На языке тела нам удается говорить гораздо лучше. Я свернула газету, бросила ее на стол и устроилась у Тагаева на коленях. Провела рукой по его волосам, обняла его и потянулась губами к его губам. На мгновение настороженность покинула его взгляд, но лишь на мгновение. – Я соскучилась, – сказала я. – Я тоже, – ответил он, а взгляд говорил другое: «Вкручивай. Ты целуешь меня, а думаешь о нем. Зря ты считаешь меня идиотом, я тебя насквозь вижу». «Какого черта тот придурок не снес мне половину башки, – с отчаянием подумала я. Зареветь бы громко, с причитанием. – Забудь ты о нем, – хотелось сказать мне. – Раз я смогла, какого черта ты не можешь?» Это не поможет. Не поможет. Что бы я ни сказала, он ничему не поверит. – Ты мне сегодня приснилась, – прошептал он мне на ухо. – Ты мне часто снишься. – Это хорошо? – Наверное. – Ты меня любишь? – Люблю. – Я скучаю без тебя. – Я тоже. Опять эта усмешка. «Если скучаешь, могла бы почаще заглядывать домой», – говорили его глаза. – Тимур, – прошептала я. – Да? – Я люблю тебя. Я в самом деле тебя люблю.
