Оглавление

2. 1
3. 2
4. 3
5. 4
6. 5
7. 6
8. 7
9. 8
10. 9
11. 10
12. 11
13. 12
14. 13
15. 14
16. 15
17. 16
18. 17
19. 18
20. 19
21. 20
22. 21
23. 22
24. 23

1

Небо над лесом постепенно затянуло облаками, и пошел мелкий, почти неслышный дождь. Он тихо-тихо шуршал по листьям деревьев, окруживших дом. Эрвин стоял на веранде, под навесом, вдыхал свежий воздух и через панорамное окно наблюдал, как внутри дома младший медик Веда разводит огонь в печи. Остальные скрылись где-то в глубине дома. Они добрались сюда утром, проехав два часа в тарантасе от ближайшего большого поселения — Ясноречья. До Ясноречья они добирались еще целые сутки из небольшого города Зоряны — столицы Зорянского воеводства, что в самой середине обширной области, по старинке именуемой Лесными Княжествами.

Эрвину было хорошо и спокойно. Он давно хотел оказаться в этом лесу, да в приятном обществе. А общество было, на этот раз, вполне соответствующим. Сам Эрвин был магистром-целителем из воеводского госпиталя для тяжелобольных, что выстроен в городе Зоряне близ площади Алхимиков. Ранг Эрвина в иерархии целителей был средним, но жалованья на жизнь ему вполне хватало. Его приятель Влад был ученым. Он выучился в той же академии, что и Эрвин, но занимался иным делом — служил управляющим лабораторией, изучающей влияние различных субстанций природного происхождения и рукотворных зелий на человеческий организм. Получив разрешение взять декаду для отдыха, Эрвин уговорил его и нескольких коллег, с которыми ему довелось работать вместе, совершить совместную поездку в это уединенное место среди леса — дом, некогда принадлежавший отцу его старого друга, а теперь сдаваемый в аренду всем желающим. Среди коллег были младшие медички, то есть ассистентки целителей, Веда и Карина. Первая — женщина лет 30, типичная аримка, представительница основного народа, населяющего империю, вторая же — жгучая брюнетка, девушка 25 лет, приехавшая с южных рубежей государства, откуда-то с зидарской границы. Николь — молодая помощница Эрвина, младшая целительница, только что получившая свидетельство об успешном окончании академии естественных наук и начинающая свою медицинскую практику под его, Эрвина, руководством. И еще Петра. Петра к целительству никакого отношения не имела, как и к науке. Она служила в городской управе Зоряны старшим делопроизводителем, знакомство же с Эрвином имела давнее, с тех пор как тот вылечил ее старшую сестру. Влад вполне был согласен с тем, что все знакомые… то есть — знакомицы, были со стороны Эрвина, ибо сам заводил знакомства с трудом, редко, и в основном — по делу. Так или иначе — всех все устраивало. Что ж, свобода нравов вполне позволяла такой компанией путешествовать — 1898 год Новой Эпохи.

Дождь закончился. Эрвин повернулся и вошел в просторное помещение, одновременно кухню и столовую, где Веда заканчивала нарезать привезенные с собою овощи. На плите шумел сосуд с водой для травня.

— Где там все остальные? — спросил магистр.

— Дом смотрят. Нравится.

Дом был двухэтажный. На первом этаже — упомянутая трапезная зала, гостиная, еще небольшая комнатка и ряд подсобных помещений, а наверху — три спальни, бывший кабинет и бывшая библиотека, а посередине этажа — холл. На лестнице раздались быстрые шаги, и по ступеням почти сбежала Николь.

— Представляешь, мастер Эрвин, там, в библиотеке, книги сохранились! Никто их не увез отсюда! Мно-ого!

Эрвин кивнул. Его ученица — так уж он ее про себя называл — очень любила читать.

— Карина и Петра в комнатах обустраиваются…

Разместились они попарно: Эрвин — в комнате с Владом, младшие медички — вместе, Николь — с Петрой. Магистр хотел что-то сказать, но тут снаружи донесся шум подъезжающего лёгкого экипажа. Кто бы это мог быть?

Эрвин и Николь вышли на веранду. Лёгкая бричка, запряженная одной лошадью, остановилась возле крыльца, и из нее вышел по-городскому одетый молодой — лет 35 — человек. Лёгкий плащ поверх костюма для конных прогулок, шляпа, высокие ботинки.

— Я приветствую вас… Сударь… Сударыня… — человек приподнял шляпу и кивнул головой. — Потревожу вас ненадолго. Вы тут недавно?

— Собственно, только что. А… — Эрвин вопросительно посмотрел на незнакомца.

— Старший инспектор окружного сыска Юкон. Понимаю — отдыхать приехали. Дом сдается. Знаю. Войду?

Юкон вошел в трапезную.

— Я не займу много вашего времени. Сразу к делу. Видите ли, меня командировали сюда из Поставы, из окружного сыска. В помощь сельскому приставу, из-за одного досадного происшествия. И вот я объезжаю окрестности.

— Что же за происшествие? — поинтересовался Эрвин.

— Да, собственно, не хочу вас отягощать… И омрачать отдых… Вкратце — человек тут пропал. Снова. Ну, не совсем здесь, а там, поближе к Ясноречью. Вы когда сюда ехали — по дороге никого не встречали?

— Так на тракте — встречали, конечно, а как с тракта свернули — досюда ни одной души! А тут от тракта версты три будет…

— Две с половиной.

— Да… А кого мы должны были повстречать?

— Никого так никого. Я возницу вашего повстречал, что возвращался, он тоже никого не приметил. Тут недалече пасека есть, версты полторы… — старший инспектор указал направление, махнув в сторону шляпой. — Да охотничья заимка вон там… Вы сюда надолго?

— Хотели дня на три-четыре. Ну — как понравится. Может — на пять.

— Хорошо, хорошо. Я еще заеду потом. Вы вот что… В тёмное время далеко от дома не ходите.

— А почему? — влезла в разговор Николь.

— Заблудиться легко. Да… — старший инспектор помялся. — Да. Заблудиться можно, и забрести в Туманную Топь. Впрочем, если приедет пристав Еремей — он вам лучше расскажет. А сколько вас?

Еще несколько формальных вопросов — и Юкон сел в свою бричку и укатил.

— Странно… — пробормотал Эрвин. — Человек пропал… Почему окружной сыск этим занимается?

— Давайте поедим! — громко позвала всех Веда.

Рассевшись за большим круглым столом, они подкрепились смесью свежих овощей и разогретыми на печи колбасками, привезенными с собою из Ясноречья, и напились травня с ягодами земляники. После этого перешли в гостиную, расположившись там в мягких креслах и на столь же мягких диванах с подлокотниками в виде упругих плюшевых валиков.

Всем захотелось прекрасного, и Веда, взяв в руки свирель, принялась играть. Полились мелодичные звуки, погрузившие Эрвина в транс. Музыка словно перенесла его куда-то далеко от этого места, где он был один, и где ему было очень хорошо. Но вот Веда закончила играть. Влад рассыпался в комплиментах, называя её очаровывающей волшебницей. Завязался неспешный разговор о том, чего кому хотелось бы — не сию минуту, а глобально, в смысле — кто о чем мечтает. Влад пространно рассказывал о исследованиях, которые он хотел бы провести, и какие феноменальные результаты хотел бы получить. Петра скромно поведала, что ей очень бы хотелось скопить денег и приобрести уединенный домик, где-нибудь подальше от города, и там жить. Или одной, или вдвоем… Но не в лесу, а чтобы вокруг бескрайние поля и холмы, где только иногда встретишь пастуха со стадом. Свирель ей такое навеяла.

— А пойдёмте по лесу гулять! — предложила Николь. И все быстро собрались.

Сквозь облака уже проглядывало солнце. Эрвин, одетый в зеленый костюм для прогулок, вышагивал впереди рядом с Николь, нарядившейся в узкие рейтузы и плотно облегающую синюю блузку с длинными рукавами. Позади них шли Влад и Карина с Ведой по сторонам от него, Петра двигалась чуть отдельно, пребывая в задумчивости. Вокруг раскинулась дубрава с низенькой травкой между деревьями, идти по такой было необременительно даже без тропинки. Только в некоторых местах нужно было обходить заросли орешника. Так они прошли примерно версту и, наконец, оказались перед нешироким ручьем, через который, тем не менее, был перекинут деревянный мостик без перил.

— Какая прелесть! — восхитилась Карина. — Отчего я не обучилась живописи, мне же это так нравилось! Я бы сейчас взяла лист бумаги, карандаши, поставила бы здесь мольберт, и рисовала!

Они перешли мостик и стали подниматься на небольшой холмик. Между тем Веда, которой наскучили умные беседы, переместилась к Эрвину с Николь, а Петра заняла ее место.

— Здесь, наверное, хорошо побродить с ружьем… — поделился Эрвин мыслями вслух.

— Ты же слышал — рядом охотничья заимка, значит — хорошо! Да ты разве охотник? — откликнулась Веда.

— Не охотник. Так, немного… Мой отец — главный окружной лесничий. Брал меня с собой иногда. У меня даже ружье есть. Только я не взял его с собой, конечно.

И магистр-целитель принялся рассказывать девушкам забавные истории, свидетелем которых ему случилось быть на охоте, а также те, о которых ему довелось слышать. Девушки улыбались. Они поднялись на вершину бугра и увидели внизу ульи, двумя полукружьями стоящие вокруг небольшого домика. За ними лес заканчивался и начинался луг.

— Пасека! — произнесла Николь. — Кто хочет мёду?

— Или медовой браги? — добавил Эрвин. Карина и Влад высказались за брагу, и все шестеро зашагали вниз по склону.

На пасеке было тихо, только то и дело слышалось жужжание пролетавших мимо пчёл.

— Хозяин дома? — не очень громко позвал Влад, когда все они, обогнув ульи, очутились возле крыльца. Эрвин медленно направился вдоль дома, глядя на окна. Дом был, в общем, ухоженным, не развалюхой, но и свежих следов человеческого прибывания он не наблюдал. Конечно — пасечник даже может здесь постоянно и не жить, а только наведываться время от времени…

Влад подошел к крыльцу, поднялся на первую ступеньку и нерешительно произнёс:

— Кхм — кхм!

Николь шагнула на самую верхнюю ступеньку и решительно постучала в дверь — бум — бум — бум! Эти удары как-то неуместно нарушили окружавшую их тишину. Впрочем, тишина снова обволокла их. Непонятно почему в этот момент вспомнился старший инспектор сыска, намекавший на какое-то исчезновение в окрестностях.

Бум — бум — Бум!

— Хозяева!

Эрвин повернулся к Николь и махнул ей рукой — мол, хватит долбить дверь!

— Чего шумите? Тут я! — раздался вдруг рядом громкий сварливый голос. Эрвин резко оглянулся. Возле сарайчика, который он даже поначалу и не приметил, будто и не было его, а только вот сейчас появился, стоял пожилой человек в сильно поношенном зипуне до колен и в соломенной шляпе. На вид — лет около семидесяти, но довольно бодрый.

— Чего надо-то? Мёду, что ли, купить хотите? Так прошлогодний только.

— Благополучного дня, почтенный! Мы из гостевого дома! — начал Эрвин. — Знакомимся с окрестностями, а как мы прослышали, что рядом есть пасека — думаем, может, мёд есть, может — медовуха.

— Медовухи есть немного. Могу дать, — неторопливо отвечал человек в шляпе. — Я обычно всю в Ясноречье продаю, себе мало оставляю. А вы — что же, городские, что ли?

— Из Зоряны. Не успели приехать — какой-то сыскной прикатил, вопросы задавал. Он-то и сказал про пасеку…

— Сыскной! — фыркнул пасечник, не торопясь идти за медовухой. — Эвона, блажь какая! Зачем он тут?

— Так, говорит, кто-то тут пропал, нет? — встряла в разговор общительная Николь.

— Так ну и пропал — что с того? Подумаешь — Тюпа-полудурок исчез, стоило ли из-за недоумка суету такую подымать, а? Ну, пропал и пропал, подумаешь!

— А что за… Тюпа-полудурок?

— А был тута один. Прибабахнутый малость во всю голову. Он из Журы — селение маленькое здеся, чутка поближе, чем Ясноречье. Он не то, чтобы совсем дурак, а именно что — полудурок. Мысли его странные частенько посещали.

— А это какие?

— Ну… — пасечник присел на вкопанную в землю скамью, явно намереваясь поговорить. — То возьмется белок дрессировать, чтобы они ему орехи таскали да шишку. То придумал на реке русалок, водяных дев, выслеживать. Приходил ночами на заводи, караулил… Ну, получил от девок деревенских по мордасам. Они, вишь, туда любили приходить, купаться при луне без всего, а иные с полюбовниками встречались. Фантазёр, короче. А тут вокруг он все грибы собирал…

— А как же пропал-то? — продолжила Николь.

— А шушуны его знают — как пропал! Говорят — дён шесть или семь назад пошел куда-то в эту сторону, да больше его и не видели. Стали искать, а теперь, вишь, еще с городу сыскного позвали! За что полудурку столько внимания?

— А раньше что — никогда люди не пропадали? — спросил Влад. — Ну, бывает же, кто-то заблудится, или в реке потонет, или волки задерут…

— Так пропадали, конечно! Годом ранее Хазор на охоту пошел, да его потом только через два месяца нашли. По ремню опознали да по ружью. Впотьмах, видать, в яму свалился, да ногу сломал. Так и лежал.

— Ужас какой! — подала голос Карина.

— То-то я и говорю — эка невидаль! То утонет кто, то еще… А волков тута нету.

Побурчав еще что-то, пасечник, наконец, встал и направился к дому. Отперев дверь, он вошел внутрь и вскоре появился с двумя большими флягами и кружкой.

— Вот — два вида. Пробуйте, какого налить.

Медовуху продегустировали, постановили взять ту, что на ягодах, да еще туесок прошлогоднего мёду. Оставили хозяину две серебряные монетки и пошли в свой дом.

2

Дрова уютно потрескивали в камине, отблески огня падали на стены вызывая причудливый танец теней. Все собрались в холле второго этажа, удобно расселись на мягких диванах, пододвинутых к небольшому столу, на котором стояло блюдо с подкопчённой крольчатиной, две вазы с фруктами и две пузатых штофа с винами: один — с розовым даринийским, другой — с черным сладковатым эроганским.

— А жути-то понагнали! — сказала Веда, с ногами устроившаяся на диване. — Мне кажется — обычная история, чего только не бывает в лесу, а они уже напридумывали!

— Мы можем, — согласился Влад. — Но ты сама посуди… Если бы просто пропал деревенский дурачок, юродивый — еще ладно, а этот, я так понял, просто чудак. И почему-то сельской страже показалось это странным, что они в окружной сыск отписали! Вот, попомните мои слова…

Влад прервал свою речь, но подхватил Эрвин:

— …поселилось во лесах чудище невиданное. На чудаков охотится. Оно и неудивительно: чудище и чудак слова одного происхождения! Не мудрено, что они друг друга находят! Читал я, что в дебрях лесных встречается подземный зверь, которого и по имени-то называть не стоит, особенно к ночи, так он идущего по лесу человека из-под земли за ногу хватает, и под землю утягивает! А может, говорят, выкопаться в подвале и поползти в дом озоровать!

— Это какие же обкурившиеся дурмана окоёмы сочинили такую книжку?! — возмутилась Петра. — Где это видано?!

— Да ты просто еще не знаешь, как сударь Эрвин, совместно со своим коллегой лекарем Симеоном, во время ночного бдения могут нас, ассистенток, устрашать! — воскликнула Карина. Она схватила со стола бокал и отпила хороший глоток эроганского. — Однажды… — она глотнула снова. — Однажды до такой степени они вдвоём напугали младшую медичку Злату, что та пришла потом спать в комнату к этому Симеону, чтобы не страшно было! Да только всё зря.

— Да отчего же зря? — не поняла Петра.

— Да оттого, что Симеон от нее сбежал. Сначала удумал пойти, убедиться, что у какого-то из подопечных жар к ночи не приключился. Потом пришел…

Эрвин слушал Карину с улыбкой. Он знал эту историю не понаслышке, и прекрасно понимал, что здесь чистая правда, а что — преувеличение.

— Пришел и половину ночи просидел на табурете возле её изголовья. Не очень близко. Сонеты ей читал. Да ладно бы свои — из альманаха какого-то.

В холле раздался смех. Потом Николь заметила:

— Но, всё же, я раньше любила читать всякие книги про криптид…

— Про кого?

— Ну, про криптид! — взгляд Николь, устремлённый на Петру, был исполнен сожаления об её неосведомлённости. — Это такие неизвестные существа. Которых мало, и которые ведут скрытный образ жизни. В основном — вдали от городов и человечьего жилья, но, случается. Что и по соседству. Так каких только историй там не было!

— На самом деле, — многозначительно изрёк Влад, поднимая вверх указательный палец, — даже самые загадочные истории имеют, чаще всего, самое простое объяснение. Чего может быть прозаичнее — ушел человек в лес, да и… да и… случился у него сердечный припадок — и помер. И чего вы этих криптидов придумали?

— Потому что так интереснее! — объяснила Николь.

Веда предложила:

— А давайте — каждый расскажет какую-нибудь историю! Всё равно — смешную или страшную! Главное — интересную.

— А давайте это завтра! — сказал Влад. — Потому что, если рассказывать вымышленную — надо её придумать, чтобы интересно было. А если быль — не всякий сразу припомнит интересную, и…

— А что тогда сейчас будем делать? — спросила Веда, допивая вино из бокала.

— Допиваем вино — и спать? — предложил Эрвин.

— А есть такая забавная игра… Она делает отдых интереснее! — предложила Николь.

Она импульсивно отложила надкусанный фрукт, вскочила на ноги.

— Надо двенадцать бумажек. На каждого из нас — по две. Пишутся на них номера. От одного до шести. Каждый тянет бумажку и узнает свой номер. Потом каждый снова тянет бумажку с номером. И узнает. Кто будет его соседом по комнате.

— Забавно, — прокомментировала Петра. — Но мы же уже распределились?

— Как распределились — так и перераспределимся!

— А если выпал тебе номер, скажем, пять, и второй раз такой же вытащил? — это дотошный Влад решил прояснить правила до конца.

— Значит, спишь в комнате один, — отрезала Николь.

— А что… Почему бы нет? Можно попробовать! — раздались голоса.

Пока готовились, искали лист бумаги и перо, Карина подошла к окну. За ним было уже совсем темно. Небо затянуло тучами, ни луны, ни звёзд не видно. Дул ветер, шумел в кронах растущих вокруг дома деревьев. Ветки ближайших из них стучали по карнизам.

— И поблизости никакого жилья. Пасека — не в счет… — Карина повернулась к остальной компании лицом, присела на подоконник. — В такие ночи как раз верится в криптид.

— Я именно о таком и мечтала! — откликнулась Веда.

— Сударь Эрвин! — позвала Карина целителя, который увлеченно выводил на бумаге цифру «4». — Ты отчего ружье с собой не взял?

— Зачем? Охотиться я не собирался. А на всякий случай взял револьвер.

— Ух ты! — восхитилась Николь. — Покажи… Покажи-те. У вас какой? Мой дедушка был оружейником, я знаю модели…

— Оружейный дом «Мастер Барт», модель «Шквал», калибр 8 гран.

— А ствол длинный?

— Средний. Шесть дюймов. Покажу, покажу.

Закончили рисовать, и поместили бумажки под салфетку. Эрвин вытянул номер 6. Первым вторую бумажку тянул Влад.

— Номер один, — произнёс он, обводя взглядом всех.

— Это я! — заявила Петра, демонстрируя свой номерок.

— Теперь Эрвин! — сказала Веда. — А после этого вариантов и не останется.

Эрвин покопался под салфеткой рукой и вытащил бумажку с номером «3». Он точно помнил, что это — Карина. Брюнетка приветственно помахала ему ручкой.

Перешучиваясь, допили вино, начали вставать из-за стола.

— Ты обещал показать револьвер! — решительно сказала Николь.

— Сейчас?

— Сейчас.

— Ну, пойдем.

Они прошли в ту комнату, где изначально Эрвин расположился с Владом. Пока мужчина открывал дорожный саквояж, в дверях появились Влад и Петра.

— А в какой комнате — в этой или в нашей? — задумалась девушка.

— А если в вашей, то там же еще… — начал Влад.

— Вы — тут оставайтесь! — решила Николь. — Эрвин, бери саквояж, пошли в нашу. Петра как раз место освободила…

— А Карина как же?

— А она-то в своей пока, с Ведой. Потом поменяетесь местами с Ведой.

Целитель немного запутался. Но послушно пошел за своей ученицей. Она села на кровать.

— Итак?

Он раскрыл саквояж и аккуратно достал шестизарядный револьвер. Николь внимательно осмотрела его с разных сторон.

— У нас был «Лорд» калибра 10,5 гран… — проговорила она. — Мощный. Я пробовала стрелять, но отдача сильная.

— Тут не такая.

— Завтра покажешь. Ну, поздно уже. Давай спать.

В дверном проёме показалась Карина.

— Ну, что решили? Кто где будет? — спросила она.

— Да, устраивайся! — предложила Николь, похлопав по кровати рядом с собою и следом пересев на кровать Эрвина. — Мы еще поговорим немного.

— Ну, вы разговаривайте! Мы там пока! — и Карина скрылась. Николь тут же перебралась обратно и удобно улеглась на свою кровать.

— Дед был оружейником, да, — заговорила она, глядя в потолок. — Дома целая коллекция ружей была. Шесть или семь… Я из каждого постреляла!

— Ничего себе…

— А всё хочу спросить. Прочитала я, что есть три способа лечения гнилостной лихорадки. Два способа равнозначные, кому уж какой нравится. А третий, вроде, устаревший. Но, говорят, в госпитале для знатных особ используют именно его. Почему так? Что, вообще, про эти способы…

— А мне интересно! — Эрвин загасил лампу и прилёг на свою кровать, на бок, обратившись лицом к своей подопечной. — Мне интересно: когда это они там, в госпитале для знати, гнилостную лихорадку лечили? У кого же это они её нашли за последние… За последние лет двадцать!

— У них там, вроде, есть наставления на все случаи жизни.

— Но кто составляет эти наставления? Те, кто много лет уж не лечили ничего более коварного, нежели воспаление лёгких, сморщивание печени от пьянства, да гнойников с чирьями? Ну, да, преувеличиваю. Но моровые лихорадки, наподобие гнилостной, у них точно не встречаются! А ведь читать и слушать, внимая, надо тех, кто с такой хворью дело имеет. Ты же не станешь… слушать суждения о револьверах от человека, который всю жизнь только и ковал ножи с топорами? Или, скажем, читать сочинение о том, как мужчина добивался женщины… написанное этим… интересующимся только мужчинами.

— Хи-хи! Мне тут попался один роман, как на островах Утренней Зари один кавалер ухаживал сразу за четырьмя дамами. А они между собою заключили спор: которая из них дольше всего его проморочит без толку.

— Вот как! Неожиданно.

— А это был кавалер, про которого вроде бы все знали, какой он ловелас и приставала. Но отказать не могли. Богатый был и очень обходительный. А эти вот решили посмотреть, как он их обрабатывать будет, да еще и друг дружке рассказывать, какие он способы применил, чтобы и другие знали.

— И что же?

— Выясняется, что он особо и усилий-то не прилагал. За него всё должна была его репутация делать. А тут — как он увидел, что ни одна на него внимания не обращает, сразу впал в растерянность.

— Забавно! Чем кончилось-то?

— Переспал со всеми четырьмя.

— Ах, Николь, какие книги ты читаешь! Ты же дама целительского сословия!

— Ах, извините, мэтр! Но она находилась в общественной библиотеке. А книжка не то, чтобы интересная… Забавная. И познавательная.

— Чем же она познавательна?

— Излагаются разные взгляды на отношения между мужчиной и женщиной. Ну и описания сцен всяких… кругозор расширяют.

— Он, наверное, у тебя широкий-широкий стал! — усмехнулся Эрвин.

— Ах! Он был весьма узок, и стал чуть шире. У вас-то, верно, больше!

Эрвин пожал плечами, не желая развивать эту тему.

— Мне здесь нравится, — после некоторой паузы сказала ученица. — Я рада, что решила поехать. Это не то, что отдыхать, выехав на пикник за городское предместье.

— Я, на самом деле, думал, что ты не сможешь поехать.

— Не может тот, кто не хочет по-настоящему. Ведь редко находятся действительно непреодолимые обстоятельства.

— Ну, не все же любят покидать город надолго! Я и не знал…

— Я сначала хотела… Вы же знаете, что мастер Джейн приглашала меня поработать с ее пациентами.

— Да. Это, наверное, интересно.

— Так вот же! Надо было на другой же день явиться к ней. Но… Я вдруг подумала… Говорят, у нее очень своеобразный подход к лечению…

— Это еще слабо сказано.

— И что она сложный человек.

— Это не имеет большого значения, если работать с ней месяц — другой.

— Так я и решила в последний момент, что лучше вас здесь порасспрашиваю по разным интересным темам. Вот и с комнатой повезло.

— Да?

— Да-да, возможно, вам с Владом и интереснее было бы пообщаться, но, с другой стороны, вы-то знакомы давно, и общаетесь в городе. А вот ему, похоже, должно пойти на пользу, что у него в комнате поселилась Петра!

— У тебя сложилось такое впечатление? Про него или про нее?

— Про него. Первое впечатление, да. Давайте спать. Только не забыть: завтра я хочу расспросить вас про то, в каких случаев какой из алкалоидов быстроцвета лучше предпочесть, и про различия между видами удушья… Но это завтра. Я просто — чтобы не забыть!

И они прекратили разговор, а в соседней комнате еще долго болтали Карина и Влада, обсуждая события сегодняшнего дня.

Было очень темно. По ощущению Эрвина — где-нибудь самая середина ночи. Его разбудила Николь.

— Мэтр Эрвин! Мэтр Эрвин! — негромко звала его помощница, теребя за руку.

— Ты чего?

— Вы можете посмотреть в окно? Я там видела что-то, среди деревьев. Непонятное.

Эрвин сел на кровати и посмотрел по сторонам. В спальне, как раз между кроватями, было окно, но Николь звала его куда-то прочь из комнаты. Следом за ней Эрвин вышел в небольшой холл, смежный с каминной, где они сидели вечером. Сюда выходили двери двух спален — их и той, где ночевали Веда с Кариной. В противоположной стене было целых два широких окна, сейчас задернутых портьерами, а между ними — дверь, ведущая на небольшой балкончик. Николь подошла к окну и отодвинула портьеру. Эрвин встал рядом с ней.

— Погляди: вон там, — медичка указала рукой вперёд, чуть правее ведущей к дому подъездной дорожки, — я сейчас что-то видела. Я, видишь ли, пошла попить. И выглянула полюбоваться лунным светом. Вон там, между теми деревьями, что-то шло, такое… светлое.

— Не понял. Какое такое светлое? Светлее, чем темнота вокруг? Или прямо вот белое?

— Ну, пятно какое-то светлое. Я сначала подумала, что это животное какое-то. Скажем, олень. Здесь водятся олени?

— Должны. Если только охотники их не распугали.

— Но только потом я поняла, что никакой это не олень. А какое-то пятно света. Скажем, как будто бы кто-то шел с фонарём, и от него такой рассеянный свет…

— Так, может, кто-то там шел с фонарём?

— Ну, может быть. Только ведь тогда, наверное, я бы увидела того, кто держит этот фонарь? Да вон, погляди! — Николь пихнула Эрвина в бок локтем.

Вдалеке, между деревьев, действительно что-то мелькнуло, будто бы среди тёмного леса плыло маленькое облачко бело-лунного цвета. Эрвин глянул на небо. Луна как раз зашла за тучи. Минута — и то, за чем они наблюдали, окончательно скрылось из вида за стволами деревьев.

— И вот что это было?

— А я не знаю. Далеко было. Предлагаешь выйти из дома и посмотреть?

— Нет! — немедленно отреагировала Николь, хватая мужчину за рукав. — Слишком уж там как-то неуютно!

— Я думал, тебе нравится ночной лес…

— Он мне и нравится… Если по нему не странствуют всякие вот такие непонятные.

— Ну, тогда пошли спать.

И они пошли спать.

3

Утреннее солнце заливало комнаты верхнего этажа.

— Ну и как спалось на новом месте? — спрашивала Петра, стоя посреди холла. Здесь были все, кроме Влада, который совершал утреннее омовение.

— Отлично! — потянулась всем телом Веда. — Меня немного как бы это… После вина накрыло. И матрас еще такой мягкий — как я провалилась!

— А из вас никто ночью не вставал? — осторожно поинтересовалась Николь. Девушки переглянулись, Карина пожала плечами.

— Мы тут просто… Видели ночью что-то…

Впрочем, сбивчивый рассказ помощницы Эрвина никого особенно не впечатлил. Суть его сводилась к тому, что ночью они вдвоём видели что-то светлое, двигавшееся через лес мимо дома. Ну и что?

— Сейчас на улицу пойдём, посмотрим, может быть, там следы остались! — сказал Эрвин. Никто не возражал. Но для начала все спустились на первый этаж и сели позавтракать. Петра сварила в чайнике густой и ароматный взвар из бобов, который закусывали вчерашними булками, купленными в Ясноречье, намазывая их маслом, и ломтями ветчины.

— Сегодня торговец должен продукты привезти, — напомнила Веда.

— И верно! Если гулять все пойдём — как бы не приехал он без нас! — спохватился Влад.

Проезжая вчера через это крупное поселение, они договорились с хозяином продовольственной лавки, что сегодня он отправит сюда, в дом, приказчика, который должен будет доставить продукты согласно списку.

После завтрака, пока женщины занимались каждая своими делами, Эрвин и Влад вышли из дома и направились туда, где ночью виднелось движущееся светлое пятно.

— Как спалось? — между тем, поинтересовался у друга Эрвин.

— А очень хорошо! — заверил его тот. — Кстати, эта Петра — умная девушка! Вот только, между нами говоря, болтает много…

— Э? Много болтает? — рассеянно переспросил Эрвин, изучая почву под ногами.

— Ну да. Мы пообщались. Я уже, по правде сказать, спать хочу… А она все говорит, говорит… И еще, похоже, хочет, чтобы я ей что-то отвечал!

— Хоть про что?

— Сначала обсуждали, кто в каких местах бывал интересных. Потом про привычки начали. Она и про мои допыталась, и про свои рассказала… такое впечатление, что я про нее все теперь знаю! Хотя — зачем мне такая подробная информация? А потом уже не помню, что она там…

— Познакомиться с тобой хотела получше, как я думаю… — пробормотал Эрвин, рассматривая след на участке земли между деревьями, лишенном травы.

— Так мы и познакомились. Но иногда можно знакомиться и с меньшим количеством слов!

— Скажи еще: с меньшим количеством слов, но с большим действием.

— Я такого не говорил! Всё должно быть уравновешено: и слова, и действие, и бездействие! А что это ты смотришь?

— Да вот. Смотрю: след это, или не след?

— По-моему, так просто вмятина какая-то.

— Вмятина же должна была от чего-то образоваться? Наступил кто-то, или что-то сверху упало.

— Но других же следов рядом нету?

— Нету… Хотя — вот здесь, кажется, тоже что-то похожее… А может, и нет.

Оба мужчины в задумчивости смотрели себе под ноги. Потом Эрвин обошел кругом подозрительное место, затем сделал круг побольше.

— Нет, больше ничего похожего нет, — признал он. — А дальше там — трава. Пойду еще вон туда — там было свечение, уже когда я к окну подошел.

В одном месте Эрвину встретился участок, покрытый мхом, но на нём тоже не было заметно никаких вмятин.

— Значит, никто тут не ходил? — развёл руками Влад.

— Но нам же не померещилось. Просто или место мы неверно определили, или следы не сохранились. Кто-то лёгкий, например, прошел. Мы же не говорили, что это человек.

— А кто — зверь? Или бесплотный дух, злокозненный урд?

— Да я откуда знаю?

Возобновив беседу, Влад и Эрвин вернулись в дом.

— Ну, что там, нашел… нашли что-нибудь? — возникла перед ними Николь. Эрвин развел руками.

— Только две вмятины на земле, и всё.

Вряд ли стоило ожидать посыльного от торговца в ближайшее время, поэтому все вышли немножко пройтись, но разбились на две кучки по интересам. Влад, Петра и Карина пошли искать ручей, который должен был быть где-то поблизости, а Эрвин, Николь и Веда неспешно двинулись по подъездной дороге, обмениваясь мнениями о красоте окружающего ландшафта. Веда, хорошо разбиравшаяся в растениях, начала называть спутникам растущие вокруг деревья и кустарники. Так перешли на разговоры о прекрасном.

— Обожаю вот такие розовенькие цветочки! — заявила Веда, указывая на несколько соцветий среди травы. — Это зорянки! Только вот цветочницы в городе их не продают…

— А что же из того, что продают?

— Вы знаете, больше всего люблю, когда мне дарят астры и далии! А ты, Николь?

Николь взглянула сначала на Веду, потом устремила свой взгляд на Эрвина и стала говорить короткими фразами, будто лектор с кафедры, желающий вколотить свои слова в сознание слушателей:

— Я цветы не очень люблю. Полюбоваться — могу. Лучше — на клумбе, а не в букете. А вот если кто мне приятное хочет сделать — дарит бижутерию. Я как сорока — украшения люблю, чтобы простенькие, но со вкусом. Особенно приятно что-нибудь вроде колье или ожерелья с самоцветными камнями. Или со вставочками из зиртана. А еще мне очень хотелось бы иметь небольшой домик в пригороде. И чтобы к нему вела аллея из таких деревьев, как… как они называются? Как мы видели по дороге…

— Платаны, — подсказала Веда.

— Да, они! Домик даже можно поменьше, чем этот.

— А сударь Эрвин чего бы хотел, если бы мог выбрать себе подарок на праздник рождения? — спросила Веда.

— А ты что, хочешь такой преподнести? — улыбнулся лекарь. — Он еще через три месяца.

— Ну, что вообще вам нравится.

— А я люблю в тавлеи играть, и еще в армады, так вот, хотелось бы мне такие — с фигурками ручной работы, чтобы из кости вырезанные, или из дерева… Раньше такие делали, я в музее видел недавно.

— Ага, в армады… — кивнула Веда и кокетливо добавила: — Я просто так спрашиваю!

— А я просто так и отвечаю.

— А тут один мой приятель — зодчий, он всё рассуждал да рассуждал о том, что лучший подарок — это общение с приятным человеком. И вот некая наша с ним общая знакомая взяла, повязала себя праздничным бантом, и подарила на праздник — мол, вот, общайся. Вот казус был -что с таким подарком можно потом делать…

— Ой, да кто бы подарил, а что делать — сообразить можно! — возразил лекарь.

— Дело за малым! — пожала Веда плечами. — Остается выяснить, какое общение ты считаешь приятным, сударь Эрвин.

— Компания, в которой нынче мы отдыхаем, меня вполне устраивает!

— Сударь Эрвин, кажется, хотел сказать, что особенно ценит в собеседнице ум и доброжелательность? Или даже уже говорил такое недавно? — уточнила Николь.

— Да… Верно. Может, и говорил, но не сейчас.

Разговаривая так, они свернули с подъездной дороги на небольшую тропинку и шли теперь по ней.

— Что-то мы далеко отошли уже, а ты же хотела торговца встретить? — вдруг вспомнила Николь.

— Я? Да, но Карина с Петрой, наверное, ближе к дому сейчас?

— А они вспомнят?

— Уж Карина точно вспомнит. Она же не озабочена тем, чтобы непрерывно поддерживать беседу!

— А Петра, значит, озабочена? — улыбнулась Николь.

— Кажется, да.

И они пошли дальше. Тропинка сначала свернула в сторону, потом вывела их на другую, и вот, версты через полторы, они увидели перед собой, в небольшом распадке между двух увалов, избушку. До нее было саженей триста. Рядом стоял какой-то навес, стояла небольшая четырёхколесная повозка без лошадей.

— Что же тут? Нам что-то про охотничью заимку говорили! — вспомнил Эрвин.

Оказалось, что избушка обитаема, есть в ней следы пребывания людей, включая и теплую еще золу в печи, и различные вещи в горнице, отсутствие пыли и завернутый в тряпицу не черствый еще хлеб, лежавший на большом деревянном ларе. Но сейчас здесь никого не было. Мужчина и обе девушки вышли на воздух.

— Охотятся, наверное, — предположил Эрвин. А вот Веде на заимке не понравилось.

— Как-то мне не по себе, — призналась она. — Вдруг они тоже пропали, как тот Тюпа?!

— С чего ты, вообще, это взяла? На охотничьей заимке, знаешь ли, живут охотники. Они, представляешь, часто уходят охотиться! — напустилась на нее Николь.

— Я просто, наверное, приключенческих романов начиталась. Там встречается такое: место уединенное, и там… Заходишь в заброшенный домик, а там — мертвецы!

— Читаешь всякую ерунду, — поморщилась Николь.

— А ты что читаешь? — спросил Эрвин. Они стояли в десятке шагов от крыльца, не зная, в какую сторону направиться.

— Я перед отъездом дочитывала сочинение арагойского литератора Арминорета «Изумруды в пыли».

— А что это? О чем?

— Это… Философское рассуждение о взаимоотношениях мужчин и женщин, о природе женской и мужской привлекательности, о чувствах, написанное в форме такой длинной — длинной притчи.

— Ничего себе! — удивился Эрвин. — Расскажешь потом?

— Имеете в виду, мастер, чтобы я дала вам эту книгу прочесть? Потому как не сумею так полно пересказать.

— Я не прошу в деталях. Мысли какие-нибудь интересные…

— Применимые на деле! — уточнила Веда. — Пойдёмте вон туда! Н