Осенины
Со мной случилась осень
Со мной случилась осень.
Невзначай.
Сама пришла. Незвано.
Напросилась.
И так вцепилась в душу,
разгадай,
зачем унылость ржавая явилась.
Раздергала осенний свой коллаж
на фантики
последнего свидания.
Продрогшая и серая без сна
меняла всю себя на ожидание.
Красивость на прощанье обрекла.
Невнятна осень и необъяснима.
И жизнь теперь без рыжего тепла
так неуютна, так необратима.
По реке туман
По земле туман, по реке печаль,
алым пламенем полыхает даль.
На семи ветрах облаков вуаль
тает в небесах,
превращаясь в шаль.
Звездопад — причал
млечный путь качал
и под вой ветров
по волнам стучал.
А в реке луна серебра полна,
как с горы вода —
в небеса она.
По реке туман тишину принес,
полуночных грез
и счастливых слез.
В городе из песка
В городе из песка
дождик из серпантина.
В клоунском колпаке
вышел из лимузина
Мастер. За ним она,
белая, словно льдина,
в туфлях папье-маше
и страстью необъяснимой.
Тысяча луж вокруг
из молока и ягод.
Ни одного зонта
этой любви не надо.
Осенины
Городской пейзаж привычный.
Листопад. И всё отлично
выдалось с утра.
В центре парка на Фабричной
музыкант играл столичный,
танцевала рядом детвора.
Скрипка громко пела фуги
и смычок своей подруге
ритмы выбивал.
Ветерок — дружок нежданный
и дорожки, и поляны
нежно укрывал.
Ржаво-рыжие березы
шелестели, полетели
в сварог к торжеству.
Именины — Осенины
праздновала нынче осень,
собирала желтую листву.
Наблюдаю за морем
Наблюдаю за морем
и вновь удивляюсь.
Там играют дельфины
за волной увиваясь.
На коралловом небе
спорят с пенным прибоем.
Синеву разбавляют
и уносят с собою.
Не жалеют прибоя
и печаль роковую,
искрометность покоя
и пучину морскую.
На закате у моря
освежает водица.
На веранде прохладно.
Черный кофе с корицей
греет душу и тело
и я словно жар-птица.
На песке обжигаюсь
и готова сразиться
с морем. Вновь в пучину бросаюсь.
Другу
Осень. Зябко. Уже вечереет.
Луна холодит мою душу и память.
Ко мне подойдешь ты, и все посветлеет.
Тебе дано богом почувствовать сердце мое
и мысли исправить.
И нет большей радости в сумерках
вместе смотреть,
как багряный закат полыхнет
и потухнет опять,
как звезды на небе включаются,
заставляя нас вслух размышлять.
С тобою, дружище, давно уже рядом идем.
И в горе и в радости прожиты дни до предела.
И если вдруг окажусь я
под сильным осенним дождем,
я знаю,
протянешь мне чашку горячего чая,
ладошками теплыми душу мою согревая.
Россия
Жизнь вечная — Россия,
Русь святая.
В снегу, в огне, во сне и наяву
во веки ты мне — матушка родная,
с тобой дышу, люблю, живу.
Ты мудрая по миру выступаешь
в святом венце, с златою головой
и куполами небо подпираешь,
дивя пречистой, нежной красотой.
Я в города поверила, как в звёзды.
На Волгу, на Байкал и Енисей
они летят и рассыпают грозди
венчальных улиц, ратных площадей.
Земля моя — Российская держава.
Ты навсегда. Надолго. Никогда
тебя не покидает слава
и гордость за людей и города.
Моя Москва
В моей Москве-красавице рубинами Кремль славится,
пруды и парки светлые, любимые, приветливые
встречают нас салютами, как верный пионер.
Нас приглашает выставка к фонтану колосистому,
где были дружбой связаны народы СССР.
Церквями и палатами Москва цветет и радует,
и колокольный звон святой звучит над ней отрадою,
и восхищает город мой стеклянной высотой.
А в памяти крылатые мои восьмидесятые.
В те годы любовались мы вечернею Москвой.
Как ветерок нас радовал и волновал преградами,
их гордо побеждали мы столичною весной.
По Старому Арбату гуляли мы когда-то,
художники портреты писали с нас с тобой,
как под гитару пели песни мы Булата,
дивились вернисажу на древней мостовой.
На Патриарших, помнишь? Бродили летом в полночь.
Там Мастер с Маргаритой кормили лебедей.
Булгакова история души покоя стоила.
С тобой, Москва, мы пережили тысячи страстей.
Но сердце успокоила, и судьбы нам устроила,
и домом ты для всех, Москва, становишься гостей.
Пятиэтажки
В середине двадцатого века
вырастали они, как грибы.
Ликовали мы до рассвета,
покидая бараки судьбы.
Выезжали из коммунальных,
из подвальных и цокольных дней,
обретая панельное лето —
царство света и счастья детей.
Мы на пятый летели без лифта
с чемоданом к квартире своей.
Новоселье хотелось скорее
и побольше позвать бы гостей.
Наша юность пятиэтажная
убежала и не догнать.
Разбрелись по погостам соседи
и домам уж не долго стоять.
На Подбелке, в Перово, в Гольяново
приговор им подписан — сносить.
Ну а молодость с крайнего пятого
будем помнить и будем любить.
Ещё живу
Ещё живу, ещё дышу
ещё смеюсь, ещё рыдаю.
От причитала за своё
и от любви не умираю
И отчитала «Отче наш»
сердечных мук не принимаю
оплакала себя давно
в огнях горю и не сгораю
И день и ночь, и свет и мгла
меняют лики и одежды
Мне б два крыла и облака,
где жизнь — обман и есть надежды.
Спасусь ли, буду ль спасена?
Любила. Или просто было.
Грешна. Грешна. Во всём грешна
стою у собственной могилы.
Замерзла я и от зимы бежала
Замерзла я и от зимы бежала.
Ты догонял и пел мне про любовь.
А я окаменевшая стояла,
метели остудили мою кровь.
Нет, не хочу тебя я слушать.
Прошу, не надо песен о зиме.
Ста стаям снегирей не греют душу
раскатистые трели в тишине.
Из снега сердце в льдину обернулось.
О как зима безжалостно глупа!
Здесь счастья нет. Оно к нам не вернулось.
Лишь боль по льду стучала иногда.
Прощай — прости. Осушит ветер слёзы
и раны на морозе заживит.
Весною солнце веточкой мимозы
согреет душу, сердце исцелит.
Бессонница
Сегодня ночью мне опять не спится.
В окно стучатся блики фонарей.
Мой тёплый кот с зелёными глазами
мурлычет: «Успокойся поскорей».
Всё знает про меня и всё прощает.
Он мой хранитель и спасённый арестант,
свою кошачью душу открывает,
а мой покой — его души талант.
В ночной тиши всплывают звуки, лица,
уставшим облаком торопятся в туман.
Тревога в сумерках не хочет раствориться.
В моей бессоннице опять звучит орган.
Лучик света
Чужие окна так заманчиво горят.
Чужие жизни так печальны и счастливы.
Мы в этих окнах часто ищем добрый взгляд
и огонек, душе и сердцу милый.
Так хочется однажды в воскресенье
к ним постучаться
и войти без приглашенья.
Услышать:
— Рады встрече, ты проходи,
зажжем мы свечи.
Нальем чайку и с пирогами
попьем душевно мы с друзьями.
И посудачим так, о том о сем.
Поговорим о жизни, о работе,
о детях и, конечно же, о нем,
о ком душа в любви и вся в заботе.
Сегодня снег пошел, а завтра дождь.
Погоды нет, а жизнь так и проходит.
Но есть в душе тот лучик света,
который в одиночестве
к нам счастье в дом приводит.
Яблоневый цвет
На закате яблони зарделись,
розовым всё вспыхнуло вокруг.
В облака как в шаль они оделись.
Майский ручеек пробился вдруг.
И ласкал, и целовал им ноги,
и поил он допьяна подруг,
чтобы сад из яблонь у дороги
расцветал и радовал досуг.
Сакура в Японии бледнела
яблонево-вишенным дымком
и в сады Российские летела
обниматься с майским ручейком.
Белая сирень
Белая сирень — невеста
под вуалью прячет взгляд,
изумрудные листочки
от волнения дрожат,
обнимают нежно шею,
томно на плечах лежат,
бриллиантовой слезою
красят свадебный наряд.
Раскудрявилась невеста,
пахнет зорькой и росой.
Снится ветер ей — повеса
закружит, возьмёт с собой,
в облаках как на качелях
раскачает синеву
и до первых сенокосов
будет ей шептать «люблю».
Лето началось
Солнце в лужах отражается,
Радуга застыла в небесах.
Облака танцуют вальс и улыбаются,
Лето началось!
Моросящий дождь, как счастье, не кончается,
Бирюзой и серебром искрясь.
Изумрудным светом благодать на землю осыпается,
Столько радости откуда-то взялось!
И со мною солнышко играет,
Босиком по лужам я бегу,
Радуга, тебя я догоняю,
С облаками закружилась на ветру.
Океан зеленый цвет рассыпал,
Шум листвы и соловьиный хор,
Вперемешку с запахами липы
Из цветов и трав душистый сбор.
Корабли из кленов и березок
Поднимают листья-паруса
И поют мне тихо свои песни,
Только летом происходят эти чудеса!
Еду домой
Тронулся поезд, качнулся вагон, рельсы помчались прочь.
И за окном усталый перрон убегает в темную ночь.
Еду домой, а дома уж нет, и кажусь я себе сиротой.
Еду лишь вспомнить детства рассвет
Провинциально-простой,
Дань отдать любимым местам,
Поклониться могилам родным,
Почувствовать Родины добрый свет, согреться ее теплом.
А за окном мелькают леса, деревни и города.
Скоро увижу ширь Волги-реки, вокруг разлилась красота.
В душном вагоне листаю года — мой старый календарь,
И каждый важный день в нем
Отмечает церковный звонарь.
Свою ли открыла дверь, пытаюсь найти ответ
И снова роюсь в судьбе, как в чемодане из прожитых лет.
Поезд везет меня в детство, а детство уже не догнать,
Свободное есть в будущем место,
Где мне билетик взять?!
Воспоминания о Родине
Снова память уносит в далекое время,
Где мама живая стоит у окна.
Бабуля, родная, с вязанием в кресле
Тихонько ворчит, что нет дома меня.
Там жили высокие сосны,
Цветы синеглазые с ними дружили
И нежные красивые березы
Хороводы с соснами кружили.
Там Волга разлилась широко,
По ней лунная дорожка бежала,
Серебром от берега до берега
Про первую любовь мне рассказала.
Там были друзья настоящие,
Девчонки с глазами горящими,
Мальчишка с веселой улыбкой,
Открытой и доброй душой.
Судьба нам казалась понятной,
Счастливой и в общем простой.
Буду опять вспоминать я
Родные края и любимых людей.
Жизнь наша течет безвозвратно,
Отчизна другая не станет родней.
И вновь январь
И вновь январь.
И снова снег кружится.
И улетает в небо от зимы.
Сто тысяч лет мне эта сказка снится.
Сто тысяч раз я возвращаюсь к ней,
чтобы за снегом в бездну устремиться,
чтоб ввысь лететь за светом вольных дней
и слушать как снежинок хор томится
и вьется стайкой белых январей,
как в колыбель из облаков ложится,
чтоб с высоты упасть среди снегов
и в новый год, чтобы опять присниться
и рассказать про снежность и любовь.
В зимнем парке
Вечерком пойдем сегодня
В парк «Сокольники» гулять.
Будем мы с тобой друг друга
Забавлять и развлекать.
На коньках по льду прокатим.
Видишь, милый, мы в кругу.
Я к тебе сейчас подъеду,
Разбегусь и обниму.
Только ты смотри не падай,
Осторожнее, родной.
Завтра снова на работу
Приходи, дружок, живой.
Вот и вдоволь накатались,
Раскраснелись, насмеялись.
А теперь зайдем послушать
Духовой оркестр.
На веранде, что у входа,
Нет свободных мест.
Вальс играют, все кружатся,
Зазвучал фокстрот.
Так забавно, весело
Танцует наш народ.
Вот бабуля с дедушкой
Выплясывают па,
Давай и мы поддержим их,
Не теряя темпа.
В ритме вальса в зимней сказке
Наш любимый парк живет.
Он огнями весь сверкает
И под елку приглашает
В новогодний хоровод.
Снег
Сегодня был морозный день,
а ночью снег еще кружится.
Он серебрится в фонарях
и пухом на асфальт ложится.
Я помню, в детстве этот снег
особенный был, белый-белый.
На саночках в воскресный день
по снегу вниз с горы летела.
Лепила я снеговика,
ладошки все оледенели,
пыталась варежки надеть,
чтоб свои руки отогреть,
но от мороза варежки
совсем заиндевели.
Волшебным светом снег искрит,
хрустит, и этот хруст скрипящий
мне словно сказки говорит
про зимнюю печаль
ненастоящую.
Рассказ старушки про войну
Рассказывала мне старушка,
Как жизнь свою она жила,
Как молодость ее
В лихие дни войны прошла,
Как немцы у Москвы стояли,
В деревню к ней захватчики пришли,
Как скот, провизию отняли,
В землянки весь народ загнали,
Убили мужиков, кого нашли.
Мороз и стужу, все терпели
В далекие голодные те дни,
Подумать о провизии не смели,
а вместо хлеба воду ели.
Старушка, вспоминая, плачет:
— О боже! От войны нас сохрани!
Какой же лютой, злой
Была та вражья сила.
Стреляли стариков,
Детей и баб насиловали.
Зимою у колодца,
Построив в ряд босых девчат
С детьми, с младенцем на руках,
Затеяли враги такой обряд:
Кто послабее — отстрелять,
А посильнее — к немцам гнать.
Младенец на руках у матери
Зашелся в крик, почувствовав беду.
Дитя схватил фашист,
Презревший материнскую нужду,
И в ледяной колодец бросил.
Ребенок молча в том колодце сник.
Закончила старушка свой рассказ.
А я услышала сквозь годы
Младенца громкий плач,
Когда казнил невинного
Ребеночка палач.
О Боже! Береги детей!
Не посылай такие беды!
И от войны, о Господи,
Помилуй, сохрани людей!
Собачка Жулька
Жила собачка Жулька во дворе у нас.
Хитрющая была. За нею глаз да глаз.
А за рекою, через мост, на горке,
храм стоял и рядом были елки.
Наверное, вы место это знаете сейчас.
Щенки по осени у Жульки родились
и Жулька их с Барбосом воспитывать взялись.
Послушными детишки подросли.
но хлопоты мамаше принесли.
Как пропитание для малышей добыть?
Куда идти и где просить?
Смекнула Жулька, ведь она не глупою была
и в выходные со щенками в храм пришла.
Но прежде чем в воскресный храм идти,
готовилась мамаша к нелегкому пути.
Отыщет лужу погрязней и
выкупает там своих детей.
Сама же обязательно
в ту лужу ляжет основательно.
Обмажет себя грязью, как духами
и гордая отправится в дорогу с малышами.
У храма Жулька выводок
посадит с нищенками в ряд.
Глаза ее слезинками и просят, и горят:
— Подайте во спасение
в Христово Воскресение
на пропитание моих щенят!
Такая Жулька во дворе жила у нас.
Ребята Жульку обожали.
Была собачка просто класс!
Муркина колыбельная
У бабушки Матрены кошка Мурка
мурлычет сладко для ее внучат.
Не может бабка уложить ребят в кроватку,
ей кошка Мурка помогает убаюкивать галчат.
Мурлыка в детскую кроватку заберется,
тихонько сядет рядом с детворой,
и песенка кошачья по спаленке зальется —
ребятки тут же распрощаются с игрой.
«Мур-мур», — поет Мурлыка о волшебной сказке,
о молочке парном и маслице густом.
Мур-мур, закрыли дружно детки глазки,
спят карапузы крепким сном.
А бабушка наварит им компотов,
в печи натушит кашицу с овсом
и в огороде побывает для чего-то,
тихонько приберет в чуланчике пустом.
Оладьи испечет Матрена для ребят,
накормит кошку Мурку, пока галчата спят.
Колыбельная
Закатилось солнце в сине-алый край.
Спи, родной ребёнок, глазки закрывай.
Звёздочки на небо вышли погулять,
баю-бай тихонечко нам с тобой сказать.
Луна с братом месяцем песенки поёт,
баю-баю-баюшки, сон к нам в дом несёт.
Отдыхай, ребёнок мой, силы набирайся,
вместе с зорькой рано утром просыпайся.
Встанет солнце красное, миру улыбнётся,
день хороший завтра у тебя начнётся.
Русская банька
Банька русская в мороз
очень хороша.
Лечит паром и водой
банька не спеша.
Аромат травы духмяной
в воздухе витает.
От хандры любой и хвори
веник избавляет.
Он по телу, как шальной
в красной неге пляшет.
«Прочь!» — недугам и простудам,
всем болезням скажет.
После пара жаркого
за дверью, где светлица,
в купели искупаемся
в ледяною водице.
Нашей русской баньке
народ всегда дивится.
Заходят в баньку старицы —
выходят молодицы.
Театр
Театр. О храм великого искусства!
Театр — здесь зрелище неистовых страстей.
Театр — игра теней и света,
Где бродит вдохновение поэта,
Где мысли обнажаются,
Где маски забавляются
Сердцами, чувствами людей.
Внимание!
В партере гаснет люстра.
Огнями рампы загораются.
Оркестр вступление играет.
Кулисы на подмостках раздвигаются
И занавес тихонько открывается…
Волшебный мир искусства
Зритель здесь постиг.
Актер здесь в роли растворяется.
Он громко плачет, нежно улыбается.
Над целым миром потешается
Декорный яркий фрик.
Здесь судит и решает только зритель,
В рай или в ад отправить этот миг.
Судьба Родины
Вот говорят тут про страну родную,
Про Родину, одна у нас она,
Что ты спасай штаны, беги в страну чужую,
А у твоей страны пустые закрома.
Не торопи коней, совсем не в русском стиле
В разбеге на ходу менять штаны другие.
И не ищи ты душу здесь гнилую.
Предателей здесь нет.
Я Родину люблю такую,
Какой ее воспел поэт.
Не мыслю жизни без красавицы-березы,
Без ивушки, склоненной у ручья,
И яблонь с вишнями, сирени, розы
В саду, что посадила я.
Любима, дорога земля родная,
Могила матери средь сосен на горе,
И лавочка у дома, и качели,
И детская площадка во дворе.
Здесь Родина моих отца и деда.
Дед кровью за нее платил и отстоял победу,
Чтоб внуки бегали по этой вот земле.
Нет, не пойду искать
Заморские безоблачные дали.
Судьба мне Родины милей,
Я с ней и в радости, и в горе, и в печали,
И нет нигде другой земли родней.
Она и Он
Она и Он.
Два сердца в унисон.
Одна душа напополам.
Два взгляда в одну сторону.
Мольбы одним богам.
Две половинки целого
двум трепетным телам
и поцелуи страстные
горячим их губам —
всё было им даровано.
Но не уберегли.
Разлукой чувства первые
они свои сожгли.
Она и Он.
Чужие две холодные души
в безмолвье вздрагивают,
сознавая,
что только лишь печаль
воспоминанья навевают,
соприкасаясь памятью
в ночной тиши.
Твой мир
Твой мир закрыт
в твоем окне,
а мой -
открыт наотмашь.
Ты не понятен вовсе мне.
Мой мир
бери на роскошь.
Ты не захочешь сдать себя
на откуп
самозванки.
А я впущу тебя в окно
и в душу
наизнанку.
Страданья
Лежат мои страданья на кожаном диване
и светят мне носками, как в море маяки.
Комфорт страданья любят и чистоту, уют,
а иногда страданья мне деньги в дом несут.
Что есть любовь?
Что есть любовь?
И есть она на свете?
По жизни сомневалась я не раз.
За это чувство оба мы в ответе.
А если потерял любовь один из нас?
Любовь ли это? Я не знаю.
Но знаю, что дышать я не могу,
когда уходишь от меня ты в гневе
или молчишь, разглядывая темноту.
Что происходит между нами? Понимаю.
Не можешь обойтись ты без меня.
А мне тебя, как воздуха, не хватает,
тебе ж меня как вечного огня.
Женщина за рулем
Женщина за рулем счастлива и прекрасна.
Скорость любит она, ехать за ней опасно.
Женщина за рулем громко поет в салоне,
думает о своем, вспоминает его ладони.
У женщины за рулем срочный поворот,
резко повернуть сплошная не дает.
Выучила правила дорожного движения,
но очень надо повернуть, а тут вдруг наваждение.
Регулировщик засвистел, ей стало так обидно,
ведь сбоку полосу сплошную совсем даме не видно.
Женщина за рулем, бесспорно, королева.
Она отлично знает, где ей свернуть налево.
Почему?
В детстве у меня был друг, самый верный, преданный.
Никогда не обижал, от мальчишек защищал
и в любых переговорах лучший был доверенный.
Грустный часто он бывал, с детворою не гулял,
среди шума, кутерьмы не играл, не бегал.
Он на лавочку садился и совсем не веселился,
беззаботной шалости друг совсем не ведал.
Очень мне запомнилось, когда шесть исполнилось.
В день рождения мне в подарок
друг принес набор из марок
и игрушки подарил, и в коробку для игрушек
он цветочек положил.
А на день рождения к другу с мамой я несла венок.
Долго молча я стояла у его остывших ног,
ничего не понимая, что же происходит,
почему мой друг лежит, почему не ходит.
У него полно гостей, все стоят и плачут.
Знала я, что день рождения празднуют иначе.
— Встань, пожалуйста, пойдем, поиграем вместе.
за ботинок я трясла, а друг лежал на месте.
— Почему же, мама, он лежит упрямо?
Маме
Горе горькое, беда, холодно внутри.
Это горе навсегда ранит и болит.
Утешения слова мне не говори.
Нет здесь, мамочка, тебя. Сердце все горит.
Лишь остался холм земли, да метель стоит.
Два цветка к твоим ногам я на холм кладу.
Завтра снова я к тебе, мамочка, приду.
Только плакать, причитать нету больше сил.
Вспоминаю снова я, как ты уходила.
Ночью ты мне, мама, снись, тихо попрошу.
Я теперь всегда с собой боль свою ношу.
Подожди, не улетай, плохо мне одной.
Знаю, ждет тебя там рай, здесь не рай земной.
Я иду — в глазах туман, кружится голова.
Кажется, что все обман и мамочка жива.
Забудь
Забудь, как сон, те рыжие осенние березы,
закаты над водой, с небес струящиеся слезы —
родник неиссякаемый, живой.
Забудь январские трескучие морозы,
завьюженные снежной пеленой,
речные берега, в туман окутанные грезы,
То время, когда были вместе мы с тобой.
Сырой холодный март оплакивал потерю
любви ушедшей и в грядущее не верил.
Забудь и ты красивый этот сон.
Твои глаза
Твои глаза мне говорят о многом:
О счастье, о печали, о любви.
В твоих глазах улыбка, и тревога,
и тихий шепот сердца: «За собою позови».
Искрится нежностью и светом
открытый взгляд любимых глаз.
Душа откликнется рассветом
и солнцем озарит твой взор еще не раз.
Как не хочется стареть
Как не хочется стареть,
с грустью боль превозмогая.
Очень хочется лететь,
в пламени страстей сгорая.
И не хочется болеть,
взгляд потухший пряча в леты,
еще будут и у нас
в жизни лучшие моменты.
Снова встретимся с тобой,
сядем рядышком, и где-то
ветки сосен гобеленом
распахнут нам наше лето.
Вновь усталые глаза
вспыхнут, словно искрой яркой,
и от счастья и любви
заблестят, как бриллианты.
Мадам!
Мадам! С ажурным зонтиком,
с отменными манерами,
в открытом синем платьице,
со шлейфом из духов.
Вы, модница примерная,
гуляете по Невскому
и в Летний сад заходите,
пристанище творцов.
И словно пава важная,
неспешно проплываете
беседки изумрудные
средь мраморных богов.
Мужские взгляды жадные
Вы томно собираете
в букеты бледно-розовых
и золотых цветов.
Мадам! Мужчинам хочется
Вам руки целовать,
в порыве дерзком нежности
Вам плечи укрывать.
и стоя перед Вами на коленях,
сгорать в любовных
сладостных томленьях.
Мадам! Зачем Вы взгляд
отводите стыдливо,
Зачем торопитесь уйти
так горделиво?
Мой сон
Мне часто снится сон,
как в белом саване
стою пред Господом
с главою преклоненной.
Прошу его любя
простить грехи
моей душе спасенной,
молю, чтобы с высокой
сини облаков
он отпустил на землю
мою душу вновь,
позволил жизни
подарить свою любовь.
Весенний дождь
Льет дождь на вечерний город,
смывает зиму с седых дорог,
пугает наглых ворон,
Гремит о бетонный порог.
Мокрые автомобили
длинными брызжут слезами,
и по асфальту цветные
зонтики вьются рядами.
Весной плачет дождь в одиночку,
бьет по карнизам часами.
Рассказать ему хочется очень,
что весна зацветет садами,
что снова распустятся почки
и деревья укроют листвою,
задышит природа, проснется,
удивят облака высотою.
Весной жизнь другая начнется,
воспарят небеса синеоко,
дождь скучный тогда улыбнется,
перестанет страдать одиноко.
Нелегко тебе со мной
Да. Сложный у меня характер.
И нелегко тебе со мной.
Вчера я не пошла с тобой в театр.
Сегодня вовсе на тебя обрушилась стеной.
Страдаешь. Вижу.
Чувствую, что больно.
Но паузу держу.
Ты думаешь, что я довольна.
Я холодна и зла, как вьюга,
Поэтому и мучаюсь с собой.
Не обижай. Отдача будет. Помни.
Хотя по-божески разумнее прощать,
Внимать и слышать…
Но не надо бредней
И лишнего не надо обещать.
Спешим. бежим и гонимся
Спешим, бежим и гонимся,
с судьбой не церемонимся,
вдруг в непокорный час
сейчас — сейчас обгонят нас
секунд шальные конницы,
вдруг время нас предаст.
В пыли душа растоптана,
струной на нерв намотана.
Вперед, быстрей — быстрей.
Кто первый — тот успешнее,
ни одного безгрешного
среди мирских затей.
Круг под ногами рушится,
остановись, прислушайся
к дыханью своему,
мгновенья быстротечные
уходят от нас в вечное
не веря никому.
Я устала
Я устала от длинных дорог,
от утомительных переговоров.
Я прошу, чтобы ты мне помог,
уберег от мучительных споров.
Птицей стану в твоих руках,
птицей феникс меня назови.
Принесу много счастья на крыльях,
небо в звездах и море любви.
Буду петь тебе одному,
разгоню твою боль и печали,
ты расскажешь тихонько мне все,
о чем раньше с тобою молчали.
На берегу
Посвящается Денису Васильевичу Давыдову — поэту, герою войны 1812 года.
На берегу вечернею порой
Услышал пение девицы молодой.
Позвал ее, окликнул осторожно:
— Краса-девица, проводить Вас можно?
Взглянула на меня она неторопливо,
И очи отвела молодушка стыдливо.
Очаровательна, горда, стройна, невинна!
Не ходит, а порхает, словно балерина!
Влюбился сразу я в очарование во взгляде,
Ей восхищался и плясал как на параде,
И сердце разрывалось от тоски.
Ловил улыбку той девицы, как награду.
Пытался ближе подойти, обнять, согреть,
Старался чаще в глазки посмотреть.
Хотел любви я девственной глоток
И фейерверка чувств, с ее руки платок…
Во взоре девушки увидел лишь преграду,
И страх, и холод — настроения перепады.
Что мне с любовью и сердечной мукой делать?!
Какими мерами пыл страсти мне отмерить?
Какие силы высшие в помощники призвать?
Наверное, придется к ней сватов посылать.
Страдал и мучился, но был ответ жесток,
Тем вечером я знатный получил урок.
Как звонок воздух, быстр реки поток,
Как небосклон бескрайних звезд высок,
Как майскою весной дрожит листок —
Так и любовь девичья — трепетный цветок.
Мой Питер!
Мой Питер! Как же ты хорош!
К тебе приеду. Как живешь?
Вдохну твой воздух ветреный и влажный,
Вновь облик твой обрадует пейзажный.
На реки посмотрю твои и на каналы,
Восторг с любовью к ним я испытала.
Твои дворцы блистают красотой,
Настрою сердце в унисон с тобой.
Мой Питер! Как же ты хорош!
Душою русскою с достоинством живешь!
Напеку пирогов
Напеку пирогов для сынов,
за начинкой в край света поеду.
Я вложу в пироги всю любовь,
и сынов позову я к обеду.
Угощу пирогом их с малиной,
чтобы сила была и здоровье,
и капустный пирог испеку,
чтоб скорее я стала свекровью.
А для счастья в их дружной семье
напеку и мясных, и с морковью.
На удачу с собой заверну
пирогов с материнской любовью.
Фонарь души моей
Я словно Диоген
по жизни, как в чащобе леса,
во мгле и мраке с фонарем ходила.
Встречала лис я на своем пути,
их лесть была для слуха очень милой.
Медведя видела не раз,
училась выживать у зверя.
Волков оскал не напугал,
и я теперь волкам не верю.
А жизни путь не выстлан был соломкой
и не указан мне клубочком золотым.
Не собирала я судьбы обломки.
Лишь только теплым лучиком одним
душа моя дорогу освещала,
как светом фонаря во тьме лесной,
я в жизни мрак и холод растворяла
моей судьбы известною ценой.
Научи
Научи полюбить себя, мама.
Расскажи мне про жизнь без обмана.
Как не жертвой быть, не амбразурой,
не скакать на коне с мечом дурой
и в горящие избы не бегать,
чтобы совестью сердце не мерить.
Научи, как мне быть, что мне делать?
Я в науку твою буду верить.
Три куплета
Три куплета, три куплета,
Песенка про то и это.
Удивилась ты чему?
Просто нравишься ему.
Он сказал: «Пойдём гулять,
В небе звёздочки считать».
Ты надела платье-лето
И бегом к нему бежать.
Только ты и только он,
А ещё магнитофон.
Поцелуи и букеты,
О любви лишь три куплета.
В тишине ночного сада
Три куплета вам отрада.
Три куплета о судьбе,
И о нём и о тебе.
Подмосковье
Снова лето в Подмосковье.
Красота! Не описать.
Вновь цветут сады повсюду,
Лес грибной зовёт гулять.
Ждут нас озеро и речка,
Птичий камерный оркестр.
Нет прекрасней наших русских
Подмосковных дачных мест.
Бархат неба ночью звёздной
Удивительно блестит,
Как кафтан на модном франте
Бриллиантами горит.
В Подмосковье вечерами
Песня тихо льётся.
Парочки в садах гуляют,
Шутят и смеются.
На верандах у реки
Отдыхают старики.
На природе рядом с лесом
Думы стариков легки.
Мы с тобою в Подмосковье
Едем каждый выходной,
Чтобы встретиться с любовью —
С нашей русской красотой!
В старом парке
В старом заброшенном парке
берёза кривая стоит.
В забытых и тёмных беседках
никто теперь не сидит.
Народ сюда ходит редко,
гуляет в другом саду,
там где оркестр играет
и утки живут в пруду.
А здесь, в этом старом парке
поломанная скамья,
деревья к земле склонились —
плакучая роща моя!
Стволы стариков подкосились,
кора растрескалась вся,
лишь в кроне листвы зелёной
залихватская трель соловья.
Я брожу по тропинкам узким,
по густым аллеям и спускам,
кружит голову терпкий воздух
и черёмух пьянящий дух.
Мне одной поют птицы здесь звонко,
я иду босиком, как девчонка,
по траве шелковистой и тонкой
и читаю Есенина вслух.
Я рисую
Вот уж много много лет
я рисую твой портрет.
Я глаза твои не помню,
вижу только искры свет.
Я тебя совсем не знаю,
от тебя не жду ответ,
память сердца обнажаю
и души моей секрет.
Я колдую над тобою
вот уж много-много лет,
кистью песню сочиняю,
милый образ — твой портрет.
Я рисую свои мысли,
я мазок кладу к мазку,
мысли сердцем я раскрашу
и на холст их нанесу.
Мы были моложе
В Советском Союзе мы рождены,
добрее мы были, моложе.
В одном доме жили хохлушка, грузин,
не знали «кавказские рожи».
Пятнадцать республик,
как веник тугой,
согнуть и сломать невозможно.
Мы связаны были одною судьбой,
гордились страной своей тоже.
Из веника прутья по одному
ломают. Кто даст подороже?
Наверное есть нам о чём горевать.
Мы были моложе. Но всё же…
Памяти Евгения Евтушенко
Он как белые снеги
с земли в небеса
удалился от нас
навсегда-навсегда.
Эти белые снеги —
его голоса
дождь седой не забудет
никогда-никогда.
Дождь во след ему просит —
звездой обернись
и как белые снеги
в Россию вернись.
Опять про Ленина, про Сталина
Опять про Ленина, про Сталина.
Не надо воздух сотрясать!
Историю свою мы знаем.
Страну из кризиса давайте поднимать.
Заводы, фабрики нам надо строить,
Поля засеять, огороды напахать,
Восстановить сады повсюду,
С земли своей свои продукты получать.
Работать молодёж давайте мы научим.
Вернём мы в сёла, в города мастеровых.
Давайте медицину сделаем бесплатной.
В больницах, чтоб лечили стариков и молодых.
Тогда и будем говорить о чести власти.
Едина власть и Родина в умах людей.
Народ России уникален,
Всегда гордился он историей своей.
Папина дочка?
Ты плачешь, девочка? Зачем?
Ты хочешь с папой вместе?
Но папы у тебя здесь нет.
Кукушка он, гуляет на чужом насесте.
На день рожденья папу ждешь?
Зачем? Он не придет. Не помнит.
Быстрее ветра от тебя бежит.
Река тот ветер не догонит.
Не надо, папу не ищи.
Ему стакан дороже дочки.
Он вечно пьяный и хмельной,
Доволен жизнью одиночки.
От матери и от отца
Есть крылья у детей.
Надёжных крепких два крыла
Опора для людей.
С одним крылом научишься летать.
Смелей. И ничего не бойся.
Всё в жизни будет хорошо.
Ты вытри слёзы, успокойся.
Наступит завтра. Девочка опять
Родного папу в гости будет ждать.
Здравствуй
«Здравствуй, Зайка. Ждала меня?
Буду в восемь. Как где? На даче.
А жена? Дома нет её.
Не права… Я хороший мальчик!»
Обещал позвонить вчера.
Нет. Не буду брать трубку завтра.
Убежала или ушла
от любви чужой и внезапной.
Разговоры твои и звонки
тяжелее сегодня стали.
Я пишу на листе от руки:
«Отойди, нам не надо печали».
Колокольчик
Колокольчик голубой голову склонил,
Про печаль сердечную тихо зазвонил.
Спел про нежность белую, бархат лепестков,
Чистоту небесную, про свою любовь.
Колокольчик голубой голову склонил,
Королеве лилии песню подарил.
Лилия надменная корону подняла,
Белый и холодный взгляд не отвела:
— Кто ты, скромник дерзкий,
Как посмел ты петь,
На мои красоты с нежностью смотреть?
Колокольчик голубой голову склонил,
Льдинками заплакал, тихо зазвонил.
Рядом с колокольчиком царственно нежна
Роза ало-красная пышная цвела.
Песня раскрасавицу за душу взяла,
Слёзы утренней росой роза пролила.
Колокольчик голубой голову клонил.
Он о счастье своём тихонечко звонил.
О любви ему шепча, алея от стыда,
Роза с колокольчиком провела года.
Две старушки
Две старушки две сестры на крыльце сидели.
Весело о дне былом бабушки галдели,
Как их садик-огород вовремя засажен,
Как замочек у ворот хорошо отлажен,
Как собачка пробежит и не тявкнет даже,
Как пион у них растёт и цветёт всё краше.
Две старушки две сестры Таня и Марина
Поздним летним вечером на крыльце курили.
Две старушки перед сном про судьбу шутили,
Вместе в тазике одном ножки свои мыли.
А судьба к ним была зла и жестока даже,
Не осталось никого любимей и дороже.
Одиноки в целом мире Таня и Марина,
Сыновей похоронили, очень их любили.
Вспоминали как росли, с ложки как кормили,
А потом как в школу шли и как их женили.
Дальше жизнь оборвалась, говорить им больно.
Тяжело воспоминать и грустить довольно.
Две старушки две сестры на крыльце сидели,
Вечерами летними о своём галдели.
А теперь крылечко пусто, в домике темно.
И в саду не прибрано, испачкано окно.
Две старушки — две сестры Таня и Марина,
С сыновьями вместе их души-половины.
Бабушка Настасья
В домике красивом у резных ворот
Бабушка Настасья тихонечко живёт.
За водой к колодцу поутру идёт,
На обед оладьи и блины печёт.
Как завечереет, у окна сидит.
Вяжет, шьёт носочки, в даль с тоской глядит.
Ждёт Настасья внучку радость жизни всей,
Кроме этой девочки нет других детей.
Под окошком вишня клонит ветки в дом.
Будут внучке ягоды, соберёт потом.
На окне фиалки синенько цветут,
С внучкой рассадили все цветочки тут.
А в углу икона и свеча горит,
Молится Настасья пусть господь хранит
Счастье — её внученьку пусть убережёт,
Горе и ненастье подальше отведет.
В домике красивом на краю села
Бабушка Настасья тихонечко жила.
Домик этой «кельей» бабушка звала,
Всё носки вязала, внученьку ждала.
Ливень
Над Москвой гроза и ливень хлещет, поливает,
знойный, душный и усталый город омывает.
Струи летнего дождя смыли пыль и копоть
и потоками воды покатились в пропасть.
Ты счастливая стоишь по колено в луже,
мне о чём-то говоришь с зонтиком наружу.
Платья мокрые у нас к спинам прилипают,
скряга ветер зло из рук зонтик вырывает.
Весело с тобою нам от того, что сыро
и свежо после грозы,
