Все кому-то нужны. Раньше только Большой Брат смотрел на тебя, теперь к нему прибавились Средний, Младший и даже Такой, О Котором Ты Еще Не Подозреваешь.
Все эти братья дружно смотрят на тебя, записывают на камеру, фиксируют сайты, куда ты заглядываешь, и помечают белым крестом дома, где ты бываешь. Они берут у тебя кровь, слюну, сперму, требуют прижать палец к стеклу, сильнее, еще сильнее…
Ночь тоже была… да, не улыбайтесь. Ночь тоже была катехоном. Так говорил Сожженный, когда они шли по пустым улицам. Ночью время немного остывает, его волокна колеблются медленнее, реже обрываются… Можете, впрочем, улыбаться: они сами ходили улыбаясь.
Ночь тоже была… да, не улыбайтесь. Ночь тоже была катехоном.
– Свеча, – говорил он, зажигая, – тоже катехон. – И дул на спичку или мотал ею в воздухе. – При электрическом свете время течет быстрее.
И наступило счастье.
Короткое и быстрое, как и полагается быть правильному счастью. Всамделишному, как она говорила в детстве (недавно вспомнила это слово и улыбалась).
«Россия не имеет сынов преданнее обрусевших немцев и врагов злее онемеченных русских». Так писал Филипп Вигель, сам на четверть немец и укомплектованный российский патриот. Фон Кауфман был преданнейшим сыном России: той России, которую он и тысячи других обрусевших немцев себе придумали и всем сердцем эту географическую грёзу возлюбили.
– Сон бывает от Бога, – сказал Сожженный. – Бывает от бесов. Бывает просто сон.
Философия – это танец мозга. Так же, как религия – танец сердца
От страха человек глупеет. Но когда ничего не боится, глупеет еще больше
– Кто прильнет к Богу, к тому прильнет Бог. И что ты прежде искал, то ищет ныне тебя, и то, за чем ты раньше охотился, охотится сейчас за тобой.
