновь обращается к однопланетянам: — Я беру двумперцев на себя!

— Доктор, это не Ваша забота, а наша! — отзывается один из фордокс-приманских бойцов.

— А я хочу сам им напакостить!

С этими словами Стефан направляет свой многострадальный кораблик прямо к двумперцам. Лихие кренделя, которые отчаянный любитель гонок на выживание выписывает прямо перед носом у врагов, вынуждает их переключить всё внимание на него. Остальным фордокс-приманцам в большинстве своём удаётся быстро уйти из засады и войти в горячую атмосферу планеты Гефшторм. Последним кораблям достаётся немного плазменных зарядов от двумперцев, но Стефан бесстрашно перерезает путь захватчикам. Ему достаточно долго удаётся отвлекать внимание двумперцев на себя и увёртываться от их снарядов и лазеров. Но вдруг из ниоткуда появляется какой-то крохотный двумперский кораблик, совсем не похожий на боевой звездолёт. Он приближается вплотную к кораблю Стефана, и фордокс-приманцу удаётся разглядеть в кабине ухмыляющиеся йорзские физиономии. Доктор Фэлконинг старается замысловатыми манёврами запутать назойливого преследователя, но двумперский кораблик оказывается слишком быстрым. В конце концов, он буквально прижимается к правому борту звездолёта Стефана. Ещё миг — и двумперцы неожиданно покидают фордокс-приманца, слегка проехавшись ещё и по левому борту.

Вдруг на месте событий оказывается целая стая космических чудовищ. Защитники Укрытого Рукава в два счёта расправляются с двумперским флотом и летят куда-то дальше. Однако Стефан не спешит вздыхать с облегчением. Чутьё подсказывает ему, что что-то не так.

— Что это были за фокусы? — недоумевает Стефан и замечает на правом боковом стекле кабины взрывное устройство с часовым механизмом, на котором мигает противным ярко-розовым цветом лампочка.

Стефан пытается открыть правую дверь корабля, но обнаруживает, что йорзе и их приспешники успели её заварить.

— Попробуем левую, — думает доктор Фэлконинг, спокойно нажимает нужные кнопки, тянет необходимый рычаг и… понимает, что двумперцы успели крепко заварить и эту дверь. Тут ещё оказывается, что неисправен бортовой компьютер. Корабль, не повинуясь больше командам Стефана, входит в зону притяжения зелёной планеты Линтуя. Вскоре ломаный бортовой компьютер отдаёт совершенно неуместный приказ: войти в атмосферу. Рывок — и корабль покидает космический вакуум. Вид плотной атмосферы, которая окружает дикую планету, недвусмысленно указывает на то, что физик, просветитель, гонщик и просто выдающийся фордокс-приманец никак не выкрутится: взрыв будет мощным.

И надежды на то, что его воскресят, похоже, нет.

— Что ж, погибать — так с музыкой! — широко улыбнувшись, решает Стефан и включает проигрыватель над приборной доской.

Из динамиков льётся голос той самой земной певички, о которой нередко грезил доктор Фэлконинг:

Нет! Мне не жаль…

Нет! Ничего мне не жаль:

Ни то зло, что так жгло,

Ни добро — мне теперь всё равно…

Стефан приглушает в кабине свет и достаёт из бардачка бутылку красного вина и бокал.

— Ну, Воробушек, за всё хорошее, — думает доктор Фэлконинг и опустошает бокал.

После этого Стефан просматривает фотографии на своём коннектаре, которые напоминают о самых ярких событиях его пяти жизней. Пребывание на Земле, впрочем, Стефан сознательно опускает: ему достаточно голоса уроженки этой негостеприимной планеты и оставшегося ещё с завтрака послевкусия от мармайта.

Когда заканчивается последний куплет, взрывное устройство срабатывает. Пилоты последних фордокс-приманских кораблей замечают огненную вспышку в атмосфере зелёного мира. А с помощью мощных оптических приборов они разглядывают и детали. И видят они, что от корабля остались лишь обломки, а от доктора Фэлконинга — похоже, вообще ничего…

Ещё не зная о том, что случилось, Джекс вовсю пытается связаться со Стефаном.

— Да что ж такое! Неужели двумперцы перекрыли каналы связи? — беспокоится Джекс.

— Давай мы попробуем — может, это с твоим коннектаром что-то не так, — предлагает Райтлет.

Но ни Райтлету, ни Сэн не удаётся выйти на связь. Тогда их друг-киборг решает обратиться за помощью к улетевшим с Фордокс-Примы киберпанкам. Однако они утверждают, что все каналы связи работают исправно. В самом деле, вскоре с Джексом связывается один из пассажиров последних фордокс-приманских кораблей — никто иной, как Таулак Терпенкар.

— О, Таулак, сколько лет, сколько зим! — радуется Джекс, но тут же меняет интонацию: — Ты знаешь, что со Стефаном, почему он не выходит на связь?

— Лучше я тебе покажу, — с дрожью в голосе отвечает Рыцарь Просвещения.

Джекс, Райтлет и Сэн просматривают снятые на видео последние мгновения жизни Стефана. Сказать, что они приходят в ужас — значит, ничего не сказать.

— Я вам всем, гады двумперские, отомщу за Стефана!!! — взвывает Джекс. — Жестоко отомщу! Как подло, как низко вы его прикончили!

— Ррр, двумперцы по-другому и не умеют, — рычит Райтлет.

— Теперь уже ничего не поделаешь, — вздыхает Сэн. — Летим на Хлонокоптер?

Два звездолёта удаляются от изуродованной Фордокс-Примы. Они не спеша летят по краю Укрытого Рукава. За дечасы тихого полёта Райтлет, Сэн и Джекс собираются немного прийти в себя. Но если охотники на чудовищ восстанавливают душевное равновесие и физические силы довольно быстро, Джекс перестаёт терзаться самыми горькими мыслями только к самому концу путешествия.

Тем временем остальная часть команды уже успела набраться сил. Путь на Хлонокоптер сам собой затянулся из-за того, что не оказалось на месте одной из старых магистральных труб. Наконец, мятежники благополучно добираются до лесистой и скалистой планеты.

— Хм, планета цела и находится, э-э-э, там же, где, гм, раньше, — констатирует факт Айзел. — Правда, гм, лесов стало меньше.

— Значит, на ней какие-нибудь паукрабские или йорзские базы, — вслух думает Силмак.

— Ловушек они там, блин, понаставили, точно вам говорю, — добавляет Накет.

— Ну, и это тоже…

— Базы есть, — заявляет Стив. — Паукрабские. А вокруг них крутятся бленты. Самих паукрабов, вижу, мало. Если мы сядем тихо, нас не будут торжественно встречать. Надо узнать, что здесь изменилось с уходом орхгов.

— Если изменилось, — бормочет Айзел, который всё ещё не верит в свой успех на Эр-Нюге.

— И хорошо бы проникнуть на какую-нибудь базу — тогда, может, и узнаем, как бороться с паукрабской напастью.

Как только мятежники выходят из корабля, перед ними тут же возникает тот самый блент по имени Семиларен, от которого противники Тримперии спасались в пыточной.

И который убил юпитерианского тентакля, симбионта протоплазмика.

— Опять ты! — рявкает Карл и угрожающе ощетинивается щупальцами, но блент, подняв все семнадцать рук — ни в одной из которых не обнаруживается даже намёка на какое-либо оружие — взмаливается:

— Прошу, не бейте! Я теперь на вашей стороне! Я знаю, зачем вы здесь, и помогу вам!

— Ой, знаем мы эту старинную сказку! — усмехается Яарвокс. — Почему мы должны тебе верить?

— Мне оригинально вправили мозги…

 Год на Фордокс-Приме длится ровно 370 земных суток.

 Потомки самых обыкновенных земных тихоходок, что оказались на космических кораблях, которые впервые отправились к звезде Маньифика. Если уж они где-то заведутся, полностью истребить их уже не удастся. Благо, они микроскопические и совершенно безобидные, поскольку питаются пылью и перегноем.

Глава 2. Лирическое отступление: как Семиларен удачно заблудился, понял непонятное существо и отвернулся от прошлой жизни

А ещё я видел сон, что учу крокодилов читать по-фарсидски. А ещё я видел сон, будто я минарет, а на моей голове кричат муэдзины. А ещё я видел сон, что мои волосы ушли на базар покупать гребешок.

К/ф «Волшебная лампа Алладина»

Многое понял коала, и ружьё понял, и фуражку, и себя в фуражке понял…

Евгений Шестаков

«Коала и война»

Каждый день, который Семиларен проводил в пыточной, был похож на любой другой почти как две капли воды. Иногда, конечно, приводили каких-то особенных пленников, или приходил какой-нибудь важный орхг, паукраб или йорзе. Но в целом блент не замечал, чтобы в жизни что-то менялось кардинально. Собственно, он ни к чему новому и не стремился. Стабильная, непыльная (а точнее, кровавая) работа надзирателя, какая-никакая каморка в качестве жилья, союз с могущественной Тримперией — всё это его вполне устраивало. Конечно, тот случай, когда Семиларен узнал о том, что он всего лишь раб тримперцев, так и не стёрся из памяти семнадцатирукого. Однако блент отнёс его к категории недоразумений. С тех пор Семиларен больше никому не перечил и послушно делал то, что ему приказывали. За это он получил от Тримперии кое-какой приятный подарок: ему больше не напоминали о рабстве и не пытались сломать руки.

Но однажды что-то начало меняться. Семиларен обнаружил, что орхги стали массово улетать с Хлонокоптера, а их место заняли паукрабы. Тримперию почему-то переименовали в Двумперию. Паукрабы практически за одну ночь преобразовали планету: с помощью неутомимых ходострелов они возвели огромные базы и какие-то другие несуразные здания там, где раньше простирались цветущие луга и росли густые леса, покрыли паутиной множество скал и осушили почти все болота. Ещё паукрабы что-то переиначили во всех пыточных, в том числе и в той, где работал Семиларен. В конце концов, его и других блентов из пыточных просто-напросто выгнали, причём по-хамски, чуть ли не пинком под зад.

Отчаянно пытаясь понять, что же он сделал не так, почему его вышибли с работы, и кто теперь задаст жару ничтожным противникам Три… Двумперии, Семиларен прыгал домой словно в бреду, путаясь не то что в мыслях — в собственных руках.

Так блент и не заметил, что умудрился заблудиться.

— Ну же, каждый день этой дорогой прыгаю! — упрекал себя Семиларен, натыкаясь на те же пни и на тех же накосиножек в траве, что и прошлые раз пять. — О, Всеблагий, помилуй…

Не найдя дорогу в очередной раз, Семиларен грязно выругался и поскакал в произвольном направлении.

— Если всё время прыгать, невозможно в итоге никуда не прискакать, — подумал блент.

Уже светало, но Семиларен так и не нашёл нужного пути. Даже развитое инфракрасное зрение ничуть ему не помогало. Блент совершенно запутался и отчаялся. Внезапно он оказался посреди неосушённого болота, поросшего густой растительностью и окружённого высокими щербатыми скалами.

— Соберись, ягуляррский хвост! — попытался взять себя во все руки Семиларен, но вскоре вновь потерял самообладание.

Перед блентом возникло причудливое белое существо. Оно казалось сплошным клубком из двенадцати беспрестанно извивавшихся щупалец. Из середины этого клубка торчала узкая голова на тонкой шее. Единственный жёлтый глаз существа с вертикальным зрачком над вертикальным же ртом глядел одновременно на Семиларена, сквозь него и вглубь него.

Приподняв верхние шесть щупалец, существо вдруг начало менять окраску, причём именно в том спектре, который лучше всего воспринимал Семиларен. На теле… точнее, щупальцах существа вырисовывались самые невероятные, удивительно сложные узоры. Менялись они с такой скоростью, что у Семиларена начало барахлить восприятие окружающего мира. Он чувствовал, будто не спал целую вечность, и притом никак не мог заснуть. Он видел всё и ничего, что-то слышал и осязал, совершенно не разбирался в своих ощущениях. Семиларен собрал осколки разных мыслей и попытался что-нибудь из них составить — но не смог. Вдруг он понял, что связан прочной верёвкой. Семиларен довольно быстро освободился, но верёвка опутала его вновь. Что бы ни делал блент, верёвка неизменно связывала ему руки. Она как будто липла к ним. В отчаянии Семиларен перестал сопротивляться — и верёвка тут же исчезла.

Неожиданно Семиларен оказался в каком-то странном стеклянном коридоре. Стены коридора с угрожающей скоростью надвигались на блента. Даже семнадцать сильных рук не могли остановить эти стены. Семиларен думал, что ему пришёл конец, но стены в один миг застыли, после чего непонятным образом превратились в железные решётки. Так и не поняв, что же произошло, Семиларен заметил, как решётки стали искривляться, переплетаться самым затейливым образом. Образовался сложный узор, который почему-то вызывал у блента отвращение.

Вдруг в искривлённой решётке образовалось небольшое окно, и Семиларен инстинктивно подался к нему. В окне он увидел толпу других блентов, которые парадным строем прыгали среди многих других существ. Эти самые другие существа быстро исчезали, будто испарялись. Вокруг быстро менялся фон: луга превращались в леса, леса — в горы, горы — в пустыню, пустыня — в океан, а океан в итоге превратился в жуткую серую пустошь.

Семиларен хотел было обратить внимание сородичей на себя, но вдруг у него перехватило дыхание от ужаса. Бленты, на которых он смотрел, были вовсе не блентами. То были чудовищные гибриды семнадцатируких жителей Хлонокоптера и двумперцев. С омерзением Семиларен обнаруживал у своих собратьев паукрабские и йорзские челюсти, конечности, глаза и другие части тела. Пропорции у этих уродов были абсолютно неестественными, кошмарно искажёнными. И в то же время Семиларен не мог отвести взгляд. Он видел, что уродливые гибриды безжалостно истязали, беспрестанно унижали и оскорбляли друг друга.

Семиларен наконец отпрянул от окна, отвернулся… но снова заглянул в него. И обнаружил, что всю картину стал загораживать какой-то огромный экран, на котором самые разные существа с крайне радостным видом маршировали под управлением двумперцев. Семиларен почувствовал, что понял эту аллегорию, но внезапно очутился в бескрайней пустыне, которую заполняли самые странные объекты органической и неорганической природы. Более того, эти диковинные штуки были в каком-то смысле живыми — они тянули нити, щупальца, сферы, треугольники, неведомые многогранные формы к Семиларену и мало-помалу сковывали его движения. Блент хотел было пронзительно завопить, но чужой страшный ландшафт в мгновение ока сменился родным хлонокоптерским лугом. Больше ничто не сдерживало блента.

Отдышавшись, Семиларен осторожно потрогал грудной рукой траву. К облегчению блента, она не стала превращаться во что-то непонятное и пугающее. Семиларен успокоился и поскакал, как ему показалось, наконец-то прямо к дому. Вдруг он оказался на развилке. Одна дорога была неестественно прямой, трава вокруг неё была аккуратно скошена. Другая не отличалась от предыдущей тропы, была такой же извилистой и зелёной. Семиларен поддался инстинкту и прыгнул на второй путь. В тот же стек блент оказался… в открытом космосе. Вокруг в причудливом безудержном танце кружились звездолёты, какие-то знакомые и незнакомые существа, леса, вода, огонь, болота и пустоши, звёзды и новые непонятные предметы… в этот миг Семиларена посетило очень приятное чувство увлекательного приключения, которое он не испытывал уже невероятно давно. Воодушевлённый блент начал ускоряться, с радостным визгом стал маневрировать между всеми предметами, которые попадались ему на пути… пока они не исчезли, а перед ним не возникла его собственная планета…

Семиларен вдруг понял, что всё, что он видел, было сообщением! Но он всё никак не мог обернуть его в слова… однако текст внезапно проявился будто бы прямо на сетчатке глаз сам собой:

«Ты в смятении, но отрицаешь это. Ты принимаешь порядок Двумперии. Но это ложный порядок. Так называемый „союз“ — лишь уловка. Она отвлекает внимание от тирании и унижения. Такой „порядок“ тебе не нужен. Вспомни, кто ты. Твой порядок — в хаосе. Пустись в приключения, и тогда ты раскроешь свою истинную силу и сделаешь что-то значительное».

Поняв всё это, Семиларен то ли потерял сознание, то ли заснул.

Очнулся блент в пещере, прорубленной в одной из щербатых скал у болота. Пещера была обставлена скромной каменной мебелью. В то же время, был в ней и стационарный коннектар, и очень даже продвинутый электрогенератор. Блент осмотрелся и вдруг пересёкся взглядом с тем самым одноглазым существом с двенадцатью щупальцами. Существо покачало узкой головой из стороны в сторону, затем выхватило будто бы из воздуха платальбом и стилус. Оно что-то написало на странице платальбома и дало его Семиларену.

«Молодец, ты всё понял правильно», — гласила надпись на чистейшем литературном хифссдангле.

— Слушай, ты, клубок щупалец! — рявкнул Семиларен. — Ты же знаешь хифссдангл! Почему ты мне сразу ничего не объяснил? Что это вообще было?

Существо, по Галактической Энциклопедии известное как инж–галлюциноген хлонокоптерский, снова написало что-то на странице платальбома и показало надпись бленту.

«Я вызвал у тебя галлюцинации, создал тебе видение. Словам моим ты бы не внял. А так ты всё понял».

— Да, галлюцинации гораздо понятнее, чем нормальные слова, конечно! Я прямо смысл жизни постиг! Тогда всякий наркоман, выходит дело, философ! Смотрит будто бы всякую чушь, а на самом деле Великую Книгу Бытия Всего Сущего читает! Вот оно что, оказывается! А я-то, дурак, думал…

Инж сунул страницу с очередной надписью бленту прямо в грудную руку.

«Если бы сарказм был всем, на что ты способен, я бы не стал тебе помогать».

— Ладно, извини. Так зачем ты это сделал?

«Вся планета и каждый её житель страдает из-за Двумперии, но никто не хочет ничего с этим делать. Ни до кого не достучаться. По правде сказать, мало кто доходит до моего болота… я же болото покинуть не могу, иначе высохну и умру. Ты же удачно сюда зашёл. Я сразу понял, что тебя можно наставить на путь истинный».

— Про генератор воздуха не слышал?

«Слышал. Но вряд ли он мне поможет — во-первых, у меня такая кожа, на которой не приживаются почти никакие бактерии. А во-вторых, мне нужна особенно мощная оболочка из влажного воздуха. Мне не хватит стандартных трёх коптермирад».

— Генераторы разные бывают! В одних можно настраивать мощность оболочки, а другие изначально коптермирад на десять рассчитаны…

«Это здорово, но как мне достать такой генератор?»

— Можно заказать с доставкой.

«Подпрыгни ко мне поближе. Видишь эти шрамы на всех щупальцах? Это сделали паукрабы, когда я решил вызвать галлюцинации у них. Они быстро вышли из транса и изрубили меня на мелкие кусочки. Только моя способность к регенерации спасла меня от смерти. Поэтому я не хочу светиться перед двумперцами. Даже виртуально».

— Заодно ты ответил и на мой мысленный вопрос. Значит, паукрабов вот так перевоспитать не получится. Жаль. Тогда надо набить им морды!

«Наконец-то я вижу отважного и немного безрассудного блента. Настоящего блента».

— Да уж! Как бы ты мне мозги ни заплетал, но я всё-таки понял, что двумперцы нас одурманили, сделали рабами и вышибли из нас всю тягу к приключениям! Сегодня же сколочу партизанский отряд и попрыгаю на разведку! А там и надаём по рукам этим гадам! Спасибо… это… а как тебя зовут?

«Ифи».

— Всего одна буква?[1]

«Да. У нас так принято».

— Ага. Ты открыл мне глаза, Ифи! Спасибо!

Семиларен поскакал к выходу и сказал Ифи напоследок:

— Обещаю, когда всё закончится, я привезу тебе генератор воздуха!

Инж с благодарностью кивнул, и блент умчался прочь. Наконец-то он и вправду добрался до дома. Но заскочил он домой совсем ненадолго, лишь для того, чтобы подкрепиться, привести себя в порядок и прыгать дальше — собирать сородичей и скакать на разведку к ближайшей паукрабской базе.

Единомышленников у Семиларена не нашлось, и поэтому он взялся за дело сам. Но одиноким разведчиком блент пробыл недолго — уже через несколько дней он встретил тех самых мятежников…

 В самом деле, одна из букв хифссданглского алфавита называется «ифи». Обозначает она звук «и».

Глава 3. Тайна исчезнувшей планеты

Семён Семёнович, надев очки, смотрит на сосну и видит:

на сосне сидит мужик и показывает ему кулак.

Семён Семёнович, сняв очки, смотрит на сосну и видит,

что на сосне никто не сидит. <…>

Семён Семёнович не желает верить в это явление

и считает это явление оптическим обманом.

Даниил Хармс

«Случаи»

— Сам поражаюсь, как иронично вышло — галлюцинации открыли мне глаза на правду! — заканчивает рассказ Семиларен.

— Что ж, тебе можно доверять, — говорит Семиларену Стив. — Я видел каждую твою мысль, ты не пытался ничего скрыть. Добро пожаловать в команду!

— Спасибо. Поскакали, я знаю, где тут ближайшая паукрабская база! Но сначала… мне нужно очистить совесть. Да, представьте себе, она у меня есть.

С этими словами блент подскакивает к Карлу и низко опускает голову, подставляя ему самое уязвимое место на длинной шее, которое не могут защитить ни костные пластины на голове, ни первые верхние руки:

— Сможешь ли ты простить меня, протоплазмик? Я был слеп, когда убил твоего сородича! Дай мне искупить вину!

Тронутый до глубины души Карл с улыбкой отвечает:

— Ты был тогда другим… может, ты даже правильно поступил — он всё равно медленно и мучительно умирал, а ты прекратил его страдания. Что ж, я не держу на тебя зла.

— То есть, ты не выпьешь мне всю межклеточную жидкость? — осторожно спрашивает Семиларен, поднимая голову.

— О, только один стаканчик… шучу, шучу!

— Кстати, о стаканчике, — реагирует Стив и извлекает из глубин внутренних карманов полупальто именно такую посудинку. — Семиларен, друг мой, не поделишься шлёмлаком?

— Жируешь! Да за просто так! — смеётся блент. — Такой ценностью-то делиться — не знаю, подумаю ещё!

— А что это — шлёмлак? — тихо интересуется Витс и, в очередной раз упрекнув себя за глупый вопрос, лезет в Галактическую Энциклопедию.

Тем временем Семиларен, смеясь, выжимает из собственных ушей в подставленный стаканчик густую светло-кремовую жидкость.

— Т-так эт-то… к-как бы ск-казать… к-конечный п-продукт м-метаболизма?! — во всеуслышание поражается Витс, оторвав глаза от Галактической Энциклопедии.

— Он самый, — отхлебнув немного шлёмлака, отвечает Стив.

— Можно мне тоже чуть-чуть? — обращается к Стиву Млем и опускает в стаканчик щупальца, используя их как трубочки для питья.

— Омерзительно! — восклицает Витс.

— А ты сам попробуй, — улыбается Стив и протягивает стаканчик человеку. — Держу пари, тебе понравится.

— Н-но эт-то же н-ненорм-мально — есть… т-то есть, п-пить… т-такое!

— Признай, всё дело в привычке. Тебя же не смущают живые растения и трупы животных на обед?

— Кстати, наверняка ты пьёшь преобразованную кровь — молоко, — добавляет Веншамея.

— И не забудь про мёд, суть пчелиную блевотину! — усмехается Яарвокс.

— Всё живое и всё, что оно выделяет, по сути своей, съедобно, — продолжает мысль Стив.

— Звучит мерзко, но, похоже, тут и впрямь дело в привычке, — немного подумав, заключает Витс.

Витс довольно уверенно берёт стаканчик из рук Стива, но в последний миг осекается:

— А эт-тот… шлём-лак… т-точно не яд-довит для ч-человека? З-земного?

— Э-э-э, шлёмлак безопасен для всех, гм, видов людей, — сообщает Айзел.

Витс, инстинктивно всё-таки зажмурившись, отпивает из стаканчика… и приходит в полный восторг:

— Господи! Да это же на вкус как… топлёные сливки!

— Вот так ты и освобождаешься от условностей, — улыбается Стив. — Вернёмся к нашему делу.

— За мной! — заявляет Семиларен, и вся компания отправляется в путь.

Уже через пару сотен шагов — или, в случае блента, прыжков — мятежники достигают совершенно непроходимого по меркам не-хлонокоптерцев леса. Точнее — одной из очень немногих сохранившихся на Хлонокоптере зелёных рощиц. Несмотря на то, что стараниями паукрабов она стала в разы меньше, чем была ещё недавно, она всё ещё создаёт впечатление необозримой.

— Э, да тут напрямик не пройти! — восклицает Яарвокс.

— По моим расчётам, обойти лес мы сможем не быстрее, чем за пять дечасов, — констатирует Бастер.

— Да чё тут думать, рубить на хрен, и всё! — ухмыляется Накет и тянется за горметом.

— Двумперцы найдут след, — одёргивает человека Тецклай.

— Мыслить надо шире! Вернее, выше! — хитро улыбается Семиларен. — Поверху поскачем.

— Ясно, — вздыхает Айзел и начинает разминать рукрылья. — Я тут единственный, гм, летун, но я, э-э-э, справлюсь…

— Выглядишь как интеллигент, а желания у тебя мазохистские! — восклицает блент, подхватывает смущённого острой шуткой Айзела тремя парами спинных рук, высоко подпрыгивает и сажает фоксиллинда на крону одного из деревьев.

Таким же способом Семиларен перемещает наверх всех остальных.

— А ты ничего, сильный, — делает бленту сдержанный комплимент Герн.

— Да вы не самые тяжёлые существа, которых я поднимал! — усмехается Семиларен и вдруг грустнеет: — Было дело… приходилось в той пыточной… ну, тех, кто…

— Лучше не вспоминай, — советует Карл.

Полог леса оказывается на удивление гостеприимным. Густая и мягкая листва покрывает плотно переплетённые ветви так, что можно идти по ней так же, как по лугу.

Вскоре вся компания достигает паукрабской базы. По крайней мере, по ощущениям Семиларена. Но её там не видно. Одинокая скала, покрытая пожухлой растительностью — это всё, что видят мятежники.

— Вот тут она была! Руки дам связать, прямо здесь ещё утром стояла! — восклицает блент.

— Маскировка? — предполагает Стив.

— Нелогично, — отрицает Бастер. — Мой просвет не обнаружил никаких признаков маскировки — ни статической, ни динамической.

— Ха, так на то она и маскировка, чтобы её не вскрыли! — ухмыляется Герн.

— Я усовершенствовал свой просвет, пока мы летели сюда с Эр-Нюга, и откалибровал его на нашем же корабле. Мой просвет теперь способен обнаруживать признаки как статической, так и динамической маскировки.

— Даже двойной или тройной? — оживляется Тецклай.

— Да. Здесь нет ничего, что указывало бы на маскировку.

— Перенесли эти уроды базу, вот что!!! — срывается на крик Семиларен. — Они же целые планеты туда-сюда таскают, что им одно здание!

— Может, о нас узнали… — вздыхает Карл.

— И перенесли базу из страха? — сомневается Веншамея. — Это же, как Бастер любит говорить, нелогично! Я бы на их месте, наоборот, устроила засаду. Бац-бац, и нет мятежников!

— А может, они и не трусы, — пошевелив вибриссами, произносит Силмак. –Просто плевать они на всех хотели. И на нас, думаю, в том числе.

— А ведь мы им в чём-то помогли, — бубнит Млем. — Заставили орхгов выйти из Союза…

— Семиларен, как всё-таки выглядела база? — интересуется тем временем Стив. — Она случайно не была похожа на космический корабль?

— Да ягуляррский хвост!!! — раздражённо выкрикивает в ответ Семиларен. — Обычное паукрабское здание, конус такой без верхушки, с рёбрами, дверь там была, окна… будто в землю вкопана… как и другие их постройки, ничего особенного!

— Бастер, а ты уверен, что твой просвет не барахлит?

— Нелогично: в радиусе двухсот коптермирад я вижу всё, включая насекомых в траве, подземные источники и ваши органические скелеты, — отчеканивает Бастер. — Если бы эта скала была замаскированной базой, я бы нашёл маскировочные устройства и сообщил вам. Здесь я вижу только камень и скудную растительность.

— Может, э-э-э, поищем на других континентах? — предлагает Айзел.

На борту верного «Хитрюги» мятежники достигают другой стороны Хлонокоптера. Но что на других континентах, что на затерянных в океане островах картина одна и та же: там, где наверняка должны быть паукрабские базы, возвышаются либо одинокие скалы, либо самые обычные некрасивые паукрабские здания, которые одним своим присутствием портят любой пейзаж. Что ещё больше смущает мятежников, так это то, что за всё это время они не сталкиваются ни с одним патрулём. Вернувшись на всякий случай к первой «базе» и снова ничего там не обнаружив, все решают, что лучше отправиться на какую-нибудь другую планету, чем терять время на Хлонокоптере. Стив, полистав Галактическую Энциклопедию и покопавшись в собственных воспоминаниях, объявляет новый курс:

— Полетели на Флуплюль. Не так давно эта планета тоже сгинула из Энциклопедии. Она вся покрыта водой, и паукрабам там будет сложнее спрятать свои базы.

Как только «Хитрюга» в очередной раз отрывается от хлонокоптерской земли, к нему приближаются два звездолёта. Это вернулись охотники на чудовищ и Джекс.

— Ха, как-то вы быстро, — усмехается Райтлет, когда все звездолёты сливаются воедино.

— Тц-тц! Да с вами же тот блент из пыточной! — замечает Сэн.

— Его зовут Семиларен, и он теперь с нами, — поясняет Тецклай. — А на планете мы ничего не нашли.

— Даже ни одну паукрабскую базу не осмотрели? — прищурив глаза, жёлто-зелёные от любопытства, спрашивает Райтлет. — Хотя бы вот эту?..

Обернувшись к окну, команда с огромным удивлением видит на месте одинокой скалы паукрабскую базу. Именно такую, какую описывал Семиларен. Это усечённый конус тёмно-серого цвета с розовыми рёбрами, чёрной дверью у основания и несколькими круглыми окошками, которые вряд ли пропускают много света внутрь сей мрачной конструкции.

Накет выражает все чувства, которые испытывает большая часть команды, сочной матерной фразой, которую невозможно уложить ни на какую бумагу.

— Значит, это всё-таки маскировка, — комментирует Стив, когда мятежники выходят из корабля. — И очень хитрая!

— Нелогично, — реагирует Бастер. — Почему просвет ничего не показал?

— И тут гиперполимер, зараза! — скрежечет Джекс.

— Нелогично, — снова возражает робот. — Посмотри на результаты моего сканирования. Гиперполимер отображался бы как чёрное пятно. Вместо него я отчётливо вижу камень и растительность.

Киборг анализирует данные и усмехается:

— Искусство-то в толковании! Одну и ту же картинку можно объяснить по-разному. Если к гиперполимерной основе прикрепить камень, сканирование покажет самую обыкновенную скалу. Убирать и выставлять камень в нужное время не так уж и сложно, если подумать.

— Логично.

— Меня больше тревожит другое, — тихо вступает Млем. — Почему паукрабы сняли маскировку именно сейчас?

Вдруг Силмак настораживается и встаёт столбиком, как земной суслик:

— О-о-о, кажется, я знаю, почему. Я слышу паукрабский корабль!

— Ррр! Он летит сюда, точно, я вижу! — осмотревшись, подтверждает опасения шнырявки Райтлет.

— Прячьтесь! — рявкает Семиларен. — Если что, я с этими тарелками на ножках разберусь!

— Тебе бы тоже не светиться, — советует Яарвокс. — У тебя и оружия-то нет…

— Да пусть только сунутся — я их в ягуляррские пятна порву! Семнадцати рук мне хватит, не переживай.

Не-хлонокоптерцы мигом возвращаются на «Хитрюгу». Семиларен же остаётся неподалёку от разоблачённой паукрабской базы. Высокая трава скрывает даже рослого блента и все его семнадцать рук.

Паукрабский корабль, замаскированный, как всегда, под астероид, подлетает вплотную к базе и зависает над ней. Это выглядит так неестественно, что Семиларен начинает опасаться, что галлюцинации инжа ещё не выветрились из мозга…

Не происходит ровным счётом ничего. Даже по ощущениям Семиларена, телепатов и по данным сканирования киберпанков. Корабль висит над базой довольно долго. Затем он вдруг срывается с места, но улетает совсем недалеко и приземляется рядом с базой. Из корабля выходят пять паукрабих. На каждой из них — металлический экзоскелет. Они начинают оплетать отвратительной паутиной стебли растений — но сплошным покровом, а кусками. Каждая паукрабиха внимательно всматривается в каждый кусок паутины и будто бы в ответ плетёт свой. Затем одна паукрабиха достаёт из металлической клешни коннектар, набирает какой-то номер и кратко распоряжается:

— Быстро сюда.

Уже через пару деминут у базы появляется внушительных габаритов блентиха, у которой все руки, кроме грудной, заняты разнообразным оружием — испарителями, электробластерами, копьями и даже кривыми пиратскими саблями.

— Охраняй базу. Чтоб никто не вышел и не зашёл, поняла? — инструктирует блентиху паукрабиха.

— Я не подведу, — кивает охранница.

Паукрабиха поворачивается к сородичам и ухмыляется:

— Ах, эти бленты! Послушнее них только орхги были. Помните, как мы им наврали, что Император приказал улетать, и они все разом с Хлонокоптера и смылись?

— Ага, — поддакивает другая паукрабиха. — Здорово мы Тримперию в Двумперию превратили! Давно надо было это сделать — орхги только под ногами путались. У блентов хотя бы рук много, от них проку больше.

Семиларена очень злят слова паукрабих. Он едва сдерживается, чтобы не выскочить из травы и не пообрывать этим двумперским хамкам все ноги…

Одна паукрабиха вдруг переводит взгляд на лес.

— А чего мы эту зелень-то оставили? — интересуется она.

— Недоглядели, — фыркает ещё одна паукрабиха. — Идиотский лес, надо его срубить. Полигон на его месте построим.

— Направим сюда терраформисток, пусть разберутся, — комментирует пятая паукрабиха. — Бленты, думаю, особо возражать не будут.

Это последняя капля. Семиларен начинает мелкими скачками приближаться к ненавистным паукрабихам, разминая при этом когтистые пальцы всех семнадцати рук.

— И чего он к ним попёрся? — хмыкает Герн, глядя в окно.

— Хочет их убить, — констатирует Стив.

— Дебил…

Тут же из «Хитрюги» выскакивает Накет и бежит прямо к Семиларену.

— Два дебила, — заключает Силмак.

— Это сила! — тут же добавляет Яарвокс.

— Пошло, но метко, — отмечает Карл.

Накет быстро, но удивительно тихо догоняет Семиларена и хватает того за длинный хвост.

— Ты чё, дурак? — шёпотом обращается человек к бленту.

— А ты чего, нет? — парирует Семиларен.

— Не лезь ты к этим падлам!

— Ещё чего! Да я целую планету спасу, если их прикончу!

— Жопа у тебя вместо головы! Если их живьём взять, можно же чё-нибудь вытянуть!

— Из паукрабих? Ну, можешь ещё попробовать научить деревья разговаривать! Либо молчать будут, либо врать! Больше них только йорзе чушь городят! Ты мне лучше вот что скажи: ты быстро бегаешь?

— Ну, да, а чё?

— Отвлеки эту дуру, а? Чтоб она сюда не смотрела?

Накет оценивает взглядом дюжую охранницу. И соглашается:

— Ладно, не вопрос. А ты хотя бы одну живую паукрабиху оставь, понял? Попытка-то не пытка!

— А, ну тебя к ягуляррам! Постараюсь!

Накет подкрадывается поближе к базе, после чего выпрыгивает из травы и кричит блентихе:

— Эй, ты! Жирная дура!

С гневным рёвом охранница бросается на отчаянного мятежника, но тот оказывается быстрее и маневреннее. Пока Накет уводит обозлённую блентиху подальше от базы, Семиларен нападает на паукрабих. В новом порыве ярости блент забывает об уговоре и начинает буквально рвать врагов на части вместе с их металлическими экзоскелетами… впрочем, когда дело доходит до последней паукрабихи, Семиларен всё-таки вспоминает слова Накета. Блент обездвиживает паукрабиху, крепко сжав ей все десять конечностей. В таком виде он собирается отнести её на «Хитрюгу», но та вдруг выпускает — как и полагается паукрабам, из-под хелицер — целый ком отвратительный паутины прямо в лицо Семиларену. Тот, крепко выругавшись на своём языке, не выпускает, тем не менее, мерзкое беспозвоночное из рук. Вместо этого он со всей силы разбивает ему панцирь об шасси корабля. Противная мутная гемолимфа забрызгивает не в меру импульсивного блента с ног до головы.

— Вот ведь… — собирается высказаться Семиларен, но его перебивает запыхавшийся Накет:

— Ты… чё… уф… долго ещё? Ф-фух… я уже… бегать… блин… заколебался!

— Смысла уже нет, я их всех перебил, — честно отвечает Семиларен.

— А, ладно, хрен моржовый с ними!

На далёкой холодной планете под тучным существом с густыми вибриссами ломается табуретка.

— Короче, валим на корабль, там разберёмся, чё дальше делать! — предлагает Накет.

Не успевает Семиларен ответить, как за спиной Накета возникает блентиха.

— Попался, двурукий! — гаркает она, но вдруг переводит взгляд на Семиларена. — А ты чего не на работе? А! Знаю! Ты тот изменник! Шастаешь, значит, по нашим базам и продаёшь информацию мятежникам! Шпион, значит!

— Ай, какая сказочница! Фантазии полные уши! — язвительно отзывается Семиларен.

— ЗАТКНИСЬ!!!

Охранница бросается на Семиларена. Накет пытается этому помешать, но его быстро сбивают с ног. Завязывается жаркая битва, в которой победа пока не желает доставаться новообращённому противнику Двумперии и его двурукому союзнику. Семиларен яростно сражается, но блентиха то и дело прижимает его к земле. Как ни старается повлиять на сражение Накет, у него тоже ничего не получается.

— Хм, я уже запутался, э-э-э, где чьи руки… эм, что-то мне подсказывает, что, гм, Семиларену надо помочь, — бормочет Айзел.

Фоксиллинда оборачивается и видит, что остальная команда всё уже поняла и полезла разнимать блентов. Поскольку в их быстро двигающихся, а кое-где и крепко сцепленных руках сориентироваться практически невозможно, внимание мятежников переключается на ноги. Охотникам на чудовищ довольно быстро удаётся сбить блентиху. Тецклаю удаётся выбить из нескольких рук оружие. Телекинезом Стив и Карл стараются окончательно обездвижить блентиху, но та пока ещё свободными руками успевает включить телекинез-блокиратор, закреплённый на бедре, и принимается с ещё большей силой отбиваться от всей команды.

— Ррр, и не с такими разбирались! — фыркает Райтлет и тянется за верной изолентой, но блентиха умудряется вырваться и раскидать всех.

— Вот поросягаство! Чуть хвост мне не сломала! — взвизгивает Сэн.

— Да что вы вообще все полезли, ягулярр вас дери?! — взрывается Семиларен. — Я сам прекрасно справляюсь!

Разумеется, при этих словах блента в очередной раз кладут на лопатки.

— Очень похоже, — вложив в эти слова максимум сарказма, отвечает Стив и обращается к остальной команде: — В первый раз не получилось — получится во второй! Постарайтесь добраться до блокиратора, друзья мои!

— НИ ДО ЧЕГО ВЫ НЕ ДОБЕРЁТЕСЬ!!! — оглушительно ревёт блентиха, взмахивает каким-то из многочисленных орудий, и мятежников поражает удар током — не слишком сильный, но очень неприятный.

— Ах ты ж… — собирается Накет выругаться самым крепким матом, на который только способен, но его перебивает чей-то незнакомый голос, громкий, но успокаивающий, который слегка растягивает некоторые слова:

— К чему все эти драки? Успокойтесь, я помогу!

Это оказывается ягулярр — представитель второго местного разумного вида. На взгляд землянина он похож на большую саблезубую кошку с красно-коричневым мехом, густо покрытым разнообразными чёрными пятнами. Лишь светло-оранжевая морда и ослепительно белое брюхо лишены замысловатых узоров.

— Позвольте, друзья… — вкрадчиво произносит ягулярр, лизнув шестипалую переднюю лапу и взмахнув длинным хвостом.

Больше ничего он сделать не успевает — на него кидается Семиларен.

— Драная зверюга!!! — вопит блент, размахивая руками.

Блентиха тоже отвлекается и подаётся в сторону ягулярра, чем пользуется Бастер: он дотягивается до блокиратора у неё на бедре, снимает его и сплющивает. Это помогает Стиву наконец-то обезоружить и обездвижить бешеную охранницу. Карл же использует свой телекинез для того, чтобы остановить разъярённого Семиларена и ягулярра, который уже выпустил когти и оскалился — скорее рефлекторно, чем сознательно.

— Ну, давайте, расскажите вашу древнюю легенду о том, почему бленты и ягулярры враждуют, — с мягким упрёком обращается к двум хлонокоптерцам Карл.

— Легенда??? Какая, ягуляррский хвост, легенда?! — надрывается Семиларен. — Они охотились на наших детей, разбирали наши постройки на свои вонючие гнёзда, грабили могилы и делали из наших костей инструменты! Житья нам не давали!

— Вообще-то, всё было немножечко не так! — вступает ягулярр. — Ради еды и костей для инструментов мы всегда охотились на гербхов и лесных ползунов, а не на блентов. Не мы переделывали ваши постройки, а вы, извините, разрушали наши логовища и строили на их месте ваши несуразные здания. Вы обманывали нас, похищали, брали в плен, а потом использовали в своих междоусобных войнах. Было такое, верно?

— Чушь ягуляррская!!! Это вы нас использовали в своих разборках!!!

— Мы? Мы даже не знали, что такое «война», пока вы не пришли на наши земли! Наши мелкие разборки — ничто по сравнению с…

— Замолкни, комок шерсти!!! Это вы захватили наши владения!!!

— Короче, всё это было давно и неправда, — со скучающим видом заключает Карл.

— Ещё как правда! — вставляет своё визгливое слово блентиха, которая тщетно пытается вырваться из телекинетических объятий терраформа. — Это всё ягулярры! Если бы не они, давно был бы двумперский порядок! Эти проклятущие мятежники…

Когтистая семипалая рука Тецклая закрывает рот охраннице.

— На уши давит, — ворчит хриввалэйтн.

— Вернёмся в настоящее время, — говорит Карл. — Наш саблезубый соратник, насколько мне удаётся прочитать мысли, всерьёз готов нам помочь. Я даже подозреваю, что он с удовольствием присоединился бы к нашей команде.

— Да, я много о вас наслышан. Ради вашего благородного дела я готов сменить джарс.[1] Старый меня отпустит.

— Этот ходячий ковёр — в нашей команде? Ну уж нет! — рявкает Семиларен, но Карл внезапно выпускает щупальца и обматывает ими шею блента.

Полупротоплазмик-получеловек подтягивает Семиларена к себе поближе и с необычно зловещей интонацией обращается к нему:

— Послушай, Семиларен. Я тебя вроде как простил, но могу… передумать. Ты когда-нибудь чувствовал, как под кожей извиваются щупальца, а потом вдруг пересыхает во рту? Далеко не лучшие ощущения. Давай договоримся: ты держишь при себе предрассудки насчёт ягулярров, а я держу при себе щупальца. Хорошо?

— Ладно, ладно! — испуганно соглашается Семиларен.

— Карл, откуда у тебя эти бандитские замашки? — удивлённо спрашивает Млем.

— Нет ничего криминального в том, чтобы говорить на понятном моему визави языке, — отвечает Карл. — Ну, да, я не Айзел, чтобы…

— Опять «Айзел»! — вскрикивает фоксиллинда. — Это был не гипноз, сколько раз можно повторять! Просто, хм, удачное стечение обстоятельств! Я не…

Самоуничижительные причитания профессора прерывает то, чего не ожидал никто. Даже четыре мозга Стива с выдающимися телепатическими способностями не предвидели того, что блентиха выбросит из ушей огромное количество шлёмлака. Густая светло-кремовая жидкость выплёскивается на всех — даже на Карла, Семиларена и ягулярра, которые находятся несколько поодаль от эпицентра событий.

— Это, конечно, вкусно, но как-то обидно! — стараясь в буквальном смысле не терять лица, заявляет Яарвокс.

— Тьфу, подкрад… — плюётся Стив и рефлекторно отпускает блентиху, чтобы протереть чувствительные глаза.

Только этого и ждала коварная охранница паукрабской базы. В мгновение ока она откуда-то выхватывает новый телекинез-блокиратор, включает его, а затем вновь ощетинивается оружием и бросается на мятежников. Семиларен успевает кинуться ей наперерез, но всё равно воцаряется полный хаос.

— Паукрабы!.. — вдруг выкрикивает ягулярр.

И мятежники, и охранница застывают на месте и поворачиваются к ягулярру.

— …могут сбежаться на шум, который вы тут устроили, — слегка укоризненно обращается к мятежникам ягулярр. — Да и вообще, друзья, зря вы пытаетесь пробраться на базу! Лучше уходите!

Тут же ягулярр добавляет неслышным шёпотом:

— Прячьтесь в кусты, я разберусь! Поглубже, поглубже!

Вся команда уходит в растущий поблизости густой кустарник. Даже Семиларен, настроенный на то, чтобы сражаться дальше, послушно прячется в буйной зелени.

— Смотри-ка, есть что-то между ушами у этого коврика! — ухмыляется блентиха.

— Я же понимаю, что ты здесь не просто так, — мурлычет ягулярр. — На этой базе паукрабы хранят что-то особенно ценное. Что-то важное не только для них, но и для всей Двумперии. Кого попало они не поставят! Именно поэтому базу доверили охранять тебе, лучшей из лучших. Внутрь никому постороннему не попасть, так что мне остаётся лишь благоразумно уйти.

— Это точно! — крякает блентиха, раздуваясь от гордости. — Надо же, понимает клыкастый, о чём толкует!

Ягулярр не обращает никакого внимания на слова охранницы и уходит в противоположную от безопасных кустов сторону.

— Хорошо помог, молодец, — тихо фыркает Герн. — Упрятал нас в кусты, подольстил этой заразе и ушёл.

— Я большего от этой поганой зверюги и не ожидал! — шипит Семиларен. — Нельзя доверять клыкастому комку шерсти, вот что! Пусть идёт куда подальше, а мы выходим!

— Тихо, тихо, — остужает пыл блента Карл. — Во-первых, помни про щупальца, а во-вторых, наш новый друг сейчас подойдёт к нам со спины. Он нарочно запутал следы.

— Итак, друзья, — раздаётся из-за спин мятежников шёпот ягулярра, — я советую вам снова приблизиться к входу на базу. Блентиха скоро откроет дверь.

— Почему ты так уверен? — сомневается Веншамея.

— Дело в том, что у блентов сильно отличаются мужские и женские мозги. И у блентих развито нездоровое любопытство. Подчёркиваю — нездоровое: они любят заглядывать в замочные скважины и чужие сумочки. А ещё я знаю, что паукрабы никогда свои базы блентам не показывают. Просто ставят около них, говорят «охраняй», и на этом всё. Достаточно разжечь то самое нездоровое любопытство в нашей блентихе, чтобы она открыла нам путь внутрь! Смотрите, она уже подпрыгнула к двери.

В самом деле, блентиха оказывается прямо у двери базы. Слева от двери находится какая-то еле заметная панель. Блентиха пытается что-то на ней набрать, но ничего не выходит.

— Вот засада! — восклицает она. — Даже пароль не дали!

— Срань бедантиевская! — тихо ругается Накет и обращается к ягулярру: — Всё, блин, провалился твой план!

— Пароль — «мизергели», — раздаётся из коннектара Джекса голос Кузнецова.

Джекс спешно вытаскивает из кармана пиджака коннектар и выводит на экран голографическое изображение собратьев-киберпанков.

— Не сейчас, Реагент! — шепчет Джекс.

— Именно сейчас, — возражает ягулярр. — Подними коннектар, и пусть твой друг повторит пароль. Блентиха сейчас сосредоточена только на том, чтобы пробраться внутрь базы. Она не пойдёт нас искать.

Действительно, когда киборг поднимает над головой коннектар, а Кузнецов громко повторяет загадочное слово «мизергели», блентиха, даже не оборачиваясь, радостно принимается вводить пароль.

Но опять ничего не получается: дверь остаётся запертой.

— Там голосовое управление, — уточняет Реагент. — Клавиатура лишь отвлекает внимание. Ничего набирать не надо.

Наконец, блентихе удаётся открыть дверь и заскочить внутрь.

— За ней? — предполагает Семиларен и подаётся вперёд.

— Нет, мы зайдём тогда, когда она выпрыгнет, но ещё не успеет закрыть дверь. Подкрадёмся поближе, чтобы быстро забежать внутрь, — продолжает инструктировать команду ягулярр. — Вот отсюда. Мы будем слева от неё, когда она выйдет. Панель будет от неё справа, и она первым делом повернётся к ней, так что мы сможем проскочить. Пока у нас есть пара деминут, чтобы приготовиться. Кстати, спасибо за пароль!

— И не простое, а очень большое спасибо! — говорит Джекс киберпанкам. — Как вы до этого дошли? Не под расширением ли?

— Точняк, — подтверждает Четыре-на-Четыре. — Опять Щёточка постаралась, зашпык нашла. И нормалёк такой!

— Всё для любимого… — произносит Щёточка, прильнув к ботинкам Реагента, после чего торопливо добавляет: — …коллектива. Всё для любимого коллектива.

Джекс, Карл и Млем изо всех сил сдерживают хохот.

— Вот только не говори, что это сбой, — хихикает Карл.

— Да, это не сбой! — звонко отвечает Щёточка и переключает своё внимание на Реагента. — Ты же телепат, ты знаешь, как я к тебе отношусь! Почему ты не реагируешь? Скажи прямо!

— Потому что я так запрограммирован, — отвечает Кузнецов. — Я отношусь к тебе как к хорошей коллеге. Тебе этого мало?

— Бесчувственная жестянка! Вирусованная тварь! Железная скотина! — вскипает Щёточка.

— Пошло-поехало, — безразлично комментирует Реагент.

— Холодный андроид! Я его всем процессором люблю, а он!.. пошёл ты на свалку!

— Теперь вам открыт доступ к любым паукрабским базам, — перебивает уже перегревшуюся от гнева Щёточку Кузнецов. — Мы ещё не знаем, что это за волшебное паукрабское слово. Но оно работает, по крайней мере, в двух рукавах Галактики.

— Спасибо, друзья мои! — улыбается Стив. — Крутые хакеры!

Перед тем, как голограмма исчезает с экрана коннектара, все успевают заметить, как Кузнецов лёгким движением гладит громко проклинающую его Щёточку по спинке, и та мгновенно успокаивается.

Скоро возвращается блентиха. Разумеется, она поворачивается вправо, чтобы закрыть дверь с помощью пароля.

— Вперёд! — шепчет ягулярр.

Вся команда буквально влетает внутрь базы, и тут же дверь закрывается. Мятежников окружает полутьма. К счастью, паукрабов в ней не обнаруживается. И это означает, что план ягулярра отлично сработал.

— Браво, — восхищается Яарвокс. — Даже мы с Герном так бы всё не провернули!

— Тонко! — поддерживает Райтлет.

— О, ничего особенного, — скромно улыбается ягулярр. — Пока наши с вами глаза привыкают к темноте, позвольте представиться: Леод Назарх, дипломат, тосслен.[2] С отличием окончил Дипломатический Университет Хлонокоптера. Без ложной скромности замечу, что я уже предотвратил не один десяток конфликтов на самых разных планетах. Правда, в последнее время вылетать становится всё труднее — паукрабы и йорзе гораздо коварнее орхгов, их патрули незаметнее и быстрее…

— Тц-тц! Странно, что мы на них пока не наткнулись, — цыкает Сэн.

— Боюсь, что это вопрос времени. Так что не будем затягивать с разведкой.

Мятежники осматриваются. Тёмно-кобальтовые стены, покрытые паутиной, создают впечатление заброшенного помещения. Подозрительно только то, что нигде нет пыли. Кроме того, паутина висит на определённых местах: так, она окружает две двери, а на стенах образует достаточно ровные линии.

— Направо не пойдём, — шепчет Стив. — Там полно паукрабов. А в остальных помещениях их нет. Наверное… не могу сказать точно, ведь телепатические способности здесь ослабевают.

— Гиперполимер, да, — кивает Карл. — Раньше его использовали учёные, чтобы хранить опасные вещества в лабораториях… а теперь двумперцы прячут с его помощью свои тёмные тайны.

— Там кто-то есть! — замечает Райтлет и подаётся в ту сторону, где этого кого-то видел.

Какая-то маленькая тёмная тень пробегает вдоль стены и исчезает.

— И кто это? — интересуется Витс.

— Мой просвет показывает пустое место. Значит, этот «кто-то» состоит из гиперполимера, — отчеканивает Бастер. — Нелогично!

— Ещё как нелогично, — шепчет Джекс.

— Может, паукрабы теперь сами маскируются с помощью гиперполимера? — предполагает Леод.

В озадаченном молчании команда входит в левую дверь. Помещение заставлено компьютерами и завешано экранами, на которых отображаются базы паукрабов на этой планете и ещё в нескольких ближайших звёздных системах.

— Отдел связи, — просканировав помещение, заявляет Бастер.

— Гм, мне кажется, надо обратить внимание на то, как, э-э-э, расположены базы, — произносит Айзел. — Что-то мне, хм, подсказывает, что это поможет, эм, понять, что же затеяли эти, гм, беспозвоночные.

— В ближайших звёздных системах всё достаточно хаотично, — замечает Стив, окинув взглядом экраны. — Но мысль хорошая. Может, в большем масштабе что-то и проявится. Пойдём лучше дальше.

— Вверх, — уточняет Тецклай. — Я видел лифт.

На втором этаже экипаж «Хитрюги» и два местных жителя снова видят две двери, окружённые паутиной. Из-за них раздаётся металлический скрежет, электронные перезвоны и писки. От этих звуков у Джекса вдруг холодеет внутри.

— Фабрика по производству роботов и цех программирования, — сдавленным голосом сообщает он. — Как я ненавижу это место! Всё напоминает об унижении и боли! И всё же… раз мы здесь… я отключу паукрабского робота, а потом разберу до последнего винтика. Думаю, их козырь — не программный код, а внутреннее строение. Хотя и программный код эти вонючие членистоногие тоже обновили! Кстати, «фабрикой по производству» это место называют для того, чтобы запутать следы. На самом деле уже почти готовых роботов привозят сюда неизвестно откуда. Знать бы, откуда именно… но пока мы этого не знаем, я с удовольствием выпотрошу то, что найду здесь!

— Что ж, если мы заходим, я подстрахую! — заявляет Семиларен.

— Предлагаю разделиться, — говорит Стив. — Пусть часть из нас останется здесь, а остальные пойдут дальше.

В итоге, на втором этаже остаются Джекс, Карл, Млем, Яарвокс, Герн и Семиларен. Все остальные поднимаются выше. Вновь они видят две двери с неизменной паутиной поблизости.

— Справа какие-то живые существа, но не паукрабы, — настораживается Стив. — Их много. И все чувствуют страшную боль…

— Их надо спасти! — тут же реагирует Райтлет.

Глазам мятежников открывается картина, достойная разве что орхгской пыточной. Самые разные существа — как неразумные, так и разумные — примотаны паутиной к мрачным стенам. Перед каждым из них выставлено оружие паукрабских роботов. Вскоре оно срабатывает, и от несчастных пленных остаются только кровавые пятна.

— Поздно, — шепчет Сэн.

— Вот уроды! — сквозь зубы цедит Накет, добавив ещё тише пару слов покрепче. — Может, разломать тут всё ваще к хренам? Чё нам, блин, терять, в конце концов? Эти ублюдки и так в курсе, что мы существуем. Пусть знают, что рано или поздно мы им всем надерём задницы!

— Не надо, — с нескрываемой горечью вздыхает Стив. — Я бы и сам был рад всё тут разнести к подкрадской матери. Но мы пришли на тихую разведку, и поэтому лучше не оставлять лишних следов. Пойдём дальше.

— И мы не должны опускаться до уровня двумперцев, — добавляет Тецклай. — Только они…

— Стоп, опять какая-то тёмная штука бежит! — напрягается Леод.

— Те же характеристики, — дребезжит Бастер. — Нелогично…

Следующая дверь ведёт в помещение с необычно чистыми белыми стенами. Это лаборатория, которая заставлена многочисленными шкафами с оборудованием, энциклопедическими секвенаторами и биореакторами промышленного типа. При этом на столах не оказывается ни единой бумажки, ни одного книгоплата или платальбома. Над столами развешана всё та же плотная паутина.

— Вряд ли мы узнаем, что они тут творят, — бормочет Силмак.

На всякий случай команда запечатлевает интерьер лаборатории на свои коннектары.

— Похоже, там ещё один этаж, — замечает Райтлет.

— Нужно проверить всё, — заявляет Стив, и команда вновь возвращается к лифту.

Помещение, которое находится под самой крышей паукрабской базы совсем небольшое, но оно темнее всех, и больше всего опутано паутиной. На большом круглом столе в центре комнаты обнаруживается стопка платальбомов с какими-то непонятными записями и странными рисунками. Хифссдангла на них нет. И всё же, вероятно, это самая ценная находка на базе.

— Держу пари, это их планы и документы, — выпаливает Силмак.

— Эм, они точно стоят того, чтобы их, гм, сфотографировать, — кивает Айзел.

— Странно, что нас ещё не поймали, — шипит Тецклай, спрятав в карман коннектар. — Неужели тут так туго с охраной? Или паукрабы так надеются на блентов?

— Возможно, — протягивает Леод. — Или вот что: заняв местное население бессмысленной работой, паукрабы полагают, что никто не сунется на базу. Все займутся своим «делом», и никому не придёт в голову сюда ломиться.

— Что ж, вряд ли мы узнаем больше, — говорит Стив. — Спускаемся. Посмотрим, как там грабят «фабрику».

На втором этаже ничего особенно интересного не происходит. Над одним из паукрабских роботов виртуально колдует Джекс (со стороны это выглядит так, как будто он просто сверлит машину взглядом), а остальная команда напряжённо осматривается.

— Чтоб тебе на Земле скучно жить,[3] — шипит Джекс, видимо, в очередной раз не сумев отключить робота, но вдруг восклицает уже радостно: — Есть! Докопался я до секретной кнопочки! Всё… наконец-то я отомщу!

— Месть ведёт только к мести, — высказывается Леод.

— Один робот за целую планету? Они этого даже не заметят. Это всего лишь моя личная месть.

— За целую планету? — переспрашивает Витс.

— Кстати, да, ты так и не рассказал! — оживляется Яарвокс. — Что с Фордокс-Примой?

Со своей фирменной горькой улыбкой Джекс бросает в ответ:

— Могло быть и хуже. Жители целы, колонии ещё остались. Можно сказать, только адрес сменился.

— Что ты имеешь в виду? — интересуется Бастер.

— Наш новый адрес — Фиави, если что.

— Твою планету… опустошили! — прочитав мысли киборга, догадывается Млем.

— Именно. Фордокс-Прима мертва.

— Добро пожаловать в наш мрачный клуб, — похлопав по плечу Карла, сочувственно произносит Стив.

— Боюсь, мы будем выглядеть в этом клубе слишком жизнерадостно, — усмехается Джекс. — Несмотря на то, что я всех подвёл, мы обошлись малой кровью. Мы хотя бы не вымерли как вид.

— Ты? Всех подвёл?! Что ты несёшь, Джекс! — возмущается Карл. — Я же вижу все твои воспоминания! Ты был не один — это раз. Йорзе смогли в своё время обмануть даже хокенд’ивенов — это два. Наконец, именно благодаря тебе спаслись сами фордокс-приманцы!

— Я мог это всё предотвратить! Но не предотвратил!

— На колу мочало… Джекс, прекращай это самобичевание. Ты же прекрасно понимаешь, что у тебя нет никаких оснований…

— Ты видишь мои воспоминания, но не был на моём месте!

— Ну что ты опять рогами упёрся, а? Когда ты от этого отучишься?

— Карл, оставь Джекса в покое, — мягко обращается к полупротоплазмику-получеловеку Млем. — Пусть он сам это преодолеет.

— А как Стефан? Почему он не полетел с тобой? — спрашивает Джекса Витс.

— Шестая жизнь ему не светит, — снова надев улыбку приговорённого к казни, отвечает киборг. — Двумперцы подбили его над Линтуей.

— Час от часу не легче, — вздыхает Веншамея.

— Как бы то ни было, прошлое есть прошлое, — неожиданно твёрдым голосом заявляет Джекс. — Идём. Поможете эту паукрабскую железную дуру вытащить?

— Конечно! — отзывается вся команда.

— Я выйду первым и отвлеку охранницу, — сообщает Леод. — Всё будет хорошо, я и это продумал.

Совместными усилиями мятежники дотаскивают паукрабского робота до лифта. Но как только лифт открывается, снизу доносится противный паукрабий голос:

— Ты чего тут забыла?

— Ничего я не забыла, — отвечает… знакомый голос блентихи. — А что, я не имею права посмотреть, что охраняю?

— Нет!

— С чего это нет?

— А с того это! Вышла отсюда, дура!

— Сама ты дура!

— Нет, это ты дура!

— Это ты дура!

Диалог «про дуру» затягивается. Потом наступает тишина. Обрадованные мятежники снова вызывают лифт… и диалог возобновляется с новой силой.

— Они же сходятся в одном, — говорит Семиларен. — Они обе дуры! Помирились бы!

— Как и вы с ягуляррами, кстати, — вступает Карл.

— Ещё чего!!! — синхронно шипят Семиларен и Леод.

— Пока вы в одной команде — придётся сосуществовать мирно, — одёргивает блента и ягулярра Стив.

Тем временем, блентиха и паукрабиха продолжают неоригинальный диалог.

— А может, проскользнём мимо, пока они ругаются? — с надеждой произносит Яарвокс.

— Не выйдет, — отвергает Стив. — Они драться начали. Двадцать семь конечностей на двоих — заденут!

И действительно, слова «дура» больше не слышно. Дикий визг и звуки ударов сотрясают базу. Про себя вся команда — даже та её часть, которая в обычной жизни вообще не пользуется нецензурной лексикой — обкладывает обеих дерущихся многослойным и крепким матом, но вслух не произносит ничего. Мятежники терпеливо ждут, когда паукрабиха и блентиха выяснят отношения и освободят первый этаж.

Но сбыться этому не суждено. Прямо за спинами мятежников раздаётся высокий металлический голос:

— Тревога!!! Вторжение!!! Тревога!!!

Обернувшись, все видят маленького четвероногого робота с овальным корпусом, в середине которого мигает круглый красный огонёк. Не успевает кто-либо что-нибудь сделать, как из корпуса робота выдвигаются боевые орудия. Целый град из каких-то мелких, но очень острых снарядов обрушивается на команду.

— Да вы издеваетесь?! — вопит Джекс, выставив перед друзьями паукрабского робота в качестве щита. — Мало вам этих ходячих солонок, да?!

— Какая низость! Перепрограммировать и превратить в солдат наших кибервиртских просветников-исследователей! — возмущается Бастер с выразительностью органического существа. — Их ещё и покрыли гиперполимером! За что с ними так обошлись?

Вскоре паукрабский ходострел начинает разваливаться: запас патронов у маленького робота оказывается необычайно большим.

— Ну, никак не везёт мне с этими уродами! — восклицает Джекс и вызывает лифт.

Наконец, мятежники спускаются на первый этаж. И тут же сталкиваются с паукрабихой и блентихой. Но это ещё полбеды: команду со всех сторон начинают окружать паукрабихи в металлических экзоскелетах и множество роботов — как ходострелов, так и бывших просветников. Семиларен выпрыгивает вперёд и кричит соратникам:

— Я их отвлеку!

— Я тоже помогу! — вызывается Леод.

— Тебя ещё не хватало, комок шерсти!

— На себя посмотри, зелёный! Давай, ты — туда, я — сюда!

— Ишь, раскомандовался! Брысь, клыкастый!

— Или вы помогаете, или оба идёте… сейчас попрошу Накета уточнить, куда именно!!! — выходит из себя Карл.

К счастью, дело не заходит дальше словесной перепалки. Семиларен семнадцатью руками сдерживает атаку с одной стороны, а Леод хитрыми манёврами отвлекает на себя внимание с другой. Неожиданно слаженные действия враждующих аборигенов позволяют остальной команде выскользнуть за дверь и обогнуть базу по широкой дуге. Спустя буквально деминуту вслед за новыми друзьями устремляется Семиларен, а затем и Леод, который успевает закрыть дверь прямо перед носом у паукрабих. Стив вызывает «Хитрюгу», и вскоре мятежники поднимаются в воздух. Уже в верхних слоях атмосферы Хлонокоптера по звездолёту проходятся несколько плазменных снарядов. Но благодаря стараниям кибервиртских мастеров корабль не получает никаких повреждений.

— А на Флуплюль мы всё-таки полетим, — говорит Стив, просмотрев снимки платальбомов с паукрабскими записями и рисунками, смысл которых пока никому не ясен. — Кстати, Бастер, смени номер корабля на всякий случай. Вдруг, когда мы улетали, наш номер запомнили и внесли в какой-нибудь список. С информационными технологиями, как мы видели, у двумперцев явно хорошо, всякое может быть.

— Логично, — соглашается Бастер.