Оглавление

Пролог

Майским пасмурным днем Маша Морозова вместе с мамой и бабушкой возвращались на электричке из города домой. Чтобы быстрее добраться до поселка, путники решили срезать путь короткой грунтовой дорогой, пролегающей через посадки деревьев. Уже несколько дней в Подмосковье шли дожди. Солнышко почти не показывалось из-за туч. Желтые пушистики одуванчики, спрятав свои яркие наряды, стояли, словно, нахохлившись от непогоды. Под ногами неприятно булькало. Девочка за руку с мамой шли под разноцветным зонтиком. Молодая женщина хмурилась, видимо, дождливая погода очень ее огорчала. Бабушка же, Ольга Николаевна Морозова, смело, чему-то улыбаясь, шагала под струями, стекающей с неба воды, накинув лишь уже давно промокший шарф на голову. Она держала в руке так и нераскрытый зонт. Казалось, женщина наслаждается тихим шумом листвы и дождя.

— Мама, я тоже хочу гулять под дождем, как бабушка! — в голосе девочки сквозили капризные нотки, при этом она попыталась высвободить ладошку из материнской руки.

— Нет, Маша, тебе нельзя мокнуть! Ты можешь простудиться и заболеть, — возразила мать, крепче сжимая руку дочери, и бросила неодобрительный взгляд в сторону высокой стройной фигуры под дождем. Женщина, казалось, вовсе не слышала спора, разгоревшегося из-за нее. — Мама, не подавай Машке плохой пример! Хватит мокнуть! Раскрой зонт! — не выдержав, обратилась она к матери.

Ольга Николаевна вздохнула и с полуулыбкой, слегка покачнув головой, продолжила путь, проигнорировав просьбу дочери. Алина, так звали Машину маму, вздохнула и с плохо скрываемой досадой двинулась следом.

Маша, воспользовавшись тем, что Алина отвлеклась, осторожно высвободила руку и выбежала под дождевые потоки. Девочка подставила ладошки на встречу летящим с неба каплям и, звонко рассмеявшись от неожиданной радости, громко хлопнула в ладоши. С этим хлопком что-то неуловимо начало меняться вокруг, словно, воздух стал совершенно другим, наполненным пьянящим чувством необъяснимой радости. Ольга Николаевна остановилась, заинтересованно глядя на внучку. Попытка Алины остановить дочку не увенчалась успехом. Девочка со счастливой улыбкой на лице увернулась от матери, ее счастливый озорной смех разносился по округе. А капельки дождя, касаясь маленьких ладошек, будто бы отскакивали обратно вверх и, рассыпаясь своеобразным фейерверком, складывались в фигуру, напоминающую птицу. Вскоре в небесах парило огромное, переливающееся всеми цветами радуги сказочное создание. Взмахнув яркими крыльями, птица поднялась ввысь. Облетев над головами застывших женщин и девочки, она скрылась из виду.

Маша не отводила завороженного взгляда от видения, гадая, откуда взялась птица. Она, словно, возникла из ничего! Алина потрясенно глядела в небо, пытаясь дать рациональное, а главное научное объяснение увиденному. И только Ольга Николаевна, казалось, ничуть не была удивлена произошедшим. Она устремила взгляд вслед улетающей птице, а ее губы тронула чуть заметная улыбка.

— Одаренная… — еле слышно прошептала она, и на ее лице пронеслась череда эмоций: от растерянности до радости, которая в свою очередь сменилась тревогой.

— Бабушка! Бабушка, что это было? Ты тоже видела? Мама, ты видела? Как красиво! — воскликнула девочка, поочередно теребя взрослых за одежду.

— Радужная птица, — ответила бабушка, улыбнувшись внучке, — она часто приходит к ребятам весенними дождями и…

— Мама, прекрати! Хватит с нас твоих сказок! — прервала Алина, с раздражением откинув светлую челку, упавшую на глаза. — Не надо забивать Машке голову всякой ерундой!

— В детстве ты охотно слушала эту, как ты называешь, ерунду, — возразила женщина, с сожалением посмотрев на дочь.

— Доченька, — Алина обратилась к Маше, — на самом деле никакой радужной птицы не существует. Это просто выдумки. Скоро ты пойдешь в школу, а когда будешь совсем взрослой и поступишь в институт, то поймешь, что это было… было… Это всего лишь.., — точное объяснение увиденному никак не приходило в голову. Ольга Николаевна с сожалением наблюдала за потугами дочери разъяснить произошедшее.

— Нет! Это была сказочная птица! — упрямо заявила Маша.

— Машенька, это было преломление. Всего лишь игра света, — Алине, наконец, удалось придумать рациональное объяснение, и, взяв дочь за руку, она продолжила путь в сторону поселка. — Вся промокла, пойдем скорее, тебе нужно быстрее переодеться и выпить чаю с медом, чтобы не схватить ангину, — она продолжила наставлять девочку дорогой. Ольга Николаевна, подождав пока дочка с внучкой скроются за поворотом, наклонилась и осторожно подняла с земли яркое разноцветное перо, задумчиво поднесла его к лицу, чтобы лучше рассмотреть. Перышко переливалось всеми цветами радуги и казалось совсем невесомым. Разглядывая необычную находку, женщина мыслями унеслась далеко от проселочной дороги. Лицо ее засветилось счастьем. Она вспоминала минуты из своей другой жизни, которая сейчас казалась всего лишь сном. Стряхнув с себя ненужные воспоминания, Ольга Николаевна ловко спрятала перышко в рукав плаща и двинулась догонять своих ушедших спутниц.

***

В комнатах деревянного двухэтажного дома царил полумрак. Свет от уличного фонаря проникал через неплотно задернутые шторы ровно настолько, чтобы можно было различить силуэты окружающей мебели. Тишину спящего дома нарушало лишь мерное постукивание старинных настенных часов, стрелки которых остановились, показывая ровно полночь. В этот момент хозяйка, стройная светловолосая женщина, осторожно, стараясь не разбудить спящего супруга, откинула одеяло и, легко ступая босыми ногами, направилась к полуприкрытой двери из комнаты. На ходу она накинула на плечи длинный шелковый халат, на котором были изображены птицы с ярким радужным оперением. Впрочем, все это нам бы удалось разглядеть, если бы в комнате было светло. Чуть слышно скрипнув дверью, женщина проскользнула в коридор. Мужчина не проснулся, только перевернулся с одного бока на другой, натянув одеяло на голову. Женщина осторожно, стараясь двигаться бесшумно, спустилась по лестнице со второго этажа и быстрыми шагами направилась в сторону низкой неприметной двери в углу коридора. Комната за дверью служила обитателям дома улицы Рябиновой кладовкой. Здесь хранились не нужные, давно забытые вещи, которые хозяева из-за повышенной бережливости так и не отнесли на свалку. Войдя внутрь женщина взяла свечу, стоявшую на полке, пошарив в поисках спичек и ничего в темноте не найдя, она провела рукой над фитилем. Яркое чуть синеватое пламя осветило каморку. Женщина огляделась. Чего здесь только не хранилось: старомодный вместительный шкаф, доверху забитый одеждой до такой степени, что открывающий дверку рисковал оказаться под завалами вышедших из моды элементов гардероба. На навесных полках можно было найти все от неиспользуемой хозяйкой посуды до рыболовных сетей. Внимание вошедшей привлек большой старинный сундук из дерева, стоящий около окна. На фоне окружающей его советской мебели он смотрелся весьма необычно, словно частица из другой эпохи. Его крышка была украшена причудливыми узорами, напоминающими очертания птицы с раскрытыми крыльями. Сундук был закрыт на массивный навесной замок. Женщина коснулась замка рукой, что-то еле слышно прошептав, после чего раздался щелчок. Массивная узорчатая крышка поползла вверх, а комнату озарило волшебное сияние, исходящее из сундука. Склонившись, женщина извлекла шкатулку, умело выточенную из камня. Создавалось впечатление, что свечение пронизывает каменные стенки насквозь. Взгляд женщины был прикован к содержимому шкатулки, на ее лице пронеслась череда эмоций, губы тронула счастливая улыбка. Задумчиво вздохнув, посетительница достала из кармана халата маленькое разноцветное перышко и положила его на дно шкатулки, где уже хранилось похожее перо, только чуть потускневшее от времени и крупный старинный серебряный перстень с выгравированной буквой «Г». Не сдержавшись, женщина надела перстень на указательный палец и чуть взмахнула рукой. В комнате зазвучала еле слышная мелодия, словно звон нескольких колокольчиков, перекликающихся между собой, сложился в волшебную музыку. Свет, льющийся от перстня, осветил лицо ночной гостьи, и стало понятно, что загадочная женщина — Ольга Николаевна Морозова. Ее голубые в обычной жизни глаза приобрели ярко-синий завораживающий колдовской цвет. Взгляд проникал прямо в душу. Когда-то много лет назад, этот взгляд заворожил обычного студента Вадима Морозова, заставив круто изменить свою жизнь…

Глава 1. Тринадцать лет

После удивительного видения прошло семь лет, но Маша Морозова, уже взрослая девочка, перешедшая в седьмой класс, до сих пор часто видела во сне волшебную птицу с переливающимся оперением. Иногда, закрывая глаза, она ясно представляла чудесное свечение и игру цвета при взмахе разноцветных крыльев. В детстве бабушка рассказывала, что это волшебная птица, которая прилетает к самым талантливым и одаренным девочкам и мальчикам, приглашая их в настоящую сказку. Маленькая Маша верила, если хорошо себя вести, во всем слушаться родных, то волшебная птица обязательно вернется за ней. Но шло время, девочка взрослела и все меньше верила в бабушкины сказки о сказочном государстве и волшебном народе.

— Бабуль, я уже большая! — смеясь, отвечала она на попытку Ольги Николаевны рассказать ей новую увлекательную историю из жизни одаренных людей. Бабушка называла их ведунами. — Знаю, что все это небылицы, а ты у меня очень талантливая рассказчица. Но не верю я больше в этих колдунов! — специально возмущалась девочка, зная, что за этим последует еще одна увлекательная история про загадочный ведовской мир, придуманный бабушкой для внучки.

— А про колдунов я тебе и не рассказываю! — тут же откликалась Ольга Николаевна. — Больно чести им будет много, чтобы про них еще разговор вести!

— Чем же они отличаются от ведунов? — недоумевала девочка, прекрасно зная уже не раз слышанный ответ и предвкушая очередную историю, которых у Ольги Николаевны, как работника библиотеки со стажем, было не счесть. Ее сказки, легенды, мифы, которые она рассказывала внучке, ни разу не повторялись.

— Ой, ну ты же уже знаешь, Маша, — вздыхала она. — Ведуны свои способности только во благо людям применяют, а для колдуна добро совершить — это самое ненавистное дело.

— Почему? Помнишь, ты мне сказку рассказывала, как одна царевна в заточении больше ста лет была. А колдун ее оживил и из неволи освободил! Это же добрый поступок!

— Добрый. Только не царевну ту он спасал, а золото добыть хотел, которое вместе с ней в качестве приданого спрятали. А невеста его все равно долго не прожила после свадьбы. Как богатства к нему попали, так она ему и не нужна стала.

— А как урожай крестьянину спас! Помнишь? — Маша, лукаво улыбаясь, смотрит на бабушку.

— Урожай спас, да только за то плату не малую взял…

— Какую?

— Сына младшего в ученики себе затребовал, чтобы знания свои темные ему передать.

— А отказаться нельзя было?

— Да как же отказать?! Разозлится, так отомстит, что небо с овчинку покажется! Люди колдунов раньше почище любой засухи и неурожая боялись. В их власти было и непогоду, и мор на селение наслать. Жителям горе, а колдун знай себе, со стороны над людскими несчастьями посмеивается.

— Да… — задумчиво протянула Маша, — все-таки хорошо, что у нас сейчас цивилизация, а колдунов и в помине нет.

— Как сказать… — Ольга Николаевна покачала головой. — Злые люди во все времена были и будут. А сказка, Машенька, случается ближе, чем кажется, — бабушка, как показалось Маше, с сожалением посмотрела на внучку. Женщина уже знала, что скоро жизнь девочки, да и всей их небольшой семьи круто изменится. Стоит только Маше встретить свое тринадцатилетние, и ей, а заодно и Алине, придется поверить и в ведовство, которое прекрасно уживалось в мире нанотехнологий и освоения космических пространств, сохраняя свои древние знания. Знойный июль заканчивался, и приближалось первое число третьего месяца лета — тринадцатый день Машиного рождения…

***

Яркое солнце первого августовского дня пробивалось сквозь задернутую штору в окно небольшой, но уютной комнаты на втором этаже. Теплый солнечный лучик озорно скользнул по лицу спящей светловолосой слегка веснушчатой девочки. Она, словно нехотя, перевернулась с боку на бок и открыла глаза, окончательно просыпаясь. Несколько минут Маша просто лежала, разглядывая знакомые с детства стены и полки, уставленные мягкими игрушками, куклами, сувенирами, привезенными с отдыха, и прочими мелочами, имеющимися в арсенале у любой девочки ее возраста. Настроение, несмотря на раннее время было бодрое и приподнятое! Маша схватила любимого плюшевого мишку и закружилась с ним по комнате. Наверное, родственники услышали, что девочка проснулась, и поспешили наверх. Тихонько скрипнула дверь, и в комнату заглянула мама. Увидев кружащуюся по комнате дочь, Алина вошла внутрь, за ней показались бабушка с дедушкой. В руках Вадим Борисович держал букет нежных розовых роз из собственного сада. Садоводство — неожиданное увлечение для физика, занимало почти все свободное время Морозова. Именно его усилиями на участке возле дома был разбит чудесный сад, где к концу августа созревали сочные сладкие яблоки, в тени раскидистой черемухи можно было спасаться жаркими летними днями. Особой же гордостью Морозовых был засаженный кустами роз палисадник перед домом. Комната моментально наполнилась ароматом цветов. Алина держала в руках яркий сверток, в котором угадывались очертания книги. Подарок Ольги Николаевны, напоминающий по форме коробочку, был обернут белоснежной упаковочной бумагой и красиво перевязан ярко-алой лентой. Когда с поздравлениями было покончено, взрослые оставили Машу разбирать подарки, и поспешили вниз.

— Не забудь про завтрак, именинница, — уходя, напомнила бабушка.

— Хорошо, бабуль! — улыбнулась девочка, сейчас ей не терпелось приступить к распаковке. Удобнее разместившись на кровати, Маша принялась рассматривать подаренное. От мамы в подарок она получила книгу, название «Занимательная физика» украшало обложку. Алина надеялась, что детское увлечение сказками со временем пройдет у дочери, и ему на смену придет более взрослое увлечение науками. А какой же науке отдать предпочтение дочери и внучке физиков? Конечно, выбор падет на физику, которой посвятили жизнь Вадим Борисович и Алина! К букету цветов был прикреплен маленький бумажный конвертик, в котором именинница обнаружила небольшие изящные серьги из золота с ярко-голубым камушком, который идеально подходил к цвету глаз Маши. Бабушкин подарок девочка открывала с особым трепетом, ее не покидало предчувствие, что за белоснежной упаковкой скрывается что-то особенно важное для нее. И ожидания оправдались: перед взором девочки предстала, словно, сошедшая с книжных картинок каменная резная шкатулка. Вещь создавала впечатление антикварной. Интересно, где бабушка смогла отыскать такую красоту? В обычном магазине, по крайней мере, такого точно не купишь! Первое желание было тут же заглянуть в нее, но внутренний голос, которому Маша привыкла доверять, настаивал, что не нужно торопиться проверять содержимое шкатулки сейчас — лучше растянуть удовольствие и внимательно все рассмотреть вечером. Именинница спрятала бабушкин подарок в ящик стола и поспешила вниз, где за завтраком уже собралась семья. Гостей не ожидалось, праздничное застолье планировалось в семейном кругу. Машина лучшая подруга — Светка Елисеева не вовремя укатила с родителями в Турцию, откуда ежедневно выкладывала в социальных сетях фотографии с пляжа, постоянно жалуясь подруге в сообщениях на скуку. Стоило Маше только вспомнить про подругу, как мобильный телефон известил ее, что Елисеева не позабыла про именинницу. Из динамика раздался бодрый голос Светки, поющий шуточную песню-поздравление с пожеланиями многочисленных благ. Немного поболтав о своем, девочки условились после возвращения Светы из путешествия встретиться в городе и посетить любимую пиццерию на углу рядом с фонтаном.

***

День своего тринадцатилетия первого августа праздновала не только Маша. Еще один именинник, скучая, сидел за длинным столом, сервированным серебряной, начищенной до блеска посудой, в мрачной гостиной, убранство которой напоминало интерьеры викторианской эпохи. Массивная мебель из темного дерева, отполированный паркет. Сквозь занавешенные тяжелыми темно-синими шторами окна дневной свет не проникал в помещение. Комната освещалась свечами, в причудливо изогнутых узорчатых подсвечниках. Ровное пламя от зажженных свечей отбрасывало тени на стены, усугубляя этим и без того мрачную обстановку. По воздуху неслышно проплывали блюда с яствами, сменяя на столе одно угощение за другим. Словно управляемые невидимой рукой, они опускались на белоснежную скатерть перед сидящими за столом. Удивительная картина! Но на гостей происходящие чудеса не производили никакого впечатления, люди продолжали вести неторопливую беседу, не обращая внимания на проплывающую над их головами посуду. Следует добавить, что сидящие выглядели весьма необычно: женщины облачились в длинные праздничные платья различных цветов и оттенков, в мужском одеянии преобладали темные тона. Во главе стола сидела супружеская пара: высокий худощавый мужчина в черном идеально подогнанном по фигуре костюме, справа от него улыбалась молодая миловидная женщина с темно-каштановыми волосами, убранными в высокую прическу. При взгляде на пару возникали невольные мысли о неравном по возрасту браке. В волосах мужчины была заметна седина, а между глаз пролегла глубокая морщина, наличие которой говорило о привычке ее обладателя хмуриться. Рядом с супругами разместился бледный светловолосый мальчик-подросток. В нем отчетливо угадывались отцовские черты: четко очерченные скулы и высокий лоб. Только взгляд был материнский — более мягкий и теплый. Мальчик восседал с отстраненным, откровенно скучающим видом. Никто из присутствующих не обращал на него внимания, несмотря на то, что все эти люди пришли выразить имениннику, хотя точнее было бы сказать — его отцу, свое почтение и поздравить с важной датой, но ни для одного из гостей подросток не был интересен. Время от времени за столом все же звучали заученные, с ничего не значащими фразами, поздравления и тосты в честь тринадцатилетия именинника. Ведь именно наступление тринадцати лет означает, что ребенок получает возможность сознательно управлять ведовским даром. Андрей Плут, так звали именинника, — продолжатель древней ведовской династии, уже не первое столетие занимающей видное место при дворе правителя. Его отец, Глеб Плут, по праву считался правой рукой владыки Ведовского царства. Приближенные ко двору ведуны с уверенностью могли заявить, что вся полнота власти находится именно в руках Плута старшего. Безвольный правитель Алексей Державин лишь подписывает решения, разработанные Глебом и его командой, не вникая в суть дела. Помимо всего прочего Плуты были несказанно богаты, огромное состояние накапливалось не одно столетие, и каждый представитель династии вносил не малый вклад в приумножение семейных золотых запасов, которых и так хватило бы на безбедную жизнь нескольких поколений. Глеб же достиг, казалось, вовсе небывалого: мужчине удалось жениться на племяннице властителя Ведовского, тем самым еще больше укрепить свое положение среди ведунов. Его очаровательная супруга, в девичестве Державина, приветливо одаривала гостей улыбками, не без гордости посматривая на сына-подростка. Андрей пытался слушать нудные разговоры взрослых, передававших придворные сплетни, ловя себя на мысли о бессмысленности времяпрепровождения. Как жаль, что ему нельзя просто встать из-за стола и уйти к себе в комнату, где можно было бы почитать книгу или продолжить рисовать начатую пару дней назад картину! Единственным радостным событием за этот день Андрей назвал бы получение старинного родового перстня, который носило не одно поколение рода Плутов. До Андрея перстень служил прапрадеду, портрет которого в золоченой раме красовался на стене в гостиной. Самым первым же хозяином кольца-артефакта считался Емельян Плут. Именно, Емельяна считают основателем славной династии Плутов. Он, где знаниями, а где лестью и подкупом, смог добиться высокого положения в ведовском мире и жениться на первой красавице и богатой наследнице какой-то знатной старинной фамилии (которую Андрей никак не мог запомнить). Наверное, мальчик, как потомок своего рода, должен был подробнее расспросить у отца детали семейного предания, но подростка мало интересовали истории давно умерших предков. Слишком много подобных историй накапливается в древних ведовских родах, подобных Плутам. Разве можно держать в голове такое количество информации! Тем более многие истории, словно созданные по общепринятому образцу, с точностью повторяли одна другую, менялись только имена и даты. А заучивать родословную вместе со списками славных дел, как это делали многие приятели, Андрею не хотелось. Поняв, что в разговорах взрослых мало интересного, мальчик от скуки принялся исподтишка разглядывать приглашенных ведунов. Многие были ему не знакомы, и он принялся придумывать должности, которые, по его усмотрению, могли бы занимать в Ведовском приглашенные на торжество ведуны. Но вскоре ему надоели церемонные с благородно-надменными лицами господа. Они тщательно и умело скрывали эмоции от посторонних глаз, отчего выражения их лиц напоминало мальчику безжизненные восковые фигуры. Андрей перевел взгляд на родителей. Мать ободряюще ласково улыбнулась в ответ, отец, при взгляде на скучающего отпрыска, нахмурил брови и недовольно посмотрел на сына. Чем старше становился Андрей, тем тяжелее становилось соответствовать явно завышенным отцовским требованиям. Мальчик изо всех сил старался быть достойным потомком Плутов, мечтая во всем быть похожим на уверенного в своей правоте и решительного отца. — Думаю, мы можем отпустить нашего именинника… — прозвучал ровный спокойный голос Глеба с умело скрытым от посторонних глаз недовольством. Этот голос, несмотря на внешнюю приветливость, внушал трепет всем, кто был хоть немного знаком с его обладателем. — Ольга, проводи Андрея в его половину. Мальчик с матерью поднялись из-за стола и, чуть склонив головы в знак прощания с гостями, не проронив ни слова, направились из гостиной.

— Милая, ты тоже можешь идти к себе, — тем же голосом без малейших эмоций добавил мужчина, — слуги обо всем позаботятся.

— Разумеется, дорогой, — ответила женщина. Она, не поворачивая головы в сторону говорившего, осторожно ступая и шурша длинным платьем из темно-синего атласа, вместе с сыном скрылась в дверном проеме.

Глава 2. Заговорщики

Уход матери с сыном из-за стола послужил сигналом к действию для остальных гостей. Прощаясь, они с подобострастной улыбкой в очередной раз поздравляли Глеба с тринадцатым днем рождения сына, не скупясь на похвалу в адрес Андрея и его очаровательной матери. Лесть лилась рекой. Плут старший, плотно сжав губы в тоненькую ниточку, без малейшего проявления радости выслушивал похвалы. Наконец, за столом осталось несколько сидящих человек. Наступила гнетущая пауза, беседа среди оставшихся явно не клеилась. Первым молчание нарушил хозяин.

— Думаю, все из оставшихся осведомлены о том, какие изменения могут подстерегать нас в грядущее время? — вкрадчивым голосом начал Плут. Ответа не последовало, лишь висящие настенные часы в старинной оправе продолжали разносить по комнате размеренное «тик-так». Сидящий за столом полноватый мужчина с рыжей, местами потускневшей от седины, копной вьющихся волос неуверенно поднял глаза на Глеба, но тут же, поспешно, отвел в сторону взгляд, словно, опасаясь встречаться с хозяином глазами.

— Что скажешь, Никанор? — обратился к нему Плут. Рыжеволосый тяжело задышал, лицо сделалось пунцовым, практически под цвет волос. Пухлые пальцы, унизанные крупными золотыми перстнями, нервно подрагивая, комкали салфетку.

— М-м-ну… — толстяк что-то невразумительное промычал в ответ и потупился. Сидящий рядом с ним симпатичный молодой человек с яркими огненно-рыжими вьющимися на концах волосами, в отличие от Никанора смело, с вызовом во взгляде, уставился на Плута неестественно яркими зелеными глазами. Его поведение повергло Никанора в еще большее смятение, Глеб же предпочел проигнорировать направленный на него насмешливый взгляд молодого гостя.

— Появление этой девицы не сулит Ведовскому ничего хорошего, — проскрипел старческий хриплый голос, его обладатель, седой старик, с маленькими колючими слезящимися глазками дрожащей рукой достал из-за пазухи потертый сверток. Моментально взгляды присутствующих, с ожиданием, обратились к говорившему, но продолжения не последовало.

— Помнится, мы уже готовились к наступлению, так сказать, неспокойных времен в прошлом. На деле все оказалось не более чем ложной тревогой, — из-за стола поднялась высокая женщина с черными смоляными волосами, собранными в длинную тугую косу. На фоне темных волос ее лицо казалось неестественно бледным. Внешне она выглядела спокойной, только темные, как два омута глаза возмущенно сверкали, выдавая нервное напряжение.

— В таком деле лучше перестраховаться! — поспешно ввернул Никанор. — Наследник поступает в школу в этом году, его просто необходимо уберечь ото всех опасностей! Уму непостижимо, если еще и с ним что-то случится!

— Господа, прошу вас не забывать, что мы говорим о ребенке. В школу поступает обычная девочка! Причем, напомню вам, ребенок воспитывался вдали от нашего мира и имеет смутное представление о ведовстве. Нам придется сначала ее многому обучить, а уж потом только начать опасаться!

— Анастасия, ты уверена, что Голицына не обучала внучку самостоятельно? — тихий скрипучий голос прозвучал неожиданно зловеще, даже Плут внутренне подобрался, слушая говорившего. — Ведунья уровня Голицыной знает толк в ведовстве. Уверен, ей доступно то, о чем многие из нас могли бы только мечтать… — лукавая улыбка старика не предвещала приятных новостей. Он поднял подрагивающую руку со свертком и победно оглядел окружающих. — Знаете, что у меня в руках, господа? Не знаете, — продолжил он, выдержав театральную паузу.

Несколько пар глаз обратились в его сторону с немым вопросом. Плут с силой сжал губы и еще больше побледнел при взгляде на стариковские пальцы, разворачивающие сверток.

— Это копия Выборного списка безвременья! Я создал ее более тридцати лет назад, когда покидал службу, передавая дело молодым, — он в упор посмотрел на Глеба. — Сюда внесено тринадцать имен самых жестоких убийц и изменников за все время существования Ведовского царства.

Молодой человек с огненно-рыжей шевелюрой недоуменно уставился на говорившего, он непонимающе оглядел всех присутствующих, ни один из которых не произнес ни звука, и, наконец, решился:

— Простите, но вы ошибаетесь, в список внесено двенадцать колдунов, а не тринадцать…

— Вот! — старик поднял вверх скрюченный палец, его глаза победно блестели. — Совершенно верно, молодой человек, одно имя исчезло из списка без следа!

— Но это не возможно! Если судьи Выборного совета проголосуют за внесение в список, то обратной дороги нет. Попавшее в него имя остается там навечно!

— Юноша, вы мне пересказываете текст книги Академии стражников, — перебил его старик, — но, поверьте мне, в этом нет никакой необходимости. Я прекрасно помню, о чем говорится в учебнике, тем более написанном мною. Если мы не знаем способа, как внести коррекцию в работу артефакта, то это вовсе не значит, что изменения не возможны. Просто есть более древняя уже забытая всеми область ведовства, которая нам не доступна. Вот и весь секрет!

— Выходит список может меняться… — растерянно проговорил молодой человек. На остальных присутствующих эта новость должного впечатления не произвела.

— А вы наивно полагали, что за все века существования Ведовского царства было всего около десятка злостных преступников, удостоенных забвения? Нет, мой дорогой, способ есть, просто утерян. Но, уверен, многие древние ведовские рода, еще хранят на чердаках фамильных теремов запрещенные книги, открывающие многие секреты.

— Не думаю, что Голицыным были доступны такие тайны, — подала голос Анастасия.

— Да где им! — поддакнул Никанор. — У Голицыных даже фамильная вотчина не сохранилась. Жили, как придется!

— Обедневший род не перестает от этого быть древним и знатным! Кому как не потомкам создателей Выборного списка безвременья знать все его тайны. Не удивлюсь, если Голицыной известны и другие вещи. Школа Чаровед тоже хранит много загадок, не доступных нашему пониманию. Замок охотнее откроет завесу тайны потомкам бывших хозяев.

— О каких загадках Чароведа вы говорите? — молниеносно среагировала темноволосая женщина.

— Да хотя бы затворенная башня! Помнится, в мое время некоторые ученики пытались ее найти.

— Как мы все успели убедиться, поиски до сих пор не увенчались успехом, — холодно заметила Анастасия. — Может, мы пытаемся найти то, чего не существует.

— А что если замок откроет свои тайны только тому, в ком признает хозяина… ну или хозяйку. Девочка идеально подходит на эту роль.

— Анастасия права. Не думаю, что ребенку под силу разгадать секреты, над которыми безуспешно бьется ни одно поколение ведунов, — прервал рассуждения старца Плут. — Тем не менее, прошу директора школы внимательно присмотреть за Голицыной или как там ее, — Глеб поморщился. — Анастасия Владимировна, я могу рассчитывать на эту небольшую услугу?

— Разумеется, — холодно ответила темноволосая женщина, — я присматриваю за всеми своими учениками. А сейчас, господа, вынуждена вас покинуть и отбыть в Чаровед. Знаете ли, замок богат не только тайнами, но и работы по подготовке к учебному году тоже в избытке, — она поднялась из-за стола и покинула гостиную. Никанор с сыном предпочли последовать ее примеру.

***

Высокий терем из темных бревен мрачно смотрелся на фоне начинающего темнеть неба. С одной стороны к строению почти вплотную подобрался густой еловый лес. Высокие ели скрывали алеющий закат, практически не пропуская лучи уходящего солнца. От жилища в сторону леса убегала узенькая заросшая травой тропинка, которой уже давно никто не пользовался. Выложенная зелеными камнями широкая дорога, идущая от парадного крыльца, неожиданно обрывалась около крутого обрыва. На крыльце появились двое мужчин. Оба они были рыжеволосые, при взгляде на них можно было заметить некоторое, хотя и весьма отдаленное сходство. Они неторопливо направились к стоящей в стороне карете, запряженной тройкой огненных красавцев-жеребцов. Первым молчание нарушил молодой человек, на вид ему было не больше двадцати лет.

— Отец, ты веришь в эту историю со списком безвременья? Неужели, действительно, есть способ вывести из него внесенные имена?

— Мне такой способ не известен, Никита…

— Может быть, это просто излишняя подозрительность старика. Подумать только! Больше полувека возглавлял службу стражников, раскрывал всякие заговоры — вот и мерещится ему всякое, — продолжил рассуждать молодой человек, переводя взгляд на мужчину.

— Но, сын, я точно знаю, что имя Голицыной вносилось в список безвременья, — Никанор в нерешительности оглянулся, удостоверившись, что никого нет поблизости.

— Но что она такого натворила?! Не может же быть, чтобы ее внесли только за то, что она вышла замуж за человека, не обладающего даром. Как-то неубедительно ее имя смотрелось бы среди списка отъявленных злодеев, на чьем счету не одна погубленная душа. Взять хотя бы Гневояра… — не успел еще молодой человек договорить, как Никанор, взяв сына за локоть, решительно потянул его в сторону леса по заросшей тропе, постоянно оглядываясь на окна терема Плутов. Лишь отойдя от жилища на приличное расстояние, он позволил себе заговорить вполголоса:

— Никита, Голицына крепко насолила Плутам, внесение ее в список — их рук дело. Тебе не нужно лезть в эту историю! Мы не должны ссориться с Глебом. — Никита молчал, переваривая полученную от отца информацию. Теперь все вставало на свои места: Голицына — очередная жертва, по воле случая оказавшаяся на пути Плута к вожделенной власти над ведовским миром. Ни одно поколение мужчин этого рода рвалось к управлению, мечтая захватить трон. И только Глебу удалось больше всех преуспеть в этом — добиться официального статуса наследника престола для сына. Вот уж чье имя должно было красоваться в списке безвременья! Никому не секрет, что всех немногочисленных ведунов, осмелившихся выказать недовольство, в адрес этого человека, неожиданно постигала череда несчастий. Даже отец, будучи давним приятелем Глеба, опасался школьного друга.

— Спустя годы Андрей станет правителем Ведовского, тебе уже сейчас нужно предпринимать шаги к сближению, чтобы стать в будущем ему правой рукой, — не обращая внимания на задумавшегося сына, продолжил Никанор.

— Вот уж, не горю желанием вертеться перед избалованным сынком Плута, — раздраженно парировал Никита в ответ.

— Никита — ты мой старший сын и будущий глава рода Мартыновских, и кому, как не тебе заботиться о процветании нашей фамилии.

— Вот только не говори, что кроме меня некому позаботиться о благополучии семейства, — отмахнулся Никита. — Я не единственный сын у тебя, отец! Братья будут счастливы послужить величию рода. Да, кстати, и право наследования престола по рождению принадлежит совершенно другому человеку! Плуту в очередной раз удалось всех обвести вокруг пальца — вот и всего!

— Тише, — зашипел Мартыновский старший, невольно оглядываясь по сторонам. — Не смей даже в мыслях держать такое! Ты хоть понимаешь, какие беды ты можешь навлечь на свою голову такими речами! Знаю я, от кого ты понабрался этой глупости! Я тебе запрещаю! Запрещаю, слышишь!

— Запрещаешь что? — зло сощурил зеленые глаза Никита, пристально глядя на отца.

— Пойми, сын, — как-то сразу сдулся Никанор, — этот мальчик на престоле — залог спокойствия в ведовском мире и нашей семье. А сейчас хочу тебя кое о чем попросить… — Никита вопросительно изогнул бровь, готовый слушать отцовскую речь. Отец что-то торопливо зашептал ему на ухо. Дослушав до конца, Мартыновский младший кивнул и, отступив в гущу деревьев, скрылся из виду. Никанор с довольным видом поспешил обратно в сторону терема. Как только он скрылся за высоким забором, из-за деревьев показался молодой рыжий лис с густой переливающейся шерстью. Осмотревшись, животное побежало вглубь леса.

Глава 3. Необычный гость

Солнце успело закатиться, словно, яркий слепящий диск за горизонт. На уютный садик с раскидистыми кустами роз всех цветов и оттенков, среди которых затерялись редкие клумбы с любимыми бабушкой георгинами, спустились сумерки. Ночные мотыльки с завидным упорством продолжали кружить над садовым фонарем. Именно здесь с книгой в руках расположилась Маша. Со стороны гаража до нее доносились приглушенные звуки — дедушка вновь занялся ремонтом своей «ласточки», как любовно называл он старенькие жигули-копейку. Последнее время машина часто выходила из строя, требуя недешевого ремонта, но Вадим Борисович ни за что не соглашался сменить средство передвижения. Автомобиль достался ему от отца и был дорог, как память. На нем маленького Вадика возили порыбачить на озеро, на нем же молодой Вадим ездил в молодости с друзьями в экспедиции, на нем он забирал из роддома жену и дочку, а потом и дочку с внучкой. Бабушка с мамой резали салаты, и до Маши доносились аппетитные запахи готовящегося на летней кухне ужина. Внезапно в привычную для девочки обстановку ворвался шум за забором. Звук исходил со стороны кустов, уходящих в сторону леса. Маша отложила книгу и прислушалась. Непонятные шорохи повторились вновь. Машино природное любопытство вступило в отчаянную схватку со здравомыслием, которое буквально кричало девочке о том, что идея покинуть сад в вечернее время и пойти на непонятный шум самая что ни на есть бредовая. Девочка уже почти проявила благоразумие, вернувшись к чтению, как шорох повторился. Любопытство победило! Быстро, не давая себе времени передумать, Маша направилась к калитке из сада, ведущей на дорогу, уходящую в сторону леса. Выйдя с территории сада, она осторожно огляделась, но не заметила ничего необычного. Свет фонаря лишь частично освещал пустынную улицу, казалось, что ему не под силу справиться с темнотой, наступавшей со стороны леса на поселок. Маша сделала несколько шагов в сторону предполагаемого источника шума. Вдруг в кустах заворочалось что-то напоминающее собаку. Девочка невольно попятилась и от неловкого движения зацепила полную туфельку дорожной пыли. Пришлось наклониться, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Подняв голову, Маша от неожиданности чуть не закричала. Точнее она бы закричала, только голос внезапно куда-то пропал. Прямо перед девочкой стоял молодой мужчина приятной, хотя и слегка необычной наружности. Рыжие немного вьющиеся на концах волосы спадали на плечи, выгодно обрамляя миловидное лицо. Яркие зеленые глаза в упор смотрели на Машу. Незнакомец поднес указательный палец к губам, призывая вести себя тихо. Девочка согласно кивнула в ответ, после чего неожиданно обнаружила, что голос вернулся, и она вновь может говорить.

— Так вот ты какая, Маша Голицына, — задумчиво произнес незнакомец. Девочка удивленно уставилась на пришедшего. Миллион вопросов крутился в голове. Главный из которых: почему ее называют по другой фамилии?

— Вы меня с кем-то путаете, — наконец, решилась ответить она.

— Нет. Я тебя ни с кем не путаю, — сверкнул зелеными глазами рыжеволосый. — Мой тебе совет: откажись от обучения в Чароведе.

— Чего? — не поняла Маша.

— Пойми ты! В Ведовском тебя ожидают неприятности! Многие не хотят возвращения Голицыных в ведовской мир.

Маша попятилась от говорившего. В голове начали всплывать слышанные ранее истории про сумасшедших. Стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать агрессии в свой адрес, девочка осторожно отступала в сторону спасительной калитки, в надежде, что преследовать ее не станут. При этом она согласно кивала говорившему.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — молодой человек обратил внимание на ее испуг и, посмотрев в ее глаза, пришел к неожиданному выводу. — Так ты ничего не знаешь про ведовской мир!

Но Маша его уже не слушала, ей удалось, не глядя нащупать калитку, и она проскользнула в сад, торопливо защелкнув на щеколду дверь. Сердце бешено колотилось в груди, будто она только что пробежала стометровку на время, а не сделала всего несколько шагов под проницательным взглядом незнакомца. Девочка прислушалась к происходящему на улице: «сумасшедший» не предпринял попытки преследования, и это не могло не радовать. Но все же его незримое присутствие неподалеку ощущалось. Затаив дыхание девочка ждала, готовая в любую секунду сорваться и броситься в сторону взрослых за помощью. Какое-то время ничего не происходило, затем послышались медленные шаги, сменившиеся уже слышанными ранее шорохами в кустах. Попытка вернуться к чтению не принесла успеха. Мысли девочки постоянно возвращались к необычному происшествию. Шестым чувством Маша ощущала, что услышанный бессвязный бред каким-то образом связан с ней. Голос мамы, зовущий девочку на ужин, оказался как нельзя кстати. Маша с облегчением поспешила под своды ярко освещенной беседки, где уже был накрыт стол. Остаток вечера девочка провела с родными в привычно теплой и уютной обстановке. Предчувствие плохого постепенно отступило, уступая место чувству защищенности.

***

Перед сном Маша, не изменяя детской привычке, читала сказку. Когда она была совсем маленькая и еще не знала алфавита, сказки ей читала мама или дедушка. Бабушка же предпочитала рассказывать свои волшебные истории сама. Рассказы в ее исполнении получались очень увлекательными и интересными, таких историй девочка ни разу не встречала ни в одном сказочном сборнике. Потянувшись за книгой, она заметила резную каменную шкатулку — бабушкин подарок. За дневными хлопотами, Маша совсем позабыла о том, что собиралась открыть ее вечером. В предвкушении продолжения сюрпризов, девочка удобнее устроилась на кровати и осторожно приоткрыла резную крышку, рассматривая содержимое. Массивный старинный перстень сразу привлек внимание Маши. Он, по всей видимости был, изготовлен из серебра и переливался причудливыми гранями. При внимательном рассмотрении стало ясно, что перстень украшает не простой узор — изогнутая чуть витиеватая буква «Г» венчала изделие. В этот же миг девочка почувствовала непреодолимое желание примерить украшение, перстень был слишком большого размера для ее детских пальчиков. Маша решила одеть его на указательный палец. Как только холодный металл коснулся кожи пальца, перстень скользнул змейкой, описав круг и, словно по волшебству, уменьшился в размерах. Словно неведомый ювелир специально изготавливал кольцо для девочки. Маша ошарашено смотрела на руку, отказываясь верить своим глазам. Но в тоже время, ощущая никогда не испытанное ранее чувство единения с украшением. Будто рука и перстень составляют единое целое. В душе поднималась буря восторга. Повинуясь неожиданно возникшему порыву, девочка взмахнула рукой, и комната озарилась разноцветным сиянием. В воздухе зазвучала нежная переливающаяся мелодия. Чувство светлой ни с чем несравнимой радости наполнило все существо Маши. Не понимая до конца, что происходит, девочка счастливо рассмеялась. В этот момент дверь в комнату тихонько скрипнула, и на пороге появилась бабушка. Она с любовью и гордостью во взгляде смотрела на внучку. — Бабушка! Смотри! Это волшебство! Это настоящее волшебство! — восторженно воскликнула девочка и резко взмахнула рукой. Вдруг, невидимый вихрь подхватил стоящие на этажерке сборники сказок и бешено закружил их по комнате. Девочка, вскрикнув, опустила руку, и книги полетели вниз. Маша зажмурилась и отскочила в сторону, ожидая услышать грохот от падения довольно увесистых томов, но ожидаемого не случилось, слух девочки уловил лишь тихий шелест страниц. Маша осторожно приоткрыла глаза и увидела, как бабушка, словно дирижер, движением рук направляет висящие в воздухе книги обратно на полку. И толстенные тома слаженно, словно по команде, подпрыгивают в воздухе, занимая привычные места!

— Бабушка, как… — пролепетала девочка, переводя дыхание, — как ты это делаешь? Женщина улыбнулась в ответ и взглядом указала Маше на кровать, предлагая присесть. Она прекрасно понимала, что им с внучкой предстоит долгий, но увлекательный разговор, впервые она будет рассказывать Маше не сказку на ночь, а историю своей жизни. Несомненно, впереди была бессонная ночь с множеством открытий. Тайне Машиного дара, трепетно хранимой многие годы, предстояло быть раскрытой в день ее тринадцатилетия — времени, чтобы продолжать оттягивать неизбежный разговор, не осталось.

Глава 4. Открытая тайна

После разговора с бабушкой у Маши голова шла кругом, но все же девочке удалось усвоить несколько вещей. Во-первых, ведуны — это не плод бабушкиной фантазии, они, действительно, существуют, просто живут обособленно, стараясь не привлекать излишнего внимания и не выставляя способности на обозрение! Ведуны имеют царство, надежно скрытое от глаз простых людей, оно носит красивое название Ведовское. Самое интересное, что в Ведовском по сей день управляет настоящий царь! Во-вторых, ее любимая бабушка — ведунья. Она родилась и выросла в Ведовском в семье, в которой ведовские способности передавались от поколения к поколению. Волей случая она встретила дедушку, влюбилась и приняла нелегкое решение покинуть привычный мир. В-третьих, бабушкин дар удалось унаследовать Маше. Именно поэтому с девочкой с раннего детства происходили необычные вещи! И, наконец, главное! Существует ведовская школа, где детей со способностями учат управлять даром, чтобы они правильно использовали знания и умения, во избежание казусов, какой произошел у Маши с книгами. Девочка уже зачислена в ведовскую школу, именно об этом оповестила ее волшебная птица, явившаяся далеким майским днем и оставившая перо, словно, приглашение в сказку. В детстве бабушка тоже получила переливающееся разными цветами перышко.

— По мере того, как ты будешь набираться умений и знаний, перо тоже будет наполняться ведовской энергией. Оно всегда будет с тобой и придет на помощь, если потребуется, — продолжала рассказ бабушка. — Но помни: никто не должен прикасаться к нему. Человек, со злыми умыслами завладевший твоим пером, может навредить тебе, лишить дара. Этого нельзя допустить. Перышко всегда должно быть надежно спрятано от посторонних. В этом тебе поможет мой подарок. Это не простая шкатулка. Она выточена из куска самого алатырь-камня, обладающего силой могучей, нет которой ни конца, ни края.

Маша заворожено перевела взгляд на шкатулку. С первого взгляда на нее девочка поняла, что это необычная вещь. Словно неведомая сила исходила от каменной вещицы.

— Таких вещей не много, даже в ведовском мире, — бабушка коснулась ладонью шершавой поверхности. — Артефакты, созданные из священного камня, невозможно обмануть. Они сами выбирают хозяина, эта шкатулка уже не первое столетие служит нашей семье. Мне ее подарила прабабушка.

— А шкатулка точно признает во мне хозяйку? — засомневалась Маша, опасливо поглядывая на волшебную вещицу. Кто знает, что на уме у своевольных артефактов?

— Уже признала, — улыбнулась женщина. — В противном случае она бы ни за что не позволила себя открыть. В тебе течет кровь твоих предков, семейные артефакты очень хорошо это чувствуют.

— То есть маме шкатулка тоже откроется?

— Шкатулка нашла свою хозяйку, вряд ли теперь я или мама сможем ее открыть. Хотя вреда она нам с ней определенно точно не причинит. А вот на месте дедушки я бы была с ней осторожной.

— А где же теперь будет храниться твое перо? — неожиданно осенило Машу. — Где еще так надежно его можно спрятать?

— Ой, за меня не беспокойся! Я же не еду в школу, — поспешила успокоить бабушка внучку. — Мое перышко будет храниться дома, здесь с ним ничего не случится.

— Значит, все-все ведуны получают такое же перо? — продолжила расспросы девочка.

— Не все, — отрицательно покачала головой в ответ женщина. — Перо может быть ярким разноцветным, а может быть и иссиня черного цвета. Только светлые ведуны получают перо от радужной птицы. К тем, кто имеет темные наклонности, является громовой ворон.

— Бабушка, а если получишь перо от ворона, значит, станешь колдуном?

— Маша, в современном мире деление на светлую и темную стороны условны. В Чароведе я познакомилась с замечательными людьми, которые получили перо во время грозы.

Неожиданно Маше по слуху резануло слышанное вечером от незнакомца слово. Чаровед! Именно про него говорил молодой человек, которого девочка вначале приняла за сумасшедшего! За всеми неожиданными открытиями она успела совершенно позабыть про вечернее происшествие. Не без колебаний, Маша решилась рассказать бабушке про нежданного посетителя. Было немного страшно, что родные передумают отправлять ее на обучение, и волшебная сказка закончится для девочки, не успев начаться. На протяжении Машиного рассказа выражение бабушкиного лица постоянно менялось: сначала девочка заметила тревогу, которая постепенно сменилась неподдельным возмущением и даже яростью. Такой бабушку девочке не приходилось еще видеть ни разу. Женщина за плечи притянула к себе внучку, крепко обняла и с жаром заверила девочку:

— Маша, ни что, ты слышишь меня? Ни что не сможет помешать тебе стать настоящей ведуньей! Как бы они того не хотели — ты унаследовала дар славных предков. Ты часть старинного знатного ведовского рода, и всем нашим недоброжелателям придется это принять!

У Маши отлегло от сердца, значит, обучение в Чароведе состоится! Машинально девочка бросила взгляд на часы. Было уже три часа ночи. Проследив за внучкиным взглядом, бабушка засуетилась:

— Надо же, как поздно! Совсем я тебя заговорила! Ложись-ка, моя дорогая, спать. Чего сегодня не рассказала — завтра дорасскажу. Утро вечера мудренее!

Спорить Маша не стала, только сейчас поняв, насколько она устала за день. Как только голова девочки коснулась подушки, она моментально уснула. Бабушка заботливо поправила одеяло, прислушалась к ровному и спокойному дыханию спящей внучки, улыбавшейся во сне. Значит, все-таки доброе сновидение видит девочка, несмотря на все пережитые за день эмоции и переживания.

Глава 5. Возвращение белой голубки

Несмотря на дневной зной, лунные августовские ночи отличаются прохладной свежестью, что невольно наталкивает на мысли о скором приближении осени. Звездная россыпь на небе и огромный красновато-желтый диск полной луны почти как днем освещали дорогу, только ночные неясные тени, отбрасываемые привычными окружающими предметами, отчего-то выглядели при свете луны зловеще, навевая на редкого путника тревожные мысли. Но полнолуние ничуть не смущало Ольгу Николаевну Морозову, торопливо вышедшую из дома и зашагавшую по дороге. Женщина, по всей видимости, не учла ночной прохлады, поспешила в путь в одном лишь тоненьком летнем домашнем сарафане. Правда, в самый последний момент с собой был прихвачен теплый темно-синий платок, который вскоре был накинут на плечи, но все равно не спасал от пронизывающего прохладного ветерка. Идущая лишь плотнее закуталась в него, предпочтя не возвращаться домой. Ее путь лежал за пределы поселка. Проходя мимо последнего на улице дома, Ольга невольно ускорила шаг, стремясь как можно быстрее миновать строение. Женщина направилась в сторону реки прямо к заброшенной мельнице, пользовавшейся у жителей поселка дурной славой. Мельница по праву считалась «нехорошим местом», рядом с ней выходила из строя техника. Мобильные телефоны переставали ловить связь, хотя в поселке подобных проблем никогда не возникало. Животные внезапно теряли ориентацию и могли часами бродить по кругу, пропадая без следа. На людей местность действовала гнетуще, хотя с дороги последнее время никто не сбивался и без вести из поселка не пропал. Старожилы старались обходить мельницу стороной, еще с детства помня бабушкины сказки о ведьминых плясках и сгинувших без следа путниках. Истории передавались от поколения к поколению, обрастая со временем совсем уж невероятными фактами. Отчего-то никто не обращал внимания на тот факт, что полуразрушенная мельница уже ни одно десятилетие, а если верить рассказам то и ни одно столетие, оставалась в прежнем состоянии. По закону времени строение должно было бы уже давно рухнуть. Ольга, подготавливая мероприятие по истории родного края со школьниками, отыскала красивое предание, записанное одним краеведом про мельника (1), жившего в шестнадцатом веке. Говорилось, что жадный до денег мельник, желая заполучить в свои карманы еще больше золотых монет, заключил с нечистой силой сделку. Обогатиться ему удалось, вот только плата за то была неимоверно высокой. Ценой за богатства оказалась душа. Впрочем, сейчас эту историю воспринимали не более, чем красивую легенду… В стороне от мельницы находилось заросшее болото, которое на первый взгляд не бросалось в глаза, что добавляло опасности. Родители строго-настрого запрещали ребятишкам приближаться к нему. Только неугомонные ватаги местных мальчишек все равно ухитрялись нарушить запрет. Приблизившись к мельнице (мало кто из местных жителей отважился бы подойти так близко), Ольга оглянулась и, лишь убедившись, что вокруг нее нет ни души, вошла внутрь строения. Оказавшись в небольшом помещении, напоминавшем старый, наполненный запахами тлена и сырости сарай, женщина почувствовала гнетущую тревогу. Никогда раньше проходы не действовали на нее, как на обычного человека. Видимо, живя в современной цивилизации среди обыкновенных людей, она начала отвыкать от ведовства. Эти мысли не раз уже посещали ее при взгляде на потускневшее, но все еще разноцветное перо. Ольга все больше становилась похожа на обычную обывательницу. Осознавать это было горько. Как жаль, что она не догадалась захватить с собой спички. Лежащий в кармане сарафана мобильник с фонариком сейчас был абсолютно бесполезен. А прибегать к ведовству, чтобы осветить местность не хотелось — это могло привлечь к ее появлению излишнее внимание. Понемногу глаза начали привыкать к темноте. Вдруг кто-то глухо закашлялся, и прямо перед женщиной материализовалась полупрозрачная слегка светящаяся фигура, напоминающая силуэт мужчины. Постепенно видение становилось более ярким, и вскоре стоящий мужчина вовсе перестал напоминать призрака, обретя вполне плотское строение. Одет он был в длинную холщовую рубаху и шаровары, ноги обуты в лапти. Редкая седая бородка клоками свисала на грудь, а хитрые вороватые глазки внимательно рассматривали Ольгу. — Чуть я не пойму, тебя отпугивать иль неть, касаточка, — задумчиво проговорил он тоненьким голосом, щуря маленькие серые глазки, и в упор рассматривая женщину. Поняв, что посетительница не торопится пугаться и убегать восвояси, старичок призадумался.

— Куда путь держишь, синеокая? — на всякий случай решил поинтересоваться он. — Чьих же будешь? Никак не признаю сослепу.

— Видно сильно я изменилась, раз даже ты не узнаешь меня, Савелий Лукич, — вздохнула Ольга. Лицо старичка озарила догадка, он радостно залопотал:

— Да как же можно не узнать-то, Оленька Николаевна, барышня, вы наша. Старенький я совсем стал, да ночка темная. Хоть глаз коли! А я же вас завсегда узнаю! Батюшку-то вашего еще мальчонкой помню!

Женщина снисходительно улыбалась, молча наблюдая за суетившемся старичком, который на радостях даже пустил слезу при взгляде на пришедшую.

— Проходи, голубка синеокая. Сава-мельник тебе завсегда рад будет, — бормотал он, склоняясь перед Ольгой, и с поклоном указывая ей куда проходить. Перед женщиной прямо по середине ветхой стены появилась яркая обитая бархатом дверь с золоченной ручкой, которая, совершенно не сочетаясь с окружающей обстановкой, вызвала у нее желание рассмеяться. Сдержавшись от смеха, чтобы ненароком не обидеть хранителя прохода, женщина поблагодарила его и, решительно распахнув дверь, вышла на лесную опушку. Со стороны Ведовского проход вел не к реке, а в лес.

Безмолвный лес, казалось, обступает женщину со всех сторон. Звенящая тишина не могла не насторожить Ольгу, которая провела детство и юность в уединенном доме среди деревьев. Уж она-то точно знала, какими звуками полнится ночной лес: тихий шелест листвы, колышущейся от легкого дуновения ветерка, шорохи, издаваемые лесными мышами, отправившимися на поиски пищи, мягкие звуки от взмахов крыльев пролетающей над головой совы, треск веток от пробирающихся по своим звериным делам крупных животных. Лес предпочитает не реагировать на появления человека, продолжая размеренно жить по вековым законам природы. Но окружающая обстановка пугала безмолвием, отчего создавалось впечатление нахождения в искусственных лесных декорациях. Волшебный лес затаился в ожидании, упорно не желая признавать в Ольге часть своего мира. В юности женщина успела поработать непродолжительное время стражницей ведовского мира и имела некоторое представление об устройстве системы безопасности Ведовского, предохраняющей от проникновения из вне. Если раньше люди боялись всего потустороннего и старались как можно дальше обходить «гиблые места», то в современном мире множество увлеченных людей изобретали все более изощренные способы для разгадки аномальных явлений. Постоянно то через один, то через другой проход какой-нибудь безбашенный исследователь вновь пытался проникнуть в Ведовское. Учитывая текущие обстоятельства, ведуны были вынуждены постоянно совершенствовать защитные чары, спасая свой мир от вторжения, а горячие исследовательские головы от опасностей, предостерегающих людей в Ведовском. Понимая, что долго находиться на лесной поляне нельзя и не стоит терять драгоценные минуты, Ольга разбежалась и, широко раскинув руки, подпрыгнула. Но ничего не произошло. Женщина вновь повторила попытку. Опять безрезультатно… Подсознательно она уловила начинающиеся изменения. Воздух вокруг словно завибрировал и стал наполняться чем-то липким и тягучим, словно огромный невидимый паук сплетал паутину. Луна перестала освещать поляну, ее затянуло темной, неизвестно откуда набежавшей тучей. Зловещие невидимые щупальца тянулись к Ольге, пытаясь затянуть в темную воронку-ловушку, увеличивающуюся в размерах и уже почти подступавшую к женщине. Поняв, что несколько мгновений промедления могут сыграть с ней злую шутку, женщина в отчаянии подпрыгнула на месте, широко расставив руки, места для разбега уже почти не осталось. И у нее получилось! Белая голубка высоко взмыла в небо, лишь темно-синий теплый платок, кружась, упал на траву. Его тут же подхватили щупальца и затянули в бездну. После чего воронка начала уменьшаться на глазах и, наконец, совсем пропала. На небе снова, как ни в чем не бывало, засверкали звезды. Яркая луна осветила поляну, а ночной лес наполнился звуками: где-то вдалеке заухала сова, треск веток оповестил о скором появлении лесного обитателя, пробиравшегося сквозь заросли. Вскоре на опушку вышел лось, лениво огляделся, повертел лобастой головой и направился восвояси. Лес продолжал жить своей жизнью, словно, ничего необычного не происходило минутой ранее.

***

Глеб Плут, поднятый среди ночи из-за очередной попытки проникновения в Ведовское с людской стороны, пребывал в скверном настроении. Была бы его воля, ни один горе-исследователь не возвратился бы домой в целости и сохранности. Да и вообще возвращение такового в привычный мир стояло бы под большим вопросом! Одно упоминание охотников за приключениями заставило кулаки мужчины сжаться от бессильной ярости. Глеб всей душой презирал людей, которым было недоступно ведовство. Он упорно отрицал все прогрессивное, что удалось изобрести человечеству. Но пока, хотя бы для вида, Плут вынужден соблюдать принятые законы, стоящие на страже простых людей, воздействовать на которых, преследуя