автордың кітабынан сөз тіркестері  Занимательная физика. Книга 2

Яков Перельман

Правда, колеса его вращаются, но вам будет казаться, что они вертятся на одном месте.
Следовательно, вполне мыслимо устроить так, чтобы поезд, проходя мимо станций, принимал и высаживал пассажиров на полном ходу, не останавливаясь.

Если бы воздух не участвовал во вращении земного шара, то, стоя на земле, мы постоянно чувствовали бы сильнейший ветер, по сравнению с которым самый страшный ураган должен считаться нежным дуновением. Ведь совершенно безразлично: мы ли стоим на месте, а воздух движется мимо нас, или же, наоборот, – воздух неподвижен, а мы перемещаемся в нем: в обоих случаях мы ощущаем одинаково сильный ветер. Автомобилист, мчащийся со скоростью 80 верст[3] в час, чувствует сильнейший ветер даже в совершенно тихую погоду.

интерес к предмету повышает внимание, внимание облегчает понимание и, следовательно, способствует более сознательному усвоению

Явление, которое мы только что описали, было открыто 70 лет тому назад физиком Допплером и навсегда осталось связанным с именем этого ученого. Закон изменения частоты волн при приближении или удалении наблюдателя и источника называется в физике «правилом Допплера». Оно применимо не только к звуку, но и к световым явлениям, потому что свет тоже распространяется волнами. Учащение волн (воспринимаемое в случае звуковых волн как повышение тона) кажется глазу изменением цвета.

Вообще наше ухо воспринимает далеко не все колебания, происходящие близ нас. Если тело совершает в секунду менее 16 колебаний, мы звука не слышим. Если оно совершает больше 40.000 колебаний, мы опять не слышим его. Верхняя граница восприятия тонов у разных лиц различна; поэтому и происходит то странное явление, что пронзительный, высокий тон, отчетливо слышимый одним лицом, для другого словно не существует. Многие насекомые (например сверчок) издают звуки, тон которых отвечает 40.000 колебаний в секунду: для одних ушей эти тона существуют, для других – нет; такие нечувствительные к высоким тонам люди наслаждаются полной тишиной там, где другие слышать целый хаос пронзительных звуков. Тиндаль рассказывает, что наблюдал однажды подобный случай во время прогулки в Швейцарии со своим другом: «Луга́ по обеим сторонам дороги кишели насекомыми, которые для моего слуха наполняли воздух своим резким жужжанием – но мой друг ничего этого не слышал: музыка насекомых лежала вне границы его слуха».

Мы часто говорим об «обмане зрения», «обмане слуха» – но эти выражения неправильны. Обманов чувств не существует. Философ Кант очень метко сказал по этому поводу: «Чувства не обманывают нас, – не потому, что они всегда правильно судят, а потому, что они вовсе не судят».
Кто же, в действительности, обманывает нас при так называемых «обманах» чувств? Разумеется, тот, кто в данном случае судит, т. е. мы сами, наше собственное сознание. Действительно, бóльшая часть обманов зрения зависит исключительно от того, что мы не только видим, но и бессознательно рассуждаем, при чем невольно самих себя вводим в заблуждение. Возьмем общеизвестный пример оптической иллюзии: фигура А (рис. 98) кажется выше и ýже, нежели фигура В, хотя и та и другая ограничены строго одинаковыми квадратами.

Как ни странно, но люди только в XVII веке узнали, что на сетчатке их глаз существует «слепое пятно», о котором никто раньше не думал. Это «слепое пятно» есть то место сетчатой оболочки, где зрительный нерв вступает в глазное яблоко и еще не разделяется на мелкие разветвления, снабженные элементами, чувствительными к свету.

Лед, если он достаточно прозрачен, может послужить материалом для двояковыпуклой линзы, а следовательно, и для добывания огня; при этом, преломляя тепловые лучи, лед сам не нагревается и не тает. Показатель преломления льда лишь немногим меньше, чем у воды, и если, как мы видели, можно добыть огонь с помощью шара, наполненного водою, то вполне возможно сделать это и с помощью чечевицы изо льда.

Может ли невидимый видеть?
Если бы Уэллс задал себе этот вопрос, прежде чем написать свой роман, изумительная история «Невидимого» никогда не была бы написана…
В самом деле: здесь разрушается вся иллюзия могущества невидимого человека. Невидимый должен быть слеп!
Непреложные законы оптики учат, что иначе и быть не может. Отчего герой романа невидим? Оттого, что все части его тела – в том числе и глаза – сделались прозрачными, и показатель их преломления равен показателю преломления воздуха.

– А вот и еще факт, также известный всякому школьнику. Если кусок стекла растолочь и превратить в порошок, он становится гораздо более заметным в воздухе, – он становится непрозрачным белым порошком. Происходит это потому, что толчение умножает грани стекла, производящие отражение и преломление. У куска стекла только две грани; а в порошке свет отражается и преломляется каждою пылинкой, через которую проходит, – и сквозь порошок его проникает очень мало.