Другой пример искусственных героев — астронавт. Еще вчера его всерьез не принимала даже собственная жена (если он женат), а сегодня он суперзвезда. Между тем ученые и конструкторы, которые проектируют ракеты и создают топливо для космических полетов, живут в полной анонимности, как в России, так и в Америке, поскольку их работа и даже само их существование являются военной тайной. Но тот, кто пилотирует ракеты, не засекречен. Он является орудием для оболванивания населения. Он — трещина на ровной плоскости посредственности, которой является жизнь народных масс; он зажигает в их душах надежду: «Да, и ты можешь стать астронавтом».
Еще одна проблема западных обществ — помимо того, что они превратили человека в послушного и внушаемого слугу машины — состоит в том, что они создают культ «сборных героев», подобно существующим сборным домикам. Это явление хорошо заметно по кинозвездам и астронавтам. Логика понятна: если вы уподобили людей друг другу, так что никто не стоит выше остальных, вам придется время от времени разбивать это единообразие с помощью специально сконструированного гиганта, дабы показать, что не одна только унылая посредственность существует в мире. Соответственно, так же как компания Ford ежегодно отправляет заявку в американские университеты на определенное количество инженеров-механиков и инженеров-электриков, так и киностудия выпускает героев согласно плану.
Когда-то акт мужества (одна из четырех добродетелей по Платону) был личным поступком, а не заранее спланированным мероприятием. Человек становился героем, и его воспевали поэты. Но сегодня киностудия заказывает актеру изобразить некий легендарный акт героизма для фильма и затем тратит фантастические суммы для рекламы этих героев, их жизни, их браков и разводов, похищения их детей
Здесь уместно отметить следующее. Допустим, западный специалист, опирающийся на университеты и другие исследовательские возможности, на хорошо укомплектованные библиотеки, действительно, в сравнении с восточным коллегой, лучше владеет научным методом, у него шире мировоззрение и свободнее подход — даже в изучении восточных языков, религий и обычаев. Его мнение в связи с этим неизбежно обладает большим весом, чем мнение представителей Востока, не имеющих доступа к ресурсам. Не секрет, что музеи, библио
Запад меж тем не только пожрал турок, но и каждую их кость превратил в палицу для усмирения народов Ирака, Египта, Сирии и Ливана; и явился по нашу душу.
Я вижу в финале этих художественных произведений — угрозу последнего часа, когда демон машины (если мы не обуздаем его и не заключим в бутылку) взорвет в конце человеческого пути водородную бомбу. На этом я отложу перо, закончив цитатой из Корана: «Приблизился час, и раскололся месяц!»
Но не кажется ли вам, что во время космического полета этот человек превратился в вещь или лабораторного кролика? У него отняли человеческую сущность! Господа не скрывают, что такой-то астронавт «готов пожертвовать жизнью во имя человечества». А я скажу: «Во имя техники».
Мы, пораженные Западом, отказываемся изучать собственную музыку, называем ее бессмысленным треньканьем и одобрительно высказываемся о симфониях и рапсодиях. Мы совершенно невежественны в области иранской живописи — как фигуративной [251], так и миниатюрной; вместо ее изучения мы подражаем западным биеннале и рассуждаем о фовизме и кубизме. Мы отвернулись от иранской архитектуры, характеризующейся выверенной симметрией и наличием таких элементов, как пруды и фонтаны, сады, подвальные помещения с богатой отделкой, в которых пережидают жару, крытые бассейны и водохранилища, залы с витражными окнами, резными ставнями и жалюзи.
. И в такой ситуации национальные центры словесности, права и образования, почти все соответствующие колледжи спрятались в коконах старых текстов и удовлетворились подготовкой педантов, подобным же образом духовенство укрылось в коконе фанатизма и паралича и ничем не отвечает на агрессию Запада. Духовенство озабочено сомнениями по поводу двух или трех ракятов молитвы, вопросами ритуальной чистоты или скверны; аналогично, центры иранской, восточной и исламской словесности ведут дебаты о том, нужна ли декоративная буква «бе» и следует ли отражать на письме немую букву «вав» [235]. Те, кого изгнали из мира важных вещей, цепляются за частности. Ваш дом унес бурный сель, или его разрушило землетрясением, а вы роетесь в обломках, чтобы найти дверь и на ней, как на носилках, отнести на кладбище гниющий труп родного человека.
Примерно двадцать тысяч наших выпускников в год — это материал для будущих беспорядков, комплексов, кризисов, а возможно, и восстаний; это люди без веры, без вдохновения, безвольные орудия власти,
