автордың кітабынан сөз тіркестері  Зиска. Загадка злого духа

Мария Корелли

Они пребывают в той умственной летаргии, что предшествует полной гибели сознания: все их существование – сплошная скука, все места похожи одно на другое, и одну и ту же монотонную жизнь ведут они везде, где собираются, на севере, юге, западе или востоке.

Мужчины всегда убивают женщин, которые слишком их любят, – если не физически, то морально.

Человек: сущность любого зла, возможность любого добра! Сущность сильна и действует, а возможность – лишь сон, что рассеивается при пробуждении!

Древнее и Новое, Прошлое и Настоящее – все это для вечности лишь миг, и что Любовь прощает даже запоздалое раскаяние

Вы, с вашей утонченной сияющей красотой и чувственным очарованием – и сделаетесь «женой», этим утомительным воплощением скучнейшей респектабельности? Вы, воплощение дикой грации и свободы, позволите связать себя узами брака – брака, который, по моему мнению и мнению многих подобных мне мужчин, есть не что иное, как одно из множества проклятий бездарного девятнадцатого века? Нет, Зиска! Я предлагаю вам любовь – идеальную, страстную любовь! – сияющую мечту об экстазе, в котором невозможен никакой брак, и сама мысль о подобной вульгарности почти оскорбительна

Древнее и Новое, Прошлое и Настоящее – все это для вечности лишь миг, и что Любовь прощает даже запоздалое раскаяние.

Живи я на заре цивилизации, когда каждый мужчина мог иметь столько женщин, сколько способен был обеспечить, я бы убивал из милосердия каждую свою возлюбленную, едва ее краса начала бы увядать. Прекрасная женщина, погибшая во цвете нежной юности, – предмет поэтический: здесь есть о чем подумать, есть о чем сложить оду или надгробную песнь. А постаревшая женщина, пережившая все страсти, превратившаяся в оплывшую тушу или в мумию из кожи и костей – какая в ней поэзия? Чем может она привлечь чувства или взор художника? Для себя самой она – несчастье, для остальных – как соринка в глазу. Да, княгиня, поверьте мне: сперва Любовь, затем Смерть – вот лучшие друзья женщины.

Из пустыни дует холодный ветер, – заметил он. – Злое дыхание песков – на вкус оно как прах мумий, вздымаемый ветром из потаенных уголков царских гробниц!

поведение человека зависит от того, во что одет; костюм времен Людовика Пятнадцатого или Шестнадцатого вдохновляет своего носителя на изящные манеры и изысканную вежливость с дамами, а костюм нашего девятнадцатого века порождает резкость, отрывистость, краткость в речах, быть может, более искренних, но отнюдь не льстящих прекрасному полу.

Те же люди, что в обычных траурно-черных фраках молчаливы, серьезны и строго соблюдают все правила приличия, переодевшись во что-нибудь красочное и живописное, из тех времен, когда одежда была делом не только моды, но и искусства, вместе с фраком отбрасывают привычную сдержанность: не просто выглядят как нельзя лучше, но каким-то чудом меняют и манеры – становятся изысканно любезны, остроумны и обаятельны настолько, что родные и друзья взирают на них в изумлении и спрашивают себя, отчего их близкий вдруг так переменился к лучшему.