Человек я мягкий и добрый, но жестокий.
Когда подлость становится массовой, – объяснил я, – она уже не подлость. Остается только закрепить законом, и вот тебе новый благополучный и демократичный мир. И по-своему справедливый. Понимаешь, когда подлые все, то подлых как бы и нет вовсе. Никто никому не верит, за всем следят юристы, всё только по договорам, подписанным и заверенным нотариусами
Я покачал головой.
– Нет, конечно. Это оправдываюсь за грабеж. Это вам никакие оправдания не нужны, просто грабите, и все!.. Потому что можете. А мне, как демократу, убивать и грабить так просто нельзя, нужны оправдания…
Фицрой покачал головой.
– Ух ты ж и злобный.
– Я адекватный, – огрызнулся я. – Меня не трогай, и я никого не трону.
Красота!
– Страшная сила, – поддержал я.
– Что-что?
– Красотой можно убить, – сообщил я. – Р-раз – и мокрое место!.. Красота всегда сильнее, чем безобразие. Потому красота и побеждает
Я отношусь к женщинам со старомодным уважением. Правда, стараюсь соответствовать современным стандартам моего королевства, потому не выказываю разницы
Человек я мягкий и добрый, но жестокий
Она вздохнула.
– Глерд, другим можно, вам нельзя.
– Почему?
– Другие говорят иначе, – объяснила она, – а когда говорите вы, я уже чувствую, как ваши ладони мнут меня, а это нехорошо