«Ат-Даван» — рассказ знаменитого русского и украинского писателя Владимира Галактионовича Короленко (1853 — 1921).*** Двое мужчин держат длинный путь из Якутска в Иркутск. По дороге они делают остановку на станции Ат-Даван, где становятся свидетелями интересных событий… Владимир Короленко также известен как автор произведений «Сказание о Флоре, Агриппе и Менахеме, сыне Иегуды», «Федор Бесприютный», «Ночью», «Черкес», «Судный день ('Иом-Кипур')», «Таланты», «Тени», «Искушение». Владимир Галактионович Короленко был необычайно популярен уже при жизни, им восхищался М. Горький, Л. Толстой, А. Чехов. Кроме того, он вел активную общественную деятельность, его называли «совестью России». В Украине существует литературная премия имени Короленко за лучшее русскоязычное произведение среди украинских литераторов.
Жас шектеулері: 12+
Басылым шыққан жыл: 2022
Қағаз беттер: 51
Кітаптың басқа нұсқалары1
Ат-Даван
·
33
Дәйексөздер18
И она действительно кружилась. В последний проезд он уже скакал через редкие города (Киренск, Верхоленск и Олекму), стоя в повозке и размахивая над головой красным флагом. В этом было что-то фантастическое: две тройки мчались, как птицы, с смертельным ужасом в глазах, ямщик походил на мертвеца, застывшего на облучке с вожжами в руках; седок стоял, сверкал глазами и размахивал флагом… Местные власти покачивали головами, обыватели разбегались. В этот проезд Арабин отметил свой путь таким количеством павших лошадей, воплей и жалоб, прорвавшихся наконец наружу, что почтовое начальство сочло необходимым вмешаться. Забегая вперед, скажу только, что из-за Арабина поссорились два ведомства, что непосредственное начальство курьера вынуждено было все-таки отказаться от его услуг, но, снабженный отличными рекомендациями, он перешел на службу еще дальше на восток и там, на Амуре, застрелил, наконец, наповал станционного смотрителя. Тогда об Арабын-тойоне заговорили даже в России, и только тогда узнали, что судить, в сущности, некого, так как знаменитый курьер был уже… вполне сумасшедшим.
Только теперь, после этих слов, я сообразил положение вещей… Спрашивать у г-на Арабина, известного и грозного Арабын-тойона, прогоны, да еще таким решительным тоном, да еще как условие подачи лошадей, — это была со стороны смиренного, приютившегося под дикими горами Ат-Давана неслыханная дерзость
В данное время, кажется, он уже значительно приблизился к пределу и, быть может, именно поэтому ужасно нервничал: а что, дескать, ежели именно теперь кто-нибудь у него схваченное-то и вырвет?.. Михайло Иванович, о котором я слышал много рассказов, рекомендовавших в самом ярком свете его предприимчивость, доходившую до дерзости в начале здешней карьеры, — теперь трусил, как баба, и мне поневоле приходилось из-за этого проводить с ним скучнейшие вечера и долгие ночи на пустынных станках угрюмой и безлюдной Лены.