Оглавление

Часть Первая: Мишурка и его Большая-Пребольшая Семья

Пролог

Далеко-далеко, за синими горами, за дремучими борами, в самом сердце Тихого леса, где сосны до синего неба растут, а тропинки только лесные звери знают, стоял дуб. Не простой дуб, а старый-престарый, мудрый великан. Корни его, толстые-претолстые, как лапы древнего богатыря, уходили глубоко в землю, а под ними, будто под надежным крылом, пряталась уютная берлога-дом. Теплая берлога, как мамино объятие, пахнущая сушеными травами, медом и лесной свежестью. Надежная и крепкая, как папины руки.

Глава Первая: Солнечное Утро в Берлоге

Утро в том лесу начиналось чудесно. Солнышко-батюшка, проснувшись, стучало своими золотыми лучиками в приоткрытый вход берлоги. Лучики-непоседы рассыпались по мягкому мшистому полу, как живые солнечные зайчики, играя в догонялки.

В берлоге просыпалась большая медвежья семья.

Первым потянулся, заскрипев крепкими сучьями, сам хозяин — Светозар. Могучий, как сама тайга, и добрый, как летнее солнце. Шерсть его, темно-бурая, лоснилась в солнечных зайчиках. «Ух ты, денек-то какой ладный выдался!», — промурлыкал он, нюхая воздух. От печки веяло чем-то душистым и вкусным.

А у печурки хлопотала Ладуня, мама-медведица. Помешивала она в большом глиняном горшке, откуда плыл волшебный запах лесного чаю с малиной да душицей. «Доброе утро, Светозар», — улыбнулась она, и улыбка ее была теплее печки. «Солнышко нынче щедрое, светит ярко-ярко».

Бах-бум! Топ-топ! Это проснулся средний сынок, Грохотик. Попытался встать — и неловко зацепился за пустую пчелиную соту. Та с грохотом покатилась, а Грохотик только смущенно почесал за ухом: «Ой! Опять я, Грохотик, громыхнул! Топ-топ!» Он был добряк, этот Грохотик, сильный, да только ноги у него будто сами путались. Одно слово — косолапый мишка.

У входа, проверяя крепкий засов из толстой ветки, стоял старший сын, Шерстень. Серьезный, молчаливый, как осенний лес. Настоящий защитник. «Всё спокойно», — кивнул он папе Светозару. «Запасы в норме». Голос у него был глубокий и надежный.

А рядом, на своей аккуратной подстилке из папоротника, поправляла венок из ромашек старшая дочка, Миланя. Она обожала чистоту, порядок и все живое, красивое, особенно цветы. Венок сиял на ее голове, как маленькое солнышко. «Доброе утро!» — звонко сказала она всей семье. Старшие ее братья и родители хором ответили: «Доброе утро!».

И в самом теплом уголке, на пуховой подстилке, сладко посапывал самый младший — медвежонок Мишурка. Его черный носик-пуговка вздрагивал от вкусных запахов. Он открыл глазки — большие, темные, как спелые чернички, и зевнул, показав крошечные белые зубки. «Доброе утро!» — прошептал он. Сердечко его наполнялось теплом и уютом. Но, глядя на большого сильного Шерстеня, на неуклюже-доброго Грохотика, на аккуратную красивую Миланю, Мишурка вдруг почувствовал себя очень-очень маленьким. Совсем как та пушинка одуванчика, что он видел вчера.

Глава Вторая: Большие Дела и Маленькое Горе

После вкусного завтрака Светозар стал раздавать дела.

«Нашу маму не трогаем, ей тут по дому порядки наводить, да нам вкусняшки готовить».

«Я наношу воды», — сказал он своим громким голосом.

«Шерстень, сынок, сбегай, пожалуйста, за свежими дровами. Старые на исходе».

«Есть!» — бодро ответил Шерстень и легко подхватил огромную корзину. Вышел он из берлоги — и показался Мишурке настоящим великаном.

«Грохотик, помоги-ка собрать шишек для растопки. Надо мелких да сухих, побольше», — попросил папа.

«Ура! Шишки!» — обрадовался Грохотик и схватил свою плетеную сумку. Побежал — и тут же споткнулся о порог! «Бух!» — покатился кубарем по траве. Все засмеялись. Грохотик встал, отряхнулся и побежал снова, осторожнее: «Топ-топ-топ!».

«Миланя, светик, сбегай на солнечную полянку, набери свежих листочков мяты да мелиссы для чайку», — сказала Ладуня. — «И поможешь мне потом по хозяйству».

«С радостью, мамочка!» — ответила Миланя, взяла свою маленькую аккуратную корзиночку и вышла, стараясь не наступить на муравьиную дорожку.

Мишурка подошел к маме и посмотрел на нее снизу вверх своими большими глазками.

«Мама, а я? Чем я могу помочь?»

Ладуня нежно погладила его по головке. «А ты, Мишурка, пока поиграй. Ты у нас еще совсем малыш. Помощь — дело больших, а твое дело — смотреть, запоминать и не мешать».

«Но я тоже большой!» — надул щечки Мишурка. Ему так хотелось быть полезным, как все! Мама ласково улыбнулась: «Конечно, большой. Но отдохни пока».

Мишурке стало обидно. Он не хотел отдыхать! Он хотел помогать! Вышел он из берлоги и увязался за папой.

«Папа, папа — я помогу тебе?» — просил он, не переставая. Отец поставил свои ведра и вернулся в чулан за маленьким ведерком. «Конечно, будет здорово!» — ответил отец.

Мишурка довольный притащил домой ведерко воды. «Вот», — гордо сказал он, но этого было мало для него, энергии как в той стрекозе, что летает без остановки и не устает.

«Молодец, сыночек», — сказала мама. — «Спасибо! Настоящий помощник растет», — добавила она.

Но неугомонный медвежонок побежал еще помогать.

Он увидел Шерстеня. Тот легко тащил огромное-преогромное бревно. Оно казалось Мишурке целой горой!

«Шерстень! Дай я помогу!» — крикнул Мишурка и подбежал. Ухватился за маленький сучок на бревне и изо всех сил потянул. «У-у-ух!»

«Осторожно, Мишурка!» — сказал Шерстень, не останавливаясь. «Нельзя малышам поднимать тяжелый груз, не по силе он тебе. Ты еще мал для таких дел. Отойди, я сам справлюсь. Иди, играй, слушай, что мама тебе говорила».

Бревно вдруг дрогнуло, Мишурка поскользнулся на мокрой травинке и шлепнулся на мягкую попку. «Бу-бум!» Бревно с грохотом упало рядом. Шерстень вздохнул: «Видишь? Иди лучше поиграй». Мишурке стало очень обидно. Он же не маленький! Он может помогать!

Потом он увидел Грохотика. Тот усердно собирал шишки, но они так и норовили высыпаться у него из сумки за спиной.

«Грохотик! Я помогу тебе!» — предложил Мишурка. Подбежал он к полной шишек корзинке Грохотика и схватил целую охапку, чтобы переложить в сумку. Ой, а шишки-то колючие! Мишурка ахнул, разжал лапки — и все шишки с грохотом высыпались на тропинку, смешавшись с теми, что уже лежали.

«Ха-ха-ха!» — засмеялся Грохотик. «Ну, ты и Мишурка-Топтыжка, прямо как я! Топ-топ-шишки-бум!» Он добродушно потрепал братишку по плечу, но Мишурке было не до смеха. «Топтыжка»… Значит, он неуклюжий и бесполезный? Обидно-преобидно!

И тут он заметил Миланю. Она аккуратно срезала ножичком нежные листочки мяты на своей грядочке. Все было так красиво и ровно!

«Миланя! Дай я сорву самый красивый цветок для мамы!» — воскликнул Мишурка и бросился к грядке. Увидел большой, ярко-желтый одуванчик — солнышко! «Вот он!» Но по пути не заметил маленький росточек земляники и наступил на него. А потом, тянусь к одуванчику, наступил прямо на аккуратную мяту Милани! «Ой!» — вскрикнула Миланя. «Мишурка, осторожно! Я же только прополола!»

Мишурка отпрыгнул, сжимая в лапке помятый одуванчик. Посмотрел на растоптанную мяту, на сломанный земляничный росток, на свой жалкий цветок… и на Миланю, которая смотрела на него с досадой. Грустный комочек подкатил к его горлу. Он никому больше не смог помочь! Он только мешает! Он — маленький Топтыжка!

«Они все большие, сильные, умные, красивые… А я… я маленький, неуклюжий, бесполезный Топтыжка», — прошептал Мишурка. Слезки навернулись на глаза. «Я им не нужен. Вот убегу! Тогда они поймут!»

Глава Третья: Лесные Скитания и Новый Друг

И Мишурка, не раздумывая, зашагал вглубь леса. Сначала он шел быстро, сердито шаркая лапками по земле. «Пусть ищут своего Топтыжку!» — ворчал он. Обида горела внутри, как жгучая крапива.

Но постепенно лес вокруг становился все гуще и незнакомее. Солнечные лучи пробивались сквозь листву лишь редкими золотыми пятачками. Звуки берлоги — голоса, смех, стук дров — остались далеко позади. Вместо них зазвучали другие голоса: заливисто запела какая-то птичка высоко на дереве, зажужжали, перелетая с цветка на цветок, мохнатые шмели, зашуршали в траве быстрые ящерицы. Мишурка замедлил шаг. Его обида понемногу таяла, как весенний снежок. Он вспоминал, что смог помочь отцу, как была благодарна мама. Обиды на братьев и сестру стерлись, но ему стало интересно другое — МИР вокруг него. Яркий, красивый и живой! Он никогда не заходил так далеко один!

Остановился у маленького ручейка. Водичка журчала, переливаясь на солнышке, как жидкое серебро. Мишурка наклонился, чтобы попить. И вдруг увидел в воде свое отражение. Маленький бурый медвежонок с большими, немного испуганными глазками смотрел на него. «Кто это?» — подумал Мишурка. «Неужели я?» Он потрогал лапкой свой носик. Отражение тоже потрогало носик. Мишурка фыркнул. Отражение тоже фыркнуло. «Хи-хи» — тихонько рассмеялся Мишурка. Это я, а это мое отражение — как в зеркале, — подумал он. И осознал, какой он маленький по сравнению со своими родными, он самый маленький. Обида прошла полностью. Но тут он поднял голову и… понял, что не знает, где он. Знакомых деревьев не было. Тропинка куда-то исчезла. Кругом стояли высокие, просто огромные сосны и ели, которых он раньше не видел. Тишина стала громкой и… страшной.

«Ма-ам?» — тихонько позвал Мишурка. Только эхо отозвалось: «а-ам… а-ам…» «Па-ап? Шерстень? Миланя? Грохотик?» — позвал он громче. Эхо повторило: «тик… тик…» Никто не откликался, кроме эха. Только птичка вдруг перестала петь. Вдруг где-то далеко заухала сова. Страх, холодный и липкий, заполз Мишурке в самое сердечко. Он почувствовал себя крошечным-прекрошечным, как муравьишка на его лапе. Он… потерялся! Слезки снова накатили на глаза, теперь уже от страха и одиночества. «Мамочка…» — всхлипнул он, прижимаясь к шершавому стволу сосны.

«А ты кто? И чего ревешь?» — раздался вдруг звонкий голосок совсем рядом.

Мишурка вздрогнул и подпрыгнул. Из-за большого папоротника выглядывал остренький рыжий носик и пара любопытных черных глазок.

«Я… я Мишурка» — прошептал медвежонок, вытирая лапкой мокрые щечки. «Я медвежонок. И я… я потерялся».

«Медвежонок? Ого!» — удивился рыжий зверек и выскочил из-за папоротника целиком. Это был лисенок! Рыженький, с пушистым хвостом с белым кончиком! Он улыбался во все свои острые зубки. «А я — Искрик! Я тоже иногда теряюсь. Мама Огневица потом ругается: „Искрик, где шлялся? Опять за бабочкой гонялся?“» Он забавно передразнил маму. «Не бойся! Лес не страшный, он просто большой-пребольшой! Хочешь, покажу классную полянку? Там сегодня сто тысяч бабочек танцует!»

Мишурка смотрел на этого веселого рыжика. Ему стало немного легче. Искрик казался таким же маленьким и беззаботным, как он сам.

«А… а ты знаешь, где моя берлога?» — спросил Мишурка робко. «Под старым дубом, с большими-пребольшими корнями?»

«Под дубом? Хм…» — Искрик почесал за ухом. «Дубов тут много-премного. Но мы найдем! Сначала на полянку? Бабочки — просто загляденье!»

Мысль о красивых бабочках показалась Мишурке заманчивой. И с Искриком было не так страшно.

«Ладно» — согласился Мишурка. «Только потом домой, хорошо?»

«Конечно-конечно!» — заверил Искрик и прыгнул вперед. «За мной, Мишурка!»

Глава Четвертая: Полянка Бабочек и Опасная Шишка

Искрик бежал быстро и ловко, петляя между кустами и деревьями. Мишурка еле поспевал, его лапки то и дело спотыкались о корни. Искрик без умолку болтал: про то, как вчера гонялся за стрекозой, про вкусные лесные ягодки, про норку, которую он нашел под пнем. Мишурка слушал и потихоньку успокаивался. Может, все не так страшно? М