автордың кітабын онлайн тегін оқу Мохнатый щенок. Мелодрама
Вячеслав Денисов

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Қазір оқып жатыр6 Тегін фрагмент

Вячеслав Вячеславович Денисов

Мохнатый щенок

Мелодрама

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Дизайнер обложки неизвестный художник

Когда раздался скрежет замка, щенок мгновенно навострил уши, и тут же устремил проницательный взгляд в сторону открывающейся двери.

«Опять искупают!» — подумал он.

12+

— Самого бы ошпарить, — пробурчала в ответ Магдалина — полная, с крутыми бёдрами женщина, с коротко остриженными соломенными волосами. — Тоже мне, умник выискался… — добавила она, но всё же отложила в сторону вязание и нехотя поднялась.

Щенок глядел на неё зорко и пристально. Он сразу перестал скулить и, завертевшись мохнатым колобком, радостно завилял хвостиком.

— Федь! А, Федь… — возбуждённо воскликнула она.– Посмотри, прелесть какая!

Магдалина взяла щенка под передние лапы и внесла его в спальню.

— Глянь, какой упитанный. Вроде бы породистый…

Она прижалась щекой к мордочке щенка и расплылась в довольной улыбке.

— Породистые по подъездам не шастают! — грозно рявкнул Кулешов, но всё же повернулся к жене и с любопытством посмотрел на забавный мохнатый комочек.

Недовольство Фёдора Поликарповича мгновенно исчезло, лишь стоило ему увидеть чёрную мордочку нарушителя тишины, чьи глупые глазёнки блестели круглыми бусинками и словно просили прощения за причинённое беспокойство.

— Это же водолаз! — приподнимаясь с постели и набросив халат, сказал Кулешов.

Он забрал у Магдалины щенка и оценивающе начал его разглядывать.

— Верно, — авторитетно заявил он после недолгой задумчивости, — чёрный, здоровый и шерсть кучерявая. Точно, водолаз!

И вдруг его осенило:

— Таким медведем вырастет, что не прокормишь… Но, красивый чертяка!

Фёдор Поликарпович погладил щенка и, переведя взгляд на жену, поучительно произнёс:

— Пахнет плохо. Помыть не помешало бы…

— Ты что, дед? — изумилась Магдалина. — Никак оставить надумал?

Кулешов озадаченно почесал затылок.

— При нём документов нет. Но это не беда. Его родословная на шерсти написана. Породистую собаку и незнающий человек отличить сумеет. Внучата проснуться, вот радости–то будет! — резюмировал он.

Магдалина заволновалась. Она прижала к груди щенка и робко спросила:

— А ежели хозяин объявится? Раз породистый, непременно искать будут.

— Тогда, мы такой выкуп получим, что тебе и не снилось! — пробасил Фёдор Поликарпович, махая зачем–то руками. — С долгами рассчитаемся. Может, столовый сервиз купим. Ты ведь давно мечтаешь о сервизе. О том… С красными розочками…

— Заманчиво, — с некоторой настороженностью, согласилась Магдалина. — Но, вообще-то, я не очень люблю животных.

— Привыкнешь.

— Потом отдавать будет жалко.

— Может, бывшие хозяева вообще не найдутся?

— Вот я и боюсь, что эта животинка родной станет. Случись с ним какое несчастье, я ведь не переживу. Помнишь, Пушок потерялся?

— Конечно, помню. Ты того котика любила как собственного ребёнка!

— Несколько недель успокоиться не могла, только валидолом и спасалась. Да и сейчас, куда ни пойду, всё его высматриваю. Надеюсь, вдруг да найду нашу кисоньку…

— Для чего тогда щенка притащила?! — негодующе посмотрев на супругу, спросил Кулешов. — Я просил его шугануть, а не в дом тащить.

— Понравился… — торопливо ответила Магдалина. — Руки лизать начал. Ласковый…

Фёдор Поликарпович высоко поднял голову, хотел что-то сказать, но закашлялся.

— Понравился он мне, — повторила Магдалина, поглаживая щенка по густой шерсти.

— Если понравился, так давай оставим, — решительно произнёс Кулешов.

— Да как-то, и хочется, и колется…

— Думай, пока есть возможность. Такой бутуз без хозяина никогда не останется. Оно, конечно, здоровенный пёс вырастет… — сказал Фёдор Поликарпович с удивительной для него пылкостью.

Он чуть прищурился, чтобы не выдать собственной заинтересованности.

— Так ведь детишкам радость, да и мне спокойнее. Когда хорошая собака в доме, ни один шаромыжник в дверь не постучит.

Кулешов ещё раз оглядел щенка и нравоучительно произнёс:

— Месяца два, не меньше… Только проверить не мешает, чтобы блох не было или лишаев всяких…

— Да откуда блохи? Пёс домашний, ухоженный.

— Тоже верно, — согласился Фёдор Поликарпович. — Породистую собаку сразу видно. У него в крови благородные гены заложены…

— Глупый ещё совсем, вот и потерялся, — с сознанием дела, заключила Магдалина.

Она внимательно обследовала щенка. Вертела его во все стороны, пока не вынесла своё окончательное заключение:

— Здоровенький пёсик, — утвердительно заявила Магдалина. — Нет у него никакой заразы. И зубки крепкие…

— Вот и прекрасно, — проговорил Кулешов после некоторого молчания.

Он вновь почесал затылок и смущённо спросил:– Интересно, а кто это?

— Сам не видишь, щенок конечно… — повысив голос, ответила Магдалина. — Явно не котик!

— Я не о том, — сконфуженно пробурчал Фёдор Поликарпович. — Кобелёк или сучка, вот в чём вопрос…

— Естественно, кобель, — уверенно заявила Магдалина. — Видишь, пимпочка висит…

— Тоже мне, нашла пимпочку, — передразнил Кулешов, и тут же добавил: — С кобельком мороки меньше, да и псина здоровее будет.

— Кобель тоже не подарок, — нахмурившись, возразила Магдалина. Развалит своё богатство… Смотреть противно. Не эстетично, одним словом…

— А ты не смотри, — вспылил Фёдор Поликарпович.– Нечего псу, под хвост заглядывать!

— И впрямь, пахнет от него неприятно, — подметила она, вновь прижавшись щекой к тёплому живому комочку, который неустанно облизывал её руки.

— Что, по–твоему, от него французскими духами нести должно? Вымоешь, и всё будет нормально, — пробухтел Кулешов.

— И то верно, — возбуждённо воскликнула Магдалина. — Шампунь есть. Я его прямо сейчас же и накупаю…

Она набрала в тазик тёплой воды и опустила туда щенка. Фёдор Поликарпович стоял рядом и давал ценные указания. Воды было немного, лишь до брюха, но щенок жалобно скулил и пытался вырваться.

— Не бойся, не бойся, крохотулечка! — приговаривала Магдалина. — Мама тебе больно не сделает. Мама тебя отмоет, и будешь ты у нас весь такой чистенький, весь такой опрятненький…

Кулешов приготовил полотенце, и как только Магдалина перестала купать щенка, он осторожно обтёр его и опустил на пол.

Щенок съёжился в маленький дрожащий комочек.

— Холодно ему, — заволновавшись, сказала Магдалина, — не простудить бы…

Она хотела накинуть на щенка плед, но вдруг воскликнула:

— Батюшки! Да ведь он голодненький! Покормить нужно…

Фёдор Поликарпович поспешно открыл холодильник, но так и не придумал, чем можно угостить незваного гостя.

— Курицу ему дай. Курицу… — подсказала Магдалина, — Там, в сковородке остался кусочек. Положи с картошкой, может похрумкает…

Щенок сначала обглодал косточки, потом проглотил картошку и ничего больше не найдя удивлённо посмотрел на своих новых хозяев.

— Ещё хочет, — прошептал Кулешов. — Может кусочек колбаски отрезать?

— Один кусочек можно, — согласилась Магдалина. — Остальное внучатам на завтрак.

Проглотив очередное угощение, щенок косолапой походкой вошёл в детскую и, повалившись на ковёр, почти мгновенно уснул.

— Намаялся бедолага, — сочувственно произнёс Фёдор Поликарпович, — Вот ему здесь и место!

— Нет уж! — поспешно возразила Магдалина. — Это не кошка. Собака должна лежать у порога. Сегодня пусть поспит, а завтра постелю в прихожей. У меня есть старое байковое одеяло. На нём пусть отдыхает. Не жалко. Шарику в самый раз будет…

— Почему Шарику? — недовольно спросил Кулешов.

Он наморщил лоб, немного подумал и твёрдо заявил:

— Щенок породистый и имя у него должно быть соответствующее.

— Рекс, что–ли? — Магдалина впилась глазами в Кулешова. — Или, может быть Шустрик?

— Причём тут Шустрик, — забубнил Фёдор Поликарпович. — Я же тебе русским языком говорю, что щенок породистый. Имя должно быть соответствующее! Рексами и Шустриками таких собак не кличут. Надо так назвать, чтобы и звучало, и с уважением…

Они прошли на кухню. Магдалина налила чашку горячего чая, а Кулешов затянулся сигаретой.

— Не тот стал табачок! — посетовал он. — Лучше папирос фабрики Урицкого ничего нет, хоть курить бросай.

— Вот и брось, — проговорила Магдалина. — Кашляешь словно чахоточный. Бросишь эту отраву, одышку как рукой снимет.

Она посмотрела на мужа, немного подумала и вдруг воскликнула:

— Джульбарс!

— Что? — Не понял Фёдор Поликарпович.

— Джульбарс, говорю. Нашего щенка Джульбарсом назовём.

— Ну, вот ещё, — недовольно возразил Кулешов.

Он насмешливо осклабился и цинично добавил:

— Насмотрелась фильмов. Тебе же русским языком говорят… Ценная порода! Водолаз! Понимаешь? Ты его ещё Фантиком назови.

— Что-нибудь, экзотическое требуется? — смутившись, поинтересовалась Магдалина. В ногу с модой…

Фёдор Поликарпович затушил в пепельнице окурок и вызывающе взглянул на жену.

— Джеральдином можно окрестить, — сказал он. — Верно, пусть будет Джеральдин!

Его самодовольное лицо расплылось в улыбке.

— Джеральдин! Здорово, а?! Как я удачно придумал. Ему тоже понравится. В самую точку попал. В яблочко…

— Джеральдин, Джеральдин! — окликнула Магдалина, заметив, что широко позёвывая, щенок вышел из детской комнаты.

Толстый мохнатый колобок, семеня лапками и переваливаясь с боку на бок, подбежал к ней и снова начал лизать протянутую женскую руку.

— Можно так и назвать, — озадаченно ответила она.

— Тебя что-то не устраивает?

— Больно кличка тяжёлая. Выговаривать сложно.

— В этом особый шарм! — запальчиво пояснил Фёдор Поликарпович.

— Шарм, говоришь? — переспросила жена. — Пожалуй, в этом что-то есть… Впрочем, я не против. Джеральдин, так Джеральдин! Что мы, хуже других что–ли? Единственная проблема, что внуки скажут?

— Они как поросята завизжат от радости, — ответил Кулешов. — Кто в раннем детстве не мечтал иметь забавного щенка?

— Сынок наш животных любит, — сказала Магдалина. — У него всегда какая-нибудь живность была. Зайчата… Черепашки… Вокруг дома почти всю траву для них оборвал. А вот невестушка наша, Лизонька, женщина с норовом…

— Это верно, — согласился Фёдор Поликарпович. — Если что не понравится, так и заругаться может. Лизонька, барышня капризная…

— Лишь бы Джеральдин внучатам понравился, а уж её они сами уговорят. Ради детей она щенка оставит. Ещё сама на прогулку с ним выходить станет.

— Такую собаку выгуливать не стыдно. Это тебе не пудель какой-нибудь, от которого кроме пустобрехства никакой пользы. Наш кобель таким крупным псом вырастет, что домашних в обиду не даст. Умная собака! Породистая…

— Прививки необходимо сделать… — задумчиво подметила Магдалина. — Они теперь дорого стоят. Ещё и корм придётся покупать. Есть специальные корма. Витаминизированные…

— Прививки — дело необходимое, — согласился Фёдор Поликарпович. — Только проблема есть. Мы не знаем бывшего хозяина…

— Думаешь, все прививки давно сделаны?

— Джеральдин не уличный щенок. На помойках так бы не откормился. К тому же, не шелудивый. Сразу видно, что бывший хозяин был человеком чистоплотным.

Кулешов снова почесал затылок, потом посмотрел на жену и неуверенно добавил:

— А может и не делали никаких прививок? Он ещё совсем маленький, даже подшёрсток пока не сошёл.

— К ветеринару сводим, — подсказала Магдалина, — там–то сразу определят, привит он или нет.

— Ну, мать, ты даёшь! — вспылил Фёдор Поликарпович. — Как же они определят? Джеральдин сам что–ли им расскажет, делали ему прививки или нет?

Кулешов метнул на неё взгляд, полный холодного презрения, но тут же снисходительно добавил:

— Насчёт ветеринара ты, конечно, права. К ветеринару сходить нужно. Они возраст определят, да и породу точно установят. Я хоть и уверен, что это водолаз, но пусть специалист подтвердит. Надёжнее будет.

— Заодно и нам объяснят, чем кормить эту животинку, да сколько раз на день.

— Я где-то слышал, что маленьких щенков на улицу на руках выносят, чтобы сбегая вниз по железобетонным ступеням, предплечье не вывихнули. Это уж когда щенок окрепнет, тогда другое дело. Пока рано. Порода! Хороший уход нужен!

— А я видела, — оживлённо проговорила Магдалина, — им специальные подставочки под миски покупают, чтобы голову сильно не нагибали.

— Купим! — незамедлительно ответил Кулешов. — Ещё косточек искусственных купим. Потом в общество собаководов запишемся. Наш Джеральдин должен быть умным, воспитанным псом.

— А по–другому и нельзя! — вставила Магдалина. — Иначе он Лизоньке не понравится.

— Не будет Лизонька ругаться. Нет, не должна… — заявил Фёдор Поликарпович. — А зачем ей ругаться? Щенок породистый! Такого, ещё пойди, купи. Лишь бы прежний хозяин не объявился…

Кулешов протяжно зевнул, слегка потрепал щенка за холку, затем неторопливо отправился в спальню. Он заснул быстро, даже не слышал, как Магдалина, вымыв на кухне посуду, легла рядом с ним. Всю ночь Фёдору Поликарповичу снился здоровый лохматый пёс. То, вместе с ним, Кулешов видел себя со спиннингом в руках возле одного из озёр Кольского полуострова, где постоянно били хрустально чистые родники, отчего вода, в середине июля, оставалась не просто холодной, а была поистине ледяной. Огромная кумжа и две щуки, жадно заглотившие наживку, теперь трепыхались на траве, а его Джеральдин, вытянув вперёд большие мощные лапы, лишь изредка окидывал их внимательным, но в то же время абсолютно безразличным взглядом, потому что он был хорошо воспитанной умной собакой. То, вдруг, увешанный куропатками и тетеревами, Кулешов брёл по заснеженной тундре на широких охотничьих лыжах, а его верный пёс бежал рядом, ни на шаг, не отставая от своего хозяина. Проснулся Фёдор Поликарпович от весёлого щенячьего лая и радостного детского визга. Магдалина уже вновь гремела посудой. Не спеша одевшись, Кулешов вышел из спальни.

— Деда, посмотри, у нас собачка! — наперебой затараторили внуки — два лопоухих мальчугана, пяти и шестилетнего возраста. — Тявка, такой забавный щеночек! Мы ему супику давали… Тявка умница… Тявка хороший…

— Тявка? — удивлённо переспросил Фёдор Поликарпович, искоса поглядывая на жену.

— Да я уж около часа говорю, что щеночка зовут Джеральдином, а они никак не запомнят. Всё Тявка, да Тявка… — оправдываясь, сказала она.

— Ну, так нельзя! — укоризненно произнёс Фёдор Поликарпович. — Породистая собака должна сразу привыкать к своей кличке. Никаких Тявок! — строго объявил он. — Если хотите, чтобы я оставил вам эту собачонку, то называйте Джеральдином.

Кулешов неоднократно повторил как зовут щенка, но убедившись, что внуки его совершенно не слушают, махнул рукой и приняв холодный душ, выпил чашку горячего кофе. Потом он затянулся утренней сигаретой и, вновь припомнив папиросы табачной фабрики имени Урицкого, негромко чертыхнулся, почти беззлобно.

— Деда! Деда! — вдруг закричали внучата. — Тявка лужу сделал…

— Ах ты, проказник! — покачал головой Фёдор Поликарпович.

Пока Магдалина вытирала пол, он слегка потрепал щенка за ухо. Затем погрозил ему пальцем, тщетно пытаясь объяснить, что можно делать, а чего нельзя.

— Зря ругаешься, — заступилась Магдалина, — мы сами виноваты. Коробочку с песком не поставили.

— Какую коробочку? — чуть не поперхнувшись, пробурчал Фёдор Поликарпович и, как знаток по воспитанию породистых животных, надменно добавил: — Это тебе не котёнок! Люди, которые решили завести собаку, по шесть месяцев дома ковры не стелют. Теперь придётся немного потерпеть. А уж как подрастёт, так к улице приучим.

— Лизонька не одобрит, — призадумавшись, сказала Магдалина.

Она ласково погладила щенка и лишь затем озадаченно произнесла:

— Может, мы его в комнату пускать не будем? Пусть в коридоре живёт. В коридоре можно и коврики убрать.

— Ты, мать, думай, что говоришь, — возмутился Кулешов. — В каком коридоре?

— В прихожей, имею в виду, — уточнила она.– Не в подъезде же…

— Тогда другой расклад! — довольно протянул Фёдор Поликарпович — В прихожей можно. Я сразу как-то не понял. В прихожей, другое дело…

— Тявка! Тявка! — вновь заверещали внучата.

Они вместе со щенком бегали по квартире, а Магдалина смотрела на них умилённо, то изредка улыбалась, то приговаривала:

— Всё-таки, Феденька, не ахти какое существо, а такие грандиозные перемены. Сердце радуется, глядя на эту шумную компанию…

Лишь стрелки часов стали подходить к десяти утра, как Кулешовы отправились выгуливать щенка. Это была их первая семейная прогулка с четвероногим другом.

— Джеральдин! Джеральдин! — настойчиво говорил Фёдор Поликарпович.

— Тявка! Тявка! — не уступая деду в упрямстве, кричали юные сорванцы.

Они бросали ивовые веточки и тут же бежали вслед за беснующимся щенком. На улице было свежо. Снег уже почти растаял и только местами, грязными серыми пятнами заполнял двор.

— Никак собачку завели, Фёдор Поликарпович? — спрашивали соседи и тут же добавляли: — Может, кто на время отпуска оставил?

— Наш пёсик! — не без гордости отвечала Магдалина. — Породистый, с отличной родословной…

— Джеральдином назвали, — вставлял Фёдор Поликарпович и, не моргнув глазом, пояснял: — Кобель Джефер, а сучка Ральдина. Московская вязка!

Когда соседи отходили в сторону, то Магдалина одобрительно смотрела на сообразительного мужа.

— Это ты, Феденька, здорово про Джефера с Ральдиной придумал. Пусть думают, что у нас документы есть. У них ведь, если проверить, не все животные породистые. Пусть перед нами нос не задирают…

— Тявка! Тявка! — неугомонно выкрикивали развеселившиеся внуки.

Вернувшись домой, Магдалина восхищённо подметила:

— Ах, как хорошо погуляли! Разве бы вышли подышать свежим воздухом, если бы не эта косолапая прелесть?!

— Ты детей покорми, — рассудительно ответил Кулешов, — а я к ветеринару схожу. У нас тут недалеко. Пусть мне хоть что-нибудь про Джеральдина скажут. Может ему и мяса ещё есть нельзя? Вон, у Архиповых, пудель… Тому ведь курицу не дают. А у Фроловых, что с десятой? У них болонка. Ей чёлку обрезать нельзя. В жизни бы не подумал, что у них ресничек почти нет. Пыль в глаза попадёт. Можно и загубить щенка по неграмотности.

— Сходи, Федя, сходи дорогой, — поддержала Магдалина. — Жалко будет, если такого бутузика не убережём. Да и насчёт прививочек узнай. Если дорого запросят, не отказывайся. Я ради такого случая деньги найду.

Фёдор Поликарпович одобрительно посмотрел на жену. Он чмокнул её в щёку и, посадив щенка в глубокую хозяйственную сумку, вышел из квартиры.

Через несколько минут, после короткой беседы с местными собаководами, Фёдор Поликарпович, нерешительно, переминаясь с ноги на ногу, подошёл к ветеринару — молодому, лет двадцати трёх, с короткой стрижкой, обрабатывающему рану на лапке белой пушистой кошечке.

— Набили стёкол, хулиганы. Филечка лапку поранила, — вздыхая, пояснила хозяйка, отсчитывая из кошелька четыреста пятьдесят рублей.

— Ничего с вашей киской не будет, — передавая забинтованную кошку взволнованной женщине, ответил ветеринар. — Несколько дней похромает, а потом всё пройдёт. В другой раз смотрите, где гуляете.

— Ох, милок, так ведь стёкол везде полно, разве углядишь? Пацаны бутылки из мусорных баков достают, а потом бьют где ни попадя. Раньше–то, каждая бутылочка в цене была. Сдашь одну, и можно было буханочку хлеба купить. Теперь и целого десятка таких бутылок на булочку не хватит. А баночки, так и вовсе не принимают.

Она передала ветеринару деньги и, обняв любимую ангору, крепко прижала её к груди и поспешно вышла из процедурной.

— Что у вас? — обращаясь к Кулешову, спросил ветеринар.

— Вот… Щенок у меня…

— Подобрали на улице? Напрямую спросил ветеринар.

— Жалко животинку, — уклончиво ответил Фёдор Поликарпович.

У него уже был заранее подготовленный ответ, но он почему–то растерялся и не смог выдать явную ложь за правдивую версию.

— Хотелось бы насчёт прививок узнать, да о собачке кое-что расспросить. Мы ведь раньше щенков не держали, — поникшим голосом, произнёс он.

— Ну, что же, давайте вашего зверя, посмотрим, — сказал ветеринар, поправляя на носу большие круглые очки.

— Щенку около трёх месяцев… — твёрдо заявил он. — Прививку, конечно, можно сделать. За всё, вместе с осмотром, шестьсот рублей…

— Сколько? Шестьсот рублей? — удивлённо переспросил Кулешов.

— А вы бы, за сколько хотели? — ничуть не смутившись, поинтересовался ветеринар, но тут же добавил: — Приносите его завтра. Часам к одиннадцати. Я как раз буду домашним животным прививки делать, ну и вашему щенку заодно… Тем более, что вы такой добрый человек, подобрали бездомного бродягу. Я вам даже за половину цены прививочку сделаю. А уж потом, следующие прививки, будьте любезны, по полной схеме! Мы ведь лекарство не бесплатно достаём…

— Спасибо вам огромное, — засуетился Фёдор Поликарпович. — Вы щенка–то, Джеральдина нашего, как следует посмотрите. Вдруг болен чем? У нас дома внуки…

— Всё нормально, отец, — заверил ветеринар, — ваша сучка вполне здорова.

— Какая сучка? — насторожился Кулешов и растерянно пробормотал: — У него… Пимпочка есть…

— Со мной не спорьте. Стопроцентная сучка.

— Вы не ошибаетесь?

— Знаете, сколько у меня таких щенков перебывало? Сучка она, это уж точно…

— Мы имя красивое и звучное придумали, — разочарованно проговорил Фёдор Поликарпович.– Джеральдином назвали…

— Ничего, — слегка ухмыльнулся ветеринар, — Джеральдиной зовите.

— Детишки–то его Тявкой кличут, — признался Кулешов. — Правда, я ругаюсь. Породистую собаку нельзя так…

— Кто сказал?

— Что?

— Да то, что щенок породистый?

— А какой же? — окончательно смутившись, переспросил Кулешов. — Шерсть густая. Упитанный…

— Ерунда! — вновь ухмыльнулся ветеринар. — Обыкновенная дворняжка. Конечно, есть какая-то примесь, но скорее от болонки, чем от водолаза. Когда подрастёт, сами увидите. Но, вам–то, какая разница? Раз нравится щенок, так не всё ли равно, дворняжка или доберман–пинчер?

— Да, да… Разумеется… — буркнул Фёдор Поликарпович.

Он небрежно посадил щенка в сумку и, низко опустив голову, побрёл домой.

Магдалина, заслышав его шаги, поспешно открыла дверь.

— Ну, как наш Джеральдин? — с нетерпением спросила она.

— Сучка! — огрызнулся Фёдор Поликарпович.

— Много денег запросила?

— Кто? Каких денег? — Кулешов изумлённо посмотрел на жену, но тут же догадался, что она не так его поняла. — Да нет же. Там ветеринар — очкастый парень. Это щенок наш сучкой оказался, к тому же, обыкновенной дворняжкой. Может и хуже, потому что с примесью от пуделя. Если ещё и подрастёт, так совсем на немного. Тявка, она и есть Тявка! На улице таких Джеральдинов хоть пруд пруди. Тоже мне, нашла, кого в квартиру притащить. Можешь и кошек бездомных собрать…

— Чего раскипятился? — обиделась Магдалина.

Голос её ослабел, уже не был таким твёрдым и уверенным, как прежде. В словах послышалась какая-то встревоженная взволнованность.

— Сам утверждал, что от водолаза…

— Тявка! Тявка! — радостно закричали внучата.

В детской опять начало что-то падать и громыхать. Щенок, то заливался звонким лаем, то монотонно скулил.

— Нет, это не дело! — вспылил Фёдор Поликарпович. — Вся квартира ходуном ходит. Конечно, Магда, нашей невестке такой подарок не понравится. Надо избавиться от этой дворовой шавки…

— Деда! Бабуля! — наперебой затараторили внучата. — Тявка опять лужу сделал…

— Не сделал, а сделала, — озлобившись, буркнул Кулешов.

— Дрянь, а не собака, — проворчала Магдалина. — Сутки в доме не живёт, а уже все полы загажены. Теперь и сама чувствую, что псиной запахло. В горле першит. Наверное, аллергия на щенков? Нельзя нам собак держать. Отдадим в хорошие руки. Не на улицу же его…

— Тявка! Тявка! — вновь зашумели детишки.

Щенок лаял и носился за ними, хватая мелкими зубками за шаровары.

— Уже и тапок мой порвал. Смотрю, а задник погрызен, — расстроенно сказала Магдалина. — Можно было бы и потерпеть, если бы порода хоть какая-то была… Теперь люди засмеют. Скажут, что денег на хорошую собаку пожалели. Возможно, что и детям запретят с нашими внучатами играть… Мало ли, лишаем заболеют…

— Сейчас отдавать не нужно. Пусть внуки угомонятся, — рассудительно сказал Фёдор Поликарпович. — Ну, а уж завтра… — он вспомнил ветеринара и ответил его же словами: — Будьте любезны…

— В хорошие руки, отдадим… — повторила Магдалина и демонстративно открыла форточку. — Запах невыносимый… Дышать нечем…

— Зря мы это затеяли. Собаке простор нужен. Если бы жили в частном доме или на даче… Квартира не для животных. Самим лишние хлопоты, да и над щеночком одно издевательство.

— К приезду Лизоньки нужно будет помыть полы с хлоркой, как следует пропылесосить ковры и проветрить квартиру…

— Завтра же пристрою, — твёрдо пообещал Фёдор Поликарпович и, как бы оправдываясь, добавил: — Если бы Джеральдин, то оно бы конечно… Оно бы можно и потерпеть. Но Тявка, это несерьёзно. Тявку держать в доме я не хочу. Так и будет по углам гадить, да каждому встречному руки лизать.

Фёдор Поликарпович опять окутал себя табачным дымом. Затем он долго звонил знакомым, но никто не соглашался взять дворового щенка, хотя Кулешов и пытался обрисовать его в самых лучезарных красках. К вечеру, когда щенячье тявканье изрядно надоело Фёдору Поликарповичу, а дети, немного успокоились и уже меньше обращали внимания на своего нового друга, он покормил щенка борщом, не пожалев большой кусок варёной говядины, и лишь затем отправился в спальню.

Щенок нудно скулил и царапал когтями по двери, пытаясь пробраться к хозяину. Магдалина, выпив снотворного, укуталась одеялом и вскоре уснула. Фёдор Поликарпович, прислушиваясь к щенячьему визгу, долго ворочался в постели. Далеко за полночь он поднялся. Щенок дружелюбно и радостно завертелся у его ног.

Был бы от водолаза, — с сожалением проговорил Фёдор Поликарпович, — не было бы проблем.

За окном вновь наступила настоящая зимняя пора. Фёдор Поликарпович злобно выматерился, потом, накинув пальто и, нахлобучив шапку, взял щенка и вынес на улицу. Крупные хлопья снега и сильные порывы ветра чут

...