— Ломать не строить, — соглашались другие. — Впендюрят на место барака многоэтажку, а нас — в Новые Черемушки. Почему-то именно Новые Черемушки стали для обитателей нашего двора символом окраинного спального ада, бесконечно далекого, а оттого еще более ужасного.
А потом Владлена Яковлевна, войдя ночью по какой-то своей надобности на общую кухню, увидела в свете бледной луны удивительную картину. Посреди кухни, балансируя на одной ножке, неторопливо кружился вокруг своей оси деревянный стул. Он делал это так изящно, что Владлена Яковлевна вдруг вспомнила, как в детстве мечтала танцевать в Мюзик-холле, как вертелась перед зеркалом в маминой шляпке и длинных бусах… И она заскользила в своих мягких тапочках по доскам вокруг танцующего стула, напевая что-то из своей любимой мюзик-холловской постановки, которая — она помнила как сейчас — называлась «С неба свалились».
Почему-то именно Новые Черемушки стали для обитателей нашего двора символом окраинного спального ада, бесконечно далекого, а оттого еще более ужасного.
У Кузиных было трое сыновей, удивительно между собой похожих, чернявых, губастых, с лицами довольно нахальными или, как говорили у нас во дворе, «протокольными».
И началось, как водится, внезапно — все у нас во дворе давно знали, что даже во сне следует сохранять бдительность и быть готовыми к тому, что в любой момент может произойти непонятное.
