Вечная жизнь без способности к творчеству, к созиданию, пожалуй, страшнее смерти.
Мой рассказ не о том, как он убил меня – хрен вам, не дождетесь.
В темноте, без часов с «ночным», светящимся циферблатом, минута сделалась весьма растяжимым отрезком времени.
– Только сосунки могут думать, будто врагов нужно бить. Побить их нельзя, ни за что. Не побьешь ты того, кто появляется из ниоткуда в четвертой четверти, чтоб отнять у тебя твое, а тебя ткнуть мордой в грязь и держать, покуда не захлебнешься. Не побьешь ты того, с кем непременно, заведомо придется столкнуться, потому что для этого ты на свет и рожден. Не побить тебе ни ящерицы, стерегущей Солнце, ни человека, не желающего, чтоб ты учил его кукурузу сажать. Врага нужно хватать за уши и трахать да трахать, пока не прилипнет, не привяжется к тебе так, что жену твоим именем называть начнет. Врагов, Джимми, нужно поглощать. Лучшее, что можно сделать с врагом, – подтащить кресло к его очагу, сожрать его ужин, забраться в его постель, а утром отправиться за него на работу, и чтоб у тебя вышло настолько лучше, что он сам тебе все отдаст, да только тебе оно нахрен не нужно. Ты всего-то хотел малость пошалить в его доме. Ребятишек его попугать.
Мухлюй и трахайся, пей и пляши – главное, чтобы от всей души!»
Сыновья Ананси» Нила Геймана
– Не трусь, ребята, – сказал Стек. – Если сейчас и погибнем, всем нашим бедам конец. Если останемся живы – тем более не о чем горевать. Как бы ни обернулось, сделаем все, что сумеем. Мы с вами всегда встречали свою судьбу лицом к лицу, и сегодня спины ей не покажем!
сколь отчаянно бессистемен, сколь хаотичен наш мир.
После чего ломается с блеском, с треском и уже навсегда. Нечто в этом роде произошло и со мной.
«Прошлое – это другая страна»
