Оглавление

Вступление

Некоторые говорят, что образ героя — воина и героя — скитальца Одиссея наиболее сложный и противоречивый из всех героев античной мифологии.

Одиссей велик и прекрасен, безупречен, согласно своему создателю Гомеру.

Царь Итаки — заботливый отец для подданных, почитает родителей и богов, самоотверженно любит жену Пенелопу, сына Телемаха и родную землю Итаки. Однако любовь к супруге не мешает Одиссею на протяжении многих лет быть таким страстным любовником Кирки и Калипсо, что они ни за что не хотели его отпускать со своих островов.

Лаэртид, по общему мнению, мудр и осторожен, ловок, изворотлив и хитроумен, но в безвыходном положении может быть отчаянно смелым. Чаще всего его называют хитроумным и многоумным. Однако он бывает так же глупым, дерзким и хвастливым, как мальчишка. Например, он без всякой необходимости провоцирует Полифема на действия, грозящие ему гибелью, а, назвав циклопу свое имя, он дает ему возможность мстить с помощью отца могучего олимпийского бога Посейдона.

Одиссей очень чувствителен, часто искренно плачет, однако, с другой стороны, все считают основной его чертой, наряду с хитроумием — непоколебимую стойкость в любых испытаниях. Он часто до слез жалеет товарищей по оружию, но жестоко избивает посмевшего критиковать царей Терсита, а тяжело заболевшего Филоктета хитростью выманивает из корабля на остров и бросает его там одного.

Одиссей, сотни раз смотревший смерти в глаза, сам не любит без особой необходимости убивать, однако бывает и неоправданно чрезмерно жестоким. Он хладнокровно, притворяясь, тщательно готовит смерть целой сотне юных женихов Пенелопы и умерщвляет их без разбора, добивает спрятавшихся и раненых, хотя вина многих юношей была лишь в том, что они объели его, но готовы были все с лихвой возместить.

Одиссей прост в обращении и честен с товарищами. Однако из мести он коварно подстраивает Паламеду подлую западню, и того, посчитав предателем, ахейцы забивают камнями.

Одиссей сравнивает себя даже с великим воином Ахиллом и говорит, что далеко превосходит его знанием и опытом. В споре с Большим Аяксом за нетленные доспехи Ахилла Одиссей, проявляя всю мощь красноречия, говорит, что он более всего силен «умом человека» и потому намного превышает очень сильного и честного, но недалекого Теламонида.

Мудрая Афина, у которой Одиссей был одним их самых больших любимцев, говорит, что был бы весьма вороват и лукав, кто с ним состязаться мог бы в хитростях всяких; то было бы трудно и богу. Вечно все тот же: хитрец, ненасытный в коварствах! Даже в родной очутившись земле, прекратить он не может лживых речей и обманов, любимых им сызмальства.

Такой сложный образ главного героя оставляет большой простор для авторского вымысла, однако все мифы изложены в рамках традиционной мифологии, но современным понятным читателю литературным языком.

Древний аромат Эллады и дух античности первоисточников сохранен в книге не за счет архаизмов и славянизмов, а всесторонней и глубокой стилизацией, использующей все мифологическое богатство древних авторов и прежде всего Гомера, Вергилия и Овидия.

Введение

1. Генеалогическая схема богов

Божественный Гомер, который своим сладкозвучным искусством заслужил вечную благодарность и не только Эллады, в своих знаменитых поэмах впервые дал имена и прозвища многим богам, разделил между ними почести и сферы деятельности, описав их характеры и внешность.

Гесиод, которому Музы дали посох чудесный, вырезав его из пышнозеленого лавра, и дар божественных песен вдохнули, в «Теогонии» впервые систематизировал разноречивые песни о богах и связал их в единое генеалогическое древо, начиная от Хаоса и кончая олимпийскими богами с их владыкой Зевесом.

Согласно Ксенофану, всё, что есть у людей бесчестного и позорного, в том числе зависть, прелюбодеяние, жестокость и коварный обман, Гомер с Гесиодом приписывали и великим богам.

Чтобы представить генеалогическую взаимосвязь греческих богов и охватить ее единым взглядом, основные боги и родственные связи между ними изображены на одном листе. Такая таблица не может быть однозначной, поскольку сами родословные отдельных богов у разных древних авторов не редко сильно отличаются.

Генеалогическая схема богов не может быть так же полной, поскольку невозможно уместить имена всех известных богов на одном листе. Только общеэллинских богов наберется несколько сотен, даже, если не раскрывать имена больших групп божеств, таких как 9 Муз, 50 Нереид, 150 Гигантов, 3000 Океанид и столько же речных богов (Потамов).

Космических божеств мифологи обычно не выделяют в особую группу, однако, для того чтобы понять откуда взялись боги вообще и в частности боги I поколения, это сделано. Среди них наиболее важная роль в книге отведена дочерям всемогущей богини Необходимости Ананке Мойрам, олицетворяющим непостижимо таинственный Рок и Могучую Судьбу. В орфических гимнах богиню Необходимости считали дочерью Афродиты Урании, что мало обоснованно. При этом философы отводят Ананке и Мойрам чрезвычайно важную роль в мироздании.

Самыми многочисленными и могучими богами были 12 древних Титанов (Младших Уранидов), их дети и внуки, однако в результате грандиозной десятилетней войны — Титаномахии, они были побеждены новыми богами, обосновавшимися на Олимпе. Олимпийские боги по рождению являлись тоже Титанами, но после ужасной для всех Титаномахии они стали противопоставлять себя Древним Титанам, которых они считали дикими. 14 олимпийских богов — это главные боги греческого пантеона. 6 олимпийских богов — Уранидов принадлежат к богам III поколения, 7 олимпийских богов — это дети Зевса, они относятся к богам IV поколения и 14-я олимпийка — Афродита — богиня II поколения. При этом, олимпийские боги — не творцы Вселенной и не создатели мира, они сами некогда появились и, значит они только почти всемогущие и почти бессмертные. Олимпийцы управляют миром, но и сами подчиняются основным законам природы, олицетворением которых является богиня Необходимости Ананке и ее дочери Мойры. Имена Олимпийцев, играющих в античной мифологии центральную, определяющую роль, на схеме выделены крупным жирным курсивом.

В любом генеалогическом древе очень важна его непосредственная компоновка, особенно, если древо большое. Предлагаемое расположение богов является оригинальным. Как видно, каждое из поколений богов расположено вдоль своего горизонтального ряда. Поэтому блок олимпийских богов разделен на 2 части: одна — это боги III поколения (6 Титанов, детей Крона и Реи: Зевс, Аид, Посейдон, Гера, Деметра и Гестия), и другая — боги IV поколения (7 детей Зевса: Аполлон, Артемида, Арес, Афина, Гермес, Гефест и Дионис). Четырнадцатая олимпийская богиня Афродита выделена, как и остальные олимпийцы, шрифтом и находится на своем месте — в блоке Старших Уранидов — богов II поколения.

2. Космические божества

Изначально существовал только Хаос — мрачная неупорядоченная громада, первопотенция — источник всякой жизни в мире и самого мира. После того, как вечный Хаос породил Космос (Миропорядок) появились космические божества: Хронос (время), Ананке (Необходимость) и Тюхе (Случайность). Все необходимые законы возникли вместе со Вселенной, и Ананке, являясь воплощением этих законов, строго начала следить за их соблюдением и за Миропорядком.

Миропорядок зиждется на законах природы, над которыми даже олимпийские боги не властны. Однако не только богам, но и людям была предоставлена свобода воли. Пользуясь не благоразумно свободой выбора, и боги, и люди могли погубить не только себя, но и землю. Например, безрассудный сын Солнца Фаэтон, не сумел справиться с огненными конями отца и чуть не сжег всю землю, приблизившись к ней слишком близко на огненной колеснице. Сам Зевс испугался: как бы пылать от стольких огней не начал бы неба священный Эфир и Длинная Ось Мировая не зажглась бы. Вспомнил Владыка Олимпа, как непреложные Мойры вещали, что некогда время наступит, когда море, земля и небесный дворец загорятся, — гибель будет грозить всей дивнослаженной мира громаде. На коленях Ананке вращается Мировое Веретено, ось которого — Мировая Ось с полюсами на концах, и никогда не дремлющие дщери Ананке Мойры, ее наместницы на земле, днем и ночью следят за соблюдением богами и людьми установленного Необходимостью Миропорядка.

Первоначально Мойра означала «часть», затем — предназначенный человеку срок жизни, который связан со смертью так же естественно, как и рождение, и только потом Мойрой стали называть Участь, Удел, Долю. Поэтому вначале считалось, что Мойра есть у всех людей, и она только одна, впоследствии стали говорить о трех Мойрах, связанных с рождением, жизнью (периодом между рождением и смертью) и смертью человека.

Гомер поет, что Мойра — это Доля, Судьба, это Участь и смерть человека и, что Судьбы не избег ни один земнородный муж, ни отважный, ни робкий, как скоро на свет он родится. Пред Мойрой и сами боги трепещут.

Мойры чужды, как жестокости, так и жалости; они не испытывают никаких чувств и знают лишь необходимость и неизбежность. Мойры — это, прежде всего, богини закономерности и их главная обязанность — поддержание незыблемого Миропорядка как на земле среди людей, так и среди богов на небесах.

Старшей дочери богини необходимости Ананке Мойре Лахесис (Ткачихе) часто необходимо встречаться с богами, владевшими небом высоким и с людьми, для смерти рожденными и потому по совету своей великой матери она приняла облик моложавой старухи, чтобы в нее никто никогда не влюблялся. Младшие сестры Лахесис очень редко бывали на земле и на блистательных высях Олимпа, тем не менее, чтобы их различали, Клото (Пряха) выбрала облик зрелой красавицы, а Атропа (Неизбежная) — юной девы.

Клото вытягивает нити жизни из Веретена, лежащего на коленях Ананке в момент появления ребенка на свет. У одетой в белоснежные одежды красавицы Пряхи на голове, как и у ее сестер, водружена ромбическая серебряная корона, в левой руке у нее находится алмазный жезл вечности, а в правой — веретено Ананке, с которым она никогда не расстается.

У Лахесис (дающая жребий), высокой статной старухи с молодыми глазами, есть постоянно меняющийся шар, на котором она намечает Участь каждого человека и бога. Кроме того, у нее есть сверток с наиболее важными предопределениями Судьбы — особенными колечками, которые она нанизывает на нити Судеб богов и людей.

Говорят, по указанью богини Ананке боги всесильные судили человекам несчастным, жить на земле в основном в огорчениях: бессмертные небожители одни беспечальны. Людям же Лахесис вешает такие колечки на нити жизни, что на каждое счастье им обязательно два или три беды иль несчастья приходят.

У Мойры Атропос, имеющей облик юной девушки в первом цвету, есть золотые весы для взвешивания жребиев, солнечные часы для точного определения момента смерти и адамантовы ножницы, с помощью которых она перерезает нити жизни, если они не обрываются сами в конце установленного для каждого смертного срока. Как только наступает смерть, нить жизни в непрерывно ткущемся полотне Судеб исчезает. Атропос, несмотря на облик юной девушки, очень ответственно относятся к своему делу. Среди своих непреложных сестер эта юная дева самая непререкаемая и потому ее имя Неизбежная.

Гесиод поет, что тяжко карают Мойры и мужей, и богов за проступки, и никогда не бывает, чтоб тяжкий их гнев прекратился раньше, чем полностью всякий виновный отплату получит.

Плиний Старший говорит, что во всем мире люди призывают единую Судьбу. Ее одну обвиняют, ей одной вменяют все что происходит, о ней одной только и думают, ее же одну восхваляют и осыпают упреками. Она одна заполняет оба столбца — расходов и доходов — во всей ведомости человеческой жизни. До такой степени мы подчиняемся всемогущему Року, что и боги по сравнению с ним не столь уж важны.

Зевс в «Зевсе уличаемом» Лукиана говорит: Ничто не случается без воли Мойр, но все возникшие имеет такую Судьбу, какая предназначена их пряжею. На вопрос: равны ли могущественные и таинственные Рок, Промысел и Судьба трем непреложным Мойрам, Зевс уклоняется от ответа, объявляя этот вопрос хитрым, взятым у проклятых софистов. Софисты же говорят, что боги находятся в таком же рабстве, как и люди, и служат тем же властительницам Мойрам. При этом, он добавляет, что положение бессмертных богов гораздо хуже человеческого: людям хоть смерть дарует свободу, а несчастье богов беспредельно, и их рабство, навитое на большое веретено Ананке, будет длиться вечно.

Младшая сестра Ананке Тюхе, (случайность) — космическое божество, олицетворяющее неустойчивость и случайность мира, делающие его принципиально непредсказуемым.

Цицерон в трактате «О природе богов» говорит, что образование неба и земли произошло по природе без всякого воздействия извне, но вследствие некоторого случайного стечения.

Над Случаем не властен даже Рок, т.е. и Мойры.

Некоторые подобно Еврипиду, говорят, что Случай, как глубоко ни спускайся, силясь постичь смертных природу, ты — видишь только, что он туда и сюда нами играет. Тут утонул ты, а вынырнул там, и Судьба над любым расчетом глумится.

Так же и Аполлодор Каристийский в «Писаре» восклицает:

— О род людской! Оставив жизнь приятную, почто лишь об одном вы все заботитесь — воюя меж собой, всегда вредить себе? Иль, может быть, богами нашей нынешней поставлен править жизнью некий Случай-бог, невежда дикий, ни добра не знающий, ни зла, и слепо наугад катящий нас куда придется?

Говорят, что у богини случая Тюхе есть незаконнорожденный (потому, что она никогда не была замужем) сын Кайрос (Счастливый случай или Благоприятный момент). Кайрос, похож на неуловимый миг удачи, который всегда возникает неожиданно и мгновенно проносится мимо, и поэтому им очень трудно воспользоваться.

Квинт Гораций Флакк советовал друзьям, урвать, хотя бы часок, пока благосклонен к ним Счастливый случай. Упущенный же Благоприятный момент почти никогда не повторяется.

3. Боги I поколения

Через установленное жутколикой Ананкой время родилось первое поколение богов: Всепобеждающий Эрос (Притяжение), Гея (Земля), таинственная черная Нюкта (Ночь), мрачный Эреб (Мрак) и бездонный Тартар (Бездна).

Эрос был всеобъемлющей силой притяжения между всеми первоначалами, своего рода Творец. Эрос, возникший на заре мироздания, исключал то, что впоследствии стали понимать под словом «любовь». Эрос стал одним из родителей крылатого крошки-бога Эрота (Любовь). Матерью Эрота стала богиня любви и красоты Афродита, а отцом бог кровавой войны Арес. Эрос же, занявший место Демиурга (творца), соединял и разъединял, но сам не ощущал ни красоты, ни безобразия, он был безличным божеством, одним из законов Фюсис (природы), которая всем управляет.

Богиня Гея стала прародительницей земной поверхности, гор, лесов, морей и рек, а также богов, людей и зверей. Широкогрудая Гея, по замыслу богини Необходимости Ананке должна была дать всеобщий безопасный приют всем своим многообразным чадам и сыграть важнейшую роль в процессе создания живой природы.

После Геи — земли родились ее младшие братья ужасный Тартар бездонный и всегда угрюмый Эреб. Тартар — это глубочайшая бездна, находящаяся под царством мертвых, глубоко в недрах Земли. По Гесиоду, именно в Тартаре залегают все начала и все концы всего сущего: там, вдали от бесплодной пучины морской, и от звездного неба все залегают один за другим и концы, и начала, страшные, мрачные. Даже и боги пред ними трепещут. В Тартаре, говорят, залегают Пуп земли, через который проходит Мировая ось и корни земли и горько-соленого моря, здесь сосредоточены все концы и начала.

Эреб по понятиям многих древних греков занимал промежуточное место между ужасным Тартаром, находящимся глубоко под землей и Аидом, безмолвным царством бесплотных теней. Аид был мрачным по сравнению с солнечным миром, но мрак Эреба был более густой и тягучий.

Вместе с Эребом из Хаоса родилась чернокрылая беззвездная и безлунная Ночь — Нюкта. Иногда таинственную богиню Ночи называют Ахлидой (тьма). Нюкта всегда таинственна, она источник высших, вечных тайн, но эти тайны постепенно раскрываются так же, как на смену ночи приходит сияющий день. Гомер признает Ночь настолько великой богиней, что даже Зевс перед ней благоговеет: Он благоговейно боялся, как бы ни вызвать неудовольствие быстрой Ночи. Смертные боятся черной таинственной Ночи, в темноте может скрываться неведомая опасность, и потому полная чернота может вызывать ужаснейший страх.

Согласно «Теогонии» поэта и рапсода Гесиода, Гея, прежде всего, родила широкое Звездное Небо — Урана, чтоб он покрыл ее всюду, и чтобы прочным жилищем служил для вновь рожденных богов. Также еще без влеченья любовного родила она Понт — шумное море бесплодное. Уран и Понт, рожденные Геей из себя — без участия отцов, стали ее первыми мужьями.

Небо объемлет землю и море, окружает все, что в водах морей и на суше. Потому и название ему — небосвод (затвердевший воздух), граница природы, простирающаяся над миром. Орфики в гимне называют Всеродителя Урана, не крушимой частью мирозданья, старшим в роду, и началом всего и всему завершеньем. Куполом он над землею простерся, дом всеблаженных богов. Главной чертой первого сына, рожденного без отца и первого супруга Геи, была его огромная плодовитость — более полусотни могучих детей. С нежностью глядя с небесной высоты на спящую мать, Уран пролил на ее промежности оплодотворяющий дождь, и она породила травы и деревья, а также зверей, рыб и птиц.

Понт не был так плодовит, как Уран, и бесплодным Гесиод, который почитается бессмертными Музами, называет Море, по сравнению с Небом.

4. Боги II поколения

Могучий Эрос сладкоистомный зажег в угрюмом Эребе тусклый огонь желания, и он взошел на обширное черное ложе Нюкты, родившей ему множество прекрасных, хоть в большинстве и мрачных, как их отец, детей. Первыми же были совсем не мрачные дети: Геме́ра (Светлый день) — богиня дневного света и Эфир (Горный чистейший воздух). Дочь Нюкты Ахлида (Тьма) породила также двух близнецов — бога сна Гипноса и бога смерти Танатоса. Гипнос был спокоен, тих и благосклонен не только к могучим богам, но и к бессильному, жалкому роду людей, он им страх перед неминуемой смертью спасительно из спящей души удалял и всякому горю по ночам приносил свое утешение. У Таната из железа душа и в груди беспощадной — истинно медное сердце. Кого из людей Смерть схватит, тех уж никогда не отпустит назад, и богам она всем ненавистна, и сон, который приносил Танатос, вечным был, беспробудным.

Ночь родила так же бога Гераса — горькую, дряхлую Старость, несущую смертным одни беды. Нюкта, тайн вечных источник, породила суровую Немесиду — крылатую богиню справедливого возмездия за злобу, греховность и спесь, и Гибрис — могущественную богиню высокомерия, воплощение непомерной гордыни и чрезмерного самолюбия. Грозную Эриду (Ссора, Раздор, Состязание) породила так же Ночь. С богиней Вражды дружат бог зависти Зелос, богиня рвения Горма, богини тихого помрачения ума Ата и бешеного безумия Лисса, и богиня обмана Апата.

Гея и Понт породили Старца морского Нерея, ненавистника всякой лжи, правдолюбца, Тавманта (Морские чудеса), Форкиса (Бурное море), Кето (Пучина) и Эврибию.

Гея, отдавшись объятиям страстным, сопряглась с ужасным бездонным Тартаром, который ее давно домогался, и родила в Киликии от него еще более ужасного, чем отец, беззаконного великана Тифона и прекрасноланитную змеедеву Ехидну. Они стали родителями целого сонма богов — чудовищ: двуглавого пса Орфа (рассвет) и трехглавого адского пса Кербера, Лернейской Гидры, Немейского льва, Колхидского дракона, певицы ужасов Сфинкс и трехтелой огнедышащей Химеры.

От плодовитого Неба — Урана Гея родила сначала трех одноглазых великанов Киклопов (круглоглазые) — Арга (Сияющий перун), Бронта (Гром) и Стеропа (Сверкающая молния). Такие имена им были даны вещими Мойрами потому, что в далеком будущем им предстояло стать ковачами перунов, громов и жгучих молний для великого Зевса.

Также еще родила широкогрудая Гея Урану трех огромных и мощных сынов, несказанно ужасных, — Котт (гневный), Бриарей (могучий) крепкодушный и Гиес (землеродный) были надменные чада. Целою сотней чудовищных рук размахивал каждый около плеч многомощных, меж плеч же у тех великанов по пятьдесят поднималось голов из туловищ крепких и звали их Гекатонхейрами (Сторукими).

Гесиод поет, что к Бриарею, Котту, и Гиесу с первого взгляда в сердце родитель Уран почуял вражду и в оковы их ввергнул, мужеству гордому, виду и росту сынов удивляясь. В недрах полногрудой земли поселил их в оковах насильно жестокосердный родитель. Горестно жизнь проводили они глубоко под землею, возле границы пространной земли, у предельного края, с долгой и тяжкою скорбью в душе, мучаясь в жесточайших страданьях.

5. Титаны и Титаниды

Наконец Гея рождает тайком от Урана 6 миловидных девочек, светлооких, святых: Тефию, Тейю, Фебу, Мнемосину, Фемиду и Рею и 6 мальчиков-владык густоволосых по имени Океан, Гиперион, Кей, Крий, Иапет и Крон.

Это были младшие Ураниды, которых прозвали так же Древними Титанами или Титанами первого поколения.

Седой Океан, самый миролюбивый и древний из Титанов, олицетворял великую мировую реку, омывающую всю обитаемую землю — Ойкумену. Божественный Орфей (исцеляющий светом) пел, что первым положил начало браку прекраснотекущий Океан, который взял в жены единоутробную сестру Тефию. Они стали самыми плодовитыми богами, породив 3000 дочерей — Океанид среброногих и столько же Потамов — речных богов.

Солнечный Титан Гиперион (Идущий по верху) со своей сестрой Тейей породил всевидящего бога солнца Гелиоса, сверкающий серебром глаз ночи — богиню Луны Селену и розоперстую богиню утренней зари Эос.

Горный Титан Кей был воплощением небесной оси, вокруг которой вращаются облака и ходит по небосводу Гелиос. Кей с сестрой Фебой стали родителями матери Аполлона и Артемиды величайшей скромницы Лето и Астерии, матери могучей подземной богини и волшебницы Гекаты, трехликой девы перекрестков.

Другой горный Титан Крий стал отцом звездного Астрея, породившего ветры, и Перса, приемного отца Гекаты и Палланта, которому ужасная Океанида Стикс родила богиню победы Нику, а также Кратоса (Сила), Бию (Мощь) и Зелоса (Зависть).

Древний Титан Иапет знаменит своим свободолюбием и сыновьями Атлантом, Менетием, Прометеем и Эпиметием, которых ему родила либо одна из Океанид стройноногих Климена или Асия, либо, согласно отцу трагедии Эсхилу — Титанида Фемида еще до того, как вышла замуж за Зевса.

Жестокосердный, хитроумный Крон вместе со своей сестрой и супругой Реей по непререкаемой воле Мойры Лахесис стали родителями шести прекрасных богов третьего поколения Посейдона, Аида, Геры, Деметры, Гестии и Зевса. Этим богам вместе с детьми Зевса: Аполлоном, Аресом, Артемидой, Афиной, Гермесом, Гефестом и Дионисом и теткой царя богов Афродитой, было предназначено непреложными Мойрами стать могучими олимпийскими богами и повсюду утверждать мировой порядок и вселенскую гармонию.

6. Олимпийские боги III поколения (дети Крона)

Первый коронованный правитель богов Крон, опасаясь, что собственный ребенок лишит его царской власти, как он отнял верховное владычество у своего отца Урана, стал проглатывать всех своих детей сразу после рождения. Поскольку убить собственных бессмертных детей Крон не мог, то он хитроумно решил, что его утроба будет для них самой надежной темницей и стал их глотать бессердечно. Однако последнего новорожденного ребенка Рея по совету матери Геи сумела спасти, положив на колени мужу подходящий по размеру и форме камень, завернутый в пеленку, который тот и проглотил. Крон не мог даже подумать, что остался сын его, названный Зевсом, невредимым и, что скоро верх над отцом ему взять предстояло по непреложному предначертанию Мойры, с трона низвергнуть и стать самому над всеми богами безраздельным владыкой.

Рея же обмыла новорожденного Зевса в реке Неда и передала Гее, и его восприняла Земля-великанша, чтобы на Крите широком владыку вскормить и взлелеять. С помощью матери возмужавший Зевс под видом виночерпия проник в царский дворец отца и подмешал в медосладкий напиток Крона зелье, приготовленное Метидой из травы, напоминавшей горчицу, и ничего не подозревавший Крон тот напиток испил. Съев коварную пищу и выпив напиток, он крепко заснул, громко храпя так, что небо, лежащее на земле, дрожало.

Говорят, советуя уловку лукавую с медом, говорит Гея Зевсу, бывшему в то время ее любимцем:

— Внук мой любимый! Не страшись то содеять, что самой Судьбою давно решено, ибо необходимо оно и справедливо! Лишь заприметишь, как нечестивый родитель под дубами с высокою кроной от творения громко жужжащих пчел захмелеет, тотчас свяжи ему руки и затем оскопи, чтоб был он оскопленным, подобно Урану — так быстрее он всю власть растеряет…

Некоторые говорят, что вскоре, прямо во сне Крона стало рвать. Сила колдовского настоя была столь велика, что он тотчас изрыгнул огромный камень, заменивший Зевса, а потом и всех пятерых проглоченных детей.

Братьев своих и сестер младших пятерых Уранидов, которых безумно вверг в особое заключенье отец, на желанную свободу Зевс вывел обратно, и они, будучи бессмертными богами, оказались целыми и невредимыми. Появление из отцовской утробы на свет молодых богов стало началом конца царствования Крона.

Благодарные Гестия, Гера, Деметра, Аид и Посейдон, отрыгнутые Кроном, единогласно признали главенство Зевса, благодеянье его не забыв, благодарными своими сердцами. Эти боги во главе с Зевсом начали борьбу за верховную власть с Кроном и, благодаря поддержке никогда не дремлющей всемогущей Ткачихи Лахесис быстро достигли грандиозной победы.

После того, как Зевс лишил Крона, родителя с сердцем жестоким и хитрым, царской власти, он поделил с двумя братьями весь обитаемый мир. Зевсу досталось широкое Небо с многохолмным Олимпом, Посейдону — влажное море и весь подводный мир, Гадесу (Аиду) — мрачное подземное царство, лишенное яркого солнца; земля же осталась в общем пользовании.

Многие называют Посейдона Земледержцем, земных Колебателем и Сотрясателем недр и Вздымателем суши. Говорят, что по словам склонных к обману критян, именно Пеласгий занялся впервые морскими трудами и создал большие многоскамейные корабли с парусами, получив такую власть от родителя Крона. Поэтому позднейшие поколения считают его владыкой всего, что связано с морем, а купцы- корабельщики приносят ему обильные жертвы. Вергилий поет, что Посейдон ударом трезубца из первозданной земли коня, трепетавшего вывел. Однако это был дикий, необъезженный конь, и Посейдон впервые укротил коня. Посейдон навсегда сохранил эпитет Гиппий (Конный) и особое пристрастие к лошадям.

Гадесу — древнему богу посевов досталось мрачное подземное царство, лишенное яркого солнца, в котором он и живет, никакой жалости в суровом сердце не зная. Некоторые говорят, что еще ребенком будущий царь Преисподней производил очень угрюмое, гнетущее впечатление даже на бессмертных сородичей, на Олимпе владевших домами. Аид не выносил шум, яркий свет и всякую суету, и потому ему были по сердцу подземелья глубины, где царили гробовая тишина и порядок, и свои мягкие светила имелись. Аид, называемый часто Ужасным, почти всегда угрюм, холоден и беспощаден, но он не злой, и в нем нет ничего ужасного; он всегда справедлив. Бог этот, как никто другой из бессмертных, не знает ни снисхождения, ни милосердия, и ему более других понятна и мила лишь справедливость. Он, как и его жилище, равнодоступен всем и ни для кого не делает исключений и в этом видит настоящую справедливость.

Благая Деметра стала одной из самых почитаемых богинь олимпийского пантеона. Она — «Великая мать», порождающая все живое и принимающая в себя умерших. Део — покровительница всего зеленого царства, богиня плодородия. Некоторые говорят, что Деметра, научив людей земледелию, приучила их к оседлости и после этого учредила законы, в соответствии с которыми люди привыкли поступать друг с другом, по справедливости. А справедливость, как известно, необходима и бессмертным, и людям, смерти подвластным, так же, как и пища, и влага. Основанная Деметрой оседлость людей и внушенное ею им стремление к справедливости привело к появлению брака, государства и образования. Она так же изобрела слуг, и прислужников, и провожатых.

Гестия (очаг) стала богиней домашнего очага и жертвенного огня. Доля у самой скромной олимпийской богини оказалась счастливой. Как поется в гомеровском гимне, почесть ей досталась большая. Вечно иметь пребыванье внутри обиталищ высоких всех олимпийцев и всех на земле обитающих смертных. Дар превосходный и ценный у Гестии: у людей не бывает пира, в котором бы кто при начале его возлиянья первой ей и последней не сделал вином медосладким. Поскольку очаг считался средоточием дома и местом соединения семьи, то эта богиня была покровительницей семейного единодушия, мира и благодати. Она была самой доброй, самой справедливой и самой сердобольной из всех олимпийских богинь.

Гера стала сначала богиней воздуха, а потом покровительницей браков, охраняющей мать во время родов. В юности она была живым воплощением девичьего очарования и прелести. Пушистые волосы у нее были очень светлого, почти белого цвета, чуть-чуть рыжеватые и завивались в крупные локоны на плечах. Глаза у Геры были очень выразительными и огромными, как у годовалой телки, за что ее прозвали «волоокой». Как и все богини, она была высокая, стройная, с упругими полушариями грудей, напоминавшими две половинки крупного яблока. Со временем Гера, как богиня бессмертная, почти не изменилась, и ее древний возраст выдавали только умные, все понимающие глаза. Впоследствии она стала третьей (после премудрой Океаниды Метиды и богини правосудия Титаниды Фемиды) и последней супругой владыки Олимпа.

Кронид стал изменять Гере чуть ли не с первых дней долгожданного (почти 300лет!) для нее брака, и она стала воплощением злокозненной ревности. Благодаря постоянным изменам, предначертанным самими Мойрами, сонм олимпийцев пополнился детьми Зевса богами четвертого поколения — Гефестом, Афиной и Аресом — от Геры, Артемидой и Аполлоном- от Титаниды Лето, Гермесом — от Плеяды Майи и Дионисом — от смертной фиванской царевны Семелы.

7. Олимпийские боги IV поколения (дети Зевса) и Афродита

Гефест сначала стал богом огня и кузнечного дела. Сразу после рождения он был скинут матерью незамужней с мощных высот Олимпийских, чтобы скрыть от всех новорожденного сына хилого и больного. Чтобы искупить родительскую вину, в результате которой Гефест провел детство и отрочество в гроте на океанском дне и остался навсегда хромоногим, Зевс и Гера его женили на самой прекрасной богине Афродите. Однако их брак был не долгим. Вскоре Киприда поняла, что можно на время даже сильно влюбиться, но невозможно долго любить за одни душевные качества, и она стала изменять пропахнувшему дымом мужу с неистовым богом кровавой войны Аресом, умеющим очень красиво ухаживать. Когда они развелись, Гефест Амфигей (обоюдно-хромой) весь отдался работе и стал настоящим олимпийским Художником.

Афина была зачата Метидой, которую Зевс проглотил и потому она родилась из отчего темени. Когда Гефест расколол родителю череп, оттуда с воинственным кличем выскочила дева-воительница Афина неодолимая, страшная, в доспехах, золотом ярким сверкавших: в коринфском шлеме с высоким раздвоенным гребнем, с эгидой (особый щит из козьей шкуры) и остроконечным копьем, а также с атрибутами мудрости и знаний — совой и двумя змеями. Афина стала мудрой богиней справедливой организованной войны, впоследствии дева-воительница стала еще и богиней знаний, изобретений, искусств и ремесел, покровительницей городов и государств. Мудрая богиня изобрела государство и войны, флейту и трубу, керамический горшок, плуг и грабли, ярмо для волов и уздечки для лошадей, боевую колесницу и совместно с Посейдоном — корабль с палубой крепкой, с изогнутым верхом и с высокой кормою. Палладе приписывают одомашнивание маслины и передачу людям умения выращивать ее и пользоваться ее плодами.

Говорят, златотронная Гера, недовольная тем, что Зевс родил Афину из темени без ее участия, родила Ареса тоже без участия Зевса. Она родила от прикосновения к цветку, полученному богиней цветов бледной Хлоридой с Оленских полей, которым коль тронешь даже бесплодную телку, то и та обязательно понесет. Арес стал богом неистовой и вероломной кровавой войны. Теряя разум при виде крови, Эниалий (вызывающий свалку в битве) обычно убивал всех без разбора, правых и виноватых, ему было не до справедливости. Поэтому вечно запятнанного кровью Ареса ненавидели не только люди, но и боги, включая даже его родителей Зевса и Геру, хотя некоторые называли его не только Щитодробителем и Градоразрушителем, но и нерушимым Оплотом и надежной защитой Олимпа.

Когда скромная Титанида Лето Зевсу уступила и в ласках любовных с ним сочеталась, то лучезарного Феба она родила с Артемидою стрелолюбивой. Артемида изначально была богиней плодородия и Луны; впоследствии она стала стрелолюбивой богиней охоты и дикой природы, богиней женского целомудрия и детопитательницей. Дикую природу и зверей богиня-девственница больше любила, чем людей и их не родившихся или маленьких детей. Несчастье и горе всем, к кому воспылает вспыльчивая богиня яростным гневом! Сгинет их скот и посевы, старцы власы остригут, детей хороня; роженицы будут умирать, сраженные нежными стрелами, а ежели смерти избегнут, так родят поколенье, недостойное жизни.

Аполлон златовласый первоначально олицетворял Солнце, и его золотые стрелы символизировали солнечные лучи. Впоследствии он стал покровителем изящных искусств, вождем Муз прекрасного хора и сам превосходно пел и аккомпанировал на кифаре или лире. Мировая известность принадлежит Летоиду, как богу музыки, танца и вообще искусства. Аполлон — стихотворец и помощник в любви, вместе с подопечными Музами, учит поэта полезным вещам, он вождь поэтов и изобретатель музыки и стихов. Аполлон — это вселенская красота и гармония мира, а также музыка, танцы и пение, красивые речи и вообще волшебная сила искусства такая, что здесь отпадают все тяжелые и неразрешимые проблемы жизни, остается только сама красота в чистом виде. Однако Летоид еще и карающий бог, и губитель. И тем не мнее, ни одного из богов не чтили усердней, и не любили больше, чем Феба.

Гермес в древние времена был богом ветров, о чем говорят крылатый жезл вестника — кадуцей, способный мирить врагов, петас (широкополая шляпа с крылышками) и таларии (крылатые сандалии). Затем он стал богом прибыльной торговли, разумности, ловкости, воровства. Увлекшись состязаниями, Гермес изобрел искусство кулачного боя и гимнастики и стал общепризнанным покровителем атлетов и богом гимнастики. Конечно же, Гермес был крылатым вестником и красноречивым глашатаем Зевса благодаря своему умению ясно истолковывать все. В качестве посланника Зевса Гермес также вождь сновидений и податель сна, закрывающий посредством своего жезла глаза людей и возбуждающий их снова к жизни. Как изобретатель Гермес впервые смастерил из панциря черепахи семи- или трехструнную лиру. Он же изобрел и свирель. Сначала богов, а потом и смертных Гермес научил искусству получения огня с помощью быстрого вращения специальной палочки, вставленной в отверстие, просверленное в другой палочке. Некоторые говорят, что Гермес придумал некоторые меры и числа, азбуку и множество других полезных изобретений, и всему обучил людей.

Дионис сначала, согласно своему происхождению, был героем, потом стал второстепенным богом производительных сил природы и всякой растительности. Из винных ягод Вакх и царь сатиров Силен изобрели вино, дарующее забвенье всех тягот земных человеку и веселье, и радость праздноживущим богам, владеющих небом широким. Дионис изобрел напиток, изготовляемый из ячменя и называемый «пиво», ненамного уступающий благоуханием вину. Дионис Лиэй — (освобождающий, утешитель) освобождает людей от повседневных забот и печалей, а также и от общепринятых норм поведения. Диониса называют Мельпоменом (Ведущим хороводы). Именно Дионис изобрел священные лицедейские состязания и учредил театры. Когда были созданы мусические сообщества умельцев, причастных к искусствам, связанных с Дионисом, Вакх освободил их от налогов.

Четырнадцатой олимпийской богиней стала единственная богиня второго поколения Афродита, которая после долгих блужданий по земле в качестве богини плодородия и по морю — в качестве морской богини, вознеслась на Олимп и стала богиней красоты и любви. Милоулыбчивая Киприда олицетворяла всю гармонию мира и творила неиссякаемую любовь, чтоб удивительная жизнь никогда не кончалась, простираясь в вечную бесконечность. Хор Сенеки поет, что всю природу покоряет Любовь. По приказу ее утихает вражда, пред ее пламенной страстью даже необузданный гнев отступает. Если род людской расстанется с Афродитой, от угасанья его сберегающей, то весь окружающий мир быстро выродится в необитаемую пустыню. Некоторые говорят, что Афродита стала богиней не только любви, но и красоты потому, что, когда люди вожделеют любви, они страстно хотят красоты, которая побеждает даже время и наоборот, вечно неутолимое желание прекрасного порождает всегда жажду любви.

После появления могучих Древних Титанов, обживших землю, Гея стала рождать и производить на свет самые разные живые создания: сначала различные деревья и растения, множество видов насекомых, птиц, животных и рыб и, наконец, людей, разумом и видом, подобных богам.

8. Люди

Первые люди были детьми всеобщей праматери Геи — земли. Они жили, как боги, со спокойной и ясной душою, ни трудов, ни горя не зная ни в чем, и Герас печальный и дряхлый к ним приближаться даже не смел. Всегда одинаково сильными были тела их и разум. Этот век, соблюдавший всегда и правду, и верность назван был золотым. Во время Титаномахии, когда Олимпийцы сражались за власть и господство в мире с Титанами, большинство людей золотого века сгорело в страшных пожарищах, вызванных грозными перунами и жгучими молниями Зевса.

Следующее поколение людей, названное серебряным, не схожее с золотым ни обличьем, ни делом было немного похуже, его сотворили великие боги Олимпа. Титан Прометей по велению Зевса смешал особую землю с водой и вылепил новых людей, а премудрая Афина наконечником своего копья в них душу вдохнула. Дети близ матери забавами разными тешились, а возмужав, жили недолго, на беды себя обрекая безмерной гордыней — бессмертных почитать они не желали, не приносили и жертв на святых алтарях олимпийцам. Поэтому и это поколенье людей царь богов Зевс решил заменить.

Третье поколенье людей говорящих создал Кронид, ни в чем с поколеньем несхожее прежним, у них появились мечи и медные наконечники копий. Поэтому это поколение людей и его век было названо медным. Люди полюбили ужасное дело кровавого бога Арея и все вопросы силой решали. Крепче меди был дух их могучий, а сила ужасная рук потом принесла им самим же погибель.

После того как земля медное поколенье покрыла, поколенье четвертое, создал Кронид справедливее прежних и немного получше. Это поколение и его век были названы бронзовыми, поскольку бронза на смену меди пришла, но и бронзовый век не стал долговечным.

Многие честные люди говорят, что ни за что не желали бы жить с поколением людей пятого железного века, предпочитая лучше молодыми умереть лишь бы до его наступленья. Последний век пятый стал худшим из всех предыдущих, в него ворвалось все самое мерзкое, нечестивое, что бывает на свете.

Как поет Овидий, сначала Правда и Верность исчезли, потом за ними Стыд неизвестно куда с земли убежал, их место не пустовало, и появились Обман, Коварство, Козни, Насилье и Войны. Пало, повержено в прах, благочестье, — и дева Астрея с влажной от крови земли взлетела на небо, и вместо нее в сердцах людей железного поколенья поселилась проклятая жажда наживы. Принадлежавшие всем до сих пор, как солнце и воздух поля, четкой межою землемер разметил усердно, и все стали в земле богатства искать, — ко всякому злу побужденье! С вредным железом тогда железа вреднейшее злато стали люди копить, и всем стал править Полемос — Война, что и златом крушит, и железом, не ведая справедливости, в окровавленной руке сотрясая со звоном оружие из железа крепчайшего. И не было людям века железного передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя, от войн и несчастий. Чуждыми стали дети отцу, товарищ товарищу, гостю — хозяин, больше не стало меж братьев любви и уважения между друзьями. Муж жену был всегда рад погубить, она же — супруга.

Люди, как разбойники стали жить насилием и грабежом, иногда целые города захватывая и разграбляя, тысячи граждан в рабов обращая. Добрый и справедливый не пользовался больше уважением, над ним смеялись и издевались, как над слабаком, неудачником и глупцом, наглецу же и злодею стал повсеместно воздаваться почет. Святая Дике (Справедливость и Правда) с изменившегося лика земли бесследно исчезла, ее железный кулак заменил, где сила, там стал закон и право. Последней из бессмертных с лика всеобщей праматери Геи исчезла Элпида — Надежда на лучшее.

Бессмертным же больше всего не нравилось в поколенье железном то, что люди совсем перестали чтить богов. И Зевс решает людей железного века погубить. Трижды, четырежды потряс Зевс всех приводящими в невыразимый ужас власами, сотрясая и землю, и море, и небо со звездами своею грозной эгидой. Следом за тем Олимпиец разрешил и нетленные уста, возмущенные праведным гневом:

— Внемлите боги мне! Ныне всюду мир подлунный до самых последних пределов мерзостью нечестивой наполнен, и потому после долгих раздумий я единственно правильное решение принял: должен смертный я род человеков погубить справедливости ради. Язва эта оказалась неизлечимой, и потому ее следует сейчас срезать беспощадным мечом, чтобы хоть малую здравую часть она не задела. Я истреблю род человеков так, что не только ваша безопасность не пострадает, но и почести прервутся совсем ненадолго. После недолгих раздумий кару такую избрал я — человеческий род под водою вздумал я погубить, оставив несколько пар жен и мужей для разведения их жалкого вида.

Речь Громовержца шумно одобрили все небожители. Начался всемирный потоп, и вскоре вся суша и широкодорожное море слились, и различья меж ними не стало, все было — море сплошное, и не было у него берегов. Бушевавшие непрерывно в течение 10 дней воды почти всех людей погубили. Выжили после Всемирного Потопа одни из немногих: сын Титана — бунтаря Прометея Девкалион и дочь недалекого Эпиметия и первой на земле женщины Пандоры Пирра, которые стали основателями последнего рода людей.

9. Полубоги

Когда Зевс узнал, что для окончательной победы над чудовищными Гигантами необходимы новые существа — наполовину боги, наполовину — смертные, т.е. полубоги — дети бессмертных и смертных, он долго от бессильного гнева скрипел зубами и тряс сросшимися бровями и косматой головой. Успокоившись, царь богов смирился с необходимостью, хотя и проворчал себе в косматую бороду:

— Не могу даже представить, как мне и моим милым братьям и сыновьям придется сочетаться сладостной любовью не с богинями, прекрасными ликом и телом, а с хилыми и грязными девами, озабоченными только тем, как наполнить желудок.

Когда же Олимпийский Блистатель сам спустился на землю, чтобы посмотреть на дев, для смерти рожденных, то был приятно изумлен, о чем потом так сказал черновласому брату своему Посейдону:

— Радуйся брат милый! Я увидел там на земле множество чисто умытых плавноступающих дев в первом цвету и немало стройных низкоподпоясанных жен, лица которых фиалковенчанная подательница любви Афродита овеяла прелестью дивной, чудно так возбуждающей бурную мужскую страсть. Этой же ночью я посещу Аргос, славную конями вотчину ревнивицы Геры, уж там, наверное, она не догадается искать мужа, который по воле обликом старой Ткачихи озаботился рожденьем так необходимых ей полубогов.

Первая смертная женщина с ликом прекрасным и кожею нежной, с которой познакомился Зевс, была Ниоба, дочь аргосского царя Форонея и нимфы Лаодики. Великий бог впервые пылкой любовью смешался с Ниобой и, восстав с брачного ложа, он возвестил изумленно:

— Не напрасно мне показалось, будто Ниоба красою всех нежноласковых жен превзошла полногрудых. Безмерно я удивлен, но это было прекрасно! Смертная дева на моем брачном ложе оказалась ничуть не хуже наших блаженных богинь…

Ниоба родила от Зевса Аргоса и Пеласга, которые были по отцу богами, а по матери — смертными, и их назвали полубогами. Аргос основал город и дал ему свое имя. Пеласг стал родоначальником пеласгов — древнейших обитателей Греции, сделавшиеся впоследствии эллинами, разделившимися на аркадцев, данайцев, ионийцев, дорийцев, ахейцев и других менее известных племен и народов.

С тех пор не только детей, но и потомков богов и смертных женщин или богинь и смертных мужчин стали называть полубогами. От богов полубоги наследовали огромную силу тела и крепость духа, а от людей — неотвратимую причастность смерти.

Полубоги занимали промежуточное положение между бессмертными и смертными, и поэтому они были своеобразными посредниками между богами и человеками. Обычно знаменитые полубоги имели двойное отцовство, т.е. имели одновременно смертного (приемного) и божественного (родного) отца; ясно, что приемный отец принимал участие в вскармливании и воспитании, а божественный — лишь в зачатии.

10. Герои

Некоторые отождествляют полубогов и героев, считая, что герои — это дети и потомки богов и женщин, смерти причастных. Другие же, возводят происхождение слова «герой» к ревнивой супруге Зевса Гере. Они утверждают, что герой — это тот, кто, как Геракл, доставил славу Гере или прославившийся сам, благодаря Гере. «Гера» и «герой» имеют общее происхождение и по звучанию, и по смыслу: Гера (1. госпожа и 2. охранительница) и герой (1. доблестный муж, предводитель и 2. спаситель, защитник).

Герои, совершавшие великие подвиги не могли быть простыми людьми, все они были полубогами, но все ли полубоги были героями? Некоторые полубоги (обычно дети никем не любимого вечно запятнанного чужой кровью Ареса, реже Зевса, Посейдона или Аполлона) совершали нечестивые поступки, а иногда и злодейства, и тогда их не называли героями и, как бы забывая о их божественном происхождении, называли их просто по именам, например, Кикн, Эномай или Флегий. Поэтому говорят, что есть герои с хорошими душами, а есть — с дурными.

Наиболее естественно героев разделять по родословным. Главным качеством героев является доблесть, самоотверженное стремление, во что бы то ни стало победить в схватке, поединке, сражении, всех превзойти в своем Деле (воинском, трудовом, спортивном, мусическом…). Поэтому героев целесообразно классифицировать не только по происхождению, но и по виду деятельности:

1. Богоборцы и Зевсоборцы (Тантал, Сисиф, Салмоней, Иксион…). Это герои I поколения.

2. Истребители чудовищ (Персей, Геракл, Тесей, Беллерофонт, Мелеагр). Это герои II поколения.

3. Воины (Ахиллес, Агамемнон, Менелай, Патрокл, Диомед, Гектор, Эней…). Это герои III поколения.

4. Скитальцы (Медея, Менелай, Одиссей, Эней, Ясон…)

5. Обожествленные (Асклепий, Геракл, Дионис, Ино, Меликерт, Пан, Полидевк…)

6. Прорицатели (Амфиарай, Идмон, Гелен, Кассандра, Калхант, Мопс, Тиресий…)

7. Мастера (Агамед, Талос, Трофоний, Дедал…)

8. Охотники (Агрей, Адонис, Аталанта, Кефал, Кипарис, Кирена, Орион…)

9. Музыканты (Амфион, Арион, Лин, Орфей, Фамирид, Филаммон…)

10. Победители всеэллинских игр (Иасий, Клеромед, Милон, Никокл, Пейсирод …)

11. Эпонимы (Аргос, Аркад, Беот, Дардан, Ион, Коринф, Лакедемон, Эллин…)

12. Рокоборцы (Акрисий, Алфемен, Катрей, Фиест, Эдип…)

13. Красавцы (Адонис, Ганимед, Гермафродит, Нарцисс, Хрисипп, Эндимон, …)

14. Великаны (Алоады, Антей, Герион, Орион, Титий, …)

………………

11. Герои — скитальцы

Героями в прямом, общепринятом смысле слова являются лишь герои второго и третьего поколений — они исполнены доблести, стараются всех победить или, хотя бы, превзойти. Доблесть и мужество проявляются особенно ярко в деяниях самых знаменитых героев таких, как прославленный истребитель чудовищ Геракл и храбрейший из воинов Троянской войны Ахилл.

Другим главнейшим качеством героев была гордыня и дерзость. По этому критерию к героям можно отнести и герое первого поколения. Герои первых трех поколений были одержимы богиней ненасытной гордыни и спеси Гибрис, но самое главное — они посмели с богами и с самим Зевсом бороться, и потому их постигла не завидная участь.

Герои не умели жить в обыденной жизни — их необыкновенная сила требовала выхода, а гордыня и дерзость приводили к наказанию и ранней смерти. Зевс собственноручно расправился со всеми полубогами I поколения, боровшимися с ним, и покарал некоторых из героев, истреблявших чудовищ. Он организовал Троянскую войну, в которой многие герои — воины должны были перебить друг друга, но в Аид снизойти с почетом и славой.

Для большинства знаменитых героев в Аиде были заготовлены особые места — Элисиум и Острова Блаженных. Многим погибшим со славой полубогам-героям люди начали поклоняться, почти как местным божествам и богам. Хотя жертвы героям приносили не такие, как бессмертным, владеющим небом широким; это были жертвы в честь умерших, состоявшие в возлиянии на их могилы меда, вина, масла и молока, причем лицом люди обращались на западную сторону тьмы.

Герои — скитальцы стали знаменитыми не благодаря каким-то особенным подвигам, а благодаря именно скитаниям. Скитальцами обычно называют тех, кто много скитается по морям и по земле, часто они странствуют без цели, не могут нигде устроиться, найти себе желанное место в оседлой жизни. Наиболее знаменитые герои — скитальцы Древней Греции Ясон и Медея, Одиссей и Эней скитались не по собственному желанию. Во — первых это была их Судьба: Одиссею и Энею оракулы предсказали многолетние скитания.

Подвиги героев-скитальцев заключались в покорении человеком морской стихии, в открытии новых путей и неизведанных земель, что было необходимо не только для путешественников, но и для торговцев, для ремесленников, поселенцев… При этом во время скитаний героям приходилось совершать и множество подвигов в привычном смысле слова: бороться с чудовищами, сражаться с врагами, преодолевать природные преграды в море и на неизведанных землях.

Еще совсем молодым, только — только став царем скалистой Итаки и женившись, Лаэртид Одиссей, получает в Дельфах такой оракул:

— Если ты отправишься под Трою, то вернешься домой больше, чем через двадцать лет и притом одиноким и нищим.

Будучи очень предприимчивым, умным, и хитрым, Одиссей изо всех сил старается избежать «призыва на войну», он даже искусно притворятся безумным, но его разоблачают, и он отправляется под Трою. После окончания многослезной 10-летней войны и падения Трои Одиссей, все время помня оракул, тем не менее, старается как можно быстрее попасть на родную Итаку. Однако некоторые боги и, особенно царь морей Посейдон, могучий олимпийский бог не дают знаменитому герою-воину вернуться на родину, превратив его в самого стойкого героя — скитальца.

Происхождение Одиссея

12. Имя

Возможно, Одиссей самый знаменитый герой античного мира, ведь он один из главных действующих лиц «Илиады» и центральный персонаж — герой — скиталец в «Одиссее» — этих двух самых известных поэм древности, принадлежащих прославленному Гомеру или тем, кто творил под этим легендарным именем.

По поводу имени Одиссея существуют два противоположных мнения, причем оба основываются на гомеровской «Одиссее», переведенной по-разному:

Когда дед будущего героя — воина и героя — скитальца Автолик (Сам волк) в край плодородный скалистой Итаки приехав, застал милую дочь Антиклею с новорожденным сыном, то она положила внука ему на колени и промолвила:

— Сам ты теперь, Автолик, найди ему имя, какое внуку хотел бы ты дать, ведь его ты так вымаливал жарко.

Дочери отвечая, Автолик довольно воскликнул:

— Да, мечтал я о внуке! Поэтому зять мой благородный Лаэрт и милая дочь Антиклея, назовите дитя это именно так, как скажу я. Из дому к вам я приехал сюда, на земле многодарной многим мужчинам, а также и женам весьма ненавистный. Пусть же тогда прозвище будет ему Одиссей.

Таким образом, согласно приведенному высказыванию Автолика, Одиссей означает «Ненавистный». Кому именно ненавистный? — Сам Автолик говорит, что он был ненавистен многим мужчинам и женам. Грядущее, лежащее на коленях старой лишь обликом Мойры Лахесис, показало, что Одиссей был ненавистен некоторым богам и, особенно, Посейдону и Гелиосу, из-за ненависти которых Одиссею пришлось многие годы скитаться. Кроме того, и многим людям Одиссей был ненавистен, как в «Илиаде» (всем троянцам и их союзникам, а также ахейцам Терситу, Паламеду, Ахиллесу…), так и в «Одиссее», например, сотне семей женихов Пенелопы, убитых возвратившимся Одиссеем.

С другой стороны, некоторые говорят, что Автолик так Антиклее ответил:

— Вашему сыну готово уж имя. Когда вас посетить я собирался, был сильно рассержен многими из людей, населяющих тучную землю. Поэтому путь назовется мой внук Одиссеем, то значит: сердитый.

Не стоит и перечислять на кого был «просто» сердит Одиссей, не мало было и таких, кого он ненавидел смертельно. Это и умница Паламед, царевич с Эвбеи, из-за которого ему пришлось отправиться более, чем на 20 лет на опасную войну и последующие не менее опасные скитания, это и женихи Пенелопы, и жестоко всем Одиссей отомстил.

Если же считать, что имя при рождении человеку дается с дальним прицелом, согласно предначертаниям Могучей Судьбы, определяющей его Долю, то Одиссей означает одновременно и «разгневавшийся, ненавидящий, сердитый», и «ненавидимый, испытывающий на себе гнев, страдающий».

Фотий же говорит, что Одиссей, имея большие уши, сначала был назван Утисом, но во время дождливого дня мать, будучи беременной, не могла его удержать на краю дороги, и по этой причине он получил имя Одиссея (сердитый). Фотий, вероятно, имел в виду древнеримское имя Одиссея — Улисс.

13. Генеалогическое древо Одиссея

Как видно из схемы, Одиссей по отцовской линии Лаэрта происходит от царя богов Зевса и от Титана — бунтаря Прометея.

1. (Зевс + Плуто) ➝ (Тантал +Диона) ➝ (Ниоба +Амфион) ➝ (Хлорида +Нелей) ➝ (Деимах) ➝ (Энарета +Эол).

2. (Иапет + Фемида) ➝ (Прометей + Гесиона) ➝ (Девкалион + Пирра) ➝ (Эллин + Орсеида) ➝ (Эол + Энарета).

3. (Эол + Энарета) ➝ (Деион + Диомеда) ➝ (Кефал +Прокрида) ➝ (Аркесий + Халкомедуса) ➝ (Лаэрт + Антиклея) ➝ Одиссей

Самым дальним смертным предком Одиссея является герой первого поколения богоборцев Тантал, который, благодаря своему высокому происхождению долгое время был любимцем богов и потому имел доступ на их советы и пиры.

Некоторые, подобно римскому эрудиту Гигину, говорят, что фригийский царь Тантал разгласил тайные решения Зевса и рассказал людям мистерии (священнодействия) богов.

Согласно грамматику Аполлодору Афинскому, Тантал похитил со стола богов нектар (напиток богов) и амбросию (пища богов, дающая им молодость и бессмертие), чтобы дать их отведать престарелым родным и друзьям.

В числе многих прегрешений Тантала было и то, что он, желая испытать всеведение богов, пригласил их на пир и дал им блюдо, приготовленное из своего маленького сына Пелопа. За это герой-богоборец (или, по мнению некоторых, правильнее — зевсоборец) был осужден на вечные муки в Аиде и весь его род был проклят Кронидом. Большинство Танталидов (Ниоба и Ниобиды, Пелоп и Пелопиды, Атрей и Атреиды, …) было обречено погибнуть под гнетом проклятия Зевса или испытать в жизни большие несчастья и тяжкие беды. Брат Ниобы Пелоп и его сын Атрей не изображены на древе из-за недостатка места.

Это проклятье наложило страдальческий отпечаток и на судьбу Одиссея. Все в мире взаимосвязано, и иногда причина и следствие разделены во времени веками.

По материнской линии Одиссей имеет дальними предками древних Титанов Крия, Астрея и Эосфора. Прадедом Одиссея является олимпиец Гермес, который среди прочих многих талантов имел хитроумие и являлся богом воров, а дедом — царь воров Автолик.

Почему на схеме изображены два отца Одиссея Сисиф и Лаэрт, притом оба смертные, будет рассказано в соответствующем мифе о родителях героя воина и скитальца.

14. Прадед и прабабка по отцу Кефал и Прокрида

Из знаменитых предков Одиссея по отцовской линии можно назвать его прадеда прославленного охотника Кефала и прабабку Прокриду, тоже охоте причастную. Их судьба во многом похожа на судьбу Одиссея и его жены Пенелопы. Они очень любили друг друга, но Кефал тоже много лет отсутствовал в родной стране, и в это время его полюбила богиня зари Эос.

Познакомившись с богом кровавой войны Аресом — в то время любовником фиалковенчанной Афродиты, Эос сделала все, чтобы заманить красивого юного бога с наглыми, дерзкими глазами на свое пышное ложе в розовом бревенчатом доме. Афродита, в то время беременная Гармонией от Ареса, собиралась за него замуж и, не на шутку, заревновав, послала к ней своего прекрасного сына бога плотской любви Гимэрота. Гимэр страстно поцеловал Эос в маленькое розовое ушко и тем самым внушил ей неразборчивую страсть ко всем молодым и красивым смертным мужчинам, как просила сделать милая мать. С тех пор богиня утренней зари ночами без устали соблазняет смертных красавцев, настойчиво предлагая им свое ложе. В случае отказа пышнокосая Эос похищала не только юношей, но и крепких мужчин, силой увлекая их в свой розовый терем. Там она предавалась все ночи напролет безудержным ласкам, а по утрам, появляясь на небе, очень стеснялась того, что делала с ними в темноте, и стыдливый румянец окрашивал утренний сумрак на небосклоне.

Согласно Овидию, Кефал не сразу, но все же ответил на любовь розоперстой богини. Изменив с Эос, вернувшийся Кефал мучился ревностью, подозревая Прокриду в изменах.

После ревнивых страданий, прадед и прабабка Одиссея, наконец, почти помирились, но вскоре Кефал случайно убивает любимую жену, бросив копье в кусты, где, как он думал, был олень, а на самом деле пряталась выслеживавшая его ревнивая Прокрида.

15. Прадед по матери Гермес

По материнской линии Антиклеи Одиссей был правнуком Гермеса, который был не только вестником и глашатаем Зевса. Он был вождем сновидений и подателем сна с помощью кадуцея, богом прибыльной торговли и Психопомпом (Проводником Душ в Аид), покровителем магии, богом воровства, изобретателем и мудрецом, покровителем пастухов, путников, послов и всех юношей, особенно причастных телесным состязаниям.

Все это в той или иной степени передалось от Гермеса по наследству и Одиссею, но самую большую роль сыграло то, что Киллений был самым вороватым, красноречивым и хитроумным богом. Будучи еще младенцем, Гермес вылез из люльки и похитил коров Аполлона. Возмужав, он нашел превращенную в корову, возлюбленную Зевса Ио и с помощью кадуцея, свирели, и серповидного меча, но главным образом, благодаря своей хитрости, убил стоглазого великана Аргуса. Хитрыми своими речами глашатай и советник Зевеса сумел убедить могучего телом и умом Атланта водрузить на свои плечи купол огромного неба, который снять было уже невозможно.

Некоторые говорят, что именно, благодаря своем происхождению, Одиссей хитер и изворотлив, крепок духом и стоек в любых испытания и к личным врагам беспощаден. При необходимости для достижения своих, как он считает, всегда справедливых целей он не брезгует ничем. Например, чтобы отомстить Паламеду, Одиссей подбрасывает под его палатку золото и письмо, якобы написанное Паламедом Приаму и удостоверяющее его предательство.

Сладкоголосый Овидий в блестящих «Метаморфозах» поет, как Эрот озорной мчался однажды стремительно в небе, воздух, как стрекоза, прозрачными крылами взбивая. На тетиве упругой расположил он две кипарисовых стрелки с зазубренными крючками, чтобы две одинаковые раны, страсть будящие к деве, нанести двум бессмертным, пожелавшим ложа Хионы, лучезарному Аполлону и глашатаю Зевса Гермесу. Вот Эрот кудрявый, паря в облаках, лук свой напряг и, резвясь, поразил одновременно Гермеса и Феба, когда оба они на Хиону смотрели.

Об этой проделке Эрота эти два бога не знали и воспылали любовью к ветреной дочери Дедалиона, внучке бога утренний звезды Фосфора (несущий свет). Хионе минуло только 15 лет, но ее глаза с похотливой поволокой манили и обещали дивные женские ласки волшебной любви. Тысячи женихов она по воле улыбколюбивой Киприды чудным видом своим привлекла.

Гермесу очень понравилась красавица Хиона, но главным было все же, стремление обойти Аполлона, ведь он, как бог гимнастики, обожал всякие состязания. После похищения и возвращения младенцем Гермесом коров он с Фебом подружился, но они соперничали во всем, даже в покровительстве пастухам. Светозарный Аполлон не пытался опережать в чем-либо Гермеса, у него это чаще получалось само собой. Гермес же прилагал немало усилий, чтобы где-нибудь превзойти лучезарного бога.

16. Прабабка по матери Хиона [34]

Раз возвращались вдвоем, Аполлон и Майей Рожденный, первый из своих Дельф, а второй — с вершины Киллены; и оба сразу узрели ее и сразу же возжелали брачным ложем сочетаться с Хионой. Аполлон не торопится и упованья любви отлагает до ночи, Гермес же не в силах терпеть — и тростью, сон наводящей, девичьих касается уст, и та заснула под могучим касаньем кадуцея, который когда-то он выменял у Аполлона на свирель. После того как дева заснула, вестник богов насладился со спящей любовью, однако вскоре заметил, что дева не спит, а лишь довольно глаза прикрывает. Он решил всю ночь провести с ней неразлучно, но тут старуха пришла, и Гермесу пришлось, взяв одежду, уйти. Это Феб, образ старухи принял и после Гермеса тоже достигнул с Хионой блаженства.

Когда сроки свои исполнило созревшее чрево Хионы, хитрый родился побег от ствола крылоногого бога и стали звать его Автоликом.

Хиона очень гордилась тем, что, благодаря ее женской неотразимости, с ней в одну ночь возлегли сразу два могучих олимпийских бога. Она не только открыто похвалялась, превознося свою женскую прелесть, но и при этом хулила всех остальных. После рождения Автолика, Хиона стала совсем неразлучна с богиней высокомерия Гибрис, и спесь ее превзошла все границы. Она всем рассказывала, как ее о любви умоляли Аполлон лучезарный и Аргоубийца Гермес, и что отец силач у нее, и что дед сам Громовержец. Не многих ли слава сгубила? Хвастливость и непомерная гордыня сгубили и дочь Дедалиона.

Пред Артемидой однажды превозноситься стала Хиона и в лицо похулила богиню, которая не только с двумя богами, но и с одним никогда не делила брачное ложе.

Безбрачная богиня охоты и дикой природы была очень красива и стройнее всех из бессмертных богинь и этим втайне гордилась. Услышав из уст нечестивых Хионы, что сохранила она девства дары лишь потому, что не может найти, кто бы пожелал их похитить, ибо, как девушка, не нравится она никому, богиня лютым преисполнилась гневом.

— Что ж, понравлюсь другими делами.

Так прорычала Медвежья богиня и тут же серебряный лук напрягла, и золотую стрелу наложила, чтоб пронзить поганый язык виноватый. Артемида дрожащими руками спустила тетиву и впервые не попала куда метила, пронзив не язык виноватый, а горло. Дрожащими руками она схватила вторую стрелу, но заметив, что Хиона больше не дышит, стала оглядываться, в поиске ее детей засверкавшим от азарта убийцы взглядом.

Охотница нашла в саду, за домом Хионы, спрятавшегося в кустах ловкого Автолика, которому Мойры предназначили стать первейшим в Элладе вором и самозабвенно игравшего на флейте Филаммона. Стреловержица с искаженным от гнева лицом, наложила на тетиву две пернатых стрелы, но выстрелить не успела.

Никогда не дремлющая Мойра Лахесис, изредка вещавшая в Дельфах в образе Пифии, предупредила владыку знаменитого храма, что сыну его Филаммону опасность грозит, и он примчался к дому Хионы по небу в упряжке, запряженной семью белыми лебедями с Пактола. Брат порвал тетиву на луке сестры и, нежно обняв, стал ее ласково гладить, как в детстве, желанном для всех. Когда гнев медленно потух в глазах воинственной девы, и она, успокоившись, ответила на братнину ласку, он напомнил ей, что Филламон его сын и ее племянник и потому и ей надо стараться соблюдать во всем меру и не переходить границ. Так, благодаря Фебу, и Автолик жить остался.

17. Дед и бабка по матери Автолик и Местра

Говорят, Автолик выдающимся был вором и хитрецом: на всякие был ловок проделки, сделать свободно белое черным он мог и, обратно, из белого черное сотворить.

У Гермеса было немало детей, но воспитывал он лишь любимца своего Автолика. Этот герой стал своеобразным двойником родителя — бога в качестве покровителя воров. Бог ловкости, плутовства, обмана, воровства и красноречия уже при рождении передал сыну умение превращать все вещи в другой вид, самому перевоплощаться и принимать любой облик, делать предметы невидимыми или изменять их до неузнаваемости. Еще ребенком Автолик мог менять не только масть, но и породу и рост лошадей.

Гермес так обучил сына кулачному бою и борьбе, что тот стал одним из самых выдающихся бойцов и борцов Греции и впоследствии Автолик учил искусству борьбы многих героев, в том числе и самого Геракла. Отпрыску Зевса от смертной Алкмены, как старому другу, Автолик не дорого продал 24 коровы, похищенных у Эврита, при этом он изменил до неузнаваемости их породу и масть.

Согласно Гигину, Гермес дал Автолику, которого родила ему Хиона, такой дар, чтобы тот был лучшим из воров и не попадался на краже. Поэтому все похищенное он мог превращать в какой угодно облик, из белого в черное и из черного в белое, из рогатого в безрогое и из безрогого в рогатое.

В хитрости и лукавстве смертный сын порой превосходил бессмертного отца. Гермес научил сына ложно клясться, в том числе его именем. Автолик же сам научился делать это настолько ловко, что потом мог не выполнять свои клятвы, при этом ни в чем, не нарушая их слов. Поэтому Автолика прозвали Великим Клятвопреступником.

Однако во многом Гермес все же остался искуснее сына и это не удивительно — все же он бог плутовства и воровства, а Автолик — только самый хитрый и ловкий из воров и разбойников. Как уже говорилось, еще в грудном возрасте Гермес так украл коров Аполлона, что тот, даже будучи предсказателем, никак не смог их найти потому, что вор затащил коров в пещеру задом наперед — за хвосты.

По поводу супруги Автолика существует множество мнений. Некоторые говорят, что Автолик был женат на Неэре, дочери Перея, в «Одиссее» в качестве бабки Одиссея указана Амфитея.

Овидий же поет, что женой Автолика была дочь Эрисихтона Мнестра.

Некоторые говорят, что путаница в именах бабки Одиссея объясняется тем, что Мнестра получила от Посейдона в дар способность изменять свой облик, и дева могла принимать образ не только других дев (например, Неэры или Амфитеи), но и юноши и даже кобылицы, оленя, коровы и птицы.

Другие утверждают, что у Автолика было несколько жен.

Как бы не звали супругу (или жен) Автолика (Мнестрой, Неэрой иль Амфитеей), но она родила ему сына Эсима и дочерей Антиклею и Полимеду, как говорят некоторые, жену правителя славного города Иолка Эсона, родившую русокудрого вождя аргонавтов Ясона. Эсим же стал отцом Синона, блестяще сыгравшего роковую смертоносную для Трои роль, которой его научил хитроумный двоюродный брат Одиссей.

18. Родители Лаэрт (или Сисиф) и Антиклея

Одиссей большинством древних авторов считается сыном Антиклеи от Лаэрта, рожденного Халкомедусой от Аркесия.

В «Метаморфозах» Овидия Одиссей сам говорит, что он сын Зевса.

Гигин же говорит, что от Прокриды Кефал имел сына Аркесия, от которого родился Лаэрт, отец Одиссея.

Лаэрт был одним из незаметных участников знаменитой Калидонской охоты на громадного вепря — клыкастого мстителя Артемиды и плавал в Колхиду за золотым руном, владение которым обеспечивало процветание царскому роду и всей стране.

Многие, однако, говорят, что Одиссей был сыном Антиклеи от знаменитого хитростью богоборца Сисифа.

Так Плутарх в «Греческих вопросах» говорит, что Антиклея, обесчещенная Сисифом, понесла во чреве Одиссея; об этом ведь рассказывали многие, но Истр Александрийский в своих «Записках» добавляет, что, когда Антиклея была выдана за Лаэрта, он увез ее в беотийский Алалкомений, где она и родила Одиссея. Одиссей хотел передать потомкам название города, где он родился; оттого-то, по словам Истра, город на Итаке и носит такое имя.

Гигин так же рассказывает, что отцом Одиссея был отличавшийся непревзойденным хитроумием Сисиф: Автолик постоянно воровал у него скот, и тот не мог уличить его, хотя понимал, что Автолик у него ворует, потому что скота у него становилось все меньше, а у сына Гермеса все больше. Тогда, чтобы уличить похитителя, он сделал отметки на копытах скота. Когда тот, по обыкновению, опять украл, Сисиф нашел по отпечаткам копыт свой скот у Автолика и уличил вора в краже. Пока Сисиф был у Автолика, он изнасиловал его дочь Антиклею, причем, как говорят, с ведома родителя, опасавшегося огласки Сисифом его краж. Потом Автолик отдал спешно дочь в жены Лаэрту, и она в положенное время родила Одиссея, и потому некоторые его называют «сизифовым».

Оттого Одиссей и вырос таким хитроумным потому, что не только прадед и дед были у него хитрецами, но и отец Сисиф был очень хитрым и корыстолюбивым человеком. Сын Иапетида Эола и Танталиды Энареты Сисиф не раз раскрывал секреты богов, а также их обманывал, особенно широко известны его проделки с богами преисподней. Когда Зевс похитил дочь речного бога Асопа Эгину, Сисиф назвал отцу имя похитителя, но не сразу, а только после того, как Асоп обеспечил водой основанный им храм в Коринфе. Зевсу пришлось выдержать настоящий бой с чадолюбивым отцом, растерявшим в последний год почти всех своих девятерых дочерей. Некоторые говорят, что Зевсу, прибывшему к Эгине без молний, под бурным натиском разъяренного речного бога даже пришлось спрятаться в чаще леса, приняв облик камня. Разгневанный Зевс приказал брату Аиду бросить Сисифа в мрак преисподней и подвергнуть его там мучительной пытке за раскрытие божественных тайн. Аид, почти никогда не покидавший свою мрачную обитель, населенную безмолвными бесплотными душами, поручил богу смерти Танатосу доставить в царство мертвых болтливого и корыстного коринфского царя. Хитрости много всегда таилось в груди у Сисифа, и он прикинулся гостеприимным хозяином и радушно принял Таната. Он сразу же сам согласился отправиться в колодках в Аид, только сделал вид, что не знает, как ими пользоваться. Простодушный бог смерти, не искушенный в коварстве, чтобы не тратить зря времени на слова, взял и показал все на себе. Как только бог смерти сам влез в колодки, Сисиф защелкнул их замки, и чернокрылый Эребид стал пленником хитрого коринфского царя. Когда Танатоса вызволили, Сисиф своей послушной жене Плеяде Меропе запретил совершать после его смерти погребальные обряды и приносить властительным подземным богам жертвы. Оказавшись в мрачных пустотах Аида, Сисиф — воплощение хитрости, обманул и царя, и царицу подземного мира. Он, смиренно потупив глаза, незаметно двинул ушами и почтительно молвил:

— Все подземные боги должны иметь большие почести, а вы, как царь и царица Эреба, достойны величайших почестей меж всех бессмертных. А вот жена моя не разумная не совершает погребальных обрядов по мне и жертв вам не приносит. Вечная кара должна постигать того из людей нечестивых, кто с подобающим даром не будет вас чтить, принося, как положено, обильные жертвы. Как мне жаль, что я не могу сам исправить на земле все упущения и наказать виновных.

Вскочили с тронов объятые бурной радостью царь и царица. Персефона тут же предложила супругу отпустить из их подземного царства на несколько дней столь достойного человека, чтобы он восстановил наверху попранный порядок.

Говорят, что такого никогда не было в мрачных пустотах гостеприимного дома Аида– властитель с властительницей вместе сами проводили коринфского царя на берег стигийский и Харона приказали его перевезти на другой берег Стикса. Конечно, обратно Сисиф вернулся очень нескоро и не по собственной воле. Не зря «Илиада» называет Сисифа хитрейшим и корыстнейшим из людей. Уловки Сисифа (как и его труд по закатыванию камня) вошли в поговорку.

Зевс никогда не торопился со справедливым возмездием, но оно всегда было неотвратимо, как сама смерть. Сисиф был обречен на вечные тяжкие муки. Камень огромный в Аиде он должен в гору толкать и перевалить его через гребень. Но камень у самой вершины горы, всегда сам назад обращался и вниз устремлялся.

От самого хитрого из героев Сисифа или от самого бога красноречия Гермеса, но доблестный герой-воин Одиссей унаследовал хитроумие и стойкий в любых испытаниях изворотливый ум. При этом сам Одиссей никогда не говорил, что его родным отцом был хитрейший из смертных Сисиф и хотел, чтобы все его называли только сыном благородного и благочестивого Лаэрта.

Ранние годы

19. Обучение у Хирона

Некоторые, как Ксенофонт, говорят, что самый лучший учитель Эллады сын Океаниды Филиры и первого коронованного правителя богов Крона мудрый кентавр Хирон, частью бог, частью конь, учил маленького Одиссея разным наукам.

В отличие от своих собратьев диких кентавров, славившихся бешеным буйством, необузданной похотливостью, непомерной склонностью к пьянству и открытой враждебностью к людям, сын Филиры и Крона был спокойным, по-настоящему мудрым и добрым. Когда-то на заре своей юности бессмертный Хирон повстречался в лесу с могучей Афиной, рожденной из головы самым Зевсом, и не преклонил пред ней свои конские колена. Афина по воле старой лишь обликом Мойры Лахесис научила его мудрости, дав вкусить ему не только плоды, но и сладкий и горький корни познания. С этого дня юным Кентавром овладела безудержная жажда познания. Он учился у самой Фюсис (природа) и совершенствовался сам. Понимать дикую природу его научила вечно юная богиня охоты Артемида, а целительству и прорицанию его научил ее лучезарный брат Аполлон. Ученик оказался настолько способным, что сам Дельфиец — Пеан назвал Хирона Мудрым, и с тех пор Кентавр стал считаться лучшим учителем Эллады.

В разное время в пещере Хирона, которая вгрызлась, подобно зубу, в горную кручу на горе Пелион, покрытой корабельными соснами, учились многие полубоги — герои, дети богов и людей, для смерти рожденных. Почти все они стали гордостью, первоцветом Эллады — это Отроки Зевса Кастор и Полидевк, Ахилл, Асклепий, Ясон, Аристей, Тесей и многие другие, менее прославленные герои.

Лаэртид провел у Хирона только несколько лет, но успел научиться почти всему, что должен уметь охотник и воин. Он умел неплохо биться мечом, метать копье, стрелять из лука, управлять конями и находить некоторые травы для исцеленья от ран. Сам Хирон считал, что ни в чем не достиг Одиссей особых успехов, хотя он, как всегда, не жалел ни знаний, ни сил воспитывая и обучая очередного ученика.

Хирон, это Дикое чудо с дружелюбной улыбкой, по меткому прозвищу Пиндара, начал, как и других своих воспитанников, учить Одиссея обуздывать гнев и сначала думать, а потом говорить и делать, чтобы не сокрушаться о сказанном и не совершать поступков, о которых потом придется жалеть. И тут ярый только с виду Кентавр с удивлением обнаружил, что ученик и сам может других научить хитроумию. Одиссей никогда не обманывал учителя явно, но пытался часто хитрить, например, чтобы не выполнять нежелательного дела или получить кусок мяса получше.

Когда сыну Лаэрта исполнилось 14 лет, Филирид решил сказать воспитаннику, что он самый хитроумный из его учеников и, что ему пора возвращаться домой. Кентавр давно готовился к этому разговору. Поглаживая золотистую бородку, Хирон посмотрел с хитринкой на Одиссея своими дружелюбными бирюзовыми глазами, обнял его и мягко сказал пророческие слова:

— И богам и людям стыдно считаться слишком хитроумными, такими, как Крон, подкарауливший в засаде Урана, своего родителя и отсекший ему член детородный или такими, как Сисиф, которого ты втайне от всех считаешь своим настоящим родителем. Сисиф обманывавал всех: и Зевса, и других бессмертных богов, и многих людей, включая свою жену Плеяду Меропу. Как ты не будешь хитрить, но тебе придется отправиться под троянские стены на войну, для всех ненавистную, и там ты прославишься, как хитроумный и стойкий герой. Но хитроумие и душевная стойкость тебе понадобятся не только на многослезной войне, но и в последующие годы скитаний и лишений. Надеюсь, что мое воспитание будет тебе украшением в редких моментах счастья и прибежищем в дни страданий, которых Старуха Лахесис тебе соткала немало. Тебе предстоит очень трудная жизнь, и часто будет казаться, что жутколикая Ананке главнее святой Дике; может быть это и так, но как бы ни было тебе трудно, все же старайся быть справедливым, ибо в правде все добродетели мира, а там уж, чему суждено, то пусть и будет.

20. Одиссея на охоте ранит кабан [10]

Когда Автолик приезжал в дочери Антиклее по случаю рождения ею сына, он не только дал внуку имя Одиссей, но и сказал:

— Когда подрастет он, если в дом материнский большой на Парнасе приедет, где я богатства свои сохраняю, — из этих немалых сокровищ дам я подарки ему, и домой он уедет довольный.

Лаэртид уже в отроческом возрасте очень любил получать подарки. Ради того, чтобы получить обещанные знаменитым дедом подарки, Одиссей и поехал к нему вскоре после того, как ему исполнилось шестнадцать лет.

Приняли очень радушно его Автолик с сыновьями. Руки радостно ему пожимали, приветливо с ним говорили. Бабка ж его Амфитея, обняв Одиссея руками, голову внука, глаза целовать его ясные стала. Славных своих сыновей позвал Автолик, приказав им приготовить пир, и охотно отцу они подчинились. Тотчас на двор привели быка пятилетнего с поля, и Автолик сам его заколол, в сердце точно ударив большим и острым ножом. Сыновья кожу умело содрали с быка и тушу его топорами ловко разрубили на части, быстро разделили на мелкие кусочки, нанизали их на вертела и, осторожно изжарили на красных углях.

Так тогда целый день напролет, до зашествия солнца, все пировали, и не было в равном пиру обделенных. Солнце меж тем закатилось, и сумрак спустился на землю. Спать все тогда улеглись и сна насладились благими дарами.

Только успела подняться из тьмы розоперстая Эос, вышли уже на охоту сыновья Автолика с собаками, а с ними отправился вместе и Одиссей. Поднялись на высокую гору Парнаса, густым лесом заросшую. Вскоре охотники достигли тенистых ущелий. Только что новыми солнце лучами окрестные поля осветило, выйдя из тихо текущих, глубоких струй мировой реки Океана, вниз в ущелье спустились охотники; мчались пред ними, нюхая жадно следы, специально обученные собаки, за ними спешили сыны Автолика, средь них же, всех ближе к собакам, юный Одиссей, потрясая копьем длиннотенным.

Там огромный кабан залег меж кустов густолистых. Не продувала их сила сырая бушующих ветров, не пробивало лучами, палящими жаркое солнце, не проникал даже до низу дождь, до того они густы были; под ними же листьев опавших огромная куча лежала.

Шум приближался охоты. Вокруг кабана раздавались лай и топот шагов. Он медленно вышел из чащи и, ощетинив хребет, с горящими ярко глазами, близко встал перед ними. Взмахнув юной, но уже мускулистой рукою, первый нацелился длинным копьем Одиссей, порываясь насмерть сразить кабана. Но вепрь, упредив Одиссея, выше колена ударил его и выхватил много мяса, ударив сбоку острым клыком.

Юноша дернулся, намереваясь бежать, но на раненую ногу ступить было невозможно, и Одиссей метнул копье в развернувшегося к нему вепря. В правое кабану плечо наконечником медным он попал, и пронизало насквозь оно клыкастого зверя. С хрипом на землю повалился огромный кабан и, в судорогах предсмертных забившись, скоро навсегда с дыханьем расстался.

Между тем кабаном занялись сыновья Автолика, рану потом Одиссею, такому юному, но отважному, перевязали искусно и черную кровь заговором остановили; хорошо, что кость в ноге уцелела. После этого все в дом поспешили вернуться.

Выходив юного гостя (на котором все заживало быстро, как на собаке) от раны, кабаньим клыком нанесенной, много ценных даров подарив, Автолик с сыновьями быстро его на Итаку отправили. Радостны были сам Одиссей и они. И радостно приняли дома сына отец и почтенная мать и расспрашивать стали, как он такой большой рубец получил. И все рассказал Одиссей очень подробно, как его загнутым желтым клыком ударил кабан на Парнасе, где ему охотиться довелось со славными сынами деда Автолика.

21. Раненый кабаном Одиссей клянется себе никогда не сдаваться

Когда кабан, опередив Одиссея, ударил его в ногу клыком, юноше показалось, что это не вепрь ударил его клыком, а сама злонравная Судьба лягнула его мощно своим громадным копытом. Он еле устоял на ногах, и первой мыслью его было одно желание — бежать, пусть скакать на одной ноге, опираясь на копье, но все равно — прыгать на одной ноге, опираясь на копье и спасаться. Однако Одиссей мгновенно взял себя в руки и не повернулся к вепрю спиной и правильно сделал.

Вепрь, увидев впереди охотников, развернулся и кинулся опять к юному сыну Лаэрта. Вся еще такая короткая жизнь промелькнула пред Одиссеем, и он ясно понял, что настал решающий в жизни момент. Он и радовался, что не попытался бежать потому, что тогда через несколько мгновений кабан точно сбил бы его с ног и растерзал копытами и клыками. С другой стороны, от такой радости он затрясся, как от жуткого страха, ведь радоваться было нечему: он был ранен, бежать не мог, и на него неслась сама смерть, если только он не спасет себя сам.

Действительно, сыновья Автолика бежали к нему, махая копьями, но их не кидали, опасаясь попасть не в вепря, а в Одиссея. Как только юноша осознал, что может рассчитывать только лишь на себя, он тут же успокоился, но не расслабился, а весь внутренне собрался, сжался как пружина. Как на мирных состязаниях он, забыв о ране в бедро, широко размахнулся и кинул копье, и быстро и точно оно полетело.

Увидев, как огромный вепрь повалился на землю и перед смертью стал содрогаться, Одиссей, медленно мотая головой, настойчиво, как бы внушая или клянясь, сказал сам себе:

— Никогда, как бы ни было бессмертной душе тяжело и как бы ни было больно бренному телу нельзя человеку сдаваться! И я никогда, пока жив, не сдамся, как бы Могучая Судьба меня не бодала своими рогами и копытами не лягала.

Так тяжело дыша, говорил сам себе, словно клялся, Одиссей, которому Мойра Лахесис уже давно нанизала на нить жизни много колечек — бед и несчастий, предопределивших его жизнь, полную невзгод и страданий.

22. Лук Ифита

Через некоторое время после того, как глубокая рана на бедре Одиссея, нанесенная вепрем, совсем затянулась и стала красным рубцом, Лаэрт послал сына в Мессену, чтобы он потребовал вознаграждения за похищенных мужами мессенскими с Итаки большой отары в триста овец вместе с итакийскими пастухами. Весь мессенский народ уплатить этот долг был обязан Лаэрту.

Прибыв в Мессену, Одиссей остановился в доме Ортилоха, разумного мужа, и познакомился там с таким же юным Ифитом, сыном Эврита. Эврит совсем недавно был близким другом Геракла, а в прошлом еще и его учителем в стрельбе из лука. На острове Эвбее, в городе Эхалия, правил внук лучезарного Аполлона Эврит, сын Стратоники от дриопского царя Менелая. По всей Элладе гремела заслуженная слава Эврита, как справедливого человека и самого искусного во всей обитаемой Ойкумене стрелка из лука. Эврит не хотел отдавать замуж свою красавицу дочь Иолу, пока ей не исполнится хотя бы 16 лет. Однако женихи со всей Эллады одолевали чадолюбивого отца. И тогда Эврит, совершенно уверенный, что в Элладе нет стрелка лучше его, приказал глашатаям объявить по всей Греции, что отдаст свою прекрасную дочь Иолу в жены только тому герою, который победит его в состязании в стрельбе из лука. Геракл победил в этих соревнованиях, но Эврит во всеуслышание заявил:

— Тебе, Амфитрионид, никогда бы не победить меня в стрельбе из лука, если бы ты не использовал чудесные стрелы моего деда, которые не знают промаха и сами поражают любые цели. Ты нечестно выиграл состязание, ведь я стрелял обычными стрелами. Поэтому я свободен от обещания отдать бесчестному победителю состязания свою дочь. И потом, как я могу доверить любимую дочь такому нечестивцу, как ты! Я не верил, что ты зверски убил своих малых детей от Мегары, а теперь верю! И тебе хватает наглости, хитростью выиграв состязание, предъявлять права на мою юную дочь?! Прочь, негодяй, убирайся отсюда! И чтоб больше тебя никогда я не видал пред собою!

Сыновья Эврита также осудили Геракла, и только Ифит его защитил, заявив:

— Не доказано, что Геракл использовал стрелы, подаренные ему на свадьбе с Мегарой Аполлоном. Но, даже, если и так, в договоре о состязанье ничего не говорилось о стрелах, и потому каждый мог стрелять любыми стрелами. Что касается убийства Гераклом детей от Мегары, то все знают, что за это тяжкое преступление он 12 лет самоотверженно служил Эврисфею и совершил по его приказу 12 великих подвигов, принесших ему бессмертную славу во всей Ойкумене.

Во время случайной встречи с Гераклом царь воров Автолик предложил своему бывшему ученику искусству борьбы очень дешево купить двенадцать крепконогих племенных кобыл и столько же широколобых выносливых жеребят их, мулов. При этом он сумел на время до неузнаваемости изменить внешность всех коней, поменяв и стать их, и масть. Геракл, задумавший после обретения долгожданной свободы заняться разведением собственных лошадей, с удовольствием купил очень недорого весь небольшой табун чудесных животных, которые выглядели, как кобылицы Диомеда. Эврит обвинил в краже Геракла, но Ифит не согласился с отцом и стал искать везде пропавший табун. Во время этих поисков Ифит и встретился с Одиссем.

Гомер поет, что стали эти пропавшие лошади для юного сына Эврита убийством и Роком, когда он пришел к соучастнику многих насилий, прославленному в Элладе герою Гераклу. Гостя и друга умертвил своего знаменитый истребитель чудовищ — и в собственном доме! Не устыдился ни взора бессмертных богов, ни пиршественного стола, на котором сам он его угощал, нечестивец!

Однако все это случилось позже, а сейчас Ифит, подружившийся с Одиссеем, подарил новому другу лук отца Эврита — великого лучника. Сыну лук тот оставил Эврит, в своем эхалийском дворце умирая на прекрасной Эвбее. Острый меч и копье боевое ответно Ифиту в дар принес Одиссей, чтоб гостями желанными в будущем им быть меж собою.

23. Одиссей ездит за ядом для стрел

Ифит во время пиршественного застолья с сыном Лаэрта много рассказывал новому другу о своем старом друге Геракле, и подвиги знаменитейшего и любимейшего героя Эллады оставили глубокое впечатление в впечатлительной душе юного Одиссея. Он примерял многие подвиги сына Зевса и прекрасноволосой Алкмены на себя и часто так разговаривал со своим сердцем:

— Алкид, конечно, величайший герой, но и другие могли б истреблять любых чудовищ и бороться с богами, если бы уже при рождении Мойра одела бы их необорной такой силой, ведь Ткачиха соткала Гераклу быть сильнее даже всех олимпийских богов, за исключением одного Зевса. Мало того, кроме силы ужасной, Лахесис ему еще нанизала на нить жизни два очень нужных колечка: не пробиваемую оружием шкуру Немейского льва и яд из желчи Гидры Лернейской, которого и боги страшились. С этим ядом, да еще со стрелами Феба, не знавшими промаха, Амфитрионид мог, не очень-то напрягаясь, убивать кого хотел: будь то люди, смерти причастные или даже ужасные силой Гиганты. Вот бы и мне к луку, подаренному моим новым другом Ифитом заиметь стрелы, пропитанные хоть каким-нибудь ядом!

Одиссей решил, что если такой могучий герой, который был сильнее всех на небе и на земле, за исключением одного Зевса, намазал свои стрелы ядовитой желчью Лернейской гидры, то и он обязательно должен иметь ядовитые стрелы.

Сын Лаэрта с малых лет и всю жизнь был деятельным человеком, и вскоре он отправился в Эфиру, что в солнечной Феспротии, чтобы попросить у тамошнего царя Ила, сына Мермера, яд людям смертельный для наконечников медных на своих стрелах. Однако Ил отказался, сурово сказав Одиссею:

— Ты еще такой молодой, сын Лаэрта. Зачем тебе яд, разве на Итаку напали могущественные враги и тебе надо защищать свой остров скалистый и немногочисленный народ итакийцев? Постыдись своей юной душою бессмертных богов заранее запасаться ядом для будущих убийств!

Отказ Мермерида только больше возбудил желание юного, но уже не любящего отступать ни перед какими препятствиями Одиссея иметь яд для наконечников стрел и вскоре он был у владыки веслолюбивых тафийцев многоумного Анхиала. Лаэртид был большим другом Мента, анхиалова сына. Сам Анхиал тоже очень любил Одиссея и потому яд ему дал с такими словами:

— Ты уже не эфеб, милый, и, должно быть, подумываешь о женитьбе и, конечно же, на Елене Спартанской, ведь она самая красивая из всех женщин. Что ж, к ней сватаются самые могучие мужи — весь лучший цвет нашей любимой Эллады. Не просто будет Тиндарею зятя выбрать себе, ведь любой его выбор неизбежно вызовет кровавую ссору среди великих царей. Думаю, не лишним будет тебе иметь яд для наконечников стрел.

24. Одиссей становится царем Итаки

Дочь Зевса и Леды — супруги спартанского царя Тиндарея действительно была необычайно красива. Елена уже девочкой стала самой прекрасной из когда-либо живших на земле женщин. Природа по воле фиалковенчанной Афродиты излила невыразимую прелесть на ее очаровательное лицо, а также на все ее совершенное тело и за это милоулыбчивую Пафийку прозвали Морфа (Дающая красоту).

Елена была подобна богине меж смертных женщин, и даже прекрасные обитательницы Олимпа, за исключением Афродиты (которая по праву считала себя образцом женской красоты, который превзойти невозможно), завидовали красоте Елены, тем не менее, справедливости ради, прозвали дочь Леды и Зевса Еленой Прекрасной.

Исократ говорит, что не существует ничего в мире более почитаемого и ценимого, чем красота: к красивым людям мы проникаемся симпатией, лишь только увидим их; им мы согласны служить как богам, и это доставляет нам больше удовольствия, чем даже власть.

Знаменитый афинский царь и истребитель чудовищ Тесей, уступавший в силе и храбрости одному лишь Гераклу, забыв в пятьдесят лет о своем возрасте, похитил из Спарты Елену, бывшую еще совсем ребенком, когда она танцевала обнаженная в храме Артемиды Орифии. Через некоторое время, когда Тесей с возлюбленным другом Пирифоем пребывал в плену на каменном троне в Аиде, могучие Диоскуры, братья Елены, убив многих друзей Тесея, возвратили прекрасную сестру в Лакедемон.

Некоторые говорят, что Елена после похищения Тесеем осталась девственницей, ибо, согласно грамматику Антонину Либералу, на вопросы своих братьев она отвечала, что Тесей отпустил ее девушкой.

Однако другие, подобно Павсанию, говорят, что семье Тиндарея удалось скрыть, что Елена вернулась из Афин беременной, и через некоторое время она родила в Аргосе от Тесея дочь Ифигению, сразу ставшую приемной дочерью микенского царя Агамемнона и Клитемнестры, приходившейся Ифигении теткой.

Исократ говорит, что, когда Елена вернулась из Аттики в Лакедемон и достигла возраста невесты, все тогдашние цари и владыки остановили на ней свой выбор. В то время, как они имели полную возможность взять в жены самых лучших женщин в своих государствах, они пренебрегли невестами в своем отечестве и явились в Лакедемон просить руки Елены.

Узнавший обо всем этом от владыки тафийцев Анхиала Одиссей решил отправиться в Спарту, чтобы жениться на Елене Прекрасной, однако для большей уверенности в успехе он стал подумывать о том, чтобы стать царем на Итаке. Он и раньше, уже лет с 14 или 15 подумывал об этом, но был слишком мал, а Лаэрт был в расцвете сил и потому Одиссей не предпринимал ничего для смены родителя на троне Итаки. Теперь же он и стал старше, и появилась необходимость занять трон для успеха в женитьбе.

И вот Одиссей решился на серьезный разговор, когда он с отцом пришел в сад, в котором тот некогда ему, тогда еще мальчику, подарил 13 груш, 10 яблонь, 40 смоковниц и еще 50 рядов обещал подарить лоз виноградных, плоды приносящих весь год непрерывно. Теперь царь дарил сыну 50 обещанных лоз. Одиссей взял отца за руку и очень серьезно, почти торжественно сказал, глядя не на родителя, а себе под ноги:

— Благодарю тебя за лозы, но хотелось бы поговорить о другом. Ты мой царь, которому я во всем подчиняюсь и мой отец, которого я люблю и почитаю. Внемли мне и постарайся понять мое юное сердце. Я тебе уже говорил, что очень хочу жениться на Елене Спартанской. Но к ней уже посваталось множество женихов, говорят, больше сотни, и среди них все цари: аргосский владыка Тидид Диомед, критский царь Миносид Идоменей, Менелай, брат микенского царя Агамемнона, пилосский царь Нестор…

Так издалека начал свою речь пред родителем Одиссей, очень скромно потупив глаза. Увидев, что простодушный отец не понимает, к чему он клонит, сын взглянул отцу прямо в глаза и, слегка шевельнув большими ушами, одним махом сказал:

— Ладно, тогда скажу прямо и откровенно. Я хочу стать царем на Итаке, чтобы не затеряться среди других царственных женихов. Подумай, это необходимо для моего счастья. При этом и ты только выиграешь. Я тебя окружу еще большим почетом и уважением, чем до сих пор, во время твоего царствования, а все обязанности возьму на себя. Ты будешь делать только то, что захочешь, я же буду делать все остальное, что необходимо и надо, ведь царская власть — это не одни удовольствия, и ты это знаешь прекрасно. Вспомни сколько трудов и волнений доставили тебе Кеффаления и Закинф.

Одиссей еще сильнее задвигал ушами и опять взор, скромно потупив, сказал:

— Конечно же, я не собираюсь с тобой бороться за власть на Итаке, но, если ты ее сам не отдашь, то я просто…

Должно быть, сын сам не знал, что дальше скажет отцу потому, что в воздухе надолго повисло тягостное молчание. Наконец, Лаэрт не выдержал и, часто заморгав, прослезился, но заставил себя улыбнуться и тихо промолвил:

— Пусть будет так, как ты хочешь. Ты, хоть и юный, но будешь разумным правителем моей, нет — нашей с тобой Итаки. Пойдем, прикажем вместе заколоть 12 лучших быков для пышного пира по случаю передачи тебе всей полноты царской власти на нашей прекрасной Итаке и прилегающих островах. Вечером же, сядем за алтарь Зевса и много бедер бычачьих сожжем, чтоб он милостив был к Одиссею — питомцу своему новому.

Так еще не старый, крепкий Лаэрт уступил царскую власть сыну своему Одиссею, который, как говорят некоторые, богатства скоро приумножил и стал несказанно богат.

Гомер поет, что средь мужей благородных столько никто скота не имел ни в Итаке самой, ни на черном материке. Даже двадцать мужей, если вместе их взять всех, столько богатств не имели.

25. Сватовство Одиссея к Елене Спартанской

Гесиод в «Каталоге женщин» поет, что сватать явилась с Итаки священная мощь Одиссея — сын благородного Лаэрта, что в замыслах был многоковных искусен. Так поет о совсем еще юном сыне Лаэрта прославленный рапсод, к которому явились геликонские нимфы и, вдохнув в него дар божественных песен, вручили жезл из пышнозеленого лавра.

Этот жених никаких даров не принес за прекрасноступавшую деву, ибо уже догадывался, что Менелай русокудрый всех превзойдет, коль сильнее богатствами прочих ахейцев. Младший Атрид в Лакедемон отправлял непрестанно посольства Кастору, коней смирителю, неразлучному с братом, многомощным бойцом Полидевком. Кроме того, Менелай был братом Агамемнона, уже женатого на Клитемнестре, сестре Елены Прекрасной.

Тиндарей никому из женихов не отказывал, но и не брал ни от кого никаких даров, боясь, что эти дары сочтут предсвадебными, и любой его выбор неизбежно вызовет кровавую ссору. Видя, что женихов столь великое множество и все они могущественные цари или царского рода, предусмотрительный и весьма осторожный царь воинственной Спарты очень боялся, как бы не подняли вооруженный мятеж остальные женихи после того, как выбор падет на одного из них.

Исократ поет, что в то время, когда еще не был избран тот, кому Елена достанется в законные жены, и все находились в равном положении, стало совершенно ясно, что в борьбе за нее среди многочисленных и могущественных женихов пойдет в ход оружие.

Еврипид в «Ифигении в Авлиде» поет, как сердца могучих женихов, прославленных в Элладе, пленяющая краса Елены манила, и вражды зажглось меж ними пламя: уж носились кровавые угрозы по устам, суля ее любому избраннику жестокую расправу…

Обо всем этом, конечно, знал новоиспеченный царь скалистой Итаки и так не однажды сам себе говорил:

— Елена, конечно, очень красива, и красоты люди жаждут, особенно юноши такие, как я. Я бы мог, конечно, идти до конца в борьбе за Елену, но та ли Спартанка дева, которая мне надо? Нет ничего ни прекрасней, ни лучше, если муж и жена в любви и в согласии дом свой ведут и рожают детей — в радость друзьям, а врагам — в огорчение. От кого-то я слышал, что этой красавице непреложная Мойра выткала иметь 5 мужей, и каким же я буду — первым или вторым после Тесея? И кто будет после меня? И потом, сам Тиндарей, царь Спарты, гордящейся лучшими воинами в Элладе, опасается, что могущественные женихи пустят в ход оружие против того жениха, который станет мужем его красавицы дочери. Надо мне все хорошенько обдумать, чтоб потом не жалеть, как учил меня мудрый Хирон.

Одиссей вернулся из Спарты на Итаку, и там Лаэрт ему рассказал о дочери Икария Пенелопе:

— Все, кто видел Пенелопу, говорят, что она отличается и красотой, и умом, и скромностью, и добротой. Может, она и не так красива, как Елена Прекрасная, но, милый, согласно одной из заповедей Аполлона, любимого моего бога, «все хорошо в меру». Думаю, что это относится и к красоте тоже.

Одиссей тут же поехал обратно в Спарту, но уже не к Тиндарею, а к его брату Икарию. Увидев Пенелопу, Итакиец вмиг почувствовал, как у него екнуло сердце, и понял, что только она должна стать его законной супругой и сам себе стал повторять:

— Елена подобна яркому солнцу в небесной синеве, ее красота даже слепит. Пенелопа же юной и чистой сияет красотою так скромно и дивно, как при восходе луна серебрится в мраке вечернем. Кажется, я влюбился — так заговорил, будто Эрот сладкоистомный поэтом и меня сделал.

Когда Лаэртид обратился к Икарию с предложением жениться на его дочери Пенелопе, то в ответ не услышал ни отказа, ни согласия, он сказал:

— Женитьба — дело серьезное, надо подумать, разузнать побольше о твоей скалистой Итаке. А как ты думал? Думаешь, что только к брату моему Тиндарею женихов целый табун прискакал со всех уголков нашей Эллады? К Пенелопе тоже уже посватались несколько женихов, ты не первый. Так, что придется тебе подождать, пока я окончательно не решу кто будет моим зятем.

Так необычно закончилось сватовство Одиссея к Елене Прекрасной.

26. Одиссей «зарабатывает» помощь в женитьбе на Пенелопе

Уж голову старик Тиндар совсем терял, отец Елены, колеблясь, выдавать ли и за кого иль лучше дочь совсем не выдавать. И тут к нему опять является один из женихов и молвил такое слово:

— Возрадуйся, богоподобный Тиндарей! Во-первых, у твоей Елены сегодня одним женихом стало меньше: я понял, что твоя дочь для меня слишком красива. Такому бриллианту мне не найти достойной оправы на моей Итаке. Во-вторых, и это главное: я нашел верное средство, которое позволит избежать всякой опасности вооруженного мятежа со стороны женихов по отношению к тебе или к тому, кого ты выберешь в мужья Елене.

— И что же это за средство такое верное? Надеюсь, не колдовство и не магия?

С недоверчивой усмешкой спросил Тиндарей Одиссея, на что тот ответил, сверкнув озорно глазами и чуть двинув своими, словно живыми, ушами:

— Я хотел бы это средство продать, ведь на его поиск я потратил много сил и немало времени, которое мог бы использовать в своих интересах! Я влюбился в твою племянницу Пенелопу и, если ты окажешь мне содействие в женитьбе на ней, поговоришь с Икарием, милым братом твоим обо мне, расскажешь ему какой я многоумный, то я научу тебя, как избежать всяких неприятностей, связанных с замужеством Елены.

— Обещаю тебе помочь в женитьбе на Пенелопе, если твое средство поможет безопасно выдать замуж Елену! Но также обещаю и то, что, если ты только попусту слова на ветер бросаешь, то тебе никогда не стать Икарию зятем.

— Договорились, я верю твоему обещанию и клятвы от тебя не прошу. Тебе самому придется попросить клятву, но не у меня. Средство, что я тебе предлагаю очень простое, как и все гениальное. Надо, чтобы все женихи поклялись, что каждый из них выступит, в том числе и с оружием, на помощь избранному жениху, если у того в связи с женитьбой на Елене возникнет такая необходимость, когда бы она ни возникла.

Обрадованный спартанский владыка оповестил всех женихов и на следующей неделе собрал их и торжественно им изрек:

— Женихи, все кто хочет назвать мою Елену законной женой, вы должны мне поклясться, соединив руки и пепел жертв обильно оросив, спасать от любых бед избранника невесты. И если кто, будь варвар то иль грек, столкнув законного супруга с Елениного ложа, дочь мою в свой город увлечет, — клянитесь мне разрушить его стены, превратив их в руины.

Павсаний рассказывает, что, недалеко от Спарты, в месте, называемом «Могильным памятником коня» Тиндарей, принеся в жертву коня, взял клятву с женихов Елены, заставив их стоять на разрезанных частях жертвенного животного. И они поклялись в том, что избранного Еленою себе мужа они всегда будут защищать от всякой обиды, связанной с женитьбой. После принесения клятвы останки коня были тут же зарыты.

Тиндарей сдержал свое обещание и настоятельно попросил своего брата Икария выбрать для дочери Пенелопы в супруги молодого, но уже многоумного царя скалистой Итаки. Для Одиссея же, его помощь Тиндарею имела роковые последствия, которые он тогда при всем своем многоумии не мог предвидеть.

Богиня Молва, прослышав о многоумном предложении Лаэртида, тут же тысячью слухов поделиться поспешила с другими. Уши людские своей болтовней пустой наполнять стали эти другие и переносили по свету рассказ, и каждый, услышав, еще от себя кое-что прибавлял. Молва все видит и слышит, что в небе бескрайнем творится, на море широкодорожном и на многодарной земле, — все в мире ей надобно вызнать и обо всем рассказать!

Вскоре об Одиссее стали говорить, как об очень хитроумном муже, и эта слава принесла ему 20 лет безмерных страданий. Когда через 10 лет после принесения женихами клятвы троянский царевич Парис похитил Елену, ставшую женой Менелая, греческие цари собрались выполнить свою клятву, чтоб покарать похитителя и сравнять стены его Трои с землей. Итакиец не приносил клятвы женихов Елены, но он ее придумал и, благодаря ей, прослыл хитроумнейшим мужем. Поэтому, когда Менелай с братом Агамемноном собирали по всем полисам бывших женихов Елены и всех, кому дорога честь Эллады, вспомнили и Одиссея, и ему пришлось отправиться под Троянские стены, хотя он всеми силами пытался этого избежать, узнав ужасный оракул о своем будущем.

27. Одиссей женится на Пенелопе, племяннице Тиндарея

Тиндарею было совсем не трудно оказать Одиссею помощь в сватовстве к Пенелопе потому, что он был братом ее отца Икария, т.е. дядей Пенелопы.

По Филострату, царь Итаки, недолго бывший женихом Елены, ужаснейший ритор (как прадед Гермес, бог красноречия), притворщик, завистник, дающий дурные советы, всегда с потупленным взглядом, словно что-то рассматривающий, в военном деле скорее кажущийся, чем являющийся искусным.

Мнение Филострата Икарий не разделял, особенно после того, как перед ним за Одиссея замолвил словечко милый брат Тиндарей. Тем не менее, Икарий, прежде чем принять окончательное решение по выбору жениха для Пенелопы, устроил среди претендентов на ее руку состязание.

Павсаний говорит, что отец Пенелопы Икарий, подражая Данаю, устроил для женихов Пенелопы состязание в беге; и на нем победил Одиссей. Женившись на Пенелопе, царь вернулся на свою скалистую Итаку, и там воздвиг Афине статую и назвал ее Келевтией (Богиней дорог). Он основал так же три храма Афины Келевтии на некотором расстоянии один от другого.

Говорят, именно после этого богиня могучеотцовная впервые обратила внимание на сына Лаэрта, оказавшего ей такое почтение. Мойра Лахесис наткала Афине быть покровительницей и помощницей многих героев, но среди них у Паллады были особенные любимцы, такие, как Одиссей, Тидей и его сын Диомед. Другим знаменитым героям, например Гераклу, она помогала по необходимости (попросил сам Кронид), но некоторых героев, например, таких, как оба Аякса, Тритогенея ненавидела за их нечестивую дерзость и высокомерную независимость.

Некоторые, как Павсаний, рассказывают о статуе Айдоса (бога Стыдливости), отстоящей от площади Спарты (как известно вокруг воинственной Спарты не было никакой защитной стены) стадий на тридцать. Говорят, это посвящение Икария, а сооружена эта статуя вот на каком основании: когда Икарий выдал замуж за Одиссея Пенелопу, он стал убеждать Одиссея, чтобы он и сам остался жить в Лакедемоне. Получив от Итакийца твердый отказ, Икарий стал тогда умолять свою дочь, чтобы она осталась с ним. Когда дочь уже отправлялась на Итаку, отец, следуя за ней на колеснице, продолжал ее упрашивать. Одиссей, до тех пор все время молча выносивший это, наконец, раздраженно предложил своей молодой супруге:

— Милая, хоть я, как твой законный супруг, право имею, но не хочу тебя принуждать. Сделай сама добровольно выбор: Либо прямо сейчас оставайся в Лакедемоне с отцом, либо скажи ему, что следуешь за мной на Итаку.

Говорят, Пенелопа ничего не ответила, лишь спустила покрывало себе на лицо, и Икарий понял, что она хочет уйти с Одиссеем. Он перестал ее упрашивать, поняв, что этого ему не следует делать и поставил здесь статую Айдосу.

В преддверии Троянской войны

28. Одиссей узнает оракул о своих будущих многолетних скитаниях

Царь скалистой Итаки, недавно женившийся на Пенелопе, счастливо жил на своем острове и недавно стал блаженным отцом первенца Телемаха (далеко сражающийся).

Когда Молва, прибыв на торговом судне, принесла весть о похищении из Спарты Елены Прекрасной троянским царевичем, Одиссей не придал ей особого значения. Он не давал клятву женихов и потому мог не ехать под Трою. Однако, все говорили, что похищение Елены было оскорбительным вызовом всей гордящейся правдой Элладе, и настоящие герои, среди которых были почти все эллинские цари, не могли оставаться в стороне.

Лаэртид совсем недавно получил от еще не старого родителя царскую власть и понимал, что, как молодой скипетродержец должен показать себя благочестивым правителем прекрасного острова Итака и двух соседних островов поменьше — Кефаллении и Закинфа, приняв деятельное участие в походе на Трою.

Сначала Одиссей и сам этого очень хотел, ведь на войне можно быстрее всего прославиться и завладеть богатой добычей, но перед восхождением на трон он, как водится среди эллинов, особенно среди скипетроносцев, питомцев Зевеса, посетил знаменитый дельфийский оракул.

Со всех концов Греции, и даже со всей обитаемой земли — Ойкумены люди веками приходили в Дельфы, к подножию горы Парнас, месту обитания Аполлона, чтобы узнать будущее или получить советы. Склоны окрестных гор изобиловали источниками, наиболее известным из которых является Кастальский, окружённый лавровыми деревьями, посвящёнными Аполлону. Около этого источника, названного по имени возлюбленной богом дочери Ахелоя Касталии, Музы и наяды собирались для пения под аккомпанемент своего бессменного вождя на лире или кифаре.

В самом же прославленном храме давала прорицания Пифия, эта жрица, а не жрец была здесь главной. Пифия использовала дурман, исходящий от жевания лавра и вдыхания ядовитые испарения из расщелины, где гнил убитый Аполлоном змей Пифон. При этом, еще древние различали буйн