Оглавление

Если бы все люди заботились только о благополучии других, то ещё скорее передрались бы между собой.

Ярослав Гашек

Похождения бравого солдата Швейка

Аннотация

Частный детектив вместе со своей напарницей начинает поиски архива исчезнувшего при загадочных обстоятельствах. Поиски заставляют их углубиться в недавнюю историю. Но сыщики не могут даже представить, как отразится на их судьбах попытка узнать тёмное прошлое.

Персонажи

— Протагонист — частный детектив.

— Кристина Каземировна Ковальская — частный детектив, деловой партнёр протагониста.

— Родион Витальевич Якутянский — заказчик (клиент), питерский коллекционер.

— Андрей Синицын — клиент.

— Матвей — временный помощник.

— Лёха — старинный питерский друг протагониста.

— Иван — другой старинный друг протагониста.

— Ярослав Евгеньевич Гольцов — частнопрактикующий психиатр.

— Виктор Сергеевич Лыков — фигурант.

— «Монтажник» (Семён Березняк) — питерский коллега частного детектива.

Предупреждение

Все герои этого произведения — не существовали в нашей действительности. Любые сходства с реальными людьми, организациями, ведомствами, заведениями, проектами, открытиями, разработками, местами, событиями прошлого или настоящего — случайны и непреднамеренны. Если же что-то похожее произойдёт в будущем, автор заранее снимает с себя всякую ответственность — виновато будущее, а не автор.

Глава 1

Я закрыл файл под временным названием «Город» и привычно откинулся на спинку кресла. Начал вот новую историю, которая сама откуда-то появлялась в моей голове. Такое ощущение, что это всё где-то действительно происходило. Какой-то удалённой частью своего сознания я видел происходящее там. Права, наверное, моя бывшая девушка Инга — надо у мозгоправа провериться. Мало ли что.

Но хватит расслабухи, пора бы и делом заняться.

У нас — коллегия. Коллегия частных детективов, где нас всего двое. Кристина Ковальская и я грешный. Так получилось, что между нами сейчас исключительно деловые, чисто служебные отношения. Начальника нет, и его роль мы отыгрывали попеременно. Сегодня это была Кристина. Начала она с проверки активов и текущих дел.

— Так, опять писаниной своей занимаешься? А работать кто будет? Одна я? Что там с делами на сегодня, — спросила моя деловая партнёрша после того, как удобно вытянулась на кресле для посетителей. Вот зря она так. Я никак не мог сосредоточиться, из-за вида её прекрасных ног.

Чаще всего мы расследуем дела четырёх типов. Поиск пропавших людей, которых по каким-то причинам отказывается искать полиция, поиск того или иного имущества и поиски доказательств супружеской неверности. Ещё в область наших интересов попадают бытовые и служебные конфликты. В современной Москве всего этого хватает.

— Во-первых, — начал я, — дело о вероятном харассменте в некоей организации. Заказчица — молодая женщина. Во-вторых, дело о супружеской измене. Заказчик — муж. В-третьих, всё ещё тянется дело о другой измене, где заказчица — девушка. В-четвертых, то замороженное дело о пропавшем архиве академика Иванова. Никаких подвижек нет по инициативе самого заказчика, как ты знаешь. Ну а сегодня я жду потенциального нового заказчика, без определённого профиля.

— Что? Не поняла, как это?

— Я тоже не вполне понял. Человек списался через форму обратной связи, что у нас на сайте. Спросил, сколько стоит час моего времени. Я ответил. Тогда он затребовал реквизиты, и тут же оплатил счет за час моей работы. Но с тем условием, что я его гарантированно выслушаю и вопросы начну задавать только после того, как он сам закончит говорить.

Ещё раньше мы с Кристиной запретили для себя слово «клиент». У нас с тех пор были только заказчики.

— Интересно. И что ты?

— А что — я? — пожал плечами я. — Согласился, конечно. Он же заплатил. Скоро придёт.

— Ладно, сегодня я целый день в офисе. У себя буду. А по измене что?

— Там всё закончено. Заказчик уже расплатился и дело закрыто. Я раздобыл и предъявил неопровержимые доказательства.

— Погоди. Какие доказательства? Факт супружеской измены можно достоверно подтвердить лишь тремя способами. Прямой видеосъёмкой, наличием внебрачной беременности или с помощью генетической экспертизы.

— Это говоришь мне ты, юрист? — удивился я. — Я тебя умоляю. Прямых доказательств обычно не требуется. Никому не нужно заставать своего супруга или супругу в постели с кем-то другим. Следы чужой спермы тоже выискивать не так уж и обязательно. Вместо этого достаточно показать, что у другой стороны была возможность и желание совершить измену. Подойдут романтические отношения, если сможем продемонстрировать заказчику привязанность между его партнером и другим человеком. Например, любовные письма или открытки, физический контакт, объятия или держание за руки, поцелуи, возможность провести время вместе.

— Да знаю я. Но хороший адвокат скажет, что любовные открытки — никакие не любовные, а дружеские; держание за руки и поцелуи — обычные приветствия, а возможность провести время вместе ничего вообще не значит. Просто один номер совместно занимали, так получилось. Это тоже говорю я, юрист. Сталкивалась с подобными ситуациями. Покажи-ка мне свои доказательства. Отчет покажи.

— Только он для заказчика. Там и так всё прописано. Вот, — я на компьютере раскрыл папку с материалами по делу того заказчика. — Всё здесь. Видео, фотки и мой отчёт.

— Дай-ка… Нет, лучше дневниковую запись зачитай.

Ну, что. Я прочитал Кристине запись о вчерашнем дне. То была вырезка из моего дневника, примерная раскладка по часам.

— 08:00. Рано день начался. Я проснулся в офисе, который временами использовал для ночлега. Умылся, включил кофе-машину и разморозил завтрак. Сегодня у меня дело о супружеской неверности. После завтрака проверил электронную почту. Никаких новых заказов, только несколько рекламных писем и левый спам. Потом собрал вещи: блокнот, сматфон и пару других инструментов, которые всегда полезно иметь под рукой.

— 09:00. Приехал к дому заказчика, того самого, что подозревал свою супругу. Начал наблюдение из автомобиля. Сначала ничего не происходило. Она вышла вместе с мужем, поцеловала его и поехала на работу. Муж вернулся домой, а я проследовал за женщиной. Записывал каждое её движение, фиксируя время и детали.

— 12:00. По-прежнему ничего не происходило. После трех часов наблюдения рискнул сделать перерыв. Зашёл в кафе, что напротив рабочего офиса женщины, и перехватил кофе с сэндвичем. Ничего подозрительного, но интуиция подсказывала: что-то не так.

— 14:00. Женщина покинула офис и направилась пешком в то самое кафе напротив, где я уже сидел. Там она встретилась с молодым мужчиной, похожим на одного французского политика, о котором сейчас все говорят. Они заказали себе обед и неторопливо поели. Я притворился, что разговариваю по смартфону, особого внимания к себе старался не привлекать, а сам сделал несколько снимков и серию коротких видео. Последовал за ними. Они выглядели не только давно знакомыми, но и слишком близкими.

— 15:00. Они смеялись, делились чем-то личным. Я провел видеосъемку, фиксируя каждое их движение. Поцелуи, объятия, касание рук. Недолго думая, они направились в отель с почасовой оплатой, где поднялись в номер и пробыли там три часа двадцать минут. При выходе женщина казалась расстроенной, с нарушенной причёской, а мужчина наоборот выглядел довольным и вальяжным. Я сделал ещё несколько крупных снимков и отснял видео.

— 18:30. Женщина возвратилась домой.

— 19:00. Я вернулся в офис. Заказал доставку пиццы, сварил кофе. Загрузил фотографии на компьютер и начал писать отчет.

— 20:00. Встретился с заказчиком у себя в офисе. Он выглядел взволнованным, и я показал отснятый материал. Рассказал о своих наблюдениях. Когда он увидел кадры видео, лицо его изменилось. Я не старался поддерживать его, поскольку знал, что это будет выглядеть фальшиво и вообще бесполезно.

— 20:30. Заказчик сказал, что ему всё ясно, закрыл заказ, расплатился, и мы оформили соответствующие документы. Потом он попросил разрешения переписать себе на флешку мой отчет и отснятые файлы. Я разрешил.

— 21:00. Вот и всё на сегодня. Можно домой идти. Вот, как-то так примерно, — закончил я. — Ничего особенного.

— Сойдет, — усмехнулась Кристина. — Есть там парочка скользких моментов, но это уже неважно. Заказчик остался доволен?

— Да как тебе сказать. Недоволен, но вполне удовлетворён. Главное — расплатился. Я бы тоже остался недоволен, если б узнал, что моя жена в рабочее время сначала обедает и пьёт с каким-то посторонним мужиком, а потом взявшись с ним за руки запирается в номере почасового отеля.

— Ты ещё упомянул дело о харассменте на чьей-то службе. Что там?

— О вероятном харассменте, — уточнил я. — Мне так и не удалось собрать достаточных доказательств, чтобы подтвердить обвинения заказчицы. Ситуация сложная: сотрудница уверяет, что стала жертвой неподобающего поведения со стороны своего шефа, но никто не хочет выступать свидетелем.

Кристина нахмурилась, внимательно меня выслушав.

— Обычное дело, — заметила она. — Если они не готовы говорить, как мы сможем помочь?

— Думаю, нужно провести анонимные беседы с каждой из них в отдельности, — предложил я. — Возможно, кто-то и расколется, если почувствует, что никто не осудит. По-моему, ты лучше с этим справишься. Женщина перед женщиной бывает более откровенна.

Кристина кивнула, её выражение лица стало более сосредоточенным.

— Хорошо, попробую. Уже работала с такими делами, но как же я их не люблю. Обычно это грязно, нервно и редко заканчивается справедливостью. Кроме того, если дойдёт до начальника раньше времени, это может обернуться не только против них, но и против нас.

— Понимаю, — согласился я. — Но если ничего не сделаем, ситуация не изменится. Люди должны знать, что их голос имеет значение. К тому же, заказчица знает наши расценки и готова платить.

Кристина вздохнула, и я заметил, как она задумалась.

— Ладно, давай. Возьмусь за это.

— Отлично, — сказал я, чувствуя, как начинает спадать гора с плеч. Не люблю я с женщинами работать.

Кристина ушла к себе, я занялся просмотром почты, как в прихожей офиса раздался какой-то шум. Потом прямо ко мне ввалился прилизанный рекламщик. Или как там называется путешествующий торговец какими-то услугами и распространитель агрессивной рекламы? Это был улыбчивый мужик похожий на официанта.

Рекламщик явился без всякого предупреждения, я вообще не понял, каким образом его сюда пропустили. Он продавал методики налаживания бизнеса, соответствующие курсы, записи каких-то семинаров и печатные руководства и видео на эту тему. Странно, что в современной Москве ещё остались такие люди, которые ходили по офисам лично. Обычно клиентов искали через рассылки по всем возможным каналам связи. От телефонных звонков до мессенджеров и рекламы на Вконтакте.

Говорил он долго.

— …Даем немного контекстной рекламы, но скорее так, для информационного фона. Она даже не окупается. Раньше серьезно занимались сайтами, но со временем поняли — не работает это. Сервис для размещения объявлений страдает тем же — недостаточное количество потенциальных заказчиков, которых удалось привлечь. Да и некачественные они.

— Кто некачественные? — спросил я.

— Заказчики. Некачественный заказчик — это тот, по кому проведена конкретная работа, потрачено время и ресурсы, а нашим критериям он не отвечает. Не платит или заказ отзывает. При работе с некачественным заказчиком решение принимается на стадии выявления потребности.

— А потенциальный заказчик — это у нас кто?

— Потенциальный заказчик, — терпеливо объяснял посетитель, — это тот, кто ещё не обнаружил прямого интереса к вашим услугам, но может обнаружить, если в ответ мы проявим по отношению к нему какие-либо воздействия. Бизнесмены даже словечко такое для краткости придумали — «лиды». Так вы заинтересованы в моём предложении?

— Хорошо, я обещаю подумать, — ответил я. Это был самый удобный способ отвязаться от него. Теперь уже я у него стану «некачественным заказчиком».

— Подумайте. Вот моя визитка. Проспекты тоже вам оставлю.

— Благодарю вас. Удачи вам! — пожелал я напоследок. — До встречи!

И он, и я отлично понимали, что никакой встречи уже не состоится. Больше мы не увидимся, но возразить ему было нечего. А ещё он явно догадывался, что рекламные проспекты я вскорости выкину в корзину для мусора.

После того, как удалось выпроводить навязчивого коммивояжёра, я решил отвлечься. Опять открыл файл под названием «Город» и начал писать историю, которая давно уже не давала мне покоя и рвалась наружу, будто запертая в клетку дикая кошка.

Глава 2

Не успел я поставить точку после очередного абзаца, как появился тот самый парень, что купил час моего рабочего времени.

— Здравствуйте, — отозвался я на приветствие посетителя и возможного заказчика. — Располагайтесь, пожалуйста. Вы предупреждены, что я частный детектив, и никогда не берусь за дела, которые противоречат уставу нашей коллегии и законам нашей страны. Кроме того, в случае подозрений на тяжкие и особо тяжкие преступления, я обязан оповестить правоохранительные органы.

— Да, я в курсе

Передо мной сидел молодой человек похожий на студента-старшекурсника или молодого аспиранта. Он выглядел взволнованным, его руки нервно перебирали оставленные предыдущим посетителем рекламки на столе.

— Чай, кофе? Минеральной воды? — предложил я на выбор.

— Нет, благодарю вас, — вежливо отказался «аспирант», явно стараясь собраться с мыслями.

— Ну, как знаете. У вас в распоряжении час моего времени.

— Меня зовут Андрей Синицын, — приступил к делу посетитель. — Я пришёл к вам, потому что нужна помощь. Полицию это не интересует, а я знаю, что вы точно меня выслушаете и, надеюсь, сумеете хотя бы понять.

Я кивнул, подталкивая его к продолжению.

— Понимаете, я… только дослушайте меня, пожалуйста, прошу вас. Это сейчас о таких, как я, снимают много фильмов, ещё больше пишут книг, и всё это воспринимается как фантастика. Там действительно полно вранья. Наверное, так оно даже и лучше: меньше ненужных вопросов и пустых слов. Нас по-разному называют, по-всякому относятся, но это и неважно.

Уверенно помню я себя лет с трёх. В детский сад меня родители не отдавали — наверняка что-то знали или чувствовали. Понимали, что там я не приживусь. То, что я чем-то отличаюсь от других, выяснилось в уже школе. До того были отдельные моменты, которые ничего не предвещали. Сначала я считал, что так бывает у всех, и ничего особенного не значит. А потом… потом перестал так думать.

Откуда-то я всегда знал, что за человек рядом со мной, и чего от него ждать. Случалось сталкиваться с теми, кто меня пугал до ужаса. В какой-то момент лицо такого человека, менялось и ненадолго делалось иным. Иногда страшным, но всегда — каким-то другим. Вот молодая девушка только что оживлённо разговаривала со своим приятелем. Вдруг черты её лица обострялись, рот расширился до невероятных размеров, появлялись огромные зубы и длинный язык, кожа у рта собиралась складками, а глаза увеличивались и чернели. При этом парень ничего не замечал. Через пять-шесть секунд, чудовище возвращалось в прежнее состояние и снова оказывалось симпатичной милой девушкой. Для таких людей я даже особое слово изобрёл — «жизиты». Первый раз я увидел такого в большом старинном зеркале, что висело у нас в прихожей. Это был некий посторонний мужик, что собирал подписи для какого-то голосования. А потом стал видеть в городе. Подобные эпизоды невероятно пугали меня. После таких встреч я долго приходил в норму и в буквальном смысле слова ощущал себя больным. Если я спрашивал у родителей или приятелей что это значит, разъяснений не получал. «Не выдумывай» — самый частый ответ.

В моем районе жизитов было мало. Единицы. Я знал всех. Узнавал уже издали и под любым предлогом старался избегать столкновений с ними. Переходил на другую сторону улицы, заходил в первый попавшийся магазин, сворачивал в ближайший двор или просто смотрел себе под ноги, когда проходил мимо. Увидеть трансформацию жизита я мог лишь вблизи, не дальше трех шагов.

Ну а после была стандартная общеобразовательная школа. А куда ж без нее? Вот там-то я и уяснил, что мир намного хуже, чем кажется. Это была обычная средняя школа, очень даже неплохая по тогдашним понятиям. Вероятно, меня можно было перевести на домашнее обучение, но об этом никто даже не подумал.

В школе я старался избегать жизитов, но это оказалось невозможным. Они были повсюду: в классе, на переменах, в буфете, даже в учительской. Каждый раз, когда сталкивался с одним из них, внутри разгоралась тревога. Я не знал, как защититься от них, как не стать жертвой их манипуляций. Каких? Я понятия не имел, но чувствовал, что они для меня опасны.

Однажды, на уроке биологии, я заметил, как новенькая девочка, сидящая в соседнем ряду, вдруг изменилась. Её лицо стало угловатым, а глаза — бездонными черными ямами. Я замер, не в силах отвести взгляд. В этот момент учительница обратилась к ней, и она мгновенно вернулась в нормальное состояние, как будто ничего и не происходило. Я почувствовал, как холодный пот выступил на лбу. В тот день я решил, что больше не буду молчать.

На следующий день я собрался с духом и подошёл к своему другу, с которым делился разными проблемами. Я рассказал ему о жизитах, про то, что видел. Он сначала рассмеялся, но потом, увидев моё серьёзное выражение лица, задумался. «Может, это твоя фантазия? Американских фильмов насмотрелся? Ничего не употреблял? Веществами не балуешься? Слушай, сходи к врачу, ты меня пугаешь», — посоветовал он. Больше на эту тему мы не говорили. Но я знал, что это не фантазия. Я чувствовал, что жизиты — не плод моего больного воображения. Это то, что никто не хочет признавать.

Так и жил, временами наблюдая за этими существами, и старался держаться от них подальше. Зато в нашей школе жизитов почему-то оказалось повышенное количество, и уклониться от них не получалось никак. Все они терпеть меня не могли. Были они и среди учителей. Все они понимали, что я вижу их насквозь, но редко когда выказывали это понимание. Зато по любому поводу доставали. Теперь это называется «буллиг», то есть травля, а тогда не называлось никак. Все десять школьных лет для меня были похожи на ад. После каждого школьного дня я приходил домой весь выжатый. Естественно, это не лучшим образом сказывалось на учёбе, я получал то пятерки, то двойки. Лишь в каникулы удавалось расслабиться и спокойно вздохнуть. В какой-то момент получилось понять, что проблемы мои происходят из-за нежелания общаться «со своими» и играть по их правилам. Кстати, трудностей в общении с нормальными детьми и взрослыми у меня не возникало никогда. Я же сразу видел, что передо мной не жизит, и с ним можно спокойно разговаривать и даже дружить.

С каждым днём я всё больше и больше погружался в свои наблюдения и отдалялся ото всех. Начал вести дневник, записывал все случаи, когда жизиты проявляли себя, где и при каких обстоятельствах. Описывал их поведение, их изменения, и вскоре заметил, что действуют они по определённым закономерностям. Они не просто пугали — они управляли окружающими, заставляя делать то, что им нужно.

В результате вопросов никому на эту тему больше не задавал. Я пришел к выводу, что у меня какая-то форма психического заболевания и единственное чего смогу добиться, так это бесплатной путёвки в сумасшедший дом. Сначала решил, что у меня демонопсия — галлюцинация, при которой пациент ощущает несуществующее присутствие существ угрожающего или злого характера. Обычно это сопровождается страхом, тревогой и паранойей. В отличие от других типов галлюцинаций, демонические галлюцинации имеют культурный и исторический контекст, что не делает их проявления уникальными. Клинический случай. Пациентка, страдающая от шизофрении, сообщала о том, что видит темные фигуры, которые шепчут ей угрожающие слова. Она описывала их как демонов, которые пытаются вселиться в её тело. На фоне лечения состояние стабилизировалось и галлюцинации исчезли.

Это был явно не мой вариант. Не так всё как-то.

Потом я заподозрил, что у меня прозопометаморфопсия — очень редкое нарушение зрительного восприятия, при котором лица людей временно или постоянно, кажутся искаженными. По словам психиатров, несмотря на искаженные черты, пациенты все равно могли узнавать конкретных людей. Примечательно, что пациент видел нормальные лица во время просмотров изображений на экране или на бумаге. По данным специалистов, чаще всего симптомы прозопометаморфопсии длились несколько секунд, минут, дней или недель, но иногда искаженное восприятие сохранялось годами. Страдающие прозопометаморфопсией как правило не стремились рассказывать об этом, опасаясь, что их сочтут психически нездоровыми. Точные причины расстройства до сих пор неизвестны, но, как всегда бывает в таких случаях, имеется несколько теорий на этот счет. Например, прозопометаморфопсию связывают с аномалиями развития или повреждениями в головном мозге. Также известно, что подобное нарушение проявлялось при эпилепсии и некоторых других расстройствах.

Тоже что-то не то. Ведь я никогда не путал жизитов с другими людьми.

Жизиты. Это слово стало своеобразным кодом для меня, этаким знаком, который я использовал, чтобы обозначить всех, кто скрывает свою истинную природу. Я наблюдал за ними, изучал их повадки, и с каждым разом понимал — они не просто люди. Это твари, способные на мгновение показать свою истинную суть, но затем снова её прятать за маской обыденности.

Вообще-то я неплохо соображал. Учёба мне давалась легко, и если бы не жизиты, которые частенько выбивали меня из колеи, стал бы отличником. Но стал только хорошистом. Мой аттестат пестрил примерно равным числом троек, четверок и пятёрок.

Я стал изучать научную литературу, а также мифы и легенды, читал о существах, которые могли оказаться жизитами. Явно некоторые люди их видели, но считали кто галлюцинациями, кто демонами, кто порождениями зла или вообще не поймёшь кем. А я пытался понять, как с ними бороться. То, что мне придётся именно бороться, я в ту пору нисколько не сомневался. Я искал ответы в интернете, в книгах, в старых записях, в библиотеках, везде, где только мог. Вскоре удалось наткнуться на записи древних обрядов и ритуалов, что пытались защитить от тёмных сил. Только что-то не внушали мне доверия эти ритуалы. Они выглядели архаичными и кровавыми, а часто — просто смешными.

К выпускному классу школы я отлично понимал: нужен способ противостоять жизитам. Защищать себя от них. Так у меня возникла одна конкретная цель. Я не собирался больше пугаться, я хотел узнать правду об этих существах, кто они такие на самом деле. Как в действительности называются, откуда берутся и кем являются. Как найти способ взаимодействовать с ними. Я уже не сомневался, что они реально существуют, а не плод моего больного воображения.

А тем временем, я старался жить как все. Но довольно быстро я устал притворяться, мне надоело. В шумном ресторане я поглядывал на часы, считая минуты до ухода. Уставал от разговоров ни о чем, от фальшивых улыбок, от тостов о счастливой жизни и шуток, над которыми, я смеялся только потому, что приходилось. Вообще, от любого общения, которое ощущалось как обязанность. Это было невыносимо. Мне всегда комфортнее в тихой кофейне с книгой, где ценится тишина, а не пустая болтовня. На самом деле, любая болтовня для меня пуста. Приятнее прогуляться в одиночестве по парку или спокойно посидеть в библиотеке, где не нужно ни с кем взаимодействовать. Взаимодействие — источник непрерывного стресса. Просто побыть наедине с собой. Только так я могу дышать.

Я не психопат и не аутист. Просто другой. Настолько, что порой казалось, будто я папоротник, что растет в тени и засохнет на солнце. Мне не нужны шумные вечеринки и бары, не нужны толпы людей вокруг. Да и вообще любое навязанное общение. Мне не нужны были разговоры. Ни с кем. Я избегал контактов как мог. Лучше для меня было — сидеть в углу кафе с наушниками, ставить барьер между собой и всеми вами. Ходить в кино — два часа анонимности в темноте. Играть в настольные игры онлайн — иллюзия связи без реального контакта. Смотреть стримы — подглядывать в чужие жизни, не раскрывая своей. Общаться на чатах — маска, ник, бегство от реальности.

Работа — ещё один способ ухода от реальности. Мой путь — одиночество. Связи — это слишком сложно. Улыбки — это маски. Я социальный аутсайдер. Я вижу мир иначе. И иду своей дорогой в никуда. Тихо, спокойно, без извинений. Без надежды. В своем собственном ритме, в ритме одиночества.

Только потом, намного позже, мне помогли осознать, что видеть невидимое — редкий ценный дар, и он может стать хорошей профессией. Примерно в это время я и понял, что далеко не все жизиты опасны, многие из них вполне дружелюбны и благожелательны. А было так. Как-то раз, когда сидел я в читальном зале Центрального научного книгохранилища, погружённый в старинные манускрипты, ко мне подошёл пожилой сотрудник. Как в данном учреждении и положено, на его лацкане имелся бейдж с именем и должностью, но он оказался так подвернут, что прочитать не представлялось возможным. Человек внимательно посмотрел на меня и, словно прочитав мысли, сказал:

«Я давно наблюдаю за вами. Вы ищете ответы на вопросы, которые многие предпочли бы оставить без ответов».

Вот тут-то я и заметил, что мой собеседник хоть и не оказался жизитом, но от него веяло какой-то скрытой опасностью.

«Что вы имеете в виду?» — не понял я.

«Некоторые вещи лучше не знать вообще, — пояснил он, — но если уж решились, могу дать кое-что для вас интересное».

С этими словами он положил передо мной толстую книгу в черном переплете, но без каких-либо изображений и надписей на обложке.

«Это относительно старый текст, — сказал библиотекарь. — Он содержит знания, которые могут помочь в ваших поисках. Но будьте осторожны: не все, что вы найдёте здесь, окажется безопасным».

Я почувствовал, как внутри закипает любопытство.

«Я готов», — сказал я, хотя отлично понимал, что это может привести к чему угодно. А может и ни к чему не привести.

Библиотекарь кивнул и пафосно заявил:

«Изучайте, но помните: некоторые знания — не только сила, но и тяжкий груз. Если что — я всегда здесь в рабочее время».

С этими словами он ушёл, оставив меня наедине с книгой и моими мыслями. Надо сказать, что я ненавижу в себе одну черту характера — ответственность. У нас ведь как: если просто сидишь и ничего не делаешь, то ты — бездельник. Если при этом умно выглядишь, то ты философ. Пока другие забивали болт на всё, я постоянно волновался, чтоб нигде не накосячить, ничего не забыть, всё успеть и никого не подвести. И даже если что-то шло не так, и это была не моя вина, всё равно испытывал сильный стресс и испанским стыд. Чувство смущения, неловкости и даже позора, когда наблюдал поведение другого человека. Так что я со всей своей обостренной ответственностью взялся за изучение этой книги. На руки её не выдавали, поэтому мне приходилось бывать в читальном зале.

Книга называлась «Аналитическая демонология» и содержала несколько разделов и множество глав…

Заказчик, теперь уже точно — заказчик, говорил ещё долго, и про себя я решил, что если он и выйдет за рамки оплаченного времени, не стану его прерывать. Всё равно до конца дослушаю. Интересно закручено. Возьмусь за это дело, если он заплатит аванс.

— …Со временем я начал вести дневник, — продолжал Андрей. — Записывал каждую встречу с жизитами: место, время, детали их облика. Но жизитов стало как-то меньше или я перестал их видеть. Сначала это помогало отвлечься — превращало хаос в нечто структурированное. Но вскоре всё вернулась и я стал отмечать закономерности. Эти существа чаще появлялись в местах, где люди собирались толпой: в кафе, в торговых центрах, на каких-нибудь собраниях. На стадионах. И всегда в моменты, когда накалялись страсти: азарт, споры, слезы. Всеобщая радость или наоборот. Как будто питались чужими эмоциями.

Однажды в кафе я увидел, как пожилой мужчина в классическом костюме, мирно листал книгу и вдруг вытянул шею. Будто змея вылезла из воротника, а глаза затянулись мутной пленкой. Я замер, но в кармане уже нащупал телефон — решил рискнуть. Незаметно направил камеру, нажал запись. Пять секунд, и гражданин снова стал обычным стариком. Дома пересмотрел ролик раз десять. На экране — лишь люди, сидящие за столиками. Но на аудио… там, в момент трансформации, слышался звук. Непонятный, словно скрип веток по стеклу.

Я залез вглубь интернета, искал сочетания: «монстры среди людей», «вижу то, чего не видят другие». На форумах паранормальщиков наткнулся на ветку с опросом: «Испытывали ли вы внезапный страх без причины в общественных местах?». Большинство писали о панических атаках, но один комментарий зацепил: «Иногда кажется, что они маскируются. А настоящих лиц никто, кроме меня, не видит».

Мы связались. Я — анонимно, а он не прятался. Его звали Марк. Он рассказывал о том же — искажениях, длящихся секунды, о том, как однажды жизит заметил его наблюдение. Жизитов он называл демонами. «Они чувствуют, когда ты их видишь, — писал он. — Будь осторожен. Они не любят свидетелей».

Через неделю Марк перестал отвечать. Его профиль исчез.

Но перед тем как исчезнуть. Марк оставил след, Он прислал набор случайных, казалось бы, чисел. Я вбил их в карту на смартфоне. Санкт-Петербург. Обычное кафе на какой-то улице. Но когда я вошёл в панорамы и увеличил фото этого места, то заметил на стене граффити — три переплетенных змеи. Тот же, что и на аватарке Марка.

Железнодорожные билеты были только на завтра, пришлось лететь самолетом. В аэропорту жизиты оказались повсюду. У стойки регистрации женщина с лицом, как восковая маска, вдруг повернулась и понюхала воздух, будто искала меня по запаху. У выхода к терминалу мальчик лет десяти, дергающий мать за рукав, на секунду стал похож на старика — сморщенного, с клювом вместо носа. Я шел, уткнувшись в телефон, и повторял про себя: «Не смотри. Не показывай, что видишь».

В Городе-на-Неве меня ждал колодец. Буквально. Кафе оказалось закрытым, а во дворе-колодце зияла круглая дыра в асфальте, словно вход в бункер. На асфальте — стрелка аэрозольной краской и надпись: «тебе туда». Лестница вниз скрипела под моим весом, а на стенах светились те самые змеиные граффити, будто фосфорные. Под землей пахло сыростью. В комнате с низким потолком горела одна лампа, а на столе лежал блокнот Марка. Последняя запись: «Они древнее и умнее нас. Они носят наши лица, как одежду. Но есть те, кто сопротивляется. Ищи Смотрителей».

Рядом с блокнотом лежал предмет, похожий на смартфон. Как только я взял его в руку, он сразу же пробудился, только вместо обычного изображения внутри плавал черный дым поверх карты города. Дым рванулся к краю дисплея, указывая куда-то на северо-восток. Я назвал этот девайс компасом.

Но я не успел понять куда. Сверху, из колодца, донеслись шаги. Медленные, тяжелые, с хрустом суставов. А потом голос, который нельзя было спутать с человеческим — будто гортанный вой, имитирующий речь: «Ты не должен был это найти».

Я выбежал через другой лаз, едва успев схватить компас и блокнот. Компас привел меня в мини-отель «Сансет», который оказался ловушкой. Я понял это, когда дым в компасе начал биться о стекло, как пойманная оса. Сначала стук послышался из вентиляции — короткие, прерывистые удары, будто кто-то ломался внутрь, складывая тело в немыслимые пропорции. Потом свет погас.

Я выпрыгнул в окно, едва избежав когтей, которые выросли из темноты, будто черные лезвия. На улице — туман, плотный, как молоко. И в нем силуэты: высокие, с неестественно вывернутыми конечностями. Они двигались беззвучно, но я чувствовал их взгляды.

Компас привел меня в старую библиотеку в центре. Опять библиотека. Витражи с изображением змей, полустертые фрески на стенах… и тишина. Здесь даже воздух казался законсервированным. В углу, за столом, сидела женщина. Её лицо закрывала вуаль, но руки — руки были покрыты шрамами, словно от ожогов, складывающихся в те же змеиные узоры.

«Ты опоздал, — сказала она, не поднимая головы. — Они уже здесь».

«А вы кто?» — выдохнул я, зажимая в кулаке компас. Дым внутри замер, указывая на нее.

«Я Смотрительница. Мы стираем следы. И память. И самих свидетелей, если нужно».

За её спиной тени сгустились в фигуры. Люди? Нет. Их контуры дрожали, как мираж.

«А это?» — спросил я.

«Смотрители, как и я. Но сами мы ничего не можем, только смотреть и объяснять. Как сейчас. А у тебя выбор. Можешь всё забыть. Вернуться к обычной жизни, где монстры — лишь игра твоего разума. Или идти дальше, но тогда ты станешь для них не просто целью. Ты станешь охотником.

Сверху грохнуло — жизиты ломали дверь. Женщина вздохнула:

«Решай сейчас. Марк бился за эту правду, чтобы ты смог быть здесь и сейчас.

Я посмотрел на компас.

«И что нужно делать?

Ее губы дрогнули в подобии улыбки.

«Смотри внимательнее. Туда смотри».

И тут я увидел. Не просто искажения — целую паутину. Нити, тянущиеся от каждого жизита к чему-то огромному, спящему глубоко под землей существу. Они не просто маски — они щупальца. Собирающие эмоции, страх, боль. Питающие это подземное существо.

«Они — проводники. А ты теперь — угроза, — голос Смотрительницы рассыпался эхом. — Беги. Или останься, чтобы сражаться».

Смотрители исчезли, зато компас буквально взбесился.

Сражаться? С кем? Как? Чем? Голыми руками? На такие геройства я не был готов. Я схватил компас. Дым рванул на северо-восток, к эпицентру паутины. Там, не поверите, оказался всем знакомый вокзал. Старейший вокзал нашей страны.

Всё это я записал в скоростном дневном поезде, где каждый пассажир мог оказаться жизитом. Но я знал, что иду правильно. Потому что впервые за долгое время я не боюсь.

А компас указал мне, где спит Тот, кто спит под землёй. Спит и ждёт. Зато теперь плохо спать начал я. Каждый шорох за стеной, каждый скрип половиц заставлял сердце биться как сумасшедшее. В дневнике появились новые записи — уже не только о жизитах, но и о том, что они рядом. Всегда. Вчера тень в подъезде слишком долго застыла под фонарем. Сегодня в витрине магазина мелькнуло отражение с слишком острыми плечами.

Уже здесь, в нашем городе, в тот же день моего возвращения, случилось нечто новое. Я проголодался и прямо с поезда зашёл в привокзальное кафе. Там за соседним столиком, какая-то девушка в красном платье смеялась с подругой. Вдруг её лицо исказилось — кожа покрылась чешуей, пальцы срослись в перепончатые лапы. Я потянулся за телефоном, но она резко повернула голову. Её зрачки сузились в щели, как у кошки. Она улыбнулась. Эта улыбка не была человеческим лицом. Впрочем, угрозы в ней тоже не просматривалось. Потом она что-то тихо сказала своей подруге и перешла за мой столик. К этому моменту она снова выглядела как обычно. Приятная милая девушка.

«Вы разрешите?» — не то спросила, не то объявила она.

«Место не купленное», — ответил я чей-то чужой фразой. Где-то я не то вычитал такое выражение, не то услышал. Компас ничего опасного не показывал.

«Следишь за нами?» — девушка сразу перешла на «ты». При этом компас ничего опасного не показывал. Она была не только красива, но её глаза… как расплавленное золото, но если присмотреться — трещины, будто сквозь них виден Ад.

Ну так и знал. Приехали. Старый заезженный сюжет, только на новый лад. Ад, глаза как у кошки. Опять у нас тут Золотой Компас или как там в сказке? Ещё и кино такое было. Интересно, зачем он мне всё это говорит? Тестирует сюжет фэнтезийного романа? Повести? Мистические рассказы пишет, и решил на конкретном слушателе проверить? Мистика, фэнтези, никогда не видел особой разницы. Замените эльфов на ангелов, а гоблинов на демонов и фентези превратится в мистику. Я был далёк от всего этого, но заказчик всегда прав, даже если он не прав. Это главный пункт нашего устава.

Пока я отвлекался на собственные мысли, пропустил кусок рассказа почти уже заказчика. Плохо. Но ничего. Если понадобится, переспрошу у него потом.

— …Так вот, — кажется, Андрей подбирался к финалу. — Почему я обратился к вам. Девушка, с которой я познакомился в том кафе… она, как вы поняли, — жизит, это важно. Но в остальном вполне положительна, очень доброжелательна и у нас возникли стойкие романтические отношения. Странно, да? А вот. Но пару дней назад она пропала. Просто исчезла, и я не знаю, что делать. Полиция не хочет помочь, там считают, что она просто ушла с друзьями. Но я уверен, что с ней что-то случилось.

Я кивал, словно отмечал каждую деталь.

— Как её зовут? Когда и где вы в последний раз её видели? — спросил я, стараясь взять ситуацию под контроль.

— Её зовут Майя. Последний раз я видел её в прошлую пятницу, когда она уходила на вечеринку. Я пытался дозвониться, но её телефон оказался выключен, — объяснил Алексей, его голос дрожал от волнения.

— Понимаю, — сказал я, записывая информацию. — Вы говорите, что полиция не заинтересовалась, я правильно расслышал?

— Абсолютно. В полиции дали понять, что девушка уже взрослая и сама может принимать ответственные решения, — ответил он, сжимая кулаки. — Но я-то знаю, что она не могла просто так взять да и сбежать.

Я посмотрел на него с сожалением, понимая, что всё может оказаться гораздо проще, чем кажется ему. Таких утверждений я наслушался предостаточно. «Она не могла, на неё это непохоже, совсем не в её характере». А потом выяснялось, что могла, и на неё похоже, и в её характере. Ещё недавно я как раз мы расследовали одну такую историю. Там вот так же девушка взяла, да и сбежала. По собственному желанию и без всяких объяснений.

— Хорошо Андрей, я возьмусь за ваше дело, — сказал я, стараясь успокоить его. — Но для начала выполним небольшие, но обязательные формальности. Давайте заполним бланк договора, а вы распишетесь, что принимаете наши условия.

С этими словами я подвинул Новому заказчику стандартный бланк нашей коллегии. Андрей внимательно изучил договор, чуть ли не вынюхивал его. Парень явно страдал близорукостью. Наконец — подписал.

После того, как с формальностями было улажено, я предложил рассказать о друзьях и родственниках девушки, а также где она могла быть в тот вечер.

Когда Андрей закончил, я задал стандартный вопрос, который задавал всем нашим заказчикам.

— Последний вопрос для порядка. Откуда и как вы узнали о нас?

— Ваш адрес дала моя знакомая. Та самая, которая пропала. Она так и сказала, что если с ней однажды что-то случится, обратиться непосредственно к вам.

— О как. Тогда рассказывайте всё, что знаете о своей пропавшей подруге. А то вы были весьма немногословны, когда говорили о ней. Разве что глаза отметили, — сказал я, сдерживая зевоту. Повествование Андрея несколько утомило. — Всё рассказывайте, даже то, о чём умолчали. Вплоть до личных подробностей. Частному детективу — как врачу. Стесняться не надо, конфиденциальность гарантирована. У нас есть специальный пункт в договоре.

Глава 3

— Ну и как? — спросила Кристина, после того, как Андрей ушёл.

— Что — как? — я сделал вид, что не понял вопроса.

— Как твой новый заказчик. — Кристина никогда не мешала разговорам с клиентами, которых мы именовали заказчиками.

— Он или псих, или решил написать фантастический роман, а сейчас тестирует историю на живых людях. На мне, в частности. Ну, или я тут чего-то сильно не понимаю.

— Скорее всего — последнее. Давай, рассказывай.

— Я всё записал, — пояснил я и включил запись беседы с Андреем.

Как только всё завершилась, коллега на некоторое время «зависла». Когда молчание надоело, я подвигал из стороны в сторону растопыренной пятерней перед её лицом и просил:

— Э? Ты в порядке? Что скажешь?

— Ты прав. Тяжёлый случай. Отказалась бы я от этого дела.

— Почему?

— Да ну его, — не стала уточнять Кристина.

— Ты что, всерьёз веришь в эту чушь? — спросил я намеренно грубо. — Демоны, жизиты какие-то… Может, ещё вампиров и оборотней добавим?

Кристина медленно повернулась ко мне. В её глазах, обычно насмешливых, теперь плавал холодный блеск, словно она видела сквозь него — или через стены — что-то недоступное обычному взгляду.

— А ты сам-то в это веришь. Скажешь, нет? Не ври ни мне, ни себе. Сам же сталкивался с разными непонятными явлениями. Вместе со мной, кстати сталкивал