Юлия Цыпленкова

Рик Саттор

Курсант Его Величества

ГЛАВА 1

— Раздолбаи! — широкая ладонь сжалась в кулак, и он с силой ударил по подлокотнику кресла.

— Да па… — начал синеглазый юноша, но так и не договорил. Он отвернулся к окну, буркнув нечто непонятное себе под нос.

— Дядя Гоша… — произнес второй парень с характерными для уроженца Дагвера глазами.

— Молчать! — рявкнул Георг Саттор, повторно опустив кулак на подлокотник. После выдохнул, и кулак разжался. — Чья была идея?

— Наша, — почти одновременно буркнули парни, и коммандер усмехнулся.

— Хорошо. Кто первым пришел к «вашей» идее?

— Да само как-то, — пожал плечами Рикьярд Саттор.

— Угу, — кивнул его закадычный дружок — Егор Брато. — Само.

— Само, — хмыкнул Георг и вдруг снова сжал кулак и, ударив по подлокотнику в третий раз, заорал: — А головы у вас тоже сами вырастут?! Да на черта вам вообще головы, если мозгов нет?! Задницами думаете?

— Пап…

— Дядя…

— Молчать, сопляки! — коммандер рывком поднялся из кресла и чеканно зашагал на выход из комнаты. — За мной.

Парни переглянулись, дружно вздохнули и, понурив головы, поплелись следом. Саттор ожидал их на выходе из гостиной, и как только первый показался в дверях, его встретила увесистая затрещина, следом был облагодетельствован второй, и Георг, наконец, исполнив свое самое заветное желание в эту минуту, вновь ушел вперед, удовлетворенно потирая руки.

— Вот черт, — проворчал Рик, потирая затылок, — а вечер только начался.

— Говорил же — не закладывай так резко, — зашипел Егор, — а ты: «Вытяну-вытяну».

— Не лез бы на корпус, и вытянул бы, — отмахнулся младший Саттор.

— Так ты дымился! — это вышло громко, и парни тут же замолчали, стрельнув вороватыми взглядами в спину Георга.

Тот не остановился, но по тому, как вздрогнули плечи полковника, друзья поняли, что их услышали, и это вряд ли останется без внимания. Рик поджал губы и сунул кулак под нос Егору. Тот скривился, отбив руку друга, произнес одними губами:

— Извини.

Теперь поморщился Рикьярд Саттор. Он не любил заставлять отца нервничать, и не столько из-за наказания, сколько из уважения. Несгибаемый Георг больше своего экипажа любил только сына, и любую неприятность, происходившую с ним, воспринимал остро, хоть и не показывал этого в полной мере. До этого момента парням угрожала выволочка за сумасбродную выходку, которая привела к аварии. Впрочем, выбрались они из передряги с минимумом травм и последствий — сказались реакция и образование, полученное в Космической Академии. Но вот неосторожное слово, и старший Саттор уже знает, что всё могло быть намного хуже.

— Пап, — позвал отца курсант Саттор.

Тот поднял руку, жестом велев замолчать. Рик снова вздохнул.

— Пап, да ничего страшного, честное слово…

Коммандер замер на последней ступеньке, резко развернулся и окинул сына тяжелым взглядом.

— Знаешь, — голос его вдруг отдал хрипотцой, и мужчина откашлялся. — Знаешь, сколько раз я наблюдал таких вот сумасбродных выскочек, которые думали, что им сам черт не брат? Хочешь, скажу, сколько из них вернулись домой?

— Пап…

Саттор снова поднял руку, призывая Рика к молчанию.

— Я вынужден смотреть, как машина с зарвавшимся щенком превращается в фейерверк, и ничего — слышишь, сын, — ничего не могу изменить. И знаешь, что я делаю в этот момент?

— Нет, — хмуро ответил парень.

— Я начинаю сочинять послание к его родителям, — глухо закончил Георг. Он уже возобновил движение, но снова обернулся и отчеканил: — Я не хочу, Рик. Не хочу, чтобы кто-то сочинял послание для меня, потому что мой единственный сын решил, что может больше того, что ему отмерено Вселенной. Не хочу!

Выдохнув, полковник передернул плечами и устремился к выходу из дома. Парни обменялись мрачными взглядами и поспешили за ним. Идти им пришлось недалеко. Прямо на ухоженной лужайке во дворе дома Сатторов лежали два покореженных флайдера. Один из них подарил сыну полковник, второй Егор Брато получил от опекуна — ректора Третьей Космической Академии, где учились парни. Между флайдерами стоял робот, как раз закончивший диагностику.

— Что там, Боб? — спросил коммандер без особого интереса. Сейчас он бы вовсе отправил обе машины в утилизатор. Мальчишки здорово напугали и разозлили боевого офицера, немало повидавшего на своем веку.

— Флайдер Рика, — начал Бобот. — Скоростные системы повреждены на сорок процентов, топливный отсек — пятьдесят процентов. Герметичность резервуара нарушена, при эксплуатации возможен взрыв. Информационные носители выведены из строя на пятьдесят процентов. Подлежит восстановлению.

— Фух, — выдохнул младший Саттор и сник под взглядом старшего.

— Флайдер Егора: скоростные системы повреждены на двадцать процентов. Топливный отсек — десять процентов, герметичность не нарушена, возможна дальнейшая эксплуатация без замены резервуара. Информационные системы выведены из строя полностью. Повреждения получены не в ходе аварии, было вмешательство в бортовой коммуникатор. Подлежит восстановлению.

— На черта? — Георг обернулся к Брато.

— Эксперимент, — почесал в затылке Егор.

— Цель?

— Полная перенастройка систем.

— Перенастроили?

— Ну…

— Думаете задницами, руки растут из задниц! — в сердцах воскликнул полковник. — Вопрос: за каким чертом два человекоподобных седалища полезли к умной технике?

Парни переглянулись. Рик промолчал, не желая обострять, но Брато не сдержался, брякнув:

— Прогресс двигают сумасшедшие идеи и безумные испытатели.

Саттор побагровел.

— Но это прогресс! — поспешил исправиться Брато, делая шаг назад. — Мы так далеко не заглядывали — так, по мелочи.

— Где прогресс, а где мы, — поддакнул Рик, закрывая собой приятеля от подступающего полковника.

— А вы…

Следующие пять минут Георг во всех подробностях и в красках расписывал экспериментаторам, где их место в эволюционной цепи. Амебы оказались на ступень выше. В выражениях он уже давно не стеснялся. Мальчишки вышли из того возраста, когда полковник следил за тем, что говорит. Они росли, росли их прегрешения, менялся и словарный запас, который использовал коммандер для определения меры своего негодования. Поблажек не было ни Рику, как сыну, ни Егору, и плевать, что чужой подопечный. Вот уже двенадцать лет как семья Сатторов увеличилась еще на одного человека. И пусть Георг его не усыновлял и даже не думал об этом, но Брато прочно занял свое место в этом маленьком мужском семействе. И если Саттор бушевал, то острое словцо и затрещина находили своих жертв без всякого разделения на родной — не родной. Заслужили? Получите. И никаких скидок и поблажек.

— Раздолбаи! — поставил точку в своей речи полковник и шумно перевел дыхание. Вроде стало легче. — Чтобы даже не вздумали прикасаться к флайдерам! Их ремонтом займутся специалисты, а вас, — жгучий взгляд перешел с одного парня на другого, — пока машины снова не будут на ходу, покатает Боб. У него хотя бы мозги работают без сбоев.

— Чего? — Рик возмущенно округлил глаза.

— Да нас же засмеют! — поддержал друга Брато.

— Я всё сказал, — отрезал Георг и направился к дому, но все-таки обернулся: — Узнаю, что сунули свои ручонки в бортовые системы, — обломаю по локоть.

— Твою ж мать, — обреченно вздохнул Рик.

— Я тоже так думаю, — мрачно поддакнул Егор.

Однако спорить со старшим Саттором никто не решился — себе дороже. Парни дождались, когда за полковником закроется дверь, и обменялись хмурыми взглядами.

— И что будем делать? — без всякого любопытства спросил Брато.

— Готовиться к учебе, — Рик сплюнул на газон, сунул руки в карманы и направился к дому.

— Так ведь договаривались…

— Я с Бобом в городе не появлюсь, — ответил младший Саттор.

— Такси?

— Угу, и уши на заднице — отец натянет. Хочешь — развлекайся, я потерплю.

Егор проводил друга взглядом, после посмотрел на свой флайдер, протяжно вздохнул и последовал за Риком.

— Не, ну так-то уши мне больше нравятся на нынешнем месте, я тоже потреплю. Хотя бы ради эстетики.

Усмехнувшись, Брато вернулся в дом Сатторов. Хотел сразу найти Рика, но, поднявшись до второго этажа, услышал негромкие голоса отца и сына и, вернувшись вниз, отправился прямиком на кухню. Здесь он был своим и окончательно стесняться перестал еще лет девять назад. Георг какое-то время подтрунивал, глядя на робевшего мальчишку, потом начал гонять на кухню то за одним, то за другим, и Егор привык.

— Иннокентий, — позвал молодой человек.

— Я слушаю, Егор, — ответил «дворецкий», несколько раз модернизировавшийся за эти годы.

— Что у нас есть пожрать?

— Если вы имеете в виду прием пищи, то сегодняшнее меню составлено из следующих блюд…

— Ладно, не надо, — отмахнулся Егор. — Сам разберусь. Ну тебя с твоим меню. Мне б пожрать, а не откушать.

— Правила хорошего тона еще никому не вредили, — укоризненно произнес Иннокентий.

— Угасни, зануда.

Программа сымитировала вздох, и «дворецкий» исчез.

— Так-то лучше, — проворчал Брато и полез в холодильник…

Вернувшись в дом, Рик сразу направился к отцу, но, дойдя до двери его комнаты, остановился в нерешительности. Показываться на глаза старшему Саттору младшему было стыдно. Для Рика за эти годы мало что изменилось. Мнение и уважение отца по-прежнему стояли на первом месте. Потоптавшись немного, молодой человек постучал в приоткрытую дверь.

— Заходи, — послышался усталый голос.

Георг сидел в своем любимом кресле со стаканом, наполовину наполненным коньяком, и смотрел в сторону окна. Рик шмыгнул носом, совсем как в детстве, и приблизился к полковнику. Саттор мазнул взглядом по сыну и снова отвернулся к окну, сделав глоток из стакана. Парень молча кусал губы, не зная, с чего начать. Хотелось извиниться, но извинений было мало, и Рик это понимал. В этот раз они с Егором действительно сглупили. Не стоило лезть в бортовую систему, не стоило устраивать гонки, не стоило… много чего не стоило делать, но теперь что-либо изменить было невозможно.

— Пап, мы — идиоты, — наконец, произнес Рик.

— Знаю, что дальше? — осведомился старший коммандер.

— Со всех сторон идиоты…

— Круглые?

— Абсолютно, — согласился Рик.

— Вы — мальчишки, — усмехнулся Георг. — Великовозрастные раздолбаи, которым собственный зад не дает спать спокойно. Налей.

Младший Саттор посмотрел на початую бутылку, послушно плеснул себе в стакан и устроился в кресле напротив. Полковник отсалютовал ему стаканом и сделал очередной глоток.

— Поговорим, — произнес отец, наблюдая за тем, как сын отставляет свой стакан на столик.

— Поговорим, — кивнул Рик.

Полковник усмехнулся и поднялся с кресла. Он прошелся по комнате и развернулся к сыну.

— Что ты знаешь об ответственности? — Рик открыл рот, но тут же его закрыл и ссутулился, уже понимая, что хочет сказать отец. — Кто ты, Рикьярд Саттор?

— Курсант Его императорского Величества, — негромко ответил молодой человек. — Будущий офицер…

— Боевой офицер, Рик, боевой! Насколько помню, ты ведь еще и в командиры метишь — ничего не изменилось?

— Нет, — буркнул младший Саттор.

— Так как же, твою мать, ты собрался нести ответственность за чужие жизни, если не справляешься с ответственностью за свою собственную?! Но больше всего меня бесит, что вы не можете дать внятного ответа — зачем?! Чего вы хотели добиться изменением параметров? Какую цель преследовали? Какой итог эксперимента предусматривался? Сын, я хочу знать ответы на все эти вопросы, иначе мне не остается ничего иного, кроме как сделать вывод: я не справился. Не смог вложить в твою голову разумных мыслей, не передал свой жизненный опыт. Да к чертям, если все мои слова и поучения не смогли достичь цели — значит, отец из меня никудышный!

— Папа…

— За каким чертом, Рик? Сколько лет я повторяю одно и то же: у каждого действия есть побудительная причина, направляющий вектор и закономерный итог. А кроме того…

— Ответственность, которую мы возлагаем на себя, осуществляя задуманное действие, — послушно повторил молодой человек.

— Итак — побудительная причина?

— Спор, — неохотно проворчал Рик.

— Направляющий вектор?

— Желание выиграть.

— Закономерный итог известен. С кем спорили? С Егором? И что вы пытались доказать друг другу?

— Не друг другу, — голос Брато ворвался в диалог отца с сыном. — Побудительная причина — спор с однокурсниками. Хотели переоборудовать флайдер, ускорить его.

— Не сошлись во взглядах, и каждый сделал по-своему? — понял полковник, и парни кивнули, подтверждая его догадку. — Насколько понимаю, вариант Егора оказался более жизнеспособным, а Рик едва не устроил фейерверк посреди мало, но все-таки оживленной трассы. Прямо в воздухе, да? И только благодаря другу выбрался из передряги более-менее удачно, так? Так?! Ты вынудил его приземлиться, Егор?

— Я бы вытянул, — упрямо произнес Рик и залпом осушил содержимое стакана.

— Молчи, раздолбай! — рявкнул Георг и указал на дверь: — Прочь с глаз моих. И никаких увольнительных, лично позабочусь. Как поняли?

— Вас поняли, господин полковник, — вяло отозвались парни.

— Не слышу.

— Вас поняли, господин полковник! — гаркнули курсанты Третьей Космической Академии, и старший коммандер закончил беседу кратким:

— Свалили.

Теперь уже действительно не имело смысла продолжать разговор. Боб — водитель, отсутствие увольнительных, а что еще мог придумать полковник, оставалось только догадываться. На догадках парни и решили остановиться. Поэтому ретировались из комнаты Георга быстрей, чем он успел поставить стакан на столик. Саттор проводил бегство сына и его друга мрачным взглядом, после криво усмехнулся и повторил уже в который раз за этот вечер:

— Раздолбаи.

Чтобы не искушать судьбу, парни скрылись в комнате Рика. Младший Саттор достал конспект, завалился на кровать и попытался углубиться в чтение. Егор, поерзав на стуле, открыл было рот, но, не заметив у приятеля желания вести сейчас беседы, вздохнул и развернулся к столу. Вскоре он уже корпел над своей тетрадью, что-то увлеченно вычерчивая. Рик скосил глаза на Брато, после поглядел на свой сендер, валявшийся на подушке, но отрицательно мотнул головой и вернулся к конспекту.

Материал не шел. Взгляд парня уже по десятому разу скользил по первому абзацу, но смысл прочитанного так и не отложился в голове курсанта второго курса Рикьярда Саттора. Наконец, он откинул в сторону тетрадь и ожесточенно потер лицо. Чтобы хоть немного отвлечься от невеселых дум, Рик поднялся с кровати и прошелся по комнате, затем остановился за спиной Брато и заглянул ему через плечо.

— Твою мать, Егор! — рявкнул Саттор, рассматривая чертеж, который с такой увлеченностью делал приятель. — Нам еще за этот эксперимент выгребать!

Брато бросил на друга рассеянный взгляд, после вытянул руку и, не глядя, оттолкнул склоненную над ним голову Рика.

— Не мешай, — буркнул он.

— Да пошел ты, — фыркнул Рик, подхватил контактор и направился к двери.

Когда он выходил из комнаты, Егор уже начал расчеты. Саттор обернулся, смерил Брато мрачным взглядом, но усмехнулся и покачал головой, проворчав:

— Как всегда…

И он был прав. От того замкнутого ребенка, тяжело переживавшего потерю родителей, каким Егор Брато пришел в кадетский корпус, не осталось ничего. С тех пор, как Рик и Егор сблизились, еще в первый год обучения, всегда отстраненный и равнодушный мальчик с необычными для уроженца империи глазами начал оживать. Вскоре его интерес к жизни и к собственному будущему заметно возрос, и перед летними каникулами заливистый хохот полукровки стал одним из самых привычных звуков, раздававшихся в казарме младшей группы.

На второй год обучения в Егоре Брато обнаружилась любовь к подначкам и розыгрышам. Беззлобным и не особо обидным, но пару раз Егор связался с кадетами постарше и чуть не получил по шее. Пришлось вмешиваться его закадычному и более серьезному дружку — Рику Саттору, чтобы погасить в зародыше готовый вспыхнуть пожар. Впрочем, на ворчание Рика, когда они остались наедине, Брато ответил круглыми глазами и возмущенным:

— Это у них нет чувства юмора, я тут при чем?

— Зато навалять могли по-серьезному, — ответил Саттор. — Об этом не думал?

— Так ты же рядом, — пожал плечами Егор и широко улыбнулся, разом погасив желание надавать ему по шее у самого Рика. Тот махнул рукой и произнес излюбленное слово своего отца:

— Раздолбай.

— Ага, — жизнерадостно кивнул Брато, но к старшим ребятам больше не лез.

А на третий год, незадолго до зимних каникул, Рик проснулся от шипения в ухо:

— Вс-ставай, с-соня, вс-ставай. Хватит мазать подушку слюнями. Встава-ай.

Первое, что разглядел сонный мальчик, это бордовые глаза своего приятеля. Егор был заметно возбужден, он закрыл Саттору рот ладонью, воровато оглянулся и кивнул на выход из спальни. Рик широко зевнул, сунул ноги в тапки и, не раскрывая глаз, пошел за другом, почесывая взлохмаченную голову. Их путь закончился в туалете, где Брато сунул приятелю его одежду и велел:

— Одевайся.

— Зачем? — спросил Рик, снова зевнув.

— Ты дурак, что ли? — возмутился неугомонный кадет Брато. — Раз говорю, значит, надо. На черта спрашиваешь? Давай-давай, шевелись, сынок, — закончил Егор покровительственно.

Так и не успевший до конца проснуться, Саттор послушно натянул комбинезон, чистые носки, приготовленные на утро, уже сунул ногу в ботинок и, наконец, очнулся. Распрямившись, Рик прищурился, склонил голову к плечу и вопросил:

— Что ты опять придумал?

Егор усмехнулся и сунул руку в карман. После вытащил карточку — ключ-вездеход, на котором стояло имя ректора, и важно произнес:

— Видал?

— Сдурел? — искренне поинтересовался Рик.

Брато закатил глаза.

— Иногда ты меня просто бесишь, — заявил он.

— Это ты меня бесишь, — зашипел Саттор, начиная закипать. — Нас завтра из кадетского корпуса выпрут!

Егор зафыркал, махнул рукой, но до ответа все-таки снизошел.

— Во-первых, дядя меня в приют не отправит. Ну, поорет, ну, в карцер, ну, плац подметем — жить можно. А во-вторых, ты поддался моему дурному влиянию. Могу сказать, что я тебя заставил…

— Но я не поддался! — воскликнул Рик, и Брато спешно закрыл ему рот ладонью, состроил страшную рожу и зашипел:

— Тс-с-с, совсем, что ли? Сейчас капрал припрется, и пойдем в карцер…

— Мы и так там будем, — ядовито ответил Саттор, отпихнув руку приятеля.

— Разумеется, — кивнул Егор. — Но одно дело — идти в карцер после полета на симуляторе, а другое — за нарушение режима. Первое намного интересней.

— Симуляторы? — Рик поджал губы, некоторое время думал, после спросил: — Как мы туда пройдем?

— Во! — Брато ткнул ему в нос вездеходом ректора.

— Да иди ты, — Саттор отбил руку другу. — Я говорю, как пройдем? Там патруль, потом дежурные в учебном корпусе. И активация программы…

— Доверься мне, — в голосе красноглазого авантюриста снова появились покровительственные нотки. — Я всё продумал.

— Угу, — мрачно кивнул Рик, — когда ты в последний раз всё продумал, мы драили казарму.

— Я учел прошлые ошибки, — заверил Егор. Заметив, что приятель всё еще колеблется, он произнес: — Хорошо, раздевайся и иди спать, я пойду один. Удача любит решительных и храбрых, зато слюнтяи высыпаются и завидуют отчаянным.

— Вот ты… — прошипел Рик, осознав, что Брато повторил слова полковника Саттора. Затем застегнул застежку ботинка, натянул второй и ворчливо сказал: — Куда я тебя одного отпущу? Без меня опять во что-нибудь вляпаешься.

Мальчишки выбрались через окно туалета, умудрились пробежать, прячась в тени, мимо патруля, даже добрались до учебного корпуса, но тут их нагнал капрал Магнус Реджинальд.

— Попались, соколы? — вопросил он, ухватив нарушителей режима и покоя за уши. — Еще и без верхней одежды.

И всё, что сделал Егор Брато, когда капрал выпустил его ухо и взял за шкирку, это оглянулся, шлепнул себя ладонью по лбу и с чувством произнес:

— Черт, следы!

Рик скосил глаза на две дорожки следов на снегу, вздохнул, но усугублять вину восклицаниями не стал. Зато не смолчал Реджинальд. Он развернул к себе Егора и полюбопытствовал:

— Кадет Брато, ты бессмертный?

— Никак нет, — бодро ответил Егор. — Но только телом, а вот душа…

— Наглее-ец, — протянул капрал, отвесил авантюристу подзатыльник и погнал мальчишек к кадетскому корпусу, отняв ключ-вездеход, который успел увидеть до того, как Брато спрятал его в карман.

Ночь они провели в карцере, напичканные пилюлями против простуды. А утром предстали перед ректором Лосевым. Дядя и опекун зачинщика и мелкого воришки — Егора Брато, первые минут пять смотрел на провинившихся кадетов тяжелым взглядом, постукивая своим «вездеходом» по столу. Тук-тук, тук-тук… Первым не выдержал Егор:

— Дядя…

— Молчать! — гаркнул ректор и поднялся из-за стола. Он прошелся по кабинету, вдруг остановился и воскликнул: — Черт-те что!

— Это я виноват, Рик ни при чем…

— Причем, — мрачно изрек Саттор. — Меня никто на аркане не тащил. Сам пошел.

— Но всё придумал я, — стукнул себя в грудь кулаком Брато.

— А я не остановил — наоборот, поддержал…

— Может, вы еще и сами себя сейчас накажете? — ядовито спросил Лосев.

— Мы можем вычистить плац? — неуверенно предложил Егор.

— Можем, — твердо сказал Рик. — И казарму отдраить.

— Ага, и на камбуз…

— Молчать! — снова рявкнул ректор и повторил: — Черт-те что! Нормальные дети стоят, опустив головы, шмыгают носами и уверяют, что больше не будут.

Мальчишки переглянулись.

— Дядя, мы нормальные, — уверил Брато.

— Просто честные, — добавил Саттор.

— Уйдите с глаз долой, — махнул рукой ректор.

— А наказание? — возмутился Егор. — Плац? Казарма?.. Камбуз?

Лосев резко развернулся к ним и показал фигу:

— Вот вам камбуз! Казарму будете драить вечером, а сейчас на учебу. Завтра у вас персональный зачет. Лично буду присутствовать на всех занятиях.

— Но это же жестоко! Дядя…

— Кадет Брато, кадет Саттор, как поняли свое наказание?

— Вас поняли, господин ректор! — гаркнули мальчишки.

— Кр-ругом! — пророкотал ректор. — И пошли вон отсюда, — но прежде, чем закрылась дверь за кадетами, он произнес медовым голосом: — До завтра, мальчики.

Вечером, намыв полы в казарме, пацаны засели за учебники, и до отбоя их никто не слышал и не видел. Хотели повторять материал ночью в туалете, но бдительный капрал разогнал их по койкам, усмехнувшись:

— Перед смертью не надышитесь.

На следующий день преподаватели спрашивали только их, по всем предметам. Ректор заходил на каждое занятие, брал стул, усаживался рядом с преподавательским столом и вставал с него только по окончании урока. Он не просто наблюдал за опросом, но и спрашивал сам. Группа отдыхала, кадеты Саттор и Брато вкалывали. И когда после третьего урока мальчишки стояли у стены, глядя вокруг себя ошалелыми взглядами, Рик утер пот со лба и произнес:

— Это перекрестный допрос какой-то.

А уж в этом-то Рикьярд Саттор толк знал — недаром другом их семьи был успешный адвокат Якоб Стивенс. За три года их знакомства Рик немало наслушался о судопроизводстве и процессуальных приемах. Кроме того, Жюльет — дочь Яши, училась на юриста, и мальчик не один раз помогал ей готовиться к занятиям, если приходилось на каникулах и в увольнительных отправляться к Стивенсам, а не домой. Так что кадет Саттор понимал, о чем говорил. Кадету Брато в его словах не было смысла сомневаться, и он просто кивнул, соглашаясь:

— Ага, — немного помолчал и добавил: — А дядя Степа все-таки зверь.

Еще никогда они так не ждали окончания учебного дня. Однако по завершении, уже измученные и плохо соображающие, мальчишки услышали то, чего ожидали меньше всего:

— Молодцы, я доволен, — изрек ректор, поднимаясь со стула. — Завтра можете делать то, что хотели.

— Симуляторы? — округлил глаза Егор.

— Нет, — отмахнулся Лосев. — Нечто получше. Будете чистить плац, — и удалился, насвистывая незамысловатую мелодию, под двумя мрачными взглядами. Впрочем, урок был усвоен, и мальчишки вели себя тихо, почти тихо, до окончания того учебного года.

Вспомнив прошлое, Рик против воли рассмеялся. Он как раз вышел из дома и теперь стоял под окнами комнаты отца. Опомнившись, парень зажал рот ладонью и поднял взгляд наверх, но полковника не было видно. Младший Саттор передернул плечами, снова хмыкнул и подошел к своему флайдеру. Он досадливо покусал губы и присел, любовно огладив помятый бок.

— Как не ко времени, — прошептал Рик. Надев на ухо сендер, парень выдохнул, усмиряя мгновенно ускорившийся бег сердца, затем откашлялся и произнес: — Контакт — Лара.

Лариса Свенссон… Курсант Свенссон. Девчонки не учились в кадетском корпусе при Третьей Космической, но поступить в Академию могли. Когда парни перешли из кадетского корпуса на первый курс, к ним присоединились и девушки. С Егором и Риком их училось семеро. Проныра Брато успел пофлиртовать почти со всеми, и даже встречался около месяца с Агатой Ребровой, но они быстро пришли к выводу, что друзьями им быть больше нравится.

А вот Рик к появлению девочек отнесся прохладно. Впрочем, так выглядело со стороны. На самом деле курсант Саттор просто жутко стеснялся, поэтому ему было проще держаться от них вдалеке, общаясь лишь по необходимости. Из-за этого девушки считали его мрачным и недружелюбным, и только Егор знал, отчего его приятель напускает на себя равнодушный вид и упорно игнорирует сокурсниц, когда те впархивали в аудиторию шумной стайкой.

— Дурень, — говорил Егор, — ты чего зажимаешься? Ну хочешь, я приглашу девчонок куда-нибудь, когда мы будем в увольнительной?

— Отвали, — бурчал Саттор. — Что с ними делать в увольнительной?

— Пришло время нам поговорить, сынок, — ответил Брато, усаживаясь рядом. — В жизни любого мужчины наступает такой период, когда нужно распрощаться с девственностью. И никто лучше женщины ему в этом не поможет. Чтобы лучше понять, о чем я говорю, давай вспомним академического кота Филарета…

— Придурок, — Рик тогда шлепнул хохочущего друга по лбу и ушел, качая головой.

Нет, Рикьярд Саттор не собирался оставаться монахом, как и бегать от девчонок, но напор приятеля ему не нравился. Рик вообще мало с кем сходился близко, и за все годы обучения Егор оставался его единственным другом. Впрочем, Брато тоже не распылялся: с людьми он находил общий язык быстро и мог бы обзавестись уймой друзей, но предпочитал сохранять их знакомыми, и по-настоящему ценил только Саттора, оставаясь преданным их дружбе.

Сам Егор распрощался с «недостатком», от которого теперь упорно порывался избавить и приятеля, еще на зимних каникулах в последний год обучения в кадетском корпусе. После не удержался и связался с Риком, чтобы важно похвастаться своим первым опытом. На что более серьезный Саттор философски ответил:

— Все там будем.

— Да ну тебя, зануда, — оскорбился Брато, растеряв весь апломб. — Вот у тебя есть новость интересней моей?

— Отец подарит мне флайдер на выпускной.

— Вот черт! Модель?

— «Сириус-5».

— Охренеть! — завопил Брато, но тут же ворчливо добавил: — Вот так и ты должен был выкрикнуть, когда я с тобой поделился своей важной новостью.

— Охренеть! — воскликнул Рик, еле сдержав смешок.

— Вот именно, — торжествующе ответил Егор, однако мгновенно переключился и жарко спросил: — С линейным ускорителем?.. А бортовая система… Охренеть!!!

Впрочем, Егор тоже получил свой «Сириус» на выпускной от дяди — правда, не пятой, а третьей модели, но счастлив был настолько, словно получил в подарок целый крейсер. Машины и скорость были слабостью парней, ну, у кое-кого прибавились еще и девушки, но машины все-таки оставались вне конкуренции. Рик пока довольствовался только вождением.

Но вот треснула и его броня. Это случилось в конце первого курса, весной, когда солнце уже пригревало, и первая зелень радовала глаз. Рик вдруг увидел Её. И вроде бы знал еще с начала учебного года, но разглядел только сейчас. Просто повернул голову и замер на мгновение, глядя на солнечный луч, запутавшийся в рыжих волосах Ларисы Свенссон. Вот так разом увидел и пропал. Правда, с тех пор замкнулся еще больше, и даже Егору не сразу удалось вытянуть из друга мрачное:

— Нравится.

— Кто?

— Свенссон.

— Так что же ты молчал?! — засиял Брато, но в нос ему ткнулся кулак Рика:

— Только сунься, и я перестану с тобой разговаривать.

— Всё так серьезно? — присвистнул Егор. — Ну ладно, как скажешь. Страдай дальше.

А Рик страдал. Теперь он украдкой следил взглядом за Ларисой, любуясь во время полета на симуляторе, между занятиями, во время доклада, оборачивался, услышав ее смех, и жутко ревновал, если смех вызывал шуткой другой парень.

— Да хоть заговори с ней, — возмущался Егор. — Что ты с ума сходишь?

— Без тебя разберусь, — отмахивался Рик.

И он сделал первую неуклюжую попытку сблизиться, когда оказался рядом с ней на занятиях по тактике наземного боя. Выглядело это так:

— Совсем дура? — спросил Саттор, заглянув в коммуникатор Лары.

— Чего? — опешила девушка.

— Смотри сюда, — он выдрал из рук курсанта Свенссон коммуникатор и ткнул пальцем: — У тебя здесь линкор пролетит со свистом, не то что пройдет команда противника. Ты им с флангов путь блокируешь, а в центре брешь. Неверно распределила силы.

— А как лучше? — задумчиво спросила Лариса.

— Так, — и Рик составил ей схему расстановки сил.

После «Тактики» девушка сама подошла к парню, чтобы поблагодарить, и они худо-бедно разговорились. Нет, тогда они еще не подружились, даже не особо общались после, но в конце учебного года курсанты собрались на небольшой сабантуй, и Рик все-таки обменялся номерами контакторов с приглянувшейся девушкой. Летом они не связывались, а вот с началом учебного года начали общаться часто. Как-то само собой получилось. Рик предложил свою помощь по паре предметов, в которых Лариса была несильна, она отказываться не стала.

И всё же Егор сунул свой нос в сердечные дела друга, решив ненавязчиво ускорить процесс сближения. Он взялся ухаживать за подругой Ларисы, и вскоре они вчетвером — Брато с подружкой и Рик с Ларисой — гуляли по близлежащему городку. Таких прогулок было уже три. Сегодня должна была состояться четвертая, но пытливый ум парней и авария изменили планы.

— Лариса, привет, — деловито начал Рик. — У нас тут кое-что случилось… В общем, мы с Егором не сможем подъехать.

— Жаль, — кажется, девушка была искренне расстроена. — Надеюсь, ничего страшного?

— Мелочи, — отмахнулся Саттор. — Завтра расскажу. Ты не обиделась?

— Нет, просто расстроилась. Думала, увидимся…

Она вдруг осеклась, а сердце Рика, совершив в груди кульбит, замерло где-то в горле.

— Тогда до зав… — голос сорвался, и парню пришлось откашляться. — До завтра?

— До завтра, — ответила она, и сендер замолчал.

Саттор выдохнул, сердито поглядел на флайдер, затем на окна отца, однако устыдился неожиданной вспышки, протяжно вздохнул и направился к дому. И все — таки слова Ларисы задели, породив в душе надежду, что он ей не безразличен.

— Разберемся, — весомо произнес парень и вошел в дом.

ГЛАВА 2

Утро началось с бодрого:

— Подъем, господа курсанты! Хватит бока отлеживать, Родина ждет.

— Слава императору, — проворчал Рик, усаживаясь на кровати.

— Сла-ава, — зевнул Егор Брато с соседней кровати.

— Слава! — гаркнул полковник Саттор и хмыкнул, глядя на парней, стремительно вскочивших на ноги. — Так-то лучше. До утра не спали? Про режим не помним? Гормоны мозги в кашу превратили?

— Никак нет, господин полковник! — гаркнул в ответ Брато.

Георг прочистил ухо.

— Глотку драть умеем — уже хорошо. А теперь марш умываться.

Рик бросил взгляд на часы. До их будильника оставалось еще полчаса. Полковник заметил быстрый взгляд сына и усмехнулся:

— Не сами гнать будете, Боб поедет с одобренной безопасной скоростью.

После развернулся и вышел из комнаты Рика. Парни тяжело вздохнули. Появляться после выходных на флайдере, которым будет управлять всем известная нянька младшего Саттора, не хотелось вовсе. Ржач сокурсников и не только им был обеспечен.

— Может, хотя бы на мой флайдер уговорим? Он-то на ходу, — предложил Егор.

Рик отрицательно покачал головой и направился в душ.

— Ну, хоть попробуем?! — крикнул ему вслед приятель.

— Нет, — донесся короткий ответ.

Брато приставил к виску два пальца, «застрелился» и поспешил во вторую ванную в комнате полковника. Почему Рик отказался от предложения, Егор прекрасно понимал. Решения коммандера не оспариваются. Сам хозяин дома, уже полностью собранный, сидел на кухне и пил кофе. Когда курсанты спустились вниз, полковник закончил завтракать, но с кухни не ушел. Он просматривал ночные новости и… ждал.

— Пап, — не разочаровал его сын. — Я знаю, что ты не меняешь своих решений, но все-таки…

— Мой флайдер на ходу, — выпалил Егор и получил тычок локтем в бок от младшего Саттора.

— Не меняю, — согласился Георг, проигнорировав слова Брато.

— Я не прошу позволить нам воспользоваться флайдером Егора, но хотя бы позволь ехать в Академию на такси. Боб — это…

— Унизительно? — уточнил полковник, не глядя на сына.

— Да.

— Может, мне самому отвезти вас? — участливо спросил старший коммандер, но в его голосе явно слышалась насмешка.

— Нет! — дружно воскликнули парни.

Бровь старшего Саттора изломилась.

— То есть отец еще унизительней робота?

Курсанты насупились и промолчали. Полковник откровенно забавлялся, наблюдая за их переглядываниями. Он и сам понимал, в чем разница между роботом и родителем. Боб — нечто вроде прислуги, и можно сказать, что посадили его за руль, чтобы еще немного поспать до занятий. А вот отец — это уже серьезней. Его не используешь. Надзор, контроль, опека…

— Тогда уж лучше Боб, — проворчал Рик.

— Вот и договорились, — деловито кивнул Георг, — тем более, у меня уже нет времени возиться с вами. Позавтракали?

— Угу, — промычал Брато.

— Тогда навстречу знаниям, будущие господа офицеры.

Из дома они выехали все вместе. Старший Саттор на такси, Рик и Егор — на его флайдере под управлением Боба. Парни, надутые, словно два запасливых хомяка, сидели позади робота и сверлили его затылок одинаковыми хмурыми взглядами. И когда они покинули жилой сектор, первым не выдержал, как всегда, Брато.

— Боб, дай порулить, — потребовал он.

— Сожалею, Егор, — ответил Бобот. — В этом рейсе старшим назначен полковник Саттор. Его распоряжения имеют приоритет. Управление флайдером запрещено как тебе, так и Рику.

— Черт знает что, — проворчал Егор.

Он повернул голову к Рику и округлил глаза, требуя от приятеля каких-нибудь действий. Тот кивнул.

— Боб, код ноль-один, — важно произнес младший Саттор.

Он сам запрограммировал Бобота и установил код отмены команд, введенных в память робота.

— Код отмены изменен полковником Саттором вчера вечером, — сообщил Боб. — Сожалею, Рик, отменить последние команды невозможно без кодового слова.

— Сколько попыток на взлом? — мрачно поинтересовался Рик.

— Полковник одобрил три попытки.

— Ну… папа, — рыкнул курсант Саттор и задумался.

Парни задумались. Слово могло быть каким угодно: от имени сына до отборной матерщины — полковник не стеснялся в выражениях, особенно когда хотел поглумиться, а сейчас была как раз та ситуация, когда Георг желал поиздеваться над двумя испытателями, изрядно потрепавшими ему нервы. Долг платежом, как говорится.

— Взлом-команда — «Рикьярд», — неуверенно предположил Егор.

— Осталось две попытки, — разочаровал его Боб.

Рик с негодованием посмотрел на друга и постучал себя кулаком по лбу. Так просто отец не мог отдать им управление роботом и флайдером. Брато повинно вздохнул и отвернулся к окошку, показывая, что больше лезть не будет. Саттор фыркнул и снова задумался. Имя новой подруги отца или название крейсера, которым сейчас командовал полковник после того, как его линкор пошел на модернизацию. Или…

— Свирепый! — воскликнул Рик. Георг любил линкор и время от времени вспоминал его. Почему бы и нет? — Взлом-команда — «Свирепый».

— Осталась одна попытка, — констатировал робот.

— Ну, хоть подскажи! Ты же мой, Боб! — сердито воскликнул младший Саттор.

— Прости, Рик, распоряжения полковника приоритетны, — без всяких эмоций ответил Бобот.

— Чтоб ты заржавел, Боб, — фыркнул Брато и поспешил добавить: — Не отвечай. О сплаве, из которого сделан твой скелет, я все знаю.

Боб промолчал — против этой команды он ничего не имел. Раздраженный Егор постучал пальцем по лбу Рика, получил по руке и снова отвернулся, что-то проворчав себе под нос.

— Взлом-команда — «Глория», — без всякой надежды произнес младший Саттор, все-таки решив назвать имя последней пассии отца.

И тут же салон флайдера заполнил насмешливый голос старшего Саттора:

— Раздолбаи! Как можно было прос…ть свой единственный шанс?! Нет мозгов — и нечего к технике соваться, — и закончил елейно: — Приятного полета, сынки.

— Че — орт, — одновременно протянули курсанты, и Егор Брато воскликнул:

— Конечно — «Раздолбаи»!

— Хорошо, что не идиоты, я бы и с этим согласился, — невесело усмехнулся Рик. — Боб, хотя бы можно высадить нас не у центральных ворот?

— Маршрут задан и изменению не подлежит, — «порадовал» своих пассажиров робот.

— Да чтоб тебя разорвало! — разразился новым проклятьем Егор и махнул рукой: — Не отвечай.

Парни затихли, уже представляя глумливые ухмылки и насмешливые замечания. Егор приставил к виску два пальца, подумал и сначала «застрелил» Рика, потом себя.

— Спасибо, — кивнул Саттор.

— Всё для тебя, друг, — с чувством ответил Брато.

Они переглянулись и хмыкнули. Настроение немного поднялось. Ничего, от глупых шуток и подначек еще никто не умирал. Бывало и похуже. К Академии парни подлетали уже спокойные, а из флайдера выходили с высокомерным выражением на лицах.

— Свободен, Боб, — вальяжно произнес Рик.

— Хоть вздремнули, — потянулся Егор, повторив вслух мысли полковника, не глядя на курсантов, проходивших мимо. — Нужно почаще Боба за руль сажать.

— Согласен, — кивнул Саттор, поправляя форму.

Парни ударили по рукам и прошли мимо дежурного офицера, вскинув руки в воинском приветствии отточенным за годы учебы жестом. Миновали стайку кадетов, что-то оживленно обсуждавших. К ним спешил еще один пацан. Не заметив курсантов, желторотик налетел на Брато, и тот, не глядя, отвесил мальчишке подзатыльник.

— Глаза дома на подушке остались, кадет? — мимоходом поинтересовался Рик, когда шкет остановился и, обиженно надувшись, потирал затылок.

— Космос маленький, еще встретимся, — проворчал мальчишка.

Но второкурсники уже забыли про него. К ним присоединился курсант Симонян, и парни вместе направились на плац на утреннее построение. Третья Космическая, притихшая на выходные, теперь оживала, заполнялась шумом тысяч голосов. Преподаватели, кураторы, обслуживающий персонал — гражданские и военнослужащие — спешили вернуться к установленному часу.

Ректор уже стоял на возвышении и следил за тем, как его подопечные расходятся по своим местам. Егор кивнул Рику и направился к своему опекуну, чтобы поздороваться с ним до начала построения и выслушать приказ явиться в кабинет для получения разноса за проделки на трассе. Саттор проводил его взглядом и обернулся: из девушек-сокурсниц пока в строю стояла только Марьям Антелава — чернокожая, крепко сбитая, с удивительными зелеными глазами. Почувствовав взгляд Рика, она повернула голову и приветливо улыбнулась. Саттор кивнул ей в ответ.

— Как выходные? — спросила Марьям.

— Нормально, — усмехнулся Рик. — Как твои?

— Тоже, — ответила девушка. — Я слышала от дяди, что в академии скоро будут перемены.

— Правда? — в голосе молодого человека появилась заинтересованность. — Какие?

— Рик.

Саттор обернулся и встретился с озадаченным взглядом Егора Брато. Тот мотнул головой, указывая в сторону, и Рик покинул строй — еще пара-тройка минут у них были.

— Что…

— Дядя подал в отставку, — прервал друга Егор. — Сегодня представит нового ректора.

— О-па, — опешил Рик.

Подполковник Лосев стал уже чем-то вроде неотъемлемого атрибута Третьей Космической Академии. Свой пост он занимал без малого восемнадцать лет, отправленный сюда по состоянию здоровья комиссией. Боевой офицер легко привык к новым условиям службы и к своим обязанностям относился ответственно. Ни в Министерстве, ни у подчиненных, ни у подопечных, ни у Службы Опеки нареканий к ректору не было. Даже не верилось, что однажды он может покинуть свой пост.

— Почему? — спросил Саттор, обернувшись в сторону одинокой фигуры ректора.

— Говорит, возраст — пора на пенсию, — пожал плечами Егор.

— А почему тебе ничего не говорил? Может, кого-то своего хотят поставить, поэтому Лосева отправляют на пенсию?

Брато снова пожал плечами.

— Дядя выглядит бодрым. Кажется, не расстроен. Сказал, что мы будем в восторге от нового ректора. Поглядим.

— Поглядим, — согласился Рик.

— Привет.

Они оглянулись. Мимо пробежали девчонки с их курса. Лариса улыбнулась Саттору и протиснулась на свое место. Парни тоже поспешили в строй. Приветствие, гимн империи Геи, и по флагштоку пополз государственный флаг.

— Вольно!

Руки, вскинутые в приветствии, опустились, но команды «Разойдись» не прозвучало. Учащиеся и служащие Третьей Космической остались в строю. Ректор поднял руку, призывая к вниманию.

— Господа, сегодня знаменательный день для нашей академии, — произнес он, и знакомый всем с детства голос разнесся над плацем. — Кто-то из вас уже знает, кто-то еще нет, но срок моего контракта подошел к концу, и после зимних каникул вас буду встречать уже не я, — строй молчал, только взгляды стали внимательней. Тихий шорох пронесся по рядам младших кадетов, но кураторы быстро восстановили порядок, и на плацу вновь воцарилась тишина, которую нарушил только один голос — голос подполковника Лосева. — Я хочу представить вам того, кто займет пост ректора Третьей Космической Академии, когда я выйду на пенсию. Вы все знакомы с этим человеком, много раз видели в новостях, и мы даже чествовали его, как героя, — офицера, на которого стоит равняться, и прекрасного сына нашей горячо любимой империи. Генерал Космического Флота империи Гея — Александр Романов! Слава генералу Романову!

На трибуну, где стоял ректор, поднялся мужчина в повседневной форме офицера КФ. Мгновение над плацем висела напряженная тишина, и вдруг взорвалась восторженным:

— Слава! Слава! Слава!

Курсант Аретино толкнул Рика локтем и показал оттопыренный большой палец, Саттор согласно кивнул. Ему нравился Алекс Романов, и юноша помнил ту встречу, когда коммандер Саттор забрал его с родной планеты, и ту, что произошла незадолго до нападения Союза независимых планет на Альянс, после чего Романов получил звание генерала и прогремел по всем новостным каналам Альянса, как герой Траорской битвы.

Рику тогда исполнилось пятнадцать, и отец сделал ему пропуск на космодром, где стояли военные корабли. Это было желанием юноши на свой день рождения. Ему ничего не хотелось так сильно, как снова подняться на «Свирепый», где Рик не был с того момента, когда отец привел их с Егором еще в первый год обучения в кадетском корпусе. Вторым желанием было взлететь на настоящем истребителе. Младший Саттор тогда еще был кадетом, и всё, что ему было позволено — это поощрительные полеты на симуляторе. Правда, на второе желание отец ответил кратко: «Терпи». Рик вздохнул и согласился. Боевые машины не предназначались для прогулочных и учебных полетов. Но походить вокруг них, посидеть в кабине, потрогать, активировать все системы, кроме огневой, и связаться с рубкой полковник разрешил. Это тоже было здорово.

Повзрослевшего пацана встретили с любопытством, но доброжелательно. На борту уже не было прежнего первого помощника, его перевели командиром на сторожевик Планетарной службы, и со своим старым другом и командиром подполковник Ли встречался вне службы или вот так же, на астродроме. Рик вспомнил улыбчивого второго пилота Петю, но у того был сход, и с ним младший Саттор не встретился. Больше никого парень не узнал, хотя несколько человек, встреченных им, и восклицали:

— Это Рик? Вселенная, какой он стал здоровый! Был щегол от горшка два вершка, а теперь мужи-ик.

Парень смущался, краснел, но подбородок держал гордо задранным. Полковник привел сына в отсек, где стояли истребители, и оставил одного, поручив ведущему одного из звеньев помочь разобраться с машиной и присмотреть. Пилоты, находившиеся здесь, а их оказалось всего пятеро, с интересом наблюдали за Риком, чьи щеки полыхали, как спелые яблоки, но свое смятение он прятал за сурово сдвинутыми бровями.

— Знаешь устройство? — спросил младшего Саттора ведущий.

— Знаю, — кивнул тот.

— Тогда балуйся, а я рядом, если что, — усмехнулся мужчина и спрыгнул на пол, оставив юношу наедине с машиной.

Что тогда почувствовал Рик? То, чего не ощутил в полной мере в детстве — восторг! Восторг и трепет от осознания, что этот истребитель участвовал в бою, и не в одном бою. Он, Рикьярд Саттор, сидел в настоящей боевой машине! Пальцы юноши ласково пробежались по приборной панели, по потертой обивке кресла.

— Ох, — вздохнул парень и коснулся на панели кнопки «Пуск».

Истребитель ожил. Замигали индикаторы, вспыхивая в порядке очередности активации систем. Рик запустил проверку технического состояния и готовности машины к работе. Система оповещения тут же вывела на экран данные. Истребитель был полностью исправен и готов к боевым действиям. Рука кадета зависла над панелью управления — до одури хотелось нажать «Старт» и запустить двигатели…

— Рубка вызывает кадета Саттора, — прозвучал в кабине голос связиста.

— Кадет Саттор на связи, — ответил Рик, чувствуя, как опять начинают гореть щеки.

— Как ощущения, сынок? — спросил его отец.

— Потрясающе, коммандер, — ответил парень с улыбкой.

— Душа рвется в космос?

— Рвется.

— Похвально, кадет. Однажды твой восторг исчезнет, а пока наслаждайся, — усмехнулся полковник.

Потом Рик долго стоял в рубке, с улыбкой вспоминая, как вел огромный линкор к Талее. Теперь-то он знал, что тогда работал автопилот — никто в здравом уме не доверил бы семилетнему мальчишке управление кораблем, но это воспоминание всё равно оставалось одним из самых любимых. Тогда Рик мечтал, что однажды поймет все странные закорючки, которые видел на экране, и теперь эта мечта осуществилась. Правда, до того, как исполнится другая, когда он сам будет стоять на мостике и отдавать приказы, было еще далеко.

И вот, уже покинув «Свирепый», они с отцом встретили Алекса Романова. Рик не узнал его. Последний раз он видел полковника, теперь уже полковника, когда ему было восемь, и тогда мальчик был занят ожиданием Жули — дочери Якоба Стивенса, своего первого, еще детского увлечения. Семейство Романовых, которых старший Саттор пригласил в гости, благополучно исчезло из памяти за чередой более волнительных событий. Поэтому, когда он приветствовал полковника, который вдруг остановился и ждал приближения Сатторов, парень хотел пройти мимо, но уже знакомое восклицание:

— Это Рик? — остановило его.

— Здравствуй, Алекс, — кивнул Георг, и мужчины обменялись рукопожатием. — Вас опять перевели на Урал?

— Да, — кратко ответил Романов. — Так это твой сын?

— Мой, — усмехнулся Саттор, но в его голосе Рик легко уловил нотку гордости. — Вон, какой вымахал. Скоро меня догонит.

— Да-а, — протянул Алекс с улыбкой, — уже не тот птенец, который трясся от вида роботов.

Рик переводил взгляд с отца на незнакомого офицера, но, услышав последние слова, снова посмотрел на полковника, теперь с удивлением.

— Он меня не помнит, — усмехнулся мужчина и протянул руку: — Давай знакомиться заново. Алекс Романов.

— Ох, — выдохнул младший Саттор и пожал Романову руку. — Простите.

Алекса Романова он смутно, но помнил — больше по фамилии, иногда Георг говорил о нем, прибавляя: «Помнишь, он еще принес тебе на Талее обувь?» Талею Рик тоже помнил смутно, но отлично запомнил пангов, тогда сильно напугавших его. Разумные рептилоиды казались маленькому дикарю чудищами из кошмаров.

— Ничего, парень, тебе тогда не до меня было, — с улыбкой ответил Алекс.

— Как твое семейство? — спросил старший Саттор, разрядив неловкий момент.

Они вместе вышли с космодрома и остановились на парковке флайдеров. Романов рассказал немного о жене и дочери, потом спрашивал Рика об учебе. Затем они с отцом обсудили последние новости, касавшиеся их службы, посмеялись над какой-то шуткой и разлетелись в разные стороны. С тех пор Рик не видел Алекса, только слышал о нем в связи с уже известными событиями. И вот он в Третьей Космической, будущий ректор. Неплохая новость… но расставаться с Лосевым все-таки было жалко.

Из-за воспоминаний Рик пропустил начало речи Романова и очнулся на фразе:

— Думаю, мы подружимся с вами.

Курсанты и кадеты ответили ликующим:

— Так точно!

— Рад, — усмехнулся генерал.

Саттор чуть отклонился и посмотрел на Егора. Тот стоял, задумчиво покусывая губы, и Рик отложил свои вопросы.

— Обалдеть, сам Романов, — зашипел ему в ухо Эд Аретино.

— Угу, — ответил Рик.

Он уже представлял все эти разговоры и обсуждения. Саттор с сочувствием взглянул на Лосева. Тот был совершенно спокоен и покровительственно улыбался, глядя на своих подопечных. Казалось, он ничуть не огорчен, что его скоро сменит другой человек, и восторг кадетов и курсантов от нового назначения затмил сожаления о расставании с прежним ректором. К Романову Саттор относился хорошо, но с Лосевым у него было связано больше воспоминаний, да и знал он его лучше, чем генерала. Благодаря Егору, знакомство с Лосевым было намного ближе, чем у остальных обитателей академии.

А то, что Романов — герой, так и Георг Саттор — герой. Все они: офицеры, капралы, рядовые — герои КФ Геи. Слабаков и трусов там нет. А про Траорскую битву Рик вспоминать не любил, и тому было две причины. Когда пришли известия о появлении флота Союза на границе Альянса, младший Саттор сразу понял, что отец будет там. Он связался с полковником, но тот на взволнованные вопросы сына ответил лишь:

— Боги со мной, Рик, успокойся.

Успокойся? Да он не находил себе места, думая о том, что это даже не одна из многочисленных стычек, в которых Георгу приходилось участвовать. Это же не обычный рейд — война! И пусть всё происходило так далеко от Геи, что могло бы и вовсе восприниматься событием, которое к империи никакого отношения не имеет, если бы в нем не участвовал имперский флот, и если бы там не было единственного близкого и давно ставшего родным человека. Егор тогда на голове только что не стоял, чтобы отвлечь друга.

Впрочем, Рик быстро взял себя в руки. В конце концов, полковник Саттор — опытный боевой офицер и побывал в разных заварушках. Да и ему, кадету Его Величества, не пристало дергаться, словно он слезливая баба, но все-таки парень тогда изрядно переволновался. И хоть внешне оставался спокойным, но следил за новостями, по возможности связывался с отцом и выдыхал с облегчением, если тот отвечал.

Союз удалось оттеснить за Талею, с недавних пор считавшуюся планетой Альянса, но на это ушло несколько месяцев, за время которых перевес был то на одной, то на другой стороне. Наконец, армада Геи сцепилась с силами Траора, и это стало переломным моментом. После прямого попадания в флагман имперского флота командование на себя взял Романов. Корабли Геи одержали победу. Победа далась тяжело, было много потерь, но она стала тем самым камнем на чаше весов, который положил начало уничтожению Союза. Новость облетела планеты Альянса, на Гее был настоящий бум. Еще бы! Именно имперский флот гремел на всю Вселенную. Называли фамилии не только Романова, сам он выделял других офицеров, среди которых был Георг Саттор, но звание генерала получил только Алекс. Саттор стал всего лишь старшим коммандером, несмотря на долгую и богатую на военные действия и победы службу.

Это стало второй причиной, по которой Рик не любил разговоров о Траорском сражении. Парень считал, что его отца обошли. Он не умалял заслуг Романова, но за Георга было обидно. Полковник Саттор был полковником, когда Романов был подполковником. Но вот он уже догнал и перегнал отца. Однажды, после возвращения старшего коммандера домой, парень не выдержал и все-таки высказал то, что угнетало его.

— Брось, сын, — усмехнулся Георг, обняв Рика за плечи и встрепав ему волосы. — Алекс действительно заслужил свою славу. Если бы не он, нас бы попросту размазали. Романов сумел собрать разрозненные силы в кулак и ударить. Он непробиваемый, упрямый, быстро соображает. Отличный стратег.

— И с родственниками при дворе императора, — проворчал парень и получил легкий подзатыльник.

— Его звание — его заслуга, а не хлопоты родни.

— Но ты давно заслужил генеральские погоны! — воскликнул Рик. — Сколько лет ты полковник?

— Я служу своей планете, — жестко ответил старший Саттор. — Не важно, в каком звании, главное — при мне мои честь и совесть.

— Да, но ты заслужил награду…

— Ты — моя награда, сын. Твои переживания, твое уважение — вот что я ценю превыше орденов и медалей. Что до славы, то мое имя уже вписано в историю, мою стратегию изучают курсанты. Разве этого мало? Да и героем меня уже называли. Разве этого мало, Рик?

— Не мало, — признал юноша. — Просто… просто я горжусь тобой, пап. И, — взгляд синих глаз стал упрямым, — я всё равно считаю, что ты заслужил большего.

— У меня уже всё есть, — улыбнулся Георг и прижал к себе сына. — Ты знаешь, какое счастье возвращаться туда, где тебя ждут? А вот это было и будет моей главной наградой. И хватит об этом.

Разговор тогда закончился и больше не возобновлялся, но Рик так и остался при своем мнении. Поэтому сейчас, видя восторг в глазах других учащихся Третьей Космической, он снова думал, что полковник Саттор давно заслужил звание, которое досталось Романову, а еще смотрел на одинокую фигуру Лосева, и курсанту Саттору до зубовному скрежета хотелось отвесить затрещину Эду Аретино хотя бы за то, что, ликуя при виде будущего ректора, он уже забыл о старом, который встречал их двенадцать лет назад и все эти годы был рядом, заботился, помогал разбираться в проблемах, учил…

— Разойдись!

Рик очнулся от размышлений и направился к Егору.

— О чем думаешь? — спросил он приятеля.

— О том, что до конца контракта дяде оставалось еще два года, — ответил Брато и передернул плечами. — Все-таки его сняли из-за Романова. Интересно, зачем генералу понадобилось место ректора академии? Если надоело воевать, мог бы перейти в Планетарную службу.

Рик пожал плечами. Догадок можно было строить массу, но рассказать правду о том, как обстоит дело, мог только сам Лосев, или Романов, ну, или… Саттор нашел взглядом Марьям Антелаву. Кивнув Егору, Рик крикнул:

— Марьям! — девушка обернулась и удивленно посмотрела на сокурсника. Рядом с ней шла Лариса, она тоже обернулась. — Подожди, — Саттор догнал девушек и взял Марьям за локоть. — Можно тебя на минутку?

Девушка кивнула. Лариса обожгла парня взглядом, вздернула подбородок и продолжила путь к учебному корпусу. Занятый своими мыслями, Рик этого не заметил. Он отвел курсанта Антелаву в сторону.

— Ты говорила, что твой дядя сказал о переменах, — произнес парень.

— Да, говорил, — кивнула девушка. — Сказал, что скоро у нас сменится ректор.

— А не говорил причину?

— Нет, — она пожала плечами. — Лосев же сам сказал, что срок контракта подошел к концу… Что-то не так? — догадалась она.

Саттор мазнул взглядом по курсантам четвертого курса, проходившим мимо.

— Ты могла бы спросить… — он помялся, раздумывая, как сказать то, что вертелось на языке, но Марьям сама поняла:

— Узнать подробности?

— Да, — ответила Рик.

— Хорошо, свяжусь с ним после занятий. Потом расскажу. Но дядя не так много знает, так что…

— Ну, хоть что-то, — усмехнулся Саттор.

Он уже хотел отойти, но девушка поймала его за запястье.

— Рик…

Парень удивленно взглянул на руку сокурсницы, и она, заметно смутившись, отпустила его.

— Нет, ничего, — пробормотала Марьям, опустила глаза и поспешила прочь.

Саттор всё так же удивленно смотрел ей вслед, когда к нему подошел Егор.

— О чем говорили?

— Да ее дядя что-то знает о смене ректора, — ответил Рик. — Обещала узнать подробней.

— Для тебя точно узнает, — хмыкнул Брато.

— С чего это?

— Так она же в тебя по уши втрескалась. Еще с первого курса — совсем не замечал? Хотя ты точно не замечал. Кстати, девчонка получше твоей Лары, но, — Егор вскинул руки, как только заметил воинственный огонек в глазах друга, — я ни во что не лезу.

— Хороший мальчик, — усмехнулся Рик.

Вспомнил Марьям и пожал плечами. Девчонка неплохая, всегда поможет, если нужно. Но чтоб влюбилась? Бред. И Саттор выкинул из головы слова приятеля. Уже входя в аудиторию, Рик привычно поднял взгляд туда, где сидела курсант Свенссон. Лариса перегнулась через стол, ухватила Марьям за плечо, та скинула руку подруги и что-то раздраженно ответила. За спиной Саттора хмыкнул Егор и подтолкнул его вперед, но комментировать увиденное не стал. Девчонки уселись по местам и обе посмотрели на Рика. Лара, поймав его взгляд, отвернулась, Марьям тоже. Парень недоуменно пожал плечами, вдруг ощутив себя без вины виноватым.

— Н-да-а, — глубокомысленно протянул Брато, но вновь ограничился лишь этим восклицанием.

Курсанты, рассевшись по местам, приготовили коммуникаторы. Лекция по истории цивилизаций планет Альянса не была в числе любимых. Этот предмет с интересом слушал, наверное, только Егор Брато, но у него любовь к истории и археологии была в крови, доставшись по наследству от погибших родителей. А может, это просто было тем, что связывало юношу с ними. Память о раскопках, на которые брали с собой сына супруги Брато. В любом случае, преподаватели истории, что Земли, что иных планет, неизменно любили Егора.

Сегодня господин Йоханес задерживался, и аудитория напоминала растревоженный улей. Все обсуждали последнюю новость и личность нового ректора. Рик и Егор тоже негромко переговаривались:

— Но он хоть что-то сказал тебе? — спросил Саттор.

— Мы толком не успели поговорить, — ответил Брато. — Схожу к нему позже — всё равно еще не схлопотал за вчерашнее.

— Кстати, о вчерашнем, — Рик обернулся и поискал взглядом курсанта Кузнецова. — Что скажем Нику? Вечером мы должны были гонять с ним и с Бэнем.

— Черт, да, — Егор скривился. Он тоже обернулся назад. — Ты гляди, какие довольные рожи. Как думаешь, уже знают? Или эта глумливая ухмылка по поводу нашего появления с Бобом?

Кузнецов поиграл бровями, глядя на парней. Бэнь, откинувшись на спинку стула, помахал им рукой.

— Уроды, — жизнерадостно осклабившись, процедил сквозь зубы Брато.

— Осторожней, дружище, ты оскорбляешь наших кредиторов, — так же счастливо оскалился Саттор и помахал в ответ.

— Пока еще нет, — деловито ответил Егор. — До вечера мы никому и ничего не должны.

— Но флайдеров-то нет, — резонно заметил Рик.

— Найдем.

— Вариант, — чуть подумав, одобрил идею Рик.

Он снова посмотрел на Ларису и успел заметить, как она поспешно отвернулась. Нахмурившись, парень побарабанил пальцами по столу, но так и не понял причину обиженной мины на лице Свенссон. С этим разобраться он решил позже, потому что в аудиторию как раз входил господин Йоханес. Курсанты поднялись на ноги, приветствуя преподавателя. Он поднял руку, ответив на приветствие, и разрешил сесть.

— Господа курсанты, — произнес историк, подойдя к своему месту. — Возможно, во время лекции у нас будут гости. Ректор знакомит господина генерала с его будущими владениями. Шапки в потолок не кидать, с мест не вскакивать, кроме как для приветствия. Прошу не уподобляться обитателям обезьянника. Вы — курсанты Его Величества, и не забывайте об этом. Как поняли?

— Вас поняли, — дружно гаркнули курсанты.

Господин Йоханес прочистил ухо и усмехнулся:

— Отлично. А теперь приступим. Сегодня мы познакомимся поближе со всем вам известной планетой разумных рептилоидов, с Пангвеей, — лекция началась.

Уже после занятия Рик поймал взгляд Ларисы. Он улыбнулся, но девушка прошла мимо, снова задрав нос.

— Черт знает что, — проворчал парень, направившись к выходу.

Они с Егором уже вышли за двери, когда на плечо Саттора легла чья-то ладонь. Он обернулся и встретился с крокодильим оскалом Ника Кузнецова.

— Привет, девчонки, — подмигнул Ник.

— Лишний нос в кармане завалялся? — полюбопытствовал Рик. — Отгрызу.

— Не-а, — мотнул головой Кузнецов. — Зубы сломаешь.

Со стороны Егора пристроился курсант Никифор Бэнь, и Брато покровительственно обнял его за плечи, пользуясь более высоким ростом. Бэнь заводиться не стал.

— Привет, детка, — Егор поддел указательным пальцем кончик носа сокурсника.

— Привет, — мурлыкнул тот и несильно ткнул кулаком в живот Брато.

— Не балуй, — погрозил ему пальцем Егор, встрепал волосы и со смешком увернулся от второго удара.

На этом парни угомонились и направились к лестнице. Рик поискал взглядом Ларису, но так и не заметил — девушка уже была где-то впереди.

— Чего хмуришься? — тут же спросил его Ник. — Оплакиваешь проигрыш?

— С какого хрена? — влез Брато. — Мы пока ничего не проиграли.

— Полковник разрешил погонять на своем флайдере? — ощерился Бэнь. — А кто пилот? Ты? Саттор?

— Или Боб? — закончил за приятеля Кузнецов, и его губы вновь расползлись в широкой ухмылке.

Рик и Егор переглянулись.

— Мы подумываем о Бобе — с ним у вас хотя бы останется надежда на победу, — без тени иронии ответил Рик.

— Угу, если управлять флайдером будет кто-то из нас, вы разоритесь, — так же серьезно подхватил Брато. — Так что, да — пусть будет Боб.

— И помните, мы делаем вам поблажку исключительно из человеколюбия, — назидательным тоном закончил Рик и хотел уже отправиться на поиски Ларисы, когда его остановили слова Бэня:

— Или же отсутствие машины.

...