Бремя верных. Книга первая

Корнеев Богдан

Бревно не плывёт против течения.

Воин не бежит от сражения.

Славянская пословица

Хазары были известны своими атаками со спины, быстрыми обходными манёврами. Русы, при отсутствии конницы в составе войска, были готовы в каждый момент занять круговую оборону и встретить лохматых всадников с неизменными луками на щиты с любой стороны.

Лучники были и в составе дружины, да такие, что пробивали полный доспех на двухстах шагах! Тяжёлые луки превосходили по дальности таковые же хазарские как минимум на полсотни-сотню шагов, и степняки об том прекрасно знали, делая упор на внезапность, когда всадники вдруг оказывались прямо перед ничего не подозревающим врагом и, осыпав его градом стрел, брали неприятели «на саблю», врезаясь в ряды не успевшего выстроиться к бою супротивника подобно тому, как степной волк вгрызается в холку барана.

Единственной защитой от такого приёма оставалась только тщательная и постоянная разведка месторасположения хазар. В честном бою — меч в меч — русичам не было равных, и победить даже

Белояр с интересом склонился над поверженным стрелком:

— Не враг, говоришь? Ну, предположим. А как понимать то, что стрелял в моего человека?

— А я разве в него стрелял? — хмуро вопросил пленник. Сотник переглянулся со столпившимися вокруг воями, дружинники дружно расхохотались. Лучник зыркнул на своих пленителей огненным взглядом, что тут же отметил Падун, в этой ситуации бывший главным потерпевшим: как-никак, но целились-то действительно в него. И словно бы читая его мысли, пленник проговорил:

— Если бы я в него целил, то уж попал бы, не подумайте чего плохого… Я ж охотник, белку в глаз бью с полусотни саженей! Неужто бы с такого расстояния промахнулся?

Белояр развёл руками.

— Ну, а тогда стрелял-то зачем?

— Внимание хотел обратить на себя, да заодно и убедиться, что вы именно те, кто мне надобен…

Сквозь круг людей, обступивших пленника, протиснулся Одинец, встал на колено, всмотрелся в заросшее густым волосом лицо, обернулся к сотнику.

— Кажись, знаком он мне, Белояр… Где-то пересекались… Но что он из смолян — и к гадалке не ходи, не хазарин это.

Падун тоже наклонился, чтобы лучше рассмотреть пленника, казалось, что он начинает вспоминать нечто, связанное с этим человеком…

Лучник вывернулся из-под сапога Ивора, приблизил лицо своё к лицу Падуна, оскалился в жуткой ухмылке:

— А скажи ещё, Падун, что не лазал ты в окно к моей сестрице, когда на ярмарку заезжал в прошлом годе, в Кольцов-град, а?

— Кольцов-град… дык чуть поболе села-то будет, а туда же, — буркнул в сомнении Падун, но вдруг лицом переменился, широкая улыбка сменила гримасу сомнения.

— Да никак это Ермолай! — вдруг вскричал он и, ухватив человека за грудки, одним рывком поставил его на ноги. — Смотри, сотник, вот тебе лучший стрелок из смолянской братии! Ермолай, сварожий сын, ты чего ж в меня-то стрелять удумал?

— А в кого ещё было стрелу пускать?