Оглавление

Пролог

Пепел

— Колтор… Колтор…

Она лежала на земле. Звала его по имени. Колтор сидел на коленях возле неё, не решаясь сказать ни слова. Вместо этого, он своей нетвёрдой рукой взял ее за руку. Ему было тяжело дышать. Помимо дыма и гари, которые заполонили все поле, из его бока торчала щепа из требушета, который разнесло мощным ударом совсем недавно. Битва закончилась, больше никто не шел в атаку, везде лишь были мертвые, неподвижные тела и своих, и врагов. Он чувствовал вкус крови во рту и на губах, чувствовал, как немеет тело. Но он сидел возле неё, крепко сжав ее руку.

Почувствовав, что ее кто-то коснулся ее руки, она невольно дернулась, начала сильно хватать воздух, попыталась закричать, но изо рта вырвался лишь кровяной ком. Колтор стиснул зубы, он понимал, что ее уже не спасти, он хотел, чтобы лишь этот кошмар закончился, и единственное, что он мог для нее сделать, это быть рядом.

— Брианна… Это я. Колтор. Я рядом.

Она успокоилась, услышав его голос. Рыжеволосая девушка улыбнулась, начала быстро хлопать глазами, снова начала дышать ровно.

Когда Колтор, пробираясь к ней через тела убитых, траншеи, котлованы и огонь, наконец увидел ее, он подумал, что она уже мертва. Но он ошибался, потому что услышал, как она зовет его. В полной тишине. Не было слышно ни стонов раненых, ни лязга оружия, ни топота или ржания коней. Не было даже ветра, который смог бы унести эту завесу из дыма.

Колтор был ранен. Требушет взорвался и разлетелся на мелкие осколки именно в тот момент, когда его отряд брал очередной укрепленный пост противника. Даже ранение не остановило Колтора, он продолжил идти в атаку, не обращая внимания, что из бока его панциря торчит кусок дерева, с которого уже медленно стекала кровь. Последний враг сломал его меч напополам точным ударом секиры. Колтор собрал все последние силы в кулак и ударил его сконцентрированным ударом магии. Враг в черных латах отлетел и ударился головой о горящий ствол дерева. Колтор слышал, как хрустнула его шея. Он поднялся и осмотрелся. Он был один. Совершенно один. На поле, где только что была самая настоящая бойня. Его щит, местами треснувший, был увешан обломанными стрелами, местами вспыхивали угли на щите, последствия огненного удара. Воин утер поступающую кровь и пот со лба, и пошел дальше, понимая, что битва закончена. Он должен был найти Брианну. Он знал, что она здесь. Он ее чувствовал.

И он нашел её.

Она лежала на земле. Её рыжие волосы слиплись в один пучок в луже крови, выступившей под ней. Её мантия, местами сгоревшая, местами оборванная, потеряла белоснежный цвет. Везде поступали багровые пятна, постоянно увеличиваясь в размерах. Ноги были сломаны, это можно было определить, просто взглянув на нее. Ее руки были широко расставлены. Но Колтор понимал, что, ими она тоже не может шевелить. Но воин еще держал надежду, что сможет ее спасти, пока, не подойдя ближе, не увидел огромную дыру в её животе. Он проверил ее тело магией, и понял, что ее собственные магические силы покинули ее. А для таких, как они, это практически означало смерть. Он упал на колени возле неё. Не было сил уже стоять. Не было сил говорить. Не было слез, чтобы заплакать. У Колтора больше ничего не было. А все, что у него оставалось, умирало около него. И он ничего не мог с этим поделать.

Она пыталась что-то сказать, но не могла. Он только продолжал сжимать ее руку. На удивление Колтора, она все же смогла поднять другую руку. Он двинулся, но почувствовал, как она сжала его ладонь. Она поднесла вторую руку к своему лицу, прошлась пальцами по щекам и подняла ее вверх. Колтор наклонился. Она нежно дотронулась до его щеки, улыбнулась. В этот момент из уголков её губ полились ровные карминовые струйки.

— Колтор…

— Брианна, лежи, не шевелись. Наши уже на подходе, сейчас тебя вылечат… — Соврал он, стиснув челюсть.

— Это… Тебе… — Брианна потянулась рукой, которой коснулась щеки Колтора к своей шее, потянула за цепочку, извлекла оттуда медальон с символом ордена. Он взял ее руку с медальоном, приложил к своему лбу. Медальон неожиданно дернулся и превратившись в серебряную струю, слился с медальоном Колтора. Воин зажмурился, лицо скривила маска боли. Он затаил дыхание, снова взглянул на нее, в ее изумрудные глаза. Она осознанно смотрела в его глаза в ответ. Брианна дышала все тяжелее, сильнее стиснула его руку. Вдруг она замерла всего на мгновение и четко произнесла:

— Люблю.

Рука, что держала медальон на цепочке, бессильно упала ей на грудь. Брианна умерла. Колтор еще долго сидел неподвижно, держа в одной руке медальон, а во второй руке ее обмякшую ладонь. Он изредка вздрагивал, когда догорающие деревья с треском падали где-то вдалеке. Колтор не мог поверить в то, что произошло. Однако, он набрался смелости, приподнял ее бездыханное тело, заключил в объятия, начал качаться, словно убаюкивая ее.

Внезапно подул ветер, унося не только потоки смога, но и крик Колтора, отзывающийся эхом по всему полю битвы.

Глава 1

Новое начало

— Эй, Кол? Ты меня слышишь?

Колтор проснулся. Ему снова снился кошмарный сон. Снова снилась битва. Сон он не помнил, но его содержание знал хорошо. Он проснулся, нет, его разбудили.

— Кол! Опять спишь? Да сколько же можно?

Колтор повернул голову. Сквозь сено он разглядел лицо мальчишки, который его разбудил. Колтор спал на стоге сена в открытом поле, он повернул голову, смотря на голубое небо, и припекающее солнце. День был невероятно жарким. Мальчишка никак не отставал.

— Колтор! Хвалит спать! У нас еще работы полно! Нужно еще это сено на телегу погрузить, я уже и лошадь привел, и телегу подготовил. И это все, пока ты спишь.

Колтор шумно выдохнул и медленно сполз со стога, поправив рубаху со штанами. Засучил рукава, и наклонился. Мальчишка уже нес ведро с водой и начал лить на голову Колтора.

— Каждый раз одно и то же. Колтор, если мы и сегодня опоздаем, меня отчим снова не покормит.

Колтор снова шумно выдохнул, продолжая умываться. Мальчишка подал ему полотенце.

— Тогда снова прибежишь ко мне злой и расстроенный, снова съешь все, что не ровно лежит и уснешь на лавке. Каждый раз одно и то же, Вирс.

Мальчик по имени Вирс широко улыбнулся, почесал голову на затылке. Вирс уже не был маленьким, но и не дотягивал до юноши, однако не был обделен умом, и не чурался работы в поле, вместе с остальными крестьянами.

— Ладно, — сказал Колтор, залезая на козла телеги, — поехали.

Вирс ловко запрыгнул и сел рядом, отработанным движением взял уздечки и направил лошадь назад, к деревне. Лошадь шла медленно, казалось наигранно, перебирая копытами. Телега скрипела и шаталась во все стороны. Нескольким спустя, они выехали на пыльную дорогу к деревне. Колтор поднял голову, и увидел стоящие не так далеко дома с соломенными крышами, небольшие сделанные из прутьев ивы оградки, и кроны яблонь. Уже отсюда доносились звуки деревни, Колтор различал и лай собак, и веселые крики детей, кто — то выпустил гусей на улицу. Где — то пилили и строгали, и там же ловко отстукивали молотками. Тяжелым эхом металла отзывалась маленькая деревенская кузня. Слышалась так же ругань жены с мужем, причину Колтор понять не мог, но судя по несвязной речи мужа, не трудно было догадаться, что причина в браге.

Они въехали в деревню, прямо над дорогой широко раскинула ветви яблоня. Колтор поднялся на козлах, и сорвал два спелых яблока, одно отдал Вирсу, второе яблоко, вытерев о рубаху, смачно откусил сам. Лошадь немного пошла быстрее, чувствуя приближающийся отдых. Мимо телеги, навстречу им, прошел старик Ленс, завсегдатай местной таверны, а по совместительству кузнец, видимо, оставивший своего подмастерье работать в кузне, ведя за собой крупного бычка. Колтор и Вирс кивнули старику, и когда тот ответил, и прошел немного вперед, Вирс все же держал слово.

— Ох и знатная же свадьба будет. Уж если сам старик решил бычка пустить. Ох и наемся я от пуза. — Вирс мечтательно запрокинул голову назад.

— Тебе лишь бы поесть, Вирс. И куда в тебя столько лезет?

— Пока есть еда, надо есть. Вот года два назад, помнишь, неурожайный год был, вот и ели все чего найдем. А сейчас, деревня процветает как никогда!

— Она процветает лишь потому, что помещик наш пожалел нас, точнее, свою прибыль, и послал гонца в город, что бы те прислали мага. Маг приехал, очистил землю, и заклятье наложил, что бы плодоносила. Все в выигрыше, крестьяне — не померли с голоду, помещик — не потерял доход, а маг получил премиальные и от деревни, и от помещика, и от начальства. Хорошо, что наш помещик не идиот.

— Опять заладил. Зануда! Кол, ты вообще можешь не думать? Слова тут мудреные говоришь, преме… приме… примиральные, во! И что это означает?

— Премиальные. Скажем так, чтобы тебе было проще, представь, что я дал тебе задание, к примеру, выкопать репу, и пообещал тебе за это медяк, ты свою работу выполнил, я дал тебе медяк и сверх того корзину репы. Понимаешь?

— Ну, уж не совсем глупый. Только в твоем объяснении есть больша-а-я ошибка. — Гордо вздернув нос, заявил Вирс.

— Это какая же?

— Ты же не смотришь, как я репу деру. Так откуда тебе знать, что я твои премиальные уже не взял? А? Чего смеешься, умная же мысль! Да ну тебя, я с ним о серьезном, а он…

— Не обижайся, Вирс, — рассмеявшись поговорил Колтор, — просто и у этого явления есть название, и для таких людей, которые этим занимаются.

— Да? — Раздосадовано спросил Вирс, — И какое же?

— Воровство.

Вирс усмехнулся и подогнал лошадь. Они быстро подъехали к овину, неспешно переложили сено, и полностью закончив работу, Вирс пообещал загнать лошадь в стойло и ушел. Колтор же, направился домой.

Солнце припекало, Колтор шел медленно, глядя на золотые от колоса поля, которые волнами переливались от ветра. Вдалеке возвышался лес, стоя, словно живая стена. Колтор уже прошел мимо хат с соломенными крышами, и, свернув за угол очередного домика, вышел к своему.

Дом был простым, ничем не примечательным. Та же соломенная крыша, те же деревянные ставни, тот же сруб, что и у всех. Однако, перед домом стояла молодая девушка, явно ожидая Колтора.

— Анна.

Девушка вздрогнула, явно задумавшись, о чем — то своем и не увидела приближающегося Колтора. Однако, стараясь скрыть выступивший румянец, быстро поклонилась.

— Добрый день, Колтор! — практически выкрикнула Анна, — Хотела поблагодарить, за то, что присматриваешь за Вирсом! — Анна взяла с рядом стоящей лавки крынку. Колтор понял, что это опять было молоко.

— Каждый день, после того, как мы с ним поработаем, ты приходишь и благодаришь меня. Анна, не стоит. Мне не в тягость. Тем более, твой брат весьма смышлен, и практически всю работу делает он, я лишь отсыпаюсь, пока он работает.

Девушка смутилась. Колтор знал это, поскольку это продолжается уже третий год, как он живет в этой деревне. Так же он знал, что Анна не уйдет, пока Колтор не возьмет очередной подарок, поэтому он не стал отнекиваться и подошел к Анне, взял крынку и осушил ее, не отрываясь.

— Спасибо, Анна. — С выдохом выговорил Колтор.

Анна улыбнулась, приняла крынку обратно. Колтор погладил ее по голове, и пошел в дом, но Анна остановила его, продолжая смущаться.

— Колтор! Мы с Вирсом и молодоженами завтра поедем в город, не хочешь присоединиться?

— Прости, завтра я в поле работаю. Но спасибо за приглашение.

— А, может, надо чего — ни будь? Мы там, на день, максимум на два, я могу сходить…

— Спасибо, ничего не надо, — и видя, как Анна опускает глаза, Колтор добавил, — хотя, мне нужен точильный камень, а то, скоро этот огрызок развалиться. Держи монету.

— Хорошо! — Радостно выкрикнула Анна, и, попрощавшись, быстрым шагом пошла обратно в деревню.

Колтор шумно выдохнул, почесал затылок, и вошел в дом. Первым делом подошел к шкафу, посмотрел на свои новые точильные камни, положил рядом тот, который показал Анне, усмехнулся, и лег на кровать. Колтор снял рубаху лежа. Им овладела непонятная летняя лень. Перевернулся на бок, медальон Ордена сполз с груди. Колтор взял его в руку и закрыл глаза, надеясь уснуть, однако не успел.

Колтор услышал стук в дверь, быстро, одним лишь глазом посмотрел на потайной лаз, где хранились его вещи, однако моментально расслабился, услышав голос Вирса за дверью.

— Колтор! Колтор! Открывай, пошли на дорогу, быстрее!

Вирс быстро стучал костяшками пальцев по двери. Колтор нахмурился, но встал, открыл дверь.

— Колтор, пойдем! — С этими словами, ничего не объяснив, Вирс побежал на улицу, которая пересекала всю деревню.

Колтор хотел было развернуться, и лечь спать, но услышал гул толпы со стороны главной улицы, снова взглянул на лаз с вещами, и немного подумав, пошел вслед за Вирсом.

Колтор быстро оказался на главной улице, пройдя через небольшие палисадники у старых домов. Он очень сильно удивился, потому что, практически все жители деревни стояли по обе стороны дороги, и смотрели в сторону тракта. Колтор повернул голову, и увидел вдалеке целую колонну людей, которые шли в сторону деревни.

Присмотревшись получше, Колтор понял, что это были солдаты. Они шли медленно, поднимая в воздух придорожную пыль. По доспехам и знаменам, Колтор определил, что это были союзные войска, однако, он не мог понять причины беспокойства людей вокруг него. По мере приближения солдат, Колтор различал новые детали. Немногим спустя, всё понял. Возможно, понял всё куда больше, чем остальные жители деревни.

Первые солдаты вошли в деревню, у всех были опущены лица, казалось, они вообще не замечают деревню, и, людей, которые собрались вокруг. Колтор присмотрелся, порядок колонны был нарушен, кто-то прихрамывал, кто-то был без оружия. Следом за ними медленно, скрипя и натужно, катилась телега. Лошадь, видимо уже истощенная, фырчала и хрипела. Присмотревшись, Колтор увидел следы наспех стертой крови на крупе лошади. Телега была с ранеными. Внутри никто не стонал, не разговаривал, лишь молча смотрели в небо или под ноги. Каждый новый воин, который входил в деревню со стороны тракта, смотрелся хуже предыдущего.

В новых рядах телег, сквозь пики копейщиков бросались в глаза калеки. Кто — то был без руки, ноги, или того и другого.

Колтор медленно, протискиваясь сквозь крестьян, оказался в самом начале деревни, рядом со старостой, который смотрел на все это, возложив руки на трость.

Мимо них прошел знаменосец. Весь покрытый кровавыми повязками. Колтор разглядел на дырявом и рваном полотнище знак Западного Королевства.

Женщины деревни медленно и с осторожностью протягивали в руки целым солдатам еду, воду, мед, одеяла и прочие вещи. Где-то в толпе заплакал ребенок, подхватило еще несколько. Солдаты принимали все это, натянув улыбки на лица, наспех поблагодарив, и шли дальше, не сбавляя хода. Колтор вновь обернулся в сторону колонны, вдалеке виднелась конница, а перед ними Колтор разглядел отряды или отряд магов. Но больше его внимание привлек человек в латах, едущий прямо к ним на закованной в броню лошади. Всадник приблизился к ним, поднял забрало шлема, и глядя на ближайших людей, громко и отчетливо спросил:

— Кто староста?

— Староста Номост, ваше благородие. К вашим услугам. — Старик рядом с Колтором поклонился рыцарю.

— Эдриан Ватол, капитан пятой ударной дивизии объединенного союза войск, к вашим. Я вынужден просить дать сорока трем моим воинам остаться у вас на временном постое. Они тяжелораненые и не выдержат дальнейшего пути. Позже их заберут наши маги. Оставлю вам охрану, что бы разбили лагерь рядом с деревней и отнесли туда раненых. Знахарь, или лекарь в деревне есть?

— Да, ваше благородие.

— Союз возместит все затраты. К вашему помещику уже отправлен гонец с поручением.

— Простите, сэр. — Колтор вклинился в разговор капитана и старосты.

Капитан повернул голову в сторону Колтора, во всей красоте демонстрируя повязку через глаз и на лбу. Кивнул.

— Пятая дивизия говорите? Это не далеко от нас, что случилось? Позвольте узнать.

Конный шумно выдохнул, поправился в седле.

— Темный Орден попытался прорвать линию обороны у реки Амнас, и наткнулся на нас. Натиск то мы сдержали и отбросили врага, но, к сожалению, мы заплатили за это страшную цену. На этих словах, позади капитана пошла вереница закрытых повозок, которую конвоировали маги в серых одеяниях, Колтор знал, что внутри тела убитых.

— Значит, пока беспокоится не о чем?

Эдриан угрюмо кивнул.

— Капитан! — Кто-то выкрикнул из — за его спины.

Колтор выглянул из-за Эдриана, и увидел, как со стороны конца колонны к ним скакал всадник в легкой походной одежде, и, судя по седельным сумкам, Колтор мог лишь предположить, что это был гонец. Всадник быстро оказался рядом с капитаном, поклонился, и протянул руку со свертком.

— Срочное донесение со штаба! — С этими словами, гонец приготовился к новому забегу, терпеливо ожидая, когда его отпустит капитан.

Ватол аккуратно взял пергамент, развернул его, прочел быстро, но вдумчиво. Его лицо не выражало никаких эмоций. После того, как капитан дивизии прочел донесение, он бережно сложил его и убрал в сумку под плащ за спиной.

— Простите староста, наши планы изменились. О постое можете забыть. Нам приказано немедленно выдвигаться на запад. Мое почтение. — Сухо закончил капитан.

Староста посмотрел на капитана, низко поклонился. Эдриан Ватол ударил коня пятками, рысью удаляясь от старосты и Колтора вдоль колонны. Из головы вереницы солдат начали доноситься ругань и приказы, колонна пошла быстрее, вскоре жители деревни видели лишь поднявшуюся пыль со стороны леса, куда ушло разбитое войско.

Староста стоял неподвижно, все так же продолжая смотреть вслед уходящим солдатам. Колтор отметил про себя нарастающий гомон крестьян. Колтор окинул их взглядом. Кто — то перешептывался, кто — то из женщин не мог сдержать слез, чаще всего из неразборчивого шума Колтор мог выудить лишь некоторые слова, они повторялись чаще всего.

«Война», «Уже здесь?», «Как нам быть?», «Союз защитит нас?», «Проклятье!», «Что б передохли!»

Остальной шум Колтор не различал, и так было понятно, о чем сейчас говорят люди. Колтор опустил голову, и тут же встретился взглядом со старостой. Старик Номост кивнул в сторону, явно призывая Колтора поговорить наедине. Колтор кивнул.

Номост и Колтор прошли между домами в маленький садик, где староста выращивал табак, сел на лавочку, и дождавшись, пока Колтор встанет напротив него, закурил трубку.

— О чем хотел поговорить, Номост?

Старик широким и размашистым движением затушил спичку, затянулся сильнее.

— Что думаешь по этому поводу?

— Не знаю. Не похоже на то, что капитан врал, или что-то еще. Думаю, беспокоится не о чем.

— По нашей деревне прошел почти целый гарнизон, даже не дивизия, — выпуская струю дыма сказал Номост, — слишком много конников и магов. Да и у многих солдат грудные знаки не пятой дивизии, не заметил?

— Нет. — Честно и удивленно, скрестив руки на груди, ответил Колтор.

— Если бы пятую дивизию просто потрепали, они бы не отзывали столь многочисленные силы. Если только замена уже не у реки. Амнас большой, его течение бурное, а сама река извивается подобно змее. Единственное, во что я готов поверить, это то, что наши применили телепортацию, и перенесли сюда союзников.

— Если бы Темный Орден прорвал линию обороны у Амнаса, то этой деревни уже бы не было. А все жители были бы выпотрошены, и обращены в пепел.

— Может ты и прав. Однако все равно надо держать ухо востро. Я отправлю весточку своему кузену в Лутань. Та деревня как раз за холмом от Амнаса. Конечно, у нас есть ты, но супротив армии не пойдешь. Да и спать хочется, знаешь ли, спокойнее.

— Я бы так и поступил.

Староста усмехнулся, зашелся кашлем. Колтор подошел ближе, поддержал. Староста извлек из кармана платок, приложил к губам. Колтор заметил, как платок багровеет от поступающих пятен крови.

— Как ты себя чувствуешь, Номост?

— Паршиво, — староста поправился на лавке, сел поудобнее, Колтор продолжал его поддерживать, — во всяком случае, пока. А ты? Не приметил своих в колонне?

— Нет. Судя по всему, Обитель не выслала к Амнасу поддержку. Или они уже там, спроси об этом у кузена заодно. Не хотелось бы случайных встреч.

— Хорошо, — староста перестал кашлять, быстро убрал платок, — на свадьбу-то придёшь? Или так же будешь отсиживаться в доме?

— Отсижусь. Не хочу омрачать своим присутствием праздник. По мне, сам знаешь, держаться особняком — в самый раз.

— Нельзя так Колтор. Одичаешь один — то. Завел бы друзей, женщину в конце — то концов. А то шатаешься с этим обжорой Вирсом. Да и с ним — толком не рассказываешь ничего.

— А что мне ему рассказывать? Пусть он думает, что я нелюдим. Так безопасней и для него, и для всех жителей деревни. Пусть никто не будет знать кто я. Так будет лучше. Тем более, я не один, у меня есть ты. И ты, как никто другой понимает, почему необходимо уйти от прошлого.

— Я ушел от прошлого, потому что у меня не было будущего. А ты пока молод. Вернись в Обитель, и заживи…

— Довольно. — Резко оборвал старосту Колтор. — Мы уже обсуждали это. И не будем к этому возвращаться.

Староста и Колтор долго меряли друг друга взглядом, первым сдался Номост.

— Черт с тобой. Сам думать можешь, не маленький.

Колтор кивнул, помог старосте подняться.

— Как думаешь, тебя ищут? — Спросил Номост, опираясь на Колтора, они вышли обратно к дороге. К дому старосты. Колтор отметил про себя, что люди уже разошлись по хатам и по делам, деревня вернулась в свое томное состояние.

— Не думаю. С тех пор, как изменился медальон, я не могу воззвать к его силам и в полной мере использовать свою магию. И связаться с кем — то из Ордена я больше не могу. Так же я знаю, что это работает в обоих направлениях. Обитель не может меня почувствовать. Для них я погиб в той битве.

— Тогда хорошо. Ладно, — сказал Номост, опершись о перила крыльца, — я пойду, напишу письмо кузену, а ты иди, готовься к торжеству.

— Я же сказал…

— Да мне, как — то, все равно, что ты сказал, — с улыбкой прервал Номост, — а молодых поздравить надо. Да и мы с тобой по чарке выпьем. Моя старуха отменный самогон выгнала.

— Только из уважения к леди Маргарет, — так же с улыбкой добавил Колтор.

— Она уже не леди лет так тридцать, ха — ха! Леди с такой толстой…

— Что ты там сказал? — Донесся из окна властный женский голос, секундой позже из окна показалась пожилая женщина в теле, с красивой и пышной заплетенной косой.

— Золотце мое! — Номост моментально поменялся в лице, — Мы как раз о тебе говорили, что нет на свете прекрасней миледи, чем ты, и твоя красота…

— Сравнима с толстой жопой. Я все слышала. Давай в дом, пень трухлявый. Обед стынет. Здравствуй Колтор, а на свадьбу приходи. Нечего дома в торжество сидеть, а то станешь, как этот дохлый вояка.

— Добрый день миледи, — Колтор учтиво поклонился, — только из уважения к вам.

— Вот и хорошо, вот и славно, толкни этого старого трутня, а то плетется еле — еле. Номост! Кому сказала! В дом! — С этими словами Маргарет закрыла окно.

Староста шумно выдохнул и быстро заковылял по ступенькам. Колтор смотрел на это, сдерживая смех. Комичности добавлял тот факт, что Номост быстро и тихо бурчал себе под нос:

— Да что бы меня! Ветерана войн! Гоняли как мальчишку! Меня! Номоста! Стальной Коготь под юбкой! Стыдоба!

Колтор не смог сдержать смех. Номост обернулся и злобно посмотрел на Колтора.

— Стальной Коготь! Может ты и был им, лет так тридцать назад! А за жену, это ты зря. Она настолько тебя любит, что отреклась из — за тебя от дворянского титула. Так что, старик, благодари небеса за такой подарок.

— Да знаю, я. Не тебе меня учить, салага. — С этими словами Номост как будто помолодел, — Я и так, небеса каждый день благодарю. Я-то — ладно, пусть и потерял свою былую удаль, но все же, я — Стальной коготь! Защитник города Свободы, и горжусь этим!

— Несмотря на то, что тебя выперли взашей, и с позором уволили. — Спокойно донеслось из дома.

— Молчи женщина! — Расхорохорился Номост выпрямившись, — Выперли за благое дело! За тебя! За любовь! И как бы то ни было, пусть я и старый, но я воин! В мою честь даже монумент возвели!

— Воин, — так же спокойно донеслось из дома, — суп вот — вот остынет, отпусти Ястреба, и дуй на кухню.

Колтор перестал смеяться, быстро поднялся по лестнице, обогнав старосту, открыл ему дверь, подал руку.

— Отдыхай старик. До встречи леди Маргарет! — Крикнул Колтор в дом.

— Давай, Ястреб, иди. — Спокойно ответили из дому.

Колтор попрощался с Номостом и медленно пошел обратно домой. Улыбка не сходила с лица. Колтору нравилось смотреть, как живет бывший воин со своей женой. Такая любовь бывает лишь раз. И Номосту с леди Маргарет повезло. Хорошие люди. Именно они помогли Колтору, когда три года назад пришел голодный и истощенный в деревню. Номост знал Колтора еще в детстве, и даже обучал его вместе со своим сыном какое — то время. Номост был другом семьи Колтора, и часто вместе с леди Маргарет бывали у них в гостях. Именно о них подумал Колтор, тогда, когда ему было некуда идти, когда он принял решение сбежать. А Номост и леди Маргарет приняли его, и даже не сообщили в Обитель Ордена, где служил и жил Колтор. Номост понимал это как никто другой. С тех пор Колтор живет в этой деревне. Прямо на границе с землями, которые были подальше от Обители.

Колтор шел, размышляя о вещах, о которых он зарекся не вспоминать, но леди Маргарет назвала его Ястребом, и воспоминания нахлынули сами по себе. Правильно говорит Номост. От себя не убежишь.

Подойдя к дому, Колтор увидел дремлющего на лавочке Вирса. Мальчишка спал на спине, широко раскрыв рот, подложив под голову сапог из козлиной кожи. Колтор толкнул его коленом в руку, Вирс вздрогнул и проснулся.

— Кол… Пришел, а я тут тебя жду, — зевая сказал Вирс, — тятька передал, что кобылки завтра не будет, так как ее тоже запрягут в город ехать. Так что работаешь завтра без лошади.

— Хорошо. Это все?

— Ну да. Слушай, тебе точно ничего не надо в городе? А то Анне — то понятное дело, ты не скажешь.

— Нет, ничего не нужно Вирс, спасибо что зашел.

Вирс бодро встал с лавки, потянулся, и пошел вглубь деревни, но что — то внутри Колтора заставило остановить мальчишку.

— Парень. Подожди.

Вирс удивленно остановился, закинув руки за голову. Колтор вошел в дом, взял небольшой мешочек с монетами, кусочек угля, бумагу, вышел к Вирсу.

— Вы ведь на центральный рынок едете? — Спросил Колтор, подзывая Вирса к себе.

— А то, как же, где же еще мы закупать — то будем. К тому же, невеста хотела зайти в ателье, что у мастера Брока.

— Хорошо. Ты как ориентируешься в Свободе?

— Как свои пять пальцев знаю. А что такое?

Колтор достал бумагу и кусок угля, вычертил странного вида руны, так же извлек небольшой сверток, положил рядом с бумагой, шепотом произнес какие — то слова, на не понятном Вирсу языке.

— Что это? — Удивленно спросил Вирс.

— Это молитва. Я попрошу тебя об одном одолжении. За центральным рынком есть здание из красного камня, высокое такое. Обойдешь его, и там выйдешь на территорию храма. Положишь этот мешочек в корзину для подношений. Подойдешь к какому ни будь монаху, и попроси дать Свечу памяти. Служитель выдаст тебе горящую свечу, дальше ты подойдешь к поминальному столбу, знаешь, как они выглядят? Хорошо. Потом приложи этот листок к столбу и поднеси к нему свечу. Если ты все сделаешь правильно, записка сгорит, а руны останутся выжженными на столбе. Все понял?

— Да чего тут не понятного. Не знал, что ты верующий.

— Ты многого не знаешь, Вирс. А, это тебе, за труды, — Колтор положил в руку Вирса две серебряных монеты, — только никому, понял?

Вирс, чувствуя определенную ценность вложенных в его руку монет, усердно закивал, и наспех поблагодарив Колтора, убежал в неизвестном направлении.

Колтор сжал кулаки, выдохнул. И войдя в дом, лег на кровать, взяв в руку медальон. Долго крутил его между пальцев, и не заметил, как заснул.

«Колтор!»

Дезертир мигом открыл глаза. Он проснулся в холодном поту, а его постель вся промокла. Поднявшись и присев на кровати, бывший воин долго сидел неподвижно. Сон сняло как рукой, и Колтор решил подышать свежим ночным воздухом.

Выйдя на улицу, Колтор отметил про себя, что на дворе была глубокая ночь, так как было прохладно. Вздохнув полной грудью, он решил пройтись по ночной деревне.

На небе светила полная луна, и не было ни одного облачка, отчего вся деревня освещалась приятным светом. Пройдя вдоль по улице, Колтор вслушивался в ночь, различая ее звуки: негромким треском сухих веток и завыванием ветра в кроне бесчисленных деревьев шумел лес, постукивали глиняные горшки на частоколе, слабо поскрипывал флюгер на доме старосты. Казалось, сама природа находится в сладкой полудреме, ожидая скорого пробуждения.

В голове Колтора стали пробуждаться мысли. Мысли, которые он давно решил забыть. Однако после слов леди Маргарет, прошлое Колтора, подобно потревоженному улью диких пчел, стало гудеть, возвращая из памяти обрывки, фрагменты, лица. Что бы хоть как-то отвлечься, Колтор решил обойти деревню кругом, и неспешно двинулся в сторону тракта, откуда еще днем шла колонна солдат.

Выйдя на центральную улицу, он пошел по середине дороги, и так бы и шел, если бы через минуту не встретился взглядом с огромным черно — белым котом, сидящим ровно в центре улицы в нескольких шагах от Колтора. Кот сидел неподвижно, и смотрел Колтору прямо в глаза. Дезертир остановился в одном шаге от кота.

— Тоже не спится? — Спросил Колтор, приблизившись к коту и присев около него.

Кот никак не отреагировал, лишь повел ухом. Колтор попытался погладить его, но кот резко отпрыгнул и зашипел, но не убежал. От неожиданности Колтор сам дернулся и отстранился, усмехнулся и пошел дальше.

— Ну, раз не хочешь со мной дружить, тогда я пошел.

С этими словами, кот снова сел, не отводя своих глаз от глаз Колтора.

«Странный кот» подумалось Колтору. Странности на этом не закончились, так как полосатый пошел рядом с ним. Не вперед, ни назад, а рядом. Так они прошли славным тандемом ровно половину деревни, потом кот неожиданно выбежал вперед и остановившись на повороте, взглянул на Колтора протяжно замяукав.

— Чего? Снова зашипеть на меня хочешь? — После этих слов, кот сел и снова громко замяукал, громче чем в прошлый раз.

— Ох, ладно, кажется мне, ты хочешь, чтобы я тебя отвел к дому. Тебе везет полосатый, мне все равно в ту сторону, -и, повернув к повороту, добавил, — поверить не могу, что разговариваю с котом посреди ночи.

Кот не дождался конца фразы, и уверенно пошел впереди Колтора. Сам же Колтор, медленно бредя по деревне, поймал себя на мысли, что вокруг него стало слишком тихо. Полосатый конвоир сопровождающий Колтора неожиданно запрыгнул на ограду из ивовых веток, и пройдя по ней еще немного, снова сел и тихо промяукал.

Колтор остановился и взглянул на дом, около которого они с котом остановились, к удивлению, самого Колтора, это был дом Вирса и его семьи.

— Этого следовало ожидать. Такой упитанный кот может быть только у вечно голодного хозяина.

Кот никак не отреагировал, лишь молча сидел и смотрел на входную дверь. Колтор хотел было пойти дальше, но вдруг из — за двери раздался звук бьющейся посуды и приглушенный крик, после чего раздался звук, будто уронили что — то тяжелое.

До калитки было далеко, поэтому Колтор быстро перемахнул через ивовую ограду и подбежал к двери. Отчим Вирса был не самым приятным человеком, поэтому Колтор ни минуты не сомневался, что причина шума и крика в доме, была именно в нем. Звуки из дома усилились, Колтор уже схватился за дверную ручку, и в этот момент дверь вылетела с петель и вместе с Колтором отлетела обратно к ограде.

Колтор в последний момент успел сгруппироваться, однако удар все же почувствовал. Поднялась пыль, Колтор перекатился и встал в стойку, понимая, что так вышибить дверь не получилось бы ни у одного члена семьи Вирса, да и чего там говорить, никто из деревни не смог бы так сделать. Кроме Колтора, ну и разве что, кузнеца.

Однако не кузнец стоял в дверном проеме. Поднявшаяся пыль мешала рассмотреть кто стоит перед Колтором, но очертание легкого доспеха и меча Колтор мог угадать безошибочно. Бандит, как подумал Колтор, держал в руках что — то еще, то, чего Колтор не видел за темнотой и пылью. Неизвестный поднял голову, Колтор увидел это по очертаниям капюшона, и коротким, без замаха движением, бросил к ногам Колтора то, что держал в руке.

К ногам Колтора, медленно кружась, упала голова Анны.

У Колтора перехватило дыхание. Он широко раскрыл глаза и снова перевел взгляд на спокойно стоящего в дверях убийцу. Колтор вложил всю магическую энергию в ноги и с криком напал на незнакомца. Неизвестный ловко ушел из-под атаки Колтора, увернувшись с невиданной скоростью. Не с человеческой.

Не встретив сопротивления, Колтор споткнулся и упал лицом на половик. Что — то неприятно хлюпнуло. Подняв голову Колтор увидел, как на него смотрят мертвые глаза Вирса. Сам Вирс лежал навзничь, с перерезанным горлом, кровь, выбитая из артерии, украсила заднюю стенку, и теперь толчками впитывалась в палас. Колтор попробовал опереться о пропитанный кровью коврик, но тут же получил мощный удар ногой по груди, отчего отлетел к боковой стене в угол. Теперь было ясно, что это был не обычный бандит. Неизвестный был или слишком силен, или использовал магию.

Колтор открыл глаза и тут же увидел обезглавленное и раздетое тело Анны, ее отчима с дырой в груди и лежащую на кровати мать Анны и Вирса. Ее лицо превратилось в жуткую гримасу, ее грудь резко поднималась и опускалась, в дыхании слышался свист, она была еще жива! Колтор в ярости встал, но тут же получил латной перчаткой в лицо, отчего снова упал. Незнакомец рывком схватил Колтора за плечо и подтянул к себе. Хоть Колтор и был близко к лицу незнакомца, но не мог его рассмотреть из — за капюшона, а боль, жуткая боль в плече мешала сконцентрироваться. Незнакомец неожиданно заговорил, холодным, бросающим в первородный ужас голосом:

— Доволен?

Колтор не успел ни удивиться, ни сказать ни слова. Незнакомец вышвырнул Колтора в окно. Колтор, разбив собой деревянные ставни, ударился спиной о растущее рядом с домом почти вековое дерево. Колтор пополз к калитке, превозмогая боль, он умудрился встать на колени, и услышал шаги.

Незнакомец медленно вышел из дома. Посмотрел на Колтора, занес меч над головой, и начал круговые движения, медленно шепча что-то себе под нос. Потом незнакомец резко опустил меч, и в ту же секунду дом Вирса объяло столбом пламени. Раздался душераздирающий крик миссис Донованн, матери Вирса и Анны. Крик заживо сгоревшей женщины прекратился так же быстро, как и начался.

— Ублюдок! — В ярости закричал Колтор.

Незнакомец вытянул меч в сторону, резко повернул лезвием к Колтору и взяв широкий замах, взмахнул перед собой. Колтор почувствовал, как сквозь него прошла магическая энергия. Обернувшись, Колтор увидел объятую пламенем деревню.

Не было даже криков. Все сгорели моментально. Из окружающих Колтора и незнакомца звуков, был лишь гул огня, буйствовавшего в деревне, и треск горящего дерева.

В озарившем ночь свете огней, Колтор отчетливо увидел незнакомца. Он был высок, худощав, и отличительной чертой незнакомца было то, отчего у Колтора перехватило дыхание.

Местами ржавая, местами отвалившаяся легкая броня Ордена. Ордена Колтора. Сам же Колтор заметил, что незнакомец был утыкан обломками стрел со спины.

— Предатель! — Утробно закричал незнакомец. Колтор не мог поверить своим глазам. Не мог сказать ни слова.

— Вот что со мной сделали из — за тебя! — На этих словах, незнакомец рывком сорвал капюшон, — Посмотри во что меня обратили! Все из — за тебя! Ты должен был остаться!

— Не может быть… Даггет!? — Только и смог выдавить из себя Колтор.

Даггет оскалился. Колтор теперь отчетливо видел пустую глазницу одного глаза и покосившийся, мёртвый, без блеска, другой. Увидел оставшийся пучок волос на одной половине головы, и голый череп на другой. Колтор также видел, что ошибся, полагая, что Даггет оскалился, так как у Даггета нижняя челюсть свисала и балансировала на остатках прогнившей кожи. Говорил Даггет явно при помощи телепатии.

— Ты бросил меня подыхать, Мортимер! Ты видел, что я был еще жив! Но нет, ты убежал! Теперь осмотрись Колтор! Все это происходит по твоей вине! Колтор Мортимер, Алый Ястреб Ордена Рыцарей Крови, дезертир, сбежал, как поганый трус!

Дом семьи Донованн позади Даггета ссыпался, и поддал жару. Остов дома загорелся с новой силой.

— Знаешь, когда ты бросил нас подыхать, не все умерли к концу сражения, ты ведь это понимаешь, верно? — Даггет приблизился к пытающемуся отползти Колтору, и присел около него, — Мы сдохли от ран. От голода. Никто не пришел, ни Союз, ни наш Орден. Мы подохли как рыба на суше. Выпотрошенные и брошенные. А потом нас нашли. Некроманты Темного Ордена, Колтор. Воскресили нас, и сделали своим оружием, напитав нас ненавистью. И знаешь, какое мое последнее воспоминание из жизни, помимо твоего взгляда и пяток? Как через три дня к моему нашпигованному стрелами телу пришли звери. Видишь? Это последний подарок от жизни. — Даггет рывком оторвал свисающую челюсть и кинул ею в Колтора.

Даггет медленно встал, и направил острие меча прямо к кадыку Колтора.

— ТЫ ВИНОВАТ ВО ВСЕМ ЧТО ПРОИСХОДИТ! — Гулким эхом отозвалось в голове Колтора, — Ты сдохнешь, как и те, кто живет в этой деревне, и все это по твоей вине. — Даггет отстранился, казалось, что он уйдет, но, взяв широкий замах, рубанул Колтора по шее.

— Нет!

Колтор лежал на промокшей от выступившего пота постели. В окно бил солнечный свет, а за окном кипела жизнь. Те же стуки молотком, те же голоса. То был просто сон.

Кошмарный сон.

Колтор долго еще лежал недвижимо, боясь, что снова вернётся в кошмар. Но этого никак не происходило, поэтому он встал, и направился к колодцу на улице. Выйдя наружу, Колтор зажмурился. Немного привыкнув к свету, Колтор осмотрелся. Дома и жители были на месте, не было даже намека на тот ужас, что только что приснился ему.

Колтор подошел к колодцу, дернул за рычаг, дождавшись струи чистейшей воды сперва умылся, а затем жадно начал пить.

— Колтор?

От неожиданности Колтор поперхнулся. Сзади него стоял Номост и отчим Вирса.

— Если ты закончил, дай наберу воды. — Грубо оттолкнув Колтора сказал мистер Донованн.

Колтор отошел от колодца, вытерся рукавом. Посмотрел на спокойно стоящего рядом Номоста и спросил:

— Они уже уехали?

— Давно уж, — ответил староста, — если так прикинуть, то часа через четыре будут в Свободе.

— Так давно? А который час?

— Давно миновал полдень! — Выкрикнул Билл Донованн, наполнив ведро с водой. — А ты так и не объявился. Хотя малой говорил, что передал тебе, что ты сегодня без лошади. Да и думается мне, что в поле ты тоже не появлялся, тогда сегодня придётся тебе работать до ночи!

— Прошу простить мистер Донованн. Я не важно себя чувствовал, но уже все в порядке. Сейчас же отправлюсь в поле.

— Что мне твои извинения?

Тучный Билл Донованн жадно начал пить из только что набранного ведра с водой. Колтор же, поймал себя на мысли, что очень хотел ударить его по лицу, просто так, для отведения души. Однако, он быстро убрал эту мысль, поскольку понимал, что до сих пор не отошел от увиденного во сне кошмара.

— Ладно тебе, Билл, — Номост, с присущей ему неторопливостью, положил ему руку на плечо, — ты знаешь Колтора, он в любом случае выполнит договоренность, которую обещал. Теперь, будь так любезен, ступай по своим делам, а Колтор, в свою очередь, приступит к своим. Договорились?

Билл Донованн лишь пожал плечами, неосторожно стряхивая руку старика, фыркнул, и побрел дальше, беря полупустое ведро.

— Благодарю за помощь, Номост. — Колтор уважительно поклонился.

— Пустое, — отмахнулся староста, — знай он, с кем разговаривает, даже не смотрел бы в тою сторону без толики уважения. Да и ты, тоже мне, поставил бы его на место, как мужик мужика. А все конспирируешься. Знаешь, излишняя вежливость, и навязчивая слабохарактерность тоже вызывают вопросы.

— Пусть считает меня трусом и не способным дать отпор. Мне это не претит. — Отмахнулся Колтор, продолжая умываться набранной водой из колодца.

Номост ничего не ответил, лишь смерил Колтора взглядом полным сожаления. Колтор предложил Номосту проводить его до дома, тот согласился. Они шли, петляя между небольшими оградками домов, следуя прямо к дому старосты. Солнце, точно так же, как и вчера припекало, вызывая сонливость, и отбивая всякое желание работать. Однако в деревне так же, как и вчера, кипела жизнь. Те же звуки, те же запахи. Та же мирная жизнь.

Выйдя с очередной тропинки, они оказались на центральной дороге. Прошли, глядя на неподалеку расположенный деревенский рынок. Оттуда приятно несло легким ветерком запах специй, мяса и чего — то копченого, однако, ни Номост, ни Колтор не могли определить, что это было, сошлись на мнении, что старая Лобелия опять пытается выдать одну копченость за другую.

Дойдя до дома старосты, они крепко пожали друг другу руки, и разошлись, староста так же неспешно вошел в дом, откуда пахло вкусной едой, а Колтор направился к амбару, чтобы взять все необходимое для работы в поле.

Работая, Колтор собрал всю волю в кулак, чтобы не думать о своем ночном кошмаре, не думать о прошлом, и, что самое страшное, о будущем. Колтор просто работал. Выполнял одни и те же действия по кругу, максимально концентрируясь на поставленной задаче. Этому его обучил отец.

«Очисть разум, сын. Выполняя монотонную работу, выполняй ее со всей ответственностью. Пусть руки, ноги, да и тело работает, а разум будет чист и прозрачен подобно хрусталю. Не думай. Делай.»

Поначалу Колтор возвращался к мыслям об отце, матери, сестре, оставленной им Обители. Однако, спустя какое — то время, даже эти мысли стали уходить куда — то далеко, и он просто растворялся в работе. Причем, неважно какой именно была эта работа, самое главное для него в эти моменты было — не думать. Делать.

Все началось еще с его первых дней в военном лагере. Там, несмотря на то, что он был офицером, Рыцарям Ордена запрещалось ничего не делать, а лишь руководить. Они, наравне с солдатами рыли окопы, валили деревья, добывали провиант, будь то охота или собирательство. Однако между тем, что было в лагере, и тем, что было сейчас была одна существенная разница. Сейчас с Колтором не было ее. Брианны.

Колтор осекся. Он снова сбился с чистой мысли, или, как он сам для себя называл этот прием, «хрустальный разум». Правда, в этот раз, это даже помогло, ведь, посмотрев назад, Колтор отчетливо видел половину небесного светила в земле, а значит уже совсем скоро стемнеет. Посмотрев на проделанную работу, Колтор понял, что выполнил план, и даже перевыполнил, и, по своему мнению, даже не на один день.

Колтор закончил работу, убрал инвентарь, и пошел в местный трактир, так как точно знал, что его там ожидает Номост с парой тройкой кружек непристойно дешевого, но отменного эля. В этот раз Колтор шел туда по своей собственной воле, а не из уважения к Номосту, как обычно. Сегодня он не желал возвращаться домой, не желал спать, опасаясь возвращения в кошмары, что преследуют его практически каждую ночь.

Именно сегодня Колтор решил просто выпить и посидеть подольше со старым знакомым. Хоть он и знал, что это чревато появлением госпожи Маргарет, и последующим скорым и праведным наказанием. Будь то пущенная по верной траектории тарелка, или любая другая утварь, что попадется ей под руку. Примечательно то, что абсолютно не важно в кого прилетит данная утварь, виноват в любом случае будет старина Номост.

Колтор не взвешивал пресловутые «за» и «против», а просто пошел прямо к трактиру, следуя своему «хрустальному разуму». Тем более, как никак, Колтору, несмотря на трехгодовалое проживание в этой деревне, все равно приходилось делать вид, что он простой деревенский житель. Он видел, что в целом, селяне приняли его, и даже толком не задавали вопросов, однако за лишней кружкой браги местное мужичье пыталось выспросить у не пойми откуда взявшегося незнакомца кто он, да откуда.

Ответ всегда находился у Колтора. На то была четко сформированная легенда, что он, племянник леди Маргарет, незаконнорожденный сын очень влиятельного лорда с фамилией, которую и выговорить трудно, да и называть нельзя. Поэтому в деревне он был просто Колтор. Бастард без фамилии. Тихий, скромный, без друзей и женщины. Единственной компанией ему была семья Донованнов и непосредственно, по легенде, тетя в лице госпожи Маргарет, и взявшего под свое крыло, никому ненужного Колтора, старосты. Крепких уз он ни с кем помимо них не строил, хотя его знали в деревне все, и так же в свою очередь, потеряв интерес к бывшему аристократишке, люди просто воспринимали его как обычного крестьянина. Всегда в работе, изредка заходящего в трактир. Не более ни менее.

На самом деле, Колтор до сих пор не понимал, почему тогда Номост и госпожа Маргарет помогли ему. Он явился к ним на порог почти под утро, весь в ободранных лохмотьях, в запекшейся крови. Почти что без сознания, убитый горем.

Как тогда сказала леди Маргарет, он, Колтор, тянулся хоть на что — то светлое, как мотылёк на свет. В тот момент скорее нечто подсознательное двигало Колтором. Видимо, ему нужно было выйти к тем, кто принял бы его таким, какой он есть сейчас. Побитый, раненный, и, что самое немаловажное — дезертир.

По обычаям Ордена откуда выходил Колтор, дезертира лишали его родового имени, земель, статуса, рыцарства и меча.

Однако, увидев настоящую бойню и схватку с Тёмным Орденом, потеряв многих друзей, родных и любимую, Колтор решил, что потеря имени не такая уж и страшная цена. Земель у него собственных не было, статус он обрёл лишь благодаря своему отцу, и всячески пытался что — то сделать сам, даже, несмотря на запрет отца, отправился на фронт, чтобы сделать себе имя. Рыцарство, что ж, и это можно было возложить на алтарь глупым и романтическим представлениям Колтора о войне, сражениях и о потерях.

Меч. Вот что беспокоило Колтора на самом деле.

Будучи Рыцарем Крови, или же, Сыном из Алой Обители, ты должен был сам выковать себе меч. В родовой кузне, под присмотром своего отца, соблюдая почти что тысячелетние традиции. Мечи рыцарей крови, можно сказать, уникальны, так как являются чуть ли не продолжением тела своего хозяина. И это не удивительно, так как в ковке своего меча используется собственная кровь. Меч и мечник связаны кровью воедино.

Если же меч сломается, что случается крайне редко, его невозможно починить. Меч полностью расплавляется в родовой кузне, и процесс идет с нуля. Правда, при необходимости, уже без присмотра отца или наставника, и мечник вправе сам отливать себе клинок, будь он идентичен предыдущему, или же нет. Правда, оружием рыцаря не обязательно, в Ордене Колтора должен был быть меч, просто семья Мортимеров из поколения в поколение использовала именно мечи.

Поэтому именно меч Колтору было жаль больше всего. Без меча, даже спустя три года, он чувствовал себя неполноценно. Как будто вместе с мечом, обломились и все стремления, и мечты с надеждами.

Нет родовой кузни — нет нового меча из обломков старого.

Колтор шумно выдохнул, вспоминая о своем нахождении в Обители, ковке меча, семье. И непроизвольно дернул рукой, как будто хотел отмахнуться от этих мыслей. Он поднял глаза, сам того не замечая, он стоял перед деревянной дверью местного трактира. Только сейчас до него дошли звуки, издаваемые с той стороны двери: веселый смех, очень сильно перебивающий игру на флейте, постукивание глиняных кружек о деревянные столы и подносы. Послышался шипящий звук, и тут же запахло жаренным мясом. Гулко переговаривались, ссорились и смеялись много людей. Сегодня в трактире явно оживлённее чем обычно, и не спроста, с тех пор как через деревню прошло войско, у всех только одно на уме.

Колтор перестал вслушиваться, снова шумно выдохнул, и, наконец, открыв дверь, зашел внутрь.

Деревенский трактир. Услада глаз для дальних путников с большого тракта. Отдушина местных мужиков, и самое приличное заведение во всей деревне для женщин. И совсем не потому, что оно, приличное место, было одно на всю деревню, нет, здесь действительно было прилично.

Мужики шумно выпивали, обсуждая скот, урожай, местного владыку, политику, войну, да и в целом все, до чего мог дотянуться ум простого, рабочего человека. Женщины же, как правило, жены тех, кто в данный момент горячо о чем-то спорил, тоже сидели с улыбками за чаркой, и, бывало, даже сидели громче своих мужей. Молодые парочки, как правило сидели за столиками на улице, и тихо обсуждали что-то между собой. К тому же, недалеко от трактира располагалось поле, а в нем, непосредственно, стога сена. Так что, нетрудно было догадаться, куда направятся молодые после тяжелого трудового дня, и хорошего вечера в трактире.

Колтор окинул помещение взглядом, пытаясь найти Номоста. Староста сидел один, за столиком максимум на двоих, курил трубку, и честно пытался вслушиваться в звуки флейты, глядя на мальчика, который старался переиграть на своем инструменте шум трактира. У него это не получалось, но со всех сторон летели поддерживающие возгласы, и мальчик старался как мог.

Номост увидел Колтора, и приветственно позвал его за стол. Колтор аккуратно, стараясь никого не задевать, добрался до угла, пожал Номосту руку, принял протянутую кружку с элем, и жадно отхлебнул, предварительно стукнувшись своей кружкой о кружку Номоста.

— Уроки госпожи Маргарет не проходят зря. — После недолгого молчания и паузы в музыке сказал Колтор.

— Фальшивит паршивец. — Отмахнулся Номост, глядя как мальчик, оторвавшись на минуту от игры, наспех запихивает в себя хлеб с луковицей и запивает соком.

— У него еще все впереди. — Без всякого упрека или возражения сказал Колтор.

Номост улыбнулся, как бы по-отечески глядя на мальчика. И тут же закашлялся, приложив платок ко рту. Колтор опять увидел красные пятна на платке, который Номост неловкими движениями запихивал в карман.

— Тебе не лучше, старина?

Номост на пару мгновений посмотрел на Колтора.

— На самом деле, — Номост многозначительно покрутил кончиком трубки в воздухе, — лучше.

— Действительно? — Спросил Колтор, тоже закуривая трубку.

— Как ты знаешь, — хмуро начал Номост, принимая новые кружки с элем, — в период моей бурной юности, многое из нас, тогда еще, подающих надежды воинов, согласились на предложение друидов из Аэн`Дхне, что бы они сделали нас не уступающих по силе тогда еще нашими врагам, оркам, и тогдашних наших союзников, Рыцарей из Обители.

— Зелья. — Неутешительно сказал Колтор.

— Точно, зелья, мать их — перемать, — Номост в очередной раз зашелся кашлем, торопливо вытаскивая платок, — Ах… Вот теперь точно лучше. А по поводу друидов и чертовых зелий, я их не виню. Я был молод, глуп, и чрезмерно амбициозен.

— Война с народом орков была непростой. Я помню ваши рассказы о тех днях с отцом. Ты много сделал, Номост, стал героем. «Стальной коготь, защитник города Свободы». — Напомнил ему Колтор недавний разговор.

— Это были славные дни. Полные, я бы сказал, всего. Там были и радостные моменты, и моменты столь ужасные, что никогда не покинут мою память. Я и мой клевец верно послужили родине, это уж точно.

Они снова столкнулись кружками, осушили, и продолжили вести тихую беседу, изредка подбадривая мальчика с флейтой, и отвечая людям, что к ним обращались.

Вечер прошел удачно. Особенно для Номоста, так как даже по окончанию посиделки, их не почтила своим визитом леди Маргарет. Чувствуя миг своей удачи, староста решил поспешно ретироваться, дабы этот самый миг продлить. Колтор же, спешно опустошил последнюю кружку, и помог подняться Номосту, попутно предложив проводить его до дома. Староста и дезертир шли медленно, скурив на ходу по трубке табака, неспешно продолжая беседу.

Дорога до дома старосты была неспешной, прямой, без поворотов, спусков или подъемов. Иногда, Колтор позволял себе немного отвлечься от беседы и молча слушал Номоста, что расхваливал былые дни. Он просто смотрел вдаль. На ночь, на дома, из труб которых медленно поднимался белый дым.

На краткий миг он перестал быть дезертиром. Растворился в приятной прохладе деревенского вечера. На этот самый миг он был просто тем, кого не терзало прошлое, не беспокоило неопределенное будущее. Он, ночь, прохлада. Запах табака. Спокойная, почти усыпляющая речь старика Номоста. Почему — то, легкий ветерок всколыхнул приятные детские воспоминания. Те времена, когда Орден не был обеспокоен состоянием постоянных сражений. Отца, мать, сестру. Тихие семейные вечера, неспешные рассказы и уроки отца, сказки матери перед сном. Тихую семейную идиллию. Колтор не мог вспомнить, в какой именно момент те самые вечера сменились постоянным тренировками, тянущей болью, постоянной учебой, практикой в магии и уроками фехтования с конной ездой.

Легкий ветерок, что всколыхнул теплые воспоминания Колтора улетучился, а вместе с ним, вернулось и прежнее состояние Колтора. Вырвавшись из тёплых воспоминаний в прохладную ночь, Колтор встрепенулся, поправил рубашку, и снова вклинился в разговор с Номостом, будто бы он и не отсутствовал на тот самый краткий миг.

Колтор проводил старосту до дома, помог подняться на крыльцо, они пожали друг другу руки, и Колтор медленно пошел домой. Он глубоко дышал, впитывая прохладный ночной воздух. На улице было достаточно светло, так как полная луна хорошо освещала дорогу перед ним. Дойдя до дома, он неторопливо разделся, развел огонь в печке, закинул парочку хороших поленьев, и лег на кровать. Закрыв глаза, и стараясь ни о чем не думать, он потянулся к медальону, покрутил его между пальцев, и очень быстро уснул.

Глава 2

Славный город Свобода

Город под названием Свобода пестрил своей красотой. Даже из далека смотря на город, можно было восхититься его архитектурой, высокими белыми стенами, и обилием высоких башен из того же белого камня, на шпилях которых развивались различные флаги. Непосредственно вокруг города неровным и разной толщины кольцом располагались жилые дома. Формально, это было частью города, но непосредственно за пределами защитных стен. Поэтому, местные жители, живущие в этом кольце из домов, издавна называли себя жителями, так называемой, Малой Свободы.

Сам город находился на своеобразной равнине. Окруженный искусственно созданным рвом с водой. С разных сторон, и по разным дорогам, создавалось впечатление, что вы не видите город, пока не преодолеете какую-либо возвышенность, и только тогда, вам открывался, так называемый вид с холма. Далеко на юге еле виднелась целая горная цепь, вблизи которой была небезызвестная Обитель Рыцарей Крови. Глядя на восток, виднелись высокие многовековые деревья, дающие начало лесу Арсоновааль, пристанищу и родному дому эльфов, а также их Парящему Оплоту. На западе же, если смотреть, ничего кроме близлежащих деревень и лесов не видно, однако продолжая путь, непременно можно узреть своими глазами город, и одновременно спящий вулкан — Рагнарок, являющимся столицей орочьего королевства. Держа путь на север от Свободы, вплоть до начала великих гор, закрывающих океан, можно повстречать немало городов, деревень и крепостей, населёнными разными расами и народами.

Въехать в сам город представлялось возможным тремя путями. Первый путь пролегал через западные ворота. Сперва нужно было проехать сквозь Малую Свободу, прямо через улицу со всевозможными лавками торговцев. Поскольку это был один из двух основных сухопутных путей в город, саму эту дорогу в пределах кольца Малой Свободы, условно все называли «Торговой улицей». После нужно было заехать на своеобразный, и, довольно обширный, вымощенный камнем пятачок, где, непосредственно был пропускной пункт, где нужно было заплатить условную пошлину для торговцев, или, для путников, относительно недолгая проверка личности, и пункт со всей необходимой информацией, если конкретнее: где порт, таверны, бордели, гостевые дома, лавки и тому подобное. Собственно, большинство приходящих в город, старались пройти именно через западные ворота. После уплаты пошлины или проверки, нужно было преодолеть широкий и длинный каменный мост, дойти до подвесных ворот, пройти за них, и кем бы ты ни был, ты оказывался в славном городе.

Второй путь лежал через восточные ворота. Нужно было так же пройти сквозь кольцо Малой Свободы, правда, уже без лавок, оказаться на меньших размерах, но точно таком же каменном пяточке, и преодолеть узкий, но такой же длинный мост, оказаться подле крепостной стены, и там уже пройти процедуру проверки личности или уплаты пошлины. Разница между западными и восточными воротами, состояла в особом расположении самих стен, а также тем, что по восточному мосту максимум может пройти лишь один конный. Тем самым, ни телег, ни явного оживления там не было, разве что в основном сновали местные жители, ловко обходя друг друга привычными движениями на самом мосту.

Третий путь пролегал по реке Амнас, течение аккуратно пролегало с северо — запада, красивой и ровной дугой вливалось в Свободу, и уходило из него ровно в Арсоновааль, скрываясь в тени деревьев, и продолжая свой путь на юг, где умелые и мощные руки гномов — мастеров подчинили себе реку, и направили ее в свой искусственно созданный полуостров — город Туруг.

В основном, по реке сплавлялись торговцы на различных речных судах. Около города была специально приспособленная и очень расширенная пристань, где так же проходила регистрация и уплата пошлины в специальном пункте. При своих масштабах, саму пристань и прилегающую территорию окрестили Речным кварталом. Через саму реку в этом месте было построено очень много мостов, какие-то были подвесные, какие-то разделённые на две части, и в нужный момент поднимающиеся для прохода судов, некоторые и вовсе при помощи механизмов и инженеров уже поднимались над рекой. В Речном квартале, как это можно было ожидать, в основном проживали рыбаки, и оседлые матросы. Возле берегов почти не было места от лодок, и маленьких пирсов. Сами же берега были прекрасно укреплены камнем и железом, что бы не обваливались берега. В самом городе из — за специфики реки, были созданы искусственные насыпи, и возвышения, благодаря которым, не требовалось создавать подвесные мосты. Малые корабли, суда и лодки спокойно проходили под мостами. Как правило, находящиеся в этот момент на судне, восхищенно смотрели вверх, проплывая под мостами, восхищаясь проделанной работой мастеров.

Однако, все эти приятные глазу виды, особенно в безоблачную погоду, молодой парень по имени Вирс из деревни Солты, благополучно проспал. Отчасти, он уже далеко не первый раз был в Свободе, и ему уже не в первой любоваться красотой славного города. Так же, отчасти, виной тому, что он проспал, было его явное любопытство ночью. В свете походной лампы он пытался понять, что же написано углем на листке бумаги, данную ему Колтором. Крутил, вертел, представлял, фантазировал, но, увы, не смог даже предположить о ком идет речь в руническом письме. Догадаться о том, что речь идет о человеке, Вирс, конечно, догадался, но так и не узнал имени.

Тем самым, Вирс проснулся непосредственно на каменном пяточке перед мостом в Западные Ворота. Проснулся скорее не сам, а от громких звуков доносящихся со всех сторон. К звукам, помимо ржания лошадей и перестукиваний копыт о камень, можно было отнести: крики несогласных о том, что их неправомерно развернули, тихие, но достаточно слышимые мольбы и попытки, судя по всему успешные, дачи взятки, плач детей, перебранку женщин, лай вездесущих собак и явно превышающее всю это какофонию звуков — громкое и четкое властное объявление какого — то мужчины о продаже свежей рыбы.

Спустя какое-то время, шторка крытой повозки отдернулась и в нее заглянул солдат. Полусонный Вирс не видел лица за своеобразным шлемом, но тем не менее козырнул двумя пальцами таможеннику, и снова плюхнулся в импровизированную койку. Солдат, видимо, был в хорошем расположении духа, и вместо того, чтобы чертыхнуться, или досадно выдохнуть, он лишь усмехнулся. Коротко опросил остальных сидящих в повозке людей, и, наспех отдав честь, закрыл за собой шторку. Снаружи послышалось короткое: — «Поезжай!», и телега спокойно тронулась, выезжая, непосредственно, на мост.

Конечно, на мосту, да в движущейся по каменному мосту телеге, слушая восторженные голоса своих деревенских, Вирсу уснуть было просто невозможно. Однако, он нарочно делал вид, что спит, так как у него было больше шансов сохранить свой статус, и тем самым, не делать, и не помогать своим делать дела ровно столько, насколько это возможно.

Практически, от самого Вирса никто ничего и не ждал. Пригласили помочь его сестру, Анну, а тут паренек напросился в довесок. Поэтому его никто и не трогал, и уж тем более, зная, что может натворить Вирс, его никто ни о чем и не просил.

— Все! Приехали дамы и господа! Мы в Свободе.

Извозчик еще не закончил свою фразу, а Вирс, ужом просочившись между встающих, уже ловко спрыгнул с телеги. Они остановились у гостевого дома, прямо под одной из многочисленных каменных арок. Пока Вирс помогал остальным спускаться с телеги, он мельком смотрел по сторонам. К сожалению, для него самого, кроме каменной стены, пары тройки деревянных ящиков и бочек, а также стойл для лошадей он ничего не увидел. Маленький такой тупик, с боковой дверью и лавочкой по той же стороне у самого дома.

Все медленно собрались у лавки. Извозчик, наконец, видимо долго терпевший, закурил свою трубку, ходя из стороны в сторону, разминая ноги. Молодожены стояли около повозки обняв друг друга, смеясь, и обсуждая с остальными, куда пойти в первую очередь. Анна, вместе с невестой и еще одной подругой начали отпускать веселые шутки про то как Вирс смешно спал.

— Значит так, — начал извозчик, по совместительству, — первым делом, я предлагаю всем дружно пойти и перекусить. Потом, женщины в моем сопровождении пойдут в ателье, и так по мелочи. Мужчины же, пойдут за всем остальным, так, я думаю, быстрее управимся. Думаю, за пару тройку часов. Потом снова соберемся все здесь, и уже примем решение, что делать дальше. Отправляться обратно, или немного задержаться в Свободе.

Вопрос скорее всего был риторический, так как всем было очевидно, что каждый из присутствующих хотел бы задержаться в городе подольше.

— Теперь о главном, о лодырях, — мужчина, и все остальные перевели взгляд на одного молодого человека, — Вирс, с кем пойдешь, с ними, или с мужиками?

Поднялся смех. Вирс состроил саркастическую гримасу.

— Я, если честно, догадывался, что помощь от меня особо не требуется, поэтому, я бы предпочел побродить тут сам по себе. А через пару тройку часов, как штык на этом самом месте, честное слово!

Анна положила себе руку на лицо, скрывая эмоции.

— Дорогая, — извозчик повернулся к Анне, — он может сам тут, без сопровождения?

— Он знает этот город лучше любого местного жителя, — шумно и недовольно выдохнула Анна, — это факт, полагаю справится, если не будет лезть в неприятности.

На этих словах Анна смерила строгим взглядом Вирса. Тот же, в свою очередь неоднократно видевший подобный взгляд, встал ровно, выпрямил спину, и отдав солдатский жест, означающий уважение, сказал.

— Не лезть в неприятности, не пить, в азартные игры не играть, в подозрительные углы не сворачивать, с подозрительными людьми не говорить, зазывающим женщинам денег не давать, магические побрякушки не покупать, при каждом угрожающем случае звать на помощь стражу!

Вирс закончил и устремил серьезный взгляд на сестру.

— Боги с тобой, — смирилась Анна, — ступай. Все равно нам бы только мешал, ты с нами поешь, или где-то сам перехватишь?

Вирс сомневался не дольше секунды.

— Давайте я сперва с вами поем, а потом уже и сам по своим делам пойду. Так сказать, что бы вам скучно не было.

У гостевого дома были столики под навесом прямо около центральной дороги. Деревенская компания ела увлеченно. С шутками, разговорами и планами молодоженов на будущее. Вирс то и дело вставлял ехидные комментарии, а Анна в свою очередь, поправляла и осаждала его. Как только содержимое тарелок, выделенных на Вирса, опустело, он коротко оповестил всех, что ему, уже пора. Так же скоро, он вышел из-за стола, и направился вдоль центральной улицы гулять по городу.

В городе было оживленно. Повсюду сновали люди и представители разных рас из разных слоев общества. Вот мимо Вирса прошел зверолюд — воин в походной накидке, вот трое ученых мужей свернули в подозрительный переулок, чуть дальше по улице рабочие таскали какие-то ящики и погружали их в телегу. Вирс подмечал такие малые детали, на который обычный человек и внимания бы не обратил. Данная особенность у него была с раннего детства.

Запахи, гул, шум, постоянные переговоры на всеобщем, и не только языках. Вирс остановился около небольшой пекарни, и закрыв глаза, внюхивался в аромат свежего хлеба и булочек. Хоть он и поел, никто же не запрещал ему наслаждаться запахом, верно? Хозяин лавки, приметивший Вирса, аккуратно постучал пальцем по стеклу витрины изнутри, и приглашая его пройти внутрь. Вирс встрепенулся, закрутил головой, давая понять жестами, что он только лишь нюхает. Хозяин лавки с улыбкой отмахнулся.

Мальчишка двинулся дальше, слушая, и смотря во все стороны. Он рассуждал, что ему лучше сделать вначале. Выполнить просьбу Колтора и наведаться в храм, или же сперва прогуляться самому и уже потом выполнить поставленную задачу.

Между тем, в своих размышлениях, Вирс вышел на один из мостов через реку. Взглянув направо, мальчик увидел крышу того самого храма, поверх рядов домов, о котором говорил Колтор. Даже само по себе здание выделялось своей красотой и сложностью сооружения по сравнению с близстоящими домами. Хоть Вирс и не знал всех прелестей архитектурного дела, но даже он понимал, что здание явно отличается от остальных. Правда, по большей части, он считал, что оно такое странное, потому что его строили сами монахи.

Вирс перевел взгляд налево, мельком прикинув сколько сейчас времени. Немного постояв, и посмотрев на уток, что плыли под мост, мальчик все же решил сперва пойти в храм, а потом, уже полностью предоставленный самому себе, погулять по знакомому городу.

Он прошел каменный мост, свернул направо, и двинулся вдоль реки по улице. С центрального рынка, что был практически перед храмом, уже доносился знакомый шум торговли. Немного несло запахом специй и пряностей от торговцев с востока, что обычно стояли особняком в этой части рынка. Вирс прошел так быстро, что даже не заметил, как миновал этих самых торговцев, и оказался на центральном рынке.

Разнообразие прилавков, шатров, маленьких магазинчиков, медленно движущихся обозов, тканей, продуктов, и самых — самых разнообразных товаров поражало воображение. Как-то Колтор говорил ему, что в Свободе один из самых колоритных рынков на материке, но при этом не самый большой. Самый большой, как он говорил, находиться в столице Великого Западного Королевства — Аоне. Однако, глядя на центральный рынок города Свободы, Вирс просто не мог себе представить масштабы рынка Аона, ибо этот самый рынок, на котором в данный момент находился мальчишка, представлялся ему, чем-то поистине огромным.

Мальчишка ловко лавировал между прилавками и покупателями, стремительно приближаясь к храму. Даже здесь, в черте рынка уже сновали монахи в темно — красных робах и одеяниях. Покупали в основном продукты, различную зелень да мясо. Так же на глаза стали попадаться рыцари Алой Обители. Высокие, статные, облаченные в красивую, и судя по всему, практичную броню. У каждого рыцаря на спине, будто с картин, развивался темно — красный плащ. Какие — то рыцари были в шлемах, кто — то без, однако у всех них было оружие. Это не обязательно был меч, какой-то рыцарь прошел мимо с большим молотом за спиной, у другого были парные мечи, девушка — рыцарь проходящая прямо мимо Вирса вообще была вооружена луком и стрелами. К делу самого Вирса это никак не относилось, но он все равно подмечал и такие детали. Тем более, увидеть настоящих Рыцарей Крови ему доводилось не так часто, не говоря уже про оружие.

Вирс миновал рынок, и вышел на мощеную камнем широкую улицу. В этом месте количество послушников, монахов и рыцарей было уже на порядок больше. Мальчик быстро перешел улицу, и пошел вдоль высокого забора, сделанного из красного камня, но более грубого чем тот, из которого был выложен храм.

Пройдя в большие открытые ворота, Вирс оказался во внутреннем дворе храма. Территория была ухоженная, без излишеств. Между входом и самим храмом была приличных размеров клумба, полностью засаженная Кровестником, очень красивым цветком с красными лепестками, растущим повсеместно в этих краях. Как то, когда Номост помогал детям в деревенской школе, он рассказывал, что именно этот цветок является одним из религиозных атрибутов рыцарей Обители. Собственно, именно поэтому Вирс и запомнил и внешний вид цветка, и его название.

Посреди клумбы, на небольшом каменном постаменте, была статуя какого — то древнего рыцаря. Статуя изображала воина, гордо стоящего лицом к воротам, и державшего в левой руке странного вида копьё. В правой руке, он держал рассечённый почти надвое шлем. Вирс слышал легенду, но не мог вспомнить имени героя.

Вирс козырнул двумя пальцами статуе герою былых лет, и быстро засеменил внутрь храма. Войдя внутрь, мальчишка отметил про себя довольно странное чувство, казалось бы, что внутри храм гораздо больше чем снаружи. Была ли это магия, или своего рода наваждение, Вирсу было все равно. Он уже искал глазами корзину для пожертвований среди монахов, рыцарей и прихожан, параллельно, ворошил рукой в своей сумке, в попытках найти сверток от Колтора.

Найдя глазами большой каменный стол, и большую, почти во всю столешницу, корзину, Мальчик незамедлительно двинулся к ней. На ходу, он извлек маленький темный мешочек, и аккуратно положил его в более — менее свободное место в корзине, подходящее для этого мешочка. Подняв голову, он увидел те самые столбы, о которых говорил Колтор.

Высокие, прямо до потолка толстые деревянный столбы, покрытые рунами, практически такими же, что были на листке в руках в Вирса. Мальчик покрутил головой в разные стороны в поисках монаха, который должен был бы дать Вирсу так называемую Свечу памяти. Правда попадающиеся ему на глаза монахи были либо заняты, либо куда — то шли. Мальчишка понимал, что драгоценное время на его собственную прогулку уходит, поэтому надо было поторопиться.

Вирс перевел взгляд на группу из трех рыцарей, что стояли рядом и что — то тихо обсуждали. Набравшись смелости, он подошел к рыцарям, и вежливо спросил:

— Простите, господа рыцари, а не подскажите ли, где мне найти того, кто даст мне Свечу памяти?

Рыцари Крови прервали свою беседу, и медленно перевели взгляд на Вирса.

Самый высокий и широкоплечий из рыцарей опустился на колено перед мальчишкой. Даже так он был гораздо выше Вирса. Он смерил мальчика добрым, по — отечески теплым взглядом, положил сильную, закованную в латную перчатку руку на плечо мальчика, так, чтобы приободрить, и, что бы Вирс не почувствовал вес самой руки, слегка придерживал ее.

— Добро пожаловать в храм, дитя, — Заговорил рыцарь очень низким и глухим голосом, — ответь мне, прошу, зачем тебе наш menrorium?

Вирс немного зажался. Словно как будто провинился. Он не понял ни последнего слова, сказанным рыцарем, ни к чему этот вопрос вообще был.

— Матиас! — Окликнул его второй рыцарь, тоже опуская руку уже на плечо рыцаря, — Мальчик не понимает, о чем ты ему говоришь. Прости, дитя, — Рыцарь, облаченный в более расписной нагрудный доспех, чем у двоих своих братьев, обратился к Вирсу, — Мой брат не хотел тебя напугать, он просто интересуется, зачем тебе Свеча памяти? У тебя дома нечем светить путь предкам? Или же ты верующий и пришел вознести молитвы?

По непонятной причине, Вирса очень рассердили вопросы рыцарей. Они не выражали агрессии, и вроде бы даже готовы помочь, но Вирса очень задевало, когда с ним обращались как с ребенком.

— Я, — Вирс проявил самую максимальную сдержанность, которой только мог обладать, чтобы не совершить какую-либо глупость в отношении Рыцарей Крови, — господа рыцари, пришел не за тем, чтобы брать свечи для дома, но и не столь верующий, как бы хотелось. Мой хороший друг не может посетить город, и попросил меня вознести молитву от его имени.

Двое рыцарей переглянулись и на их лицах проступило выражение крайнего уважения.

— Это очень благородное дело, дитя, — столь же низким и хриплым голосом к нему обратился третий из рыцарей, до сих пор хранивший молчание, извлекая из-под плаща маленькую, но объемную восковую свечу, — я уверен, что твой друг, что не смог прийти сюда, рассказал тебе как нужно правильно возносить молитву?

Как только третий, столь же высокий рыцарь, обратился к мальчику, двое других его собратьев расступились, словно получив беззвучную команду, уступая ему дорогу на пути к мальчику. Странно, но после того как третий обратился к Вирсу и дал ему свечу, всяческая неприязнь и агрессия по отношению к рыцарям испарилась.

— Да, все верно, — неуверенно начал Вирс, — только вот, мой друг мне сказал, что Свеча должна быть зажжённой.

Рыцарь державший Свечу улыбнулся, он немного наклонился и протянул Свечу Вирсу. Как только мальчик коснулся кончиками пальцев Свечи, то фитиль вспыхнул сам, короткой широкой вспышкой пламени, и тут же, практически моментально пламя стало ровным и непрерывным.

Вирс своими глазами увидел магию. Он видел ярмарочные фокусы, однако никогда не мог догадаться, были ли эти фокусы волшебством или нет. Тут же все было иначе, не было никаких сомнений.

— Ступай дитя, — выпрямившись, сказал рыцарь, — да благословит и направит тебя Вечный поток.

Двое других приложили ладони к груди и медленно повторили последние слова.

Вирс, все еще под впечатлением от увиденного, коротко кивнул, и медленным шагом двинулся к столбам. Подойдя к ближайшему к нему столбу, мальчик дословно вспоминал слова Колтора о том, что ему нужно сделать. Он неуклюже одной рукой вытащил из сумки сложенную аккуратно бумагу с начертанными на ней рунами, аккуратно приложил к столбу, и поднес Свечу.

На его глазах, как только пламя Свечи памяти коснулось листка бумаги, листок, будто притягиваемый невидимой силой сам, равномерно облепил столб, и быстро сгорел. Руны, что были на листке, словно сами по себе прожглись на столбе, кратковременно вспыхнули, будто кто-то поддал жару, и неподвижно замерли на столбе.

Увидев очередное волшебство за короткое время, Вирс чувствовал себя восторженно. Правда, чувство восторга быстро сменилось испугом, поскольку самый высокий и большой из рыцарей абсолютно бесшумно оказался за спиной Вирса и сказал:

— Приятно видеть, — начал он медленно, разглядывая выжженные на столбе руны, и, как бы приглаживая их, и прикрывая ладонью, — что ты держишь слово, данное твоему другу.

— А как же иначе? — Искренне удивился Вирс, — Я же дал слово.

Рыцарь Матиас все так же по-доброму смотрел на мальчика. Потом второй, свободной рукой, потрепал его по голове, приводя и так не сильно причесанную голову в более растрепанный вид.

Вирс отпрянул, и расплываясь в улыбке, немного поклонился рыцарям, быстро поблагодарил их за помощь, отдал потухшую свечу, и столь же быстро покинул храм, как и вошел в него.

Как только мальчик скрылся за створкой массивных ворот, взгляд Матиаса переменился. Это заметили другие рыцари.

— Что такое, брат? — Спросил рыцарь в расписном панцире.

Матиас перевел взгляд сперва на него, потом на другого. Отпустил руку со столба. Руны снова как бы задышали огнем, четко и ясно выписывая имя.

Брианна.

К тому времени, Вирс уже был на рыночной площади. Все те же звуки, запахи, кружили мальчишке голову. Он то и дело останавливался у различных прилавков, смотрел диковинные товары из разных уголков материка. Пару раз практически сорвался и чуть было не купил пару магических амулетов, после увиденного в храме.

Однако, он сумел совладать с соблазном.

Спустя некоторое время. Вирс покинул рынок, и двинулся вдоль набережной линии, к Речному кварталу. По обыкновению, как только Вирсу выпадала возможность оказаться в Свободе, он так или иначе стремился попасть именно туда.

Помимо бывалых морских волков, рассказывающих небывалые истории и байки, различной музыки и песен, в одном месте, конкретно в одной лавке подавали приготовленную по собственному рецепту плотву. Вирс не мог совладать с собой, и просто обожал приготовленную там рыбу. А в сочетании с рассказами, песнями и музыкой, мальчик просто наслаждался пребыванием в том месте, мысленно представляя, как он с командой отважных матросов сражается с пиратами, или невиданными морскими чудищами.

Вирс в быстром темпе пересек пару мостов через реку, срезал через пару знакомых ему улиц через тесные дворики, и вышел на площадку на мощных сваях, где красовался вид на Речной квартал.

Конечно, было еще светло, и не было того приятного ночного освещения от фонарей, ламп и различных источников света. Однако Квартал все равно обладал неким самобытным, и немного не похожим на городской вид шармом.

Неожиданно мимо Вирса очень быстро побежал большой полосатый кот, ловко спрыгивая на балки, что были под площадкой, держа в своих зубках маленькую рыбку. Следом, не рассчитав скорость и на полном ходу врезавшись в ограждение, влетел большой коричневый пес, громко лая и фырча. Вирс улыбнулся, успокоил пса, потрепал его за ухом, и весело, чуть ли не вприпрыжку, начал спускаться по большой каменной лестнице слева, спускаясь в Речной квартал, предвкушая скорое насыщение от жареной рыбы.

Времени на собственную прогулку оставалось все меньше, но тем не менее достаточно, чтобы насладится любимым лакомством, послушать пару историй, и вернуться. Вирс уже преодолел условную границу Речного квартала, быстро шагал по деревянным помостам. Снизу тянуло прохладой от реки. Сверху палило солнце в синем небе, без единого намека на облака. Кричали чайки, стучали молотками строители, ругались и смеялись матросы, шипела готовящаяся на некоторых прилавках еда.

Мальчик очень быстро, зная путь, добрался до нудной ему лавки. Приятным моментом оказался факт, что владелец лавки, пожилой, почти сгорбленный старик, узнал его. Они неторопливо говорили, пока Вирс ждал фирменное, и по совместительству его любимое блюдо.

Получив желаемое, Вирс развернулся на высоком стуле, лицом к кварталу, держа на весу деревянную тарелку с ложкой, и вслушивался. Помимо привычного шума Квартала, прямо напротив лавки был популярный у матросов трактир, «В лапах Кракена», а поскольку некоторые столики были на улице, то и некоторые матросы, солдаты, а также искатели морских приключений, сидели снаружи и рассказывали увлекательные истории, что очень любил Вирс.

В этот раз не было исключением. Кто — то рассказывал, что смог выловить чуть ли не на простую сеть русалку или сирену, но та вырвалась, подарив на прощание шрамы. Которые, к слову активно демонстрировали. Кто-то божился всеми известными богами, что он — то с командой чуть ли не разбил целый флот пиратов, но последним удалось чудом скрыться на мелководье на каких-то отдаленных островах. Соответственно, к