Если я что-то люблю, то всем сердцем: в нём не остаётся места ни для чего другого. И так будет всегда, сколько бы лет ни прошло: хоть тысяча, хоть десять тысяч — это не изменится.
— Мне более восьмисот лет, я старше всех вас, вместе взятых, и пересёк больше мостов, чем вы прошли дорог! — продолжил свою пламенную речь Се Лянь. — У меня есть храмы по всему миру, в каждом уголке земли найдутся мои последователи, а вы просто невежды, если не знаете моего имени! Я не поклоняюсь божествам — я и есть бог!
— Что?!
Весь этот пафосный вздор принц нёс не просто так, а с умыслом: когда слушатели замерли с отвисшими челюстями, тарелка в его руках вдруг взмыла в воздух — несколько десятков белых шариков разлетелись со свистом, словно дробь, и угодили прямиком в открытые рты людей.
— Пожалуйста, забудьте, что я только что сказал, — вздохнул Се Лянь и утёр со лба пот. — На самом деле я всего лишь собираю мусор!
На среднем пальце его левой руки появился узелок в форме бабочки, и тонкая красная нить тянулась к пальцу Хуа Чэна, на котором виднелся такой же бантик.
— Теперь мы связаны, — поднял руку князь демонов.
Краска бросилась Се Ляню в лицо, и он даже устыдился своей бурной реакции. Испугавшись, как бы Хуа Чэн не услышал, насколько быстро бьётся его сердце, принц торопливо растёр щеки и улыбнулся:
