«Нет, – подумал я, – Константина Дмитриевича Миронова уже никто и ничто не сведёт с ума».
Жизнь требует точности, кто её в этом слушает, к тому и богиня Фортуна благосклонна.
А с той – откровенно скажу – я не нашёл покоя; была она капризна, слезлива и вообще – тяжёлого характера. Притом – богобоязненна, даже, извиняюсь, до смешного, всё у неё крестики, иконки, разговоры о чудесах. Смерти боялась.
