Письма Уильяма Берроуза

Оливер Харрис

Жена и ребенок пусть голодают, друзья для него – источник бабла на бензин. Главное – двигаться.

Я сам не намерен совершать ничего против правил – ни сейчас, ни когда бы то ни было. Джанк – это зло, дорога в никуда, то есть в джанк. Если отнестись к проблеме наркомании как вопросу общественного здоровья, то с ней можно будет постепенно справиться и не придется привлекать к уголовной ответственности наркоманов. Они же больные – психически и физически, без помощи сами не справятся. Пусть государство помогает. Торчки с радостью бросят ширяться, если предложить им апоморфиновое лечение или жизнь вдали от наркотиков. Слова «теоретически» не признаю, особенно в отношении дряни. Если говорю: «Я завязал», значит, я действительно завязал и не глотаю кодеиновых колес. Обхожусь без ничего. Живу БЕЗ ДЖАНКА. Джанк – суицид. Лучше уж пулю в лоб. Без вопросов.

О, кстати, меня на днях обшманали. Утро, восемь часов, в дверь – тук – тук – тук, открываю, на пороге – легавые. Говорят: у нас ордер на твой арест, выписан еще девятнадцатого апреля. Бля, ну кто настучал?! Затем я час провел на кумарах в огромном кафкианском здании, пока оформляли протокол и фотографировали меня… правда, когда фото проявили, на листе моего лица не оказалось. Теперь зовусь Человек – невидимка. Меня еще три раза сфотографировали; прошло два часа, прежде чем у копов получилась моя фотоморда. Фотоаппарат, оказывается, поломался, и пришлось торчать в сраной тюряге двенадцать часов… Искали-то всего – навсего марихуану, о джанке – ни слова. Нашли при мне чуток хаша…