– хотеть, желать, сметь – это не постыдно. Постыдно перестать желать, не хотеть, не сметь. В избытке нет ничего ужасного, ужасен недостаток. «Чересчур» – слово куда более пристойное,
Неужели в ней два года дремала голодная, неутоленная самка, ожидавшая объятий более удачливого самца для того, чтобы вернуть ей радость жизни?
На свежевыровненную гравиевую площадку перед своим домом он въехал чересчур лихо, хотя и эффектно, затормозил в последний момент и едва не раздавил задумчивого павлина, поубавив ему таким образом спеси и перьев.
И резко отвернулся. Наподдал ногой проходящего мимо гуся — бац! — тот с воплем отлетел на шесть метров, но зрелище это, которое в любое другое время рассмешило бы Жерома, оставило его равнодушным.
«С ума сводит не сомнение, с ума сводит определенность».
С того дня Париж перестал быть в памяти Шарля столицей наслаждений, сделавшись средоточием счастья. С того дня, вспоминая Париж, Шарль рисовал себе не солнечные дни, открытые кафе, бесчисленных женщин, не каштаны, оркестры, зори, не город, а только полумрак гостиничного номера и один-единственный женский профиль: сердце – плохой турист.
Мы забываем, что в любви – коли уж сравнивать ее с охотой – наступает минута, когда охотник и дичь меняются местами, как правило, к великому удовольствию обеих сторон.
– Ты сейчас говоришь: одинок, а все остальное время думаешь: свободен, – безжалостно возразил Жером. – Ты создан, ты рожден для того, чтобы быть свободным двадцать три часа в сутки и полчасика чувствовать себя одиноким.
тело без сердца – это не рай, то сердце без тела – ад
если для того, чтобы заинтересовать публику, необходимо значительное состояние, то для того, чтобы освободиться от нее, требуется неизмеримо большее.