Твой последний шазам
Жаркое лето, каникулы, свобода и оглушительная любовь. Недетские проблемы, опрометчивые решения, эмоции и юношеский максимализм.
Семнадцатилетней Тоне не впервой столкнуться с обвинениями в смерти человека, но одно дело знать о своей невиновности и совсем другое — верить на слово тому, кого любишь.
Могут ли пятеро парней, отправившись на подработку в заброшенный лагерь заскучать? Обойтись без приключений, девчонок, полиции и драк? Однако, чем лучше они узнают друг друга, тем сложнее становится Никите сохранить их дружбу.
Мама неоднократно предупреждала Виту, что Артем для нее «слишком взрослый», «слишком красивый», «слишком раскрепощенный», но в любви голос разума бессилен. Отчаянно пытаясь высвободиться из сетей собственных чувств, Вита все больше запутывает опасный клубок…
Семнадцатилетней Тоне не впервой столкнуться с обвинениями в смерти человека, но одно дело знать о своей невиновности и совсем другое — верить на слово тому, кого любишь.
Могут ли пятеро парней, отправившись на подработку в заброшенный лагерь заскучать? Обойтись без приключений, девчонок, полиции и драк? Однако, чем лучше они узнают друг друга, тем сложнее становится Никите сохранить их дружбу.
Мама неоднократно предупреждала Виту, что Артем для нее «слишком взрослый», «слишком красивый», «слишком раскрепощенный», но в любви голос разума бессилен. Отчаянно пытаясь высвободиться из сетей собственных чувств, Вита все больше запутывает опасный клубок…
Кітаптың басқа нұсқалары1
Твой последний шазам
·
Дәйексөздер63
если хорошо знаешь человека, отделить его самого от внешности очень сложно.
Хорошего должно быть ровно столько, чтобы хотелось жить, а плохого… Плохого и так достаточно. Куда ни глянь.
Ну да. Я и тебя люблю, и Леху, и даже Соломина. Понимаешь? И поехал я на эту каторгу, просто чтобы быть с вами. Не хочешь – не верь. И думай что угодно. Плевать. Ты, наверное, считаешь, что Артем понтовый: у него машина, он нас привез, купил продукты, воды и больше всех выделывается, а я «лишь бы кто», и звать меня никак. Даже Дятел научился пользоваться консервным ножом, а я так, чмо.
Внезапно от своих же слов мне вдруг так сильно стало жалко себя, что чуть не расплакался. И это обязательно бы произошло, если бы я дошел до разговора про Зою, но Тиф почувствовал, к чему все идет, и грубо оборвал:
– Кончай нести бред. И не пей больше. Завтра на жаре сдохнешь.
Внезапно от своих же слов мне вдруг так сильно стало жалко себя, что чуть не расплакался. И это обязательно бы произошло, если бы я дошел до разговора про Зою, но Тиф почувствовал, к чему все идет, и грубо оборвал:
– Кончай нести бред. И не пей больше. Завтра на жаре сдохнешь.
