автордың кітабын онлайн тегін оқу Школа романиста «WATIM». Октябрь
Валерий Тимофеев Андрей Казикин Вадим Бородин Дарья Мордзилович
Школа романиста «WATIM»
Октябрь
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
Редактор Валерий Тимофеев
Дизайнер обложки Андрей Казикин
© Валерий Тимофеев, 2017
© Андрей Казикин, 2017
© Вадим Бородин, 2017
© Дарья Мордзилович, 2017
© Андрей Казикин, дизайн обложки, 2017
Эта книга — сборник произведений молодых магнитогорских авторов, занимающихся в основанной мною Школе Романиста. Я не руковожу литературным объединением с его потоком авторов разных, я занимаюсь индивидуально. Сам, пройдя нелегкий путь от новичка до признанного автора, в меру своих сил, опыта и знаний, помогаю тем, кто выбрал дорогу в литературу, написать свои первые произведения и опубликовать их. Что может быть более важным для автора, как увидеть результаты своего труда на страницах книги.
18+
ISBN 978-5-4485-8403-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
- Школа романиста «WATIM»
- Дарья Морэ
- ЦВЕТОК С ГАНИМЕДА
- Глава 1 Марсианское виски
- Глава 2 Тури Йонаш
- Глава 3 П-9
- Глава 4 Белая Долина
- Глава 5 Кайго
- Глава 6 Записи К. К.
- Глава 7 Разлад на корабле
- Глава 8 Праздник Солнца
- Глава 9 Точка невозврата
- Глава 10 Профессор Камура
- Глава 11 Вне игры
- Глава 12 Откровение
- Глава 13 Билет в один конец
- Глава 14 Цветок с Ганимеда
- Эндрю Огнёфф
- МАЛЕФИСТЕРИУМ
- Пролог
- Глава первая Посланный светом
- Глава вторая Нелегкий выбор
- Глава третья Вступительное испытание
- Глава четвертая Священная роща
- Глава пятая Путь к порталу
- Глава шестая Дом на Кристальной Улице
- Глава седьмая Комендантский час
- Глава восьмая Охотник за смертью
- Глава девятая Рэйвенвуд
- Глава десятая Пирог с клубникой
- Глава одиннадцатая На суде
- Глава двенадцатая Решение Суда
- Глава тринадцатая Первая дуэль
- Глава четырнадцатая Сила миссис Рэйвенвуд
- Глава пятнадцатая Слепой
- Валерий Тимофеев
- БорисЪ — 2
- Заводской городок Куса, Южный Урал
- 15, ноябрь, 1951 г., Барочная, район Кусы
- Ноябрь, 1951 г., Заводская площадка, Голавль
- 15, ноябрь, 1951 г., Кочегарка, Гость
- Ноябрь, 1951 г., Кочегарка, Экспедитор
- 19, ноябрь, 1951 г., Заводская площадка
- Ноябрь, 1951 г., Атаман
- 15, Ноябрь, 1951 г., Комната учительницы Фимы
- Сентябрь, 1941 г., где-то у границы с Белоруссией
- Ноябрь, 1951 г., Кочегарка
- 21, Ноябрь, 1951 г., тракт Куса-Златоуст
- Митрич
- ЛЮДОвЕД
Дарья Морэ
ЦВЕТОК С ГАНИМЕДА
Глава 1
Марсианское виски
Дверной колокольчик вскрикнул над головой.
Тури, очнувшись, обнаружила себя на пороге третьесортного бара. Она и не заметила, как ноги сами принесли ее сюда.
«Что я здесь делаю? — запоздало шевельнулось в голове. — А если кто-то увидит меня в таком сомнительном заведении?»
Первой мыслью Тури было развернуться и поскорее уйти, пока ее не заметили. Но что там, за дверью этого бара? Разве не для того она пришла сюда, чтобы спрятаться, чтобы забыться?
«И кому я нужна?»
Сгорбленные спины за барной стойкой выказывали полнейшее равнодушие к происходящему вокруг. Никому, действительно, не было до нее дела. Тури сделала несколько неуверенных шагов вперед, прижимая к себе сумочку, затем стремительно двинулась к стойке и заняла освободившееся место. Снимая пальто с плеч, она неловко задела локтем мужчину, который лежал на стойке, уронив голову на скрещенные руки.
— Извините, — машинально сказала она, но сосед даже не пошевелился.
Тури смотрела на ряды разномастных бутылок перед собой и представляла, как сейчас закажет что-нибудь невероятно крепкое. Больше всего на свете в этот момент ей хотелось ощутить себя слабой и беззащитной, почувствовать во рту терпкую горечь, от которой внутри все вывернет наизнанку. Неважно, к чему это приведет и чего ей это будет стоить, лишь бы забыться.
— Двойное марсианское виски, — намеренно огрубив голос, заказала она.
Бармен за много лет работы научился с первого раза разгадывать клиентов. Услышав необычный заказ из уст такой милой девушки, он чуть дольше задержал взгляд на чистых манжетах ее бежевого платья, на холеных руках с ухоженными ногтями. Легкая ухмылка на мгновение скользнула по его лицу, и вот уже стакан с огненным напитком замер перед Тури.
Она хотела залпом выпить всё, чтобы хоть на мгновение забыть о событиях последних дней, и уже поднесла его к губам, — резкий запах алкоголя ударил ей в нос, и она остановилась.
«Я что, должна это выпить?» — с ужасом проснулось ее внутреннее «я». Она никогда в жизни не пробовала спиртного.
Бармен искоса глядел на Тури. Она видела его наглый взгляд и рот, растянувшийся в слащавой ухмылке.
«Звезды с тобой, будь что будет», — решилась Тури и, стараясь не смотреть в его сторону, сделала свой первый в жизни глоток.
Не так просто было проглотить этот огненный шар, который прилип к языку и нёбу и выдавил из ее глаз две крупных слезы. Но эти слезы тут же окупились: по всему телу разлилось приятное тепло, и Тури вдруг почувствовала себя легкой и свободной. Горькая жидкость стала разъедать тот панцирь, который крепко держал ее вот уже столько дней.
Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы отдышаться и сделать второй, уже не такой страшный глоток. Еще и еще.
Она вдруг заметила, что в баре довольно уютно, бармен чертовски красив, а музыка не бьет басами по ушам, а ласкает слух.
В насмешливом взгляде бармена чувствовался вызов. Ей пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы сдержать подступившую тошноту.
— Повторите! — храбро сказала она, отталкивая от себя пустой стакан.
Стакан заскользил, кружась по стойке, и тысячи огоньков заиграли на его гранях радужными искрами. И даже громкая музыка отразилась в тонком стекле.
Бармен плеснул в ее стакан новую порцию и тут же потерял к ней всякий интерес.
«Ну и пожалуйста», — без тени горечи подумала Тури и снова склонилась над стаканом.
— Тури! Что ты здесь забыла? — шепнули ей в самое ухо, и она вздрогнула.
На соседний стул упал Ренн Руа, как раз тот человек, которого она меньше всего хотела сейчас видеть. Он принес с собой холод улицы и знакомый запах сигарет. Его взгляд удивленно остановился на полупустом стакане перед ней и с беспокойством переместился на Тури.
Под этим взглядом она чувствовала себя так, будто ее застали на месте преступления. А его дурацкий вопрос лишь усилил глубину ее падения.
— Что ты тут забыла? — повторил Руа, не заметив, как помрачнела Тури.
— Тебе какое дело! — грубо ответила она, пряча стакан в ладонях.
Странно, что Руа выбрал для ночных посиделок именно этот бар. Может, он следит за мной?
Тури поймала себя на мысли, что совершенно не помнит, как добралась сюда.
— Это что у тебя? Марсианское виски?
Она угрюмо промолчала. Руа повернулся на стуле и махнул рукой бармену.
— Джо! Налей-ка мне то же самое! — и указал пальцем на стакан Тури.
— Одну минуточку, Ренн! — отозвался бармен, снял с полки пузатую бутылку и, широко улыбаясь, встал перед Руа. — Что-то ты сегодня припозднился.
— Да, на работе, — натянуто улыбнулся Руа. — Долгая история…
Тури показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они снова заговорили. За это время она, по примеру своего соседа слева, нависнув над стаканом, успела с головой нырнуть в меланхолию. Крепкий напиток в присутствии Руа начал терять свою чудодейственную силу. Тури больше не казалось заманчивым провести здесь всю ночь, пока красавец-бармен наконец не обратит на нее внимание и не объявит, что бар закрывается. Его красота тоже была осквернена появлением Руа: эти двое держались как старые знакомые.
«Так Ренн тут завсегдатай! — сообразила она. — Сколько раз он приглашал меня в бар! В эту дыру? — Тури искоса поглядела на Руа. — Интересно, что он тут обо мне рассказывал? Бармен так странно смотрит в мою сторону».
Она забыла, что тот никогда не видел ее прежде и не мог узнать в ней ту самую девушку, о которой ему, возможно, прожужжал уши постоянный клиент. Мысли ее обратились было к выходу из бара, когда Руа вдруг напомнил о себе.
— На тебя это не похоже, Тури. Ты ведь не ходишь в такие места, — с легкой обидой в голосе сказал он.
«А еще у меня просто нет на это времени», — досказала про себя Тури. Сейчас та жизнь, в которой она отшучивалась от его навязчивых приглашений, казалась чужой и ненастоящей. Не было ни его робких намеков, ни тоскливых взглядов, ни даже этих нелепых предлогов. А что было? Какое-то безумие.
«Неужели он хочет поговорить об этом именно сейчас? Нашел время и место!» — с досадой подумала Тури. Ей нестерпимо захотелось, чтобы Руа оставил ее в покое и как можно скорее. Она холодно огрызнулась:
— Могу я хоть раз в жизни напиться?
Руа выпрямился на стуле и уперся в нее взволнованным взглядом.
— Великие звезды, Тури, ты ли это, в самом деле? Что на тебя нашло?
Она с такой злостью сверкнула на него глазами, что он примирительно вскинул руки.
— Ладно-ладно, напиться так напиться! Давай сделаем это вместе.
Украдкой поглядывая на Тури, Руа поднял свой стакан и сделал большой глоток, даже не поморщившись. Она подперла тяжелеющую голову рукой и бездумно уставилась перед собой.
— Тебя сегодня не видели на работе, — тихо заметил он. — Прошло уже два дня, а ты все еще переживаешь?
По его знаку бармен подлил ему в стакан из бордовой бутылки. Кирпичного цвета жидкость жадно лизнула прозрачные толстые стенки.
— А ты уже обо всем успел позабыть, да? — прожгла его взглядом она.
— Тури, — взвился Руа, — я ведь тоже участвовал в этом деле. И я тоже к нему привязался!
— Правда? — язвительно кольнула она.
— Правда! Знаешь, он был мне как младший брат, — заверил ее Руа, но голос выдавал его с головой.
«О звезды, как он лжет… Он даже не может скрыть этого», — с неприязнью подумала Тури.
— Не нужно быть асом в психологии, чтобы услышать, как ты фальшивишь, — проговорила она, с трудом ворочая языком во рту.
— Брось, Тури, тебе незачем так убиваться. А профессор?.. Ему каково?
— Не говори мне о нем! — Тури невольно передернуло, и она бросила на Руа уничтожающий взгляд.
— Хорошо, не буду, — покорно согласился он. — Прости, я ведь не знаю, что между вами произошло.
— И хорошо, что не знаешь.
— Вы поссорились?
Она опустила голову.
— Впрочем, можешь не отвечать, это, в конце концов, не мое дело, — с подчеркнутой деликатностью добавил он.
— Мы можем просто помолчать? — стараясь говорить ровным голосом, попросила Тури.
Неуклюжие попытки Руа утешить ее опять испортили ей настроение. От обиды неприятно защипало в глазах.
Он ничего не понимает.
Пытаясь справиться с тошнотой и раздражением, Тури взяла в руки стакан, но не удержала его.
Стакан выскользнул из пальцев, ударился о стойку и, очертив на гладкой поверхности небольшой полукруг, остановился. Несколько янтарных капель упали на платье Тури. Она не вскрикнула, только уставилась на темные пятнышки невидящими глазами.
— Эй, по-моему, на сегодня с вас хватит, — с усмешкой заметил бармен, протягивая ей полотенце.
— Все в порядке, Джо, она со мной! — сказал ему Руа. Он склонился к Тури так близко, что она ощутила его горячее дыхание, и шепнул, бережно обхватив за плечи. — Пойдем, Тури, тебе надо на воздух.
Она повернулась на его голос, на мгновение задержала на его лице мутный взгляд и дала себя увести…
Стоило Тури глотнуть холодного воздуха и увидеть над собой черное полотно неба, как у нее тотчас задрожали губы, а на глазах выступили слезы. Там, в баре, она успела забыть, как похожа эта ночь на ту самую ночь…
Она оттолкнула Руа и побежала прочь, не замечая, как ночной холод обволакивает ее шею и грудь, мешает дышать. Тури летела по пустынной улице, как слепая, вытянув перед собой руки, и не слышала, как ночь называла ее по имени.
Воспоминания стремительно нагоняли ее: те же переулки, мимо которых они бежали в тот самый день, одноглазые желтые фонари… Вот-вот послышится громкий вопль, его подхватит другой, застучат каблуки… Или это всего лишь кровь, барабанящая в ее висках?
Кажется, что сейчас она завернет за угол и увидит его…
— Ты помнишь, что мы сделали? — звучит его голос.
— Пожалуйста, оставь меня… — просит она. — Я ничего не сделала!
— Сделала, не сделала… Какая разница? Ты все равно теперь соучастница…
— Нет… Умоляю… Я ничего не знаю… Я ничего никому не скажу!
За спиной хрустко затрещал лед. Ее схватили за локоть и потащили назад.
— Нет! Нет! Уходи, уходи! Я ничего не скажу!
— Великие звезды, Тури, да что с тобой происходит?
Пытаясь вырваться из объятий своего ожившего ночного кошмара, она принялась царапаться и толкаться. Ее рука скользнула противнику по лицу, смахнув с него нечто паукообразное, каблук раздавил невесть откуда взявшуюся ампулу. Черному человеку удалось овладеть ее запястьями и с такой силой встряхнуть, что узелок волос на ее затылке расцепился, и по спине заструились ореховые локоны.
— Тури, очнись, это я, Ренн! — закричали ей в лицо.
Ее запрокинувшаяся голова вернулась в нужное положение, и она действительно увидела перед собой Руа. Его глаза, вблизи оказавшиеся пепельно-серыми, с тревогой смотрели на Тури. Далеко за его плечом мерцала вывеска бара.
— Ренн, — прошептала Тури, узнавая его.
— Что с тобой творится? Только что двух слов связать не могла, а теперь кричишь и брыкаешься.
Горло обжег приступ тошноты.
— Мне плохо… — успела выдавить из себя она, прежде чем ее колени подкосились и внутренности скрутило спазмом.
Тури едва успела наклониться, в следующую секунду ее вырвало на серебрящийся льдом асфальт.
— Это я и сам вижу, — пробормотал Руа, поддерживая ее за талию.
Он вытащил из кармана скомканный платок и вложил в ее слабую руку. Тури, избегая смотреть в его сторону, отвернулась и стала вытирать дрожащие губы.
— Извини, — прошептала она чуть слышно.
— Пустяки. Это марсианское виски. Меня от него в первый раз выворачивало похлеще твоего.
Руа помог ей выпрямиться и бережно накинул на ее плечи пальто.
— Пойдем, я провожу тебя.
Тури впервые не отказалась от его предложения, хотя еще час назад Руа был последним человеком, которого она хотела бы видеть рядом с собою. Сейчас, в ее теперешнем состоянии, он стал тем, в ком она так нуждалась.
Тури шла, не разбирая дороги, и если бы не Руа, который по-прежнему поддерживал ее и нашептывал что-то успокаивающее на ухо, она бы непременно заблудилась. Очнулась она только тогда, когда перед ними с шипением раздвинулись створки лифта и пропустили их в узенький светлый коридор. Руа подал ей сумочку, и ее рука после нескольких неудачных попыток все-таки вытащила ключ-карту. Тури приложила карту к замку, и вспыхнувшая в ответ зеленая лампочка подтвердила, что дверь открыта.
— Порядок, — буркнула Тури.
— Ты как? — спросил Руа, не сводя с нее глаз.
Вместо ответа она повернула к нему бледное лицо. Он понимающе кивнул и, близоруко прищурившись, окинул взглядом дверь, которая всегда была для него закрыта.
— Мне лучше пойти, — вздохнул он. — Не хотелось бы опоздать на метро.
— Ренн, постой, — слабым голосом остановила его Тури.
Он с надеждой обернулся, замерев в нескольких шагах от лифта.
— Останься, — попросила она неожиданно для них обоих.
Руа недоверчиво вскинул брови.
— Ты… ты это серьезно, Тури?
— Метро, скорее всего, уже закрыто, — соврала она. — Да и потом… далеко ты уйдешь без своих очков?
Паук, которого она смахнула с его лица, и ампула, подвернувшаяся под ее каблук в потасовке на улице, оказались несчастными очками Руа.
Тури не хотелось признаваться, что сейчас рядом с ним она чувствует себя гораздо спокойнее, нежели одна.
Толкнув дверь плечом, она посторонилась, пропуская гостя вперед. Губы Руа растянулись в улыбке, и Тури невольно насторожилась: «Не хватало только, чтобы он вздумал остаться у меня навсегда».
В гостиной она бросила на спинку дивана пальто, и Руа, с робким любопытством озиравшийся по сторонам, последовал ее примеру.
— Вот как ты живешь, — сказал он.
— Извини, у меня тут небольшой беспорядок, — Тури схватила с кресла блузку, которую давно следовало отправить в корзину с грязным бельем, и спрятала ее в первый попавшийся ящик.
— Я уж думал, ты никогда меня сюда не пригласишь.
— И не пригласила бы, — улыбнувшись уголком губ, отозвалась Тури. — Если бы не метро.
— Как скажешь, — Руа явно не собирался с ней спорить и добавил: — А у тебя очень уютно.
Она заправила за ухо упавшую на глаза прядь. Его слова звучали так странно после всего, что им пришлось пережить. Как будто бы ничего и не было.
— Ты голоден? — спросила Тури не к месту. — По-моему, на кухне еще что-то осталось.
— Не нужно, я сыт…
— Сейчас принесу одеяло и подушку.
Руа, нахмурившись, наблюдал, как она суетливо стелет ему постель на диване.
— Тури, ну остановись ты хоть на минутку, — он перехватил ее за руку, и она инстинктивно дернулась назад. Глаза ее предостерегающе вспыхнули, и Руа оставил попытки прикоснуться к ней. — Не суетись… Ты ведь едва на ногах стоишь.
— Я в порядке, — почти с вызовом бросила Тури и всучила ему в руки полотенце. — Ванна — по коридору направо.
— В каком же это порядке? Тебе было плохо…
— Я в полном порядке! — дрожащим голосом повторила она.
Руа вернул ей полотенце.
— Тури, — сказал он твердо. — Я сам о себе позабочусь. Ванна — по коридору направо.
Тури смерила его долгим взглядом, прижала полотенце к груди и развернулась. В ванной она, склонившись над раковиной, пыталась сдержать накатившие слезы. «Когда же это прекратится? Еще немного, и я сойду с ума».
Из зеркала на нее смотрела некрасивая женщина с болезненно блестящими глазами и подрагивающими губами. Тури не узнала себя.
Не снимая грязного платья, она шагнула в душевую кабину и открыла кран. Душ недовольно загудел, оплевал Тури холодными брызгами, потом сжалился и накрыл ее теплым дождем. «А в Центре не так… В Центре все по-другому», — со злой тоской подумала она, покорно подставляя лицо и грудь струям воды.
Она переоделась в ночную рубашку, как в тумане добралась до кровати и нырнула под одеяло. Тело ее благодарно заныло, почувствовав себя в долгожданном комфорте. За окном заманчиво алел далекими огнями Центр. На прикроватной тумбочке прямоугольные часы отмеряли новый день.
Кровать за ее спиной немного продавилась, и чья-то рука опустилась ей на плечо. Тури вздрогнула и обернулась, с неохотой отогнав сон.
Ренн. Я совсем про него забыла.
— Тебе лучше? — спросил он шепотом.
— Лучше. Спасибо.
Он немного помолчал, вглядываясь в ее лицо.
— Ты правда хочешь, чтобы я остался?
— Правда, — шепнула она и положила руку ему на плечо.
Его лицо осветилось благодарностью и счастьем.
— Тогда я в душ.
— По коридору…
— …направо, — с улыбкой закончил за нее Руа.
Глава 2
Тури Йонаш
Бах! Бах! Бах!
Кто-то колотил и настойчиво звонил в ее дверь.
Тури недовольно поморщилась и зарылась лицом в подушку.
Бах! Бах! Бах! — повторились удары, уже с нарастающим нетерпением.
Тури повернула голову на стук, не размыкая век, но через мгновение снова провалилась в сон.
После непродолжительной тишины из-за двери закричали:
— Тури Йонаш! Я знаю, что вы дома! Откройте! — казалось, крикнули ей в самое ухо.
— А? Что? — услышав свое имя, встрепенулась она.
За окном серели первые утренние лучи. Небоскребы Центра серебристыми иглами упирались в фиолетовую дымку неба.
— Тури Йонаш, немедленно откройте!
Тури приподнялась на локтях и сразу сморщилась, как от зубной боли. Выпитое в баре злосчастное виски немилосердно напомнило о себе. Голова опять упала на подушку.
За дверью не унимались.
Стиснув зубы, Тури протянула руку к прикроватной тумбочке и попыталась встать.
«Они перебудят всех соседей!» — пульсировала в голове мысль.
В глазах помутилось, комната завращалась, как карусель. Рука неловко соскользнула с тумбы. Тури упала коленом на пол и застонала.
— Тури Йонаш!
— Одну минуту! — сквозь проступившие слезы крикнула она. Болевая терапия пошла на пользу: боль с легкостью одолела желание вернуться в объятия Морфея.
Тури стянула со спинки стула халат, путаясь, продела руки в рукава и захромала к двери.
— Кому это не спится в такое время? — ворчала она. — И зачем так громко стучать?
Замок как назло открылся не сразу.
На пороге стоял мужчина в серой военной униформе с низко надвинутым на лицо лаковым козырьком и белой нарукавной повязкой. Узнав вышитый на повязке имперский символ — звезду в окружении восьми звезд, — Тури прикрыла дверь, оставив лишь небольшую прорезь.
Парализовавший ее страх заглушил ноющую боль в висках и заставил забыть о проклятиях, которыми она хотела встретить незваного гостя. Тури поняла: это пришли за ней.
— Доктор Тури Йонаш?
— Да, это я.
— Военная полиция, сержант Ка, — отчеканили по ту сторону и показали блестящее пластиковое удостоверение.
Тури даже не взглянула на него.
— Что вам нужно? — тихо спросила она.
— Мне приказано сопроводить вас в Башню.
Она похолодела.
— Н-но почему? Что случилось?
— Простите, я не располагаю подробной информацией.
— Я не одета, — попыталась защититься она.
— Десяти минут вам достаточно? — щедро предложил сержант.
— Десяти минут? — как во сне повторила Тури.
— Я подожду вас за дверью. Постарайтесь не задерживаться.
Тури закрыла дверь, подперла ее спиной и запустила пальцы в волосы.
«Ну вот и все. Они обо всем узнали. Что мне делать? О, звезды, что теперь будет со мной?»
Тури хотела заплакать, но не смогла выдавить из себя ни одной слезы. Разве она не предполагала, что все так и закончится? Разве не потому она не смогла заставить себя как ни в чем ни бывало вернуться на работу? И разве не для того она вчера решилась на столь унизительный шаг — напиться в баре до чертиков, чтобы хоть на мгновение забыть о неминуемой расплате?
Бар…
«Ренн! — вспомнила Тури и бросилась в гостиную. — Он знает, что делать!»
— Ренн, вставай, за мной пришли!
В комнате никого не было. На диване сиротливо чернел аккуратно свернутый плед.
— Ренн! — крикнула Тури и прислушалась.
Комнаты молчали.
«Неужели он ушел, пока я спала? После того, как я доверилась ему, после того, как…» — Тури закусила губу и принялась ощупывать себя, борясь с брезгливым желанием немедленно смыть с себя случайные прикосновения и даже взгляды Руа.
«Сбежал, — поняла она. — Как будто знал, что за мной придут! А, может, это он?..»
Тури бросила беспомощный взгляд на часы. Человек за дверью не станет повторять дважды. От отведенного на сборы времени оставалось не больше семи минут.
«Если ты сейчас же не приведешь себя в порядок и не выйдешь к нему, они решат, что тебе есть, чего бояться, — подсказал Тури внутренний голос. — Веди себя естественно, как будто ничего не случилось».
— Легко сказать! — пробормотала она, но сделала глубокий вздох и попыталась взять себя в руки.
Тури подошла к гардеробу, выбрала строгое темно-синее платье, в котором не раз появлялась на работе, убрала волосы в пучок и даже немного подвела губы помадой. Дрожащими от волнения руками она достала с верхней полки красивую шкатулку из красного дерева — память о матери, — открыла миниатюрный замок и переложила в сумочку перетянутую ленточкой тонкую пачку денег. Туда же отправилось и остальное содержимое шкатулки: несколько старинных фамильных украшений и отцовский портсигар. Подумав, она собрала свои документы и захватила старую семейную фотографию.
Ей еще хватило времени постоять у двери и успокоить дыхание. Минута в минуту вышла в коридор.
— Я готова, — приветливо сказала она. — Можем идти.
Тури направилась к лифту, сержант шел следом за ней. В тесной кабине она украдкой окинула своего спутника взглядом.
«Нет, Тури, даже не думай. Будет только хуже», — сказала себе она и сразу отбросила безрассудную мысль о побеге. От людей в серых шинелях никому не уйти, от них не спрятаться.
Мягкий толчок. Створки лифта распахнулись, пропуская их в холл. Тури почувствовала, как затянутая в перчатку рука сержанта легла ей на локоть. «Что ж, по крайней мере, обошлись без электробраслета. Это хороший знак, — подумала она и позволила сержанту вывести себя через тесный проулок на улицу. — Может, это и не арест вовсе? Может, я нужна им как специалист?»
С неба падали редкие крупные снежинки. Дома спали, закутавшись в плотный белый туман. На противоположной стороне улицы двое полицейских соскабливали с фонарного столба желтые листовки. Услышав их шаги, оба разом обернулись и почтительно склонили головы, хотя сержант даже не взглянул в их сторону. Он подвел Тури к черному аэрокару и открыл перед ней дверцу.
— Пристегните ремни, — попросил он, опустившись на водительское кресло.
Она безропотно подчинилась.
Аэрокар оторвался от земли. Тури не удержалась и с болью оглянулась назад. Этот дом, откуда она так долго мечтала съехать, вдруг показался ей таким родным и уютным, что сердце защемило от тоски.
«Вернусь ли я сюда когда-нибудь?» — думала Тури, с проснувшейся любовью вглядываясь в глазницы окон.
Полицейские, еще сжимавшие в красных от холода руках желтые обрывки, задрали головы к небу. Их фигуры, затянутые в строгие черные пальто, и дом, где жила Тури, стали уменьшаться у нее на глазах, пока не расплылись в угрюмом городском пейзаже.
Аэрокар набрал высоту и полетел над городом. Впереди забрезжило бледное солнце. Его лучи, пробиваясь сквозь облака, разбегались по зеркальным граням небоскребов. Ночь с неохотой уходила в тень.
Тури, прижавшись к дверце аэрокара, наблюдала за просыпающимся городом. Она видела, как из самых глубин земли поднимались в воздух неповоротливые транспортные суда, перевозившие рабочих к ледяным шахтам, как понемногу оживлялись улицы.
Городские кварталы постепенно стали редеть, а вскоре и вовсе исчезли. На обледенелой земле замелькали ровные квадраты военного поселения, а впереди показалась гигантская конусовидная башня. Ее черных каменных стен не решался коснуться утренний свет, и даже снег у ее основания казался серым.
Неприятный холодок пробежал по спине Тури.
«Мне нечего бояться, — храбрилась она. — Папа всегда говорил, что я родилась под счастливой звездой. Сейчас мы это и проверим!»
Аэрокар нырнул вниз. Посадочная площадка была на среднем ярусе башни. Не успела Тури ступить на расчищенные от снега плиты, как навстречу вышла женщина в серой гимнастерке, перетянутой широким кожаным ремнем с кобурой, и в строгой военной юбке. На левой руке у нее белела такая же повязка со звездами, как и у сопровождавшего Тури сержанта. Глаза скрывала низко надвинутая фуражка.
«Еще один безликий солдат», — подумала Тури и опустила свою голову в смиренном полупоклоне.
— Доктор Йонаш? — официально проговорила она. — Я — капитан Атре Леор, следуйте за мной.
Тури ожидало путешествие по однообразным каменным коридорам с тяжелыми железными дверями. Вопреки ее представлениям, за ними не слышалось ни стонов, ни криков о помощи; но царившая здесь стерильная чистота и мертвая тишина пугали ее еще больше. Дежурившие на этажах солдаты походили на вылепленных из воска кукол: одинаково неподвижные, с отсутствующим выражением лица. «Как в склепе», — подумала Тури и заметила, что идет почти на цыпочках, как будто звук ее шагов мог разбудить погребенные здесь души.
Капитан Леор остановилась у одной из безликих дверей, подняла руку и постучалась. Дверь тут же распахнулась, и Тури вошла в небольшую комнату, все убранство которой составляли стол и стоящие друг напротив друга два стула.
— Прошу вас, — капитан Леор жестом пригласила ее присесть. — Генерал будет с минуты на минуту.
Сама она встала у стены, завела руки за спину, подняла подбородок и застыла как статуя.
Потянулись минуты ожидания.
Тури вздрагивала при малейшем шорохе за дверью. Время от времени она поднимала глаза на капитана Леор в надежде прочитать на ее каменном лице, чего ей ждать и к чему готовиться. Но это лицо ничего не выражало. Солдат у двери и вовсе слился со стеной: Тури даже не была уверена, дышит ли он.
В коридоре послышались бодрые шаги, Тури сразу поняла: это к ней. От волнения у нее скрутило живот и вспотели ладони. Она вдруг вспомнила, что совсем не подумала о том, что должна говорить.
В комнату вошел статный мужчина в генеральской униформе. Его суровое, изрытое шрамами лицо, с седыми висками и небольшими, несколько раскосыми глазами поразило Тури. Сколько раз она видела этого человека в новостях, на плакатах, призывающих вступать в ряды Имперской Армии, на торжествах рядом с главой Великих Кланов!
«Я погибла, — успела подумать Тури. — Он не пощадит меня, не сжалится…»
Она поднялась со стула, согнулась в вежливом полупоклоне и оставалась в таком положении до тех пор, пока генерал не обратился к ней.
— Доктор Йонаш? Рад знакомству, — с легкой улыбкой сказал он и протянул ей свою широкую ладонь. Тури несмело прикоснулась к ней. — Генерал Йаре. Прошу извинить за столь бесцеремонное приглашение, но дело не требует отлагательств.
По-прежнему надеясь на то, что ее вызвали по самому невинному поводу, Тури робко предположила:
— Если это из-за моего брата…
— Это не связано с вашим братом, — остановил ее генерал и опустился на стул напротив. — Нам известно, что прямо сейчас он защищает нашу империю на Церере и проявляет себя как образцовый солдат. Вы можете им гордиться.
Тури наклонила голову в знак благодарности. Похвала из уст такого человека дорогого стоит. Но сейчас ее волновало не это.
— Если дело не в моем брате, тогда что же…
— Вы работаете с профессором Камура, — скорее утверждая, чем спрашивая, сказал вдруг он.
Она изо всех сил стиснула толстый ремешок своей сумочки.
— Все верно.
— Вы работаете в научно-исследовательском центре «Каннон», — продолжал генерал.
— Да, это открытая информация. Это указано в моем личном деле, — снова подтвердила Тури. — А что случилось?
По знаку генерала капитан Леор положила перед ним тонкую папку. Тури с робким любопытством чуть подалась вперед, надеясь прочитать жирную черную надпись на ней, но генеральская рука как нарочно закрыла собой большую часть букв.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов о профессоре Камура.
Тури с трудом сдержала вздох облегчения.
«Им нужен профессор, а не я», — догадалась она и почувствовала, как страх ослабил свою хватку. Спина ее наконец расслабилась, а руки опустили драгоценную сумочку на колени.
— Чем я могу вам помочь, господин генерал? — успокоившись, спросила она.
— Видите ли, доктор Йонаш, — после недолгой паузы ответил он. — У нас есть основания полагать, что профессор Камура не всегда работает в интересах нашей империи.
— Что вы имеете в виду? — не поняла Тури.
— Мы думаем, что он сотрудничает с некоторыми нежелательными лицами.
— Нежелательными?
— С повстанцами, доктор Йонаш, — снисходительно улыбнувшись, пояснил он.
— Профессор? — вытаращила глаза Тури. — Этого не может быть! Да он почти не вылезает из своей лаборатории, практически живет там! Он и знать не знает, кто такие повстанцы и чем они занимаются!
— Вы думаете? — не переставая улыбаться, спросил генерал.
— Я уверена!
Его рука нырнула в папку и положила перед Тури небольшую фотографию. Та наклонилась над столом, но тут же отпрянула, едва разобрав, кто изображен на снимке.
Это был он.
Наблюдавший за ее реакцией генерал Йаре чуть двинул уголком рта.
— Вам знаком этот человек?
— Нет, — деревянным голосом ответила она.
— Полиция задержала его два дня назад. Он подозревается в преступлениях против империи.
— Но причем здесь профессор?
— Его арестовали как раз рядом с домом профессора Камура. Вы считаете, он случайно оказался так далеко от города, да еще посреди ночи?
— Может, он простой вор или грабитель, — буркнула Тури не очень уверенно. — Откуда мне знать об этом?
— Этот человек утверждает, что знаком с профессором и более того — считает себя его сыном.
Тури побледнела.
— Этого не может быть, — надломившимся голосом сказала она. — Он сам сказал вам это?
— Да! Мы всего лишь применили при допросе сыворотку правды.
— Извините, но сын профессора Камура погиб пять лет назад. И вам это должно быть известно!
Генерал молча кивнул.
— Этот человек — самозванец, — раскрасневшись, соврала она, — или сумасшедший.
— Что ж, допустим, — миролюбиво согласился генерал. — Но он называл и ваше имя, доктор Йонаш.
— Мое?
— Как вы можете это объяснить?
— Я же говорю, что не знаю его.
— Но он знает вас и рассказывает много интересного, — не отставал генерал. — Посмотрите внимательней. Может, он был вашим пациентом?
— Нет, — замотала головой Тури.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Господин генерал, — чуть ли не взмолилась она. — Я не знаю этого человека!
Тури чувствовала: еще немного, и она не выдержит этого пронзительного взгляда.
— Доктор Йонаш, давайте начистоту, — генерал оперся локтями на стол. — Этот человек — повстанец. Вы правы, сейчас он в весьма неуравновешенном состоянии. Но почему-то из всех имен, которые ему когда-либо приходилось слышать, он называет именно ваше.
— Я…
— Хотите знать мое мнение? Я думаю, что вы и профессор Камура помогаете повстанцам. Деньгами, информацией… А может, даже разрабатываете для них биологическое оружие.
— Господин генерал, клянусь вам, я никогда не поддерживала повстанцев! — в полном отчаянии вскричала Тури.
— У вас есть секретная лаборатория, — продолжал напирать генерал, повышая голос. — Где? В доме профессора? В центре «Каннон»? Где-то еще?
— Нет никакой лаборатории!
— А, может, устроить вам очную ставку с этим типом?
— Нет! — взвизгнула она.
— Нет? Почему нет? Он бредит вами с момента задержания. По-моему, ему есть, что вам сказать, доктор Йонаш.
— Пожалуйста, не надо!
Тури не выдержала и спрятала лицо в ладонях. Увидеть его вновь и посмотреть ему в глаза после всего, что они пережили… Одна мысль об этом привела ее в ужас.
— Я ни в чем не виновата, — как в бреду, шептала она.
Генерал откинулся на спинку стула и долго смотрел на ее вздрагивающие плечи.
— Ну хорошо, — наконец заговорил он, смягчившись. — Я вам верю.
Тури подняла на него раскрасневшиеся глаза.
— Правда? — спросила она, сглотнув слезы.
— Да, — просто ответил он. — То, что вас знает этот человек, действительно, не говорит о том, что вы его сообщница. Как и ваша вчерашняя истерика после бара, кстати.
Она открыла было рот, но выразительный взгляд генерала предупредил ее оправдания и глупые вопросы.
— Вы работаете ассистентом профессора Камура, мало ли на вашем пути людей, которые могут знать вас и при этом не иметь с вами никаких отношений.
Казалось, генерал вбивает в ее голову аргументы, которые она должна усвоить и повторять как азбуку, чтобы избежать обвинений в соучастии.
— Да-да, это так, — закивала головой Тури.
— Я не буду заставлять вас предавать профессора, это было бы с моей стороны некрасиво. Я не буду требовать от вас, чтобы вы рассказали мне о секретной лаборатории профессора, где он ставит эти свои эксперименты, — генерал вновь подтолкнул к ней фотографию. — В конце концов, это наша работа, и мы ее сделаем, — он замолчал на мгновение, потом спрятал фотографию в папку. — И все же в моей голове не укладывается мысль, что вы решились покрывать убийцу ни в чем неповинных людей, таких, как вы или я. А ведь у вас такая хорошая биография, доктор Йонаш!
— Господин генерал… Я ни в чем не виновата. Это какая-то ошибка, — предприняла последнюю попытку оправдаться Тури.
— Думаю, на сегодня можно закончить, — генерал поднялся из-за стола. — Можете быть свободны. Но если вы захотите что-то рассказать об этом деле, вы знаете, куда обратиться. Капитан Леор, — вполголоса обратился он к своей помощнице. — Проводите доктора Йонаш в седьмую комнату. Пусть она напишет объяснение.
— Слушаюсь! — в тон генералу отозвалась капитан.
— Вы отпускаете меня домой? — с волнением переспросила Тури.
— У меня больше нет к вам вопросов, — ровно ответил генерал и ушел.
— Доктор Йонаш, прошу вас пройти со мной.
Тури вытерла слезы со щек, поднялась со стула, подобрав с колен сумочку, и, как оглушенная, вышла за капитаном Леор.
Снова серые коридоры и бесконечная череда дверей. Тури больше не прислушивалась к зловещей тишине лабиринта и не всматривалась в маски солдат. Она все еще видела лицо на фотографии — больное, измученное, несчастное лицо, — и думала: «Они еще не всё знают! Генерал верит, что я не виновата, он отпустил меня! Но что будет с ним, когда они узнают всю правду?»
Они подошли к двери в конце коридора. Цифра семь. Охранявший ее солдат ожил, получив условный знак капитана Леор, склонился к замку и повернул ручку.
— Входите, доктор Йонаш, — сказала она и посторонилась.
Тури заглянула в распахнутую дверь. Это была тесная комнатка с зарешеченным окном под потолком. На стене висела полка, заменявшая кровать, напротив стояли прикрученные к полу стол и стул. В дальнем углу находились раковина и унитаз со сколотым краем.
— Что это? — Тури отпрянула назад и недоуменно уставилась на капитана Леор. — Куда вы меня привели? Я не понимаю… Генерал же отпустил меня!..
Капитан не ответила и только кивнула солдату за ее спиной. Не успела Тури опомниться, как тот бесцеремонно втолкнул ее внутрь и закрыл дверь на замок.
Глава 3
П-9
Тури барабанила кулаками в дверь.
— Вы не имеете права! Вызовите генерала Йаре! Он же отпустил меня домой!
Терпение ее тюремщика истощилось. Не выдержав истеричных воплей, он ответил ей грубым ударом с другой стороны двери и закричал:
— Успокойтесь, дамочка, пока вас не отправили на нижний ярус в общую камеру ко всяким отребьям!
— Поймите, это какая-то ошибка!
— Нет никакой ошибки! — резко ответил солдат. — Вы здесь всерьез и надолго.
— Что? — Тури остолбенела.
— Сейчас вам принесут обед. Ужин в семь. В десять выключат свет. Привыкайте, — сообщил тюремщик ее новый распорядок дня.
Его грубый голос отрезвил Тури. Она отступила назад, подавила в груди судорожный всхлип и убрала с глаз горячие слезы.
«Меня не выпустят, — наконец поняла она. — Генерал не поверил мне… или я нужна ему для чего-нибудь еще? Для чего?»
Тури обошла камеру, с брезгливостью заглянула в раковину и унитаз, несколько раз попыталась оторвать от пола стул, чтобы придвинуть его к окну… Расставшись с надеждой выбраться отсюда, она присела на самый край полки и в отчаянии уставилась на серые стены перед собой.
«О звезды, как я дошла до этого? Кажется, еще вчера я думала только о том, как не потерять работу и помочь папе… А теперь? Неужели это действительно я? Я, Тури Йонаш, и здесь?.. Когда все изменилось?»
***
Тот самый день, — день, когда все изменилось, — ничем не отличался от остальных.
Тури проснулась по первому звонку будильника и тщательно привела себя в порядок. На кухне выпекались тосты, вещал новостной канал, шумела кофемашина. Тури завтракала, между делом заглядывая в большой блокнот с результатами ее вчерашней работы.
Сверившись с часами, она встала из-за стола, отправила в сумку шуршащий пакетик со своим обедом и направилась к двери. Перед выходом Тури бросила на себя оценивающий взгляд в зеркало — не выбился ли локон из тугого узла на затылке? Не смазалась помада? — и поспешила к лифту.
Всю дорогу в метро Тури читала объявления о продаже недвижимости. «Этот вариант нам бы подошел. Папе там понравится, — мечтала Тури, обводя карандашом очередное объявление. — В Центре, далеко от воздушной трассы, а до звезд — рукой подать! На первом этаже — рестораны и кафе, на десятом — бассейны и спа, а еще…» Цену за все это удовольствие она старательно закрывала большим пальцем.
От мечтаний Тури отвлек механический голос, объявивший ее станцию. «Когда-нибудь мечты станут явью, — мысленно пообещала себе Тури, убирая брошюру в сумочку, — и начнется совсем другая жизнь».
Научно-исследовательский центр «Каннон» контрастно выделялся на сером фоне городских построек. Это был гигантский комплекс из четырех стеклянных башен, соединявшихся мостами с центральной, пятой. К ней вели широкие белые ступени. Тури часто задерживалась здесь, чтобы окинуть взглядом этот величественный ансамбль, серебрящийся в солнечных лучах.
В холле Пятой башни сотрудников встречал фонтан со статуей круглолицей и тонкобровой женщины в белых одеждах. Ее позолоченную шею украшали жемчужные ожерелья. В руках она держала изящный кувшин, из которого, чаруя слух, с плеском струилась вода. Рядом с ней стояли высокие бронзовые воины. Их грубое оружие и обмундирование казались неуместными рядом с изысканностью одежд обладательницы чудесного кувшина.
— Этих уродцев поставили клановцы, — объясняли старожилы каждому новому сотруднику. — При прежней власти такого безобразия не было!
Для нового режима была важна аллегоричность скульптуры. Хрупкий мир под защитой солдата.
На краю фонтана, повернувшись спиной к статуям, сидел Руа. В одной руке он держал надкусанный шоколадный батончик, в другой — планшет, по которому рассеянно бегали его глаза. Время от времени он поднимал взгляд на снующих по холлу сотрудников, вздыхал и снова опускал голову.
Тури направлялась к лифту, когда Руа выцепил ее из толпы. Он спрятал в широком кармане халата обертку, убрал планшет и крикнул:
— Привет, Тури!
Она обернулась и подождала, пока он подойдет к ней.
— А я тебя дожидаюсь, — сказал он, улыбаясь.
— Совсем не обязательно меня здесь караулить, Ренн, — строго заметила Тури, состроив недовольную мину, но уже через мгновение улыбнулась. — Я все равно никогда не опоздаю!
— А я и не сомневался, — заявил он. — Просто хотел уточнить насчет сегодняшнего ланча.
Брови Тури досадливо сдвинулись. Взгляд ее задержался на его очках со склеенными дужками, скользнул на халат с прилипшими шоколадными крошками и карманы, набитые сладостями.
Руа поспешно отряхнулся и пригладил волосы рукой, но это не помогло. Тури приняла решение задолго до того, как прозвучал вопрос.
— Нет, Ренн, прости, — немного помедлив, ответила она. — Сегодня перекусываю на ходу. Много работы.
— Откуда? — удивился он. Улыбка быстро сошла с его губ. — Ты же только пришла!
— Ренн, ты меня знаешь, я трудоголик, — Тури хотелось поскорее переменить тему. На счастье подходящая тема была у нее прямо перед глазами. — Великие звезды, опять эти ужасные очки! Ты ждешь, что весь отдел снова скинется тебе на подарок?
Руа, задетый ее отказом, с неохотой ответил:
— Ты же знаешь, почему я их не меняю.
Но Тури нужно было развеселить Руа и сгладить неудачное начало дня.
— Да, знаю, — улыбнулась она, — но пока твои очки скорее раздражают начальство, чем приносят тебе счастье.
— Брось, Тури, когда-нибудь и мне повезет.
— Как с азартными играми? — продолжала подкалывать его она.
Руа снова помрачнел.
— Кто тебе сказал?
Он фыркнул.
— Ребятам из соседнего отдела нечем больше заняться, вот они и распускают про меня разные слухи. Да они просто завидуют!
— Это чему же? Твоему выигрышу? — усмехнулась она.
— Я смотрю, ты сегодня в ударе. Не завидую твоим бедолагам! Их ждет капитальная прочистка мозгов, — хмыкнул он.
Тури расслабилась: мир между ними был восстановлен.
Руа проводил ее до лифта, взял обещание подумать насчет ланча и отправился на второй этаж, где располагался отдел обслуживания и программирования.
От Тури его отделяло восемь этажей.
В кабинете Тури первым делом закрыла дверь на ключ и подняла жалюзи, впуская в комнату белый свет. Переодевшись в рабочий халат, она села к телефону. Нужно позвонить отцу.
Нажав кнопку вызова, Тури стала считать секунды до ответного щелчка и прокручивала в голове дежурную фразу, которую ей приходилось повторять изо дня в день. И в тот день, как и в предыдущие, одноцветный голос медсестры (настолько равнодушный, что Тури всерьез забеспокоилась, не заменили ли там живых людей на роботов) сообщил:
— Состояние вашего отца не изменилось. Если хотите поговорить с его лечащим врачом, приемные часы с десяти до двенадцати. Если надумаете написать отказ, подойдите в кабинет №3. Всего доброго.
Тури сняла палец с кнопки, откинулась в кресле и закрыла глаза.
Отец лишился рассудка после смерти матери. Страшная метель, неудачная посадка, пустынная дорога в полусотне километров от города. Прошло еще несколько часов, прежде чем небо прояснилось, и их стали искать. Все это время Йонаш пытался согреть труп своей жены и сам лишь чудом остался в живых.
Тури было пятнадцать, ее брату, Сверре, — десять.
Взгляд Тури упал на яркий уголок брошюры, выглядывавший из сумочки.
— Ничего, папа, — прошептала она и попыталась улыбнуться. — Ты поправишься и вернешься домой.
И, помолчав, еще тише добавила:
— Когда-нибудь.
Тонкий сигнал входящего вызова вырвал Тури из тяжелых воспоминаний. Она закрепила на голове гарнитуру, и в наушнике раздался голос профессора Камура:
— Хвала звездам, Тури! А я боялся, что ты уже на обходе!
Тури посмотрела на часы.
— Я как раз собиралась уходить.
— Ты можешь уделить мне минутку?
Она улыбнулась.
— Для вас у меня всегда найдется минутка и даже не одна, профессор. Чем я могу помочь?
— Не по телефону, Тури. Как освободишься, загляни ко мне в лабораторию. Это ненадолго.
Лаборатория профессора Камура находилась несколькими этажами выше. За рядами длинных столов сидели лаборанты: одни поднимали к свету пробирки и колбы самых разных форм и наполнения, другие, прищурив глаз, смотрели в микроскопы. Сверкало стекло, дышали белым паром холодильники, носились по клеткам мыши.
Тури зашла в стеклянные двери и позвала:
— Профессор Камура!
Его голова вынырнула на другом конце лаборатории.
— А, Тури, ты уже здесь! Подожди минутку, я закончу с этими образцами. Не стой, заходи в кабинет! Я сейчас.
Тури кивнула и зашла в кабинет профессора. «Раньше здесь было гораздо уютнее», — с грустью вздохнула она. Профессор хотел оставить работу после смерти сына, но так и не решился. Полупустые полки, коробки, громоздящиеся за профессорским креслом, скучный стол, заваленный бумагами… Единственным намеком на то, что здесь кто-то живет и работает, был чайный сервиз. Его очертания угадывались под белой салфеткой на низком столике у окна.
Профессор не заставил себя долго ждать.
— Доброе утро, Тури, — поприветствовал он, присаживаясь к столу.
Его руки долго и суетливо искали какую-то бумажку.
— Прости за этот беспорядок, — виновато улыбнулся он. — Все никак не уйду в отставку.
— Профессор, — улыбнулась Тури в ответ. — Я слышу это в сотый раз. Куда вы без нас?
Вытащив из самой глубины смятый листок, профессор сделал на нем короткую запись и отложил в сторону.
— Чаю? — предложил он.
— Нет, спасибо, в другой раз.
Ей не терпелось узнать, зачем она ему понадобилась.
— Ну что ж, тогда сразу к делу, Тури, — профессор положил руки на подлокотники и сцепил пальцы между собой. — Мне нужно протестировать один препарат.
— Опять сатурнианская лихорадка? — с сочувствием спросила она.
Последние годы профессор Камура работал над вакциной против страшного вируса, поразившего имперские колонии на спутниках Сатурна, но безуспешно.
— Не совсем, — замялся он, подбирая слова. — Но если все удастся, то польза будет колоссальная.
— Что от меня требуется?
— Мне нужен один из твоих пациентов… для исследований.
Лицо Тури мгновенно стало серьезным.
— Вы хотите провести тест на живом человеке?
— Именно так. Ты не волнуйся, разрешение я получил, все необходимые бумаги подписал, — поспешил заверить ее профессор.
Тури поерзала на стуле. Когда дело касалось ее пациентов, она становилась чересчур щепетильной. Не только потому, что чувствовала большую ответственность или хотела хорошо выполнять свою работу.
В каждом из них она видела что-то от своего отца.
— Кто именно вам нужен? — спросила она. — Вы их всех знаете.
Профессор оживился и пододвинулся ближе к столу.
— Вспомни, Тури. Есть у тебя такой пациент, от которого уже отказались родственники?
Тури сжала губы, перебирая в памяти содержимое карт своих пациентов. Она знала их наизусть.
— Есть… — наморщив лоб, пробормотала она. — Да, точно! Пациент №9. Я наблюдаю его почти месяц. У него никого нет.
— Чудно! — воскликнул профессор и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. — Вот именно такой мне и нужен.
Тури встала.
— Ну тогда я могу взять ваш препарат и задание…
— Нет, Тури, — остановил ее профессор. — Мне нужен этот пациент здесь. Я проведу испытания сам.
Она вернулась на место.
— Профессор?
— Прошу тебя, не спорь. Я работал над этим много лет и хочу сам довести дело до конца, — сказал он, пряча взгляд.
— Но кто будет вам помогать? — нахмурилась Тури, чувствуя, как закипает кровь в ее жилах. — И потом, это мой пациент, вы не можете просто взять и отстранить меня от испытаний!
Профессор болезненно поморщился.
— Тури, пожалуйста, не усложняй. Ты отдашь его мне, я распишусь в журнале передачи. Всю ответственность я беру на себя, — медленно и твердо проговорил он. Видя, что Тури еще колеблется, профессор встал, приобнял ее за плечи и сказал, уже с прежней теплотой в голосе. — Тури, я не делаю ничего плохого. Клянусь дружбой с твоим отцом. Тебе не о чем беспокоиться.
Напоминание о былой дружбе, связывавшей его и ее отца, всегда срабатывало, как нужно, и профессор прекрасно знал об этом.
Тури, борясь с негодованием, закрыла глаза и сделала глубокий вздох. Последовавший за ним долгий выдох вернул ей утраченное спокойствие.
— Хорошо, профессор, я сделаю, как вы хотите, — официальным тоном сказала она, расправив плечи. — Хотя мне это не нравится!
— Я уверен, что когда-нибудь ты меня поймешь, — профессор одарил ее благодарной улыбкой. — Пусть твои санитары переведут его в нулевую палату, сюда, поближе к лаборатории.
— Когда начнутся испытания?
— Как только пациент прибудет.
— Профессор. Вам точно не нужна моя помощь? — снова спросила Тури, кольнув его напряженным взглядом.
— Нет, — профессор отвернулся к окну, убрав руки за спину. — И не будем больше об этом, — он шагнул к столу и вдруг улыбнулся Тури. — Есть новости от Сверре?
Следующая неделя выдалась напряженной. Место П-9 занял новый пациент, еще двух нужно было подготовить к выписке, появилось много нудной писанины. И, хотя Тури намеривалась ежедневно справляться о ходе испытаний, у нее было так много своей работы, что она ни разу не позвонила профессору и не поднялась в лабораторию. Лишь в конце недели появился просвет, и она, превозмогая пятничную усталость, решила навестить профессора.
Тури попыталась связаться с ним по телефону и договориться о встрече, но на другом конце провода никто не отвечал. Тогда она отправилась в лабораторию без приглашения.
К ее удивлению, дверь в кабинет профессора оказалась закрыта, а в нулевой палате не было никаких следов присутствия П-9.
Дурное предчувствие охватило Тури. Она вышла в коридор и быстро нашла дежурного врача.
— Что вы, милочка, этот пациент давно скончался, — ответил он. — Его кремировали три дня назад.
— То есть как — скончался? — оторопело заморгала Тури. — Мой пациент?..
— Почему ваш? — удивился в свою очередь дежурный. — В журнале указано, что это пациент профессора Камура.
— Да, верно, — спохватившись, поправилась она. — А причина смерти?..
Дежурный махнул рукой вглубь коридора.
— Шестая комната, вся документация там. Посмотрите отчет профессора.
— А сам профессор? Где он?
— Вы разве не знаете? — дежурный окинул ее подозрительным взглядом с головы до ног. — Он заболел.
— Заболел? — не поверила Тури. — Но…
— Послушайте, я вам сказал все, что знал, — перебил он, явно утомленный ее расспросами. — Свяжитесь с профессором. Я уверен, он вам все расскажет.
Тури вернулась к себе в полной растерянности.
«Почему профессор не сообщил мне о провале эксперимента? Может, он искал меня и не нашел? Я была так занята эти дни… Но эта внезапная болезнь… Что-то здесь не так».
***
Тури собиралась провести очередной вечер за работой. Она только что вышла из душа и, завернув влажные волосы в тюрбан из полотенца, упала на диван. На журнальном столике перед ней благоухала чашка свежезаваренного чая. Блокнот и остро заточенный карандаш лежали в боевой готовности рядом.
Работа заменяла Тури сеансы психотерапии. Болезнь отца, тревожные вести с Цереры, таинственное исчезновение профессора Камура… Погружаясь в безумные миры своих пациентов, она вдруг начинала видеть собственную жизнь в другом свете. Отцу не стало хуже. Отряд Сверре далеко от линии фронта — на другом конце планеты. А профессор… Возможно, эта неудача с новым препаратом действительно сказалась на его здоровье.
Но мысль о П-9 никак не выходила у нее из головы.
В ее блокноте не появилось ни одной новой строчки. Рука то и дело порывалась поднести к губам чашку, которая уже давно была пуста. Взгляд Тури, блуждающий по стенам в поисках озарения, постоянно спотыкался о книжный шкаф. Она всегда делала копии карт своих пациентов для работы дома. И папка П-9, вместе со всеми остальными, лежала в том самом шкафу, который теперь не давал ей покоя.
— Почему ты не оставишь меня? — не выдержав, спросила Тури у пустоты. — Никто не обещал, что испытания пройдут гладко. Все претензии — к профессору Камура.
Ей никто не ответил. Тури почувствовала себя ужасно глупо.
— Ты сведешь меня с ума, — буркнула она, бросила блокнот на стол и подошла к шкафу. — Прочь из моей головы!
Сняв с полки папку с карандашной цифрой 9 на корешке, Тури хотела было выдрать из нее листы и отправить в корзину, но остановилась.
На первой странице была небольшая фотография. Обычный снимок, который делали с каждого пациента, как только он поступал в лечебницу. Молодой человек, на которого смотрела Тури, не был похож на больного. Красивое лицо, умные глаза, тонкие губы…
Она вспомнила те два или три последних сеанса, которые успела провести с ним. С этих губ почти никогда не сходила улыбка. Добрая, открытая, но вместе с тем… безумная. Тури нетрудно было узнать ее: так улыбался ее отец, так улыбались и многие другие пациенты, лишенные рассудка. Ничего особенного.
У него не было имени. Чтобы сохранить анонимность, всем пациентам, попадавшим в «Каннон», давали кодовые номера: не от всех еще отворачивались семьи.
Но от П-9 не просто отказались. Из закрытой информации Тури знала, что он убил — и убил жестоко — своих отца и мать. Суд определил его в тюремную лечебницу, откуда через несколько лет П-9 по жребию перевели в «Каннон». Здесь лучшие специалисты планеты пытались вернуть десять душевнобольных пациентов к нормальной жизни.
— Прости, — вздохнула Тури, дойдя до последней страницы. — Я правда думала, что смогу тебе помочь… И вернуть тебе твое имя.
Сонную тишину прорезал телефонный звонок. От неожиданности вздрогнув, она выронила папку, и та рассыпалась белыми листьями по ковру.
— Кто же это? — с досадой прошептала она сквозь зубы и принялась собирать листы. Но телефон не переставал доставать ее пронзительной трелью.
Тури поспешила в соседнюю комнату, где надрывался звонок. Добравшись до телефона, она поднесла динамик к уху.
— Да, — раздраженно ответила она, даже не предполагая, кому это не спится в столь поздний час. Мысли ее все еще были с П-9.
— Тури! — позвал ее голос как будто из совсем другого мира.
Это был профессор Камура.
Глава 4
Белая Долина
— Тури! — снова позвал ее голос.
— Профессор! — очнувшись от своих размышлений, воскликнула она. — Великие звезды, куда вы пропали? Я не могла до вас дозвониться! У меня столько вопросов…
— Потом, Тури, потом, — мягко, но настойчиво оборвал он. — Ты нужна мне, Тури! Очень нужна!
— Где вы, профессор?
— Приезжай в Белую Долину.
Тури повернулась к окну. В его черном квадрате с трудом просматривались очертания соседнего дома. В углу подмигивал уличный фонарь.
— Что — прямо сейчас?
— Сейчас! — почти закричал профессор. — Дверь оставлю открытой.
И прежде чем она успела еще что-то спросить, бросил трубку.
«Что же это?» — с недоумением уставилась на телефон Тури и набрала номер профессора. Ответом, как она и предчувствовала, были долгие гудки.
Она похолодела, вспомнив о болезни профессора. «О звезды, только бы ему не стало хуже! Я должна немедленно ехать!»
Не теряя больше ни минуты, она бросилась к шкафу и схватила первую попавшуюся одежду, это были джинсы и свитер. Затем, держа в зубах заколку для волос, Тури поднялась на носки и стянула с верхней полки старый рюкзак, когда-то принадлежавший Сверре.
В рюкзак отправились все содержимое из шкафчика с медикаментами и несколько пакетов с едой, которую можно было бы разогреть на месте.
Тури заколола волнистые от влаги волосы на затылке, прыгнула в сапоги и, укутавшись в пальто, забросила на спину заметно потяжелевший рюкзак. Она уже почти добежала до лифта, когда какая-то неясная тревога заставила ее остановиться.
«Дверь! Я не слышала щелчка замка! — поняла Тури причину тревоги. — Не хватало еще, чтобы меня ограбили в этой суете! Нет уж, спасибо!»
Она вернулась и подергала ручку двери, пока не раздался такой привычный ее слуху звук сработавшего замочного механизма.
Спустившись в холл, Тури воспользовалась кнопкой вызова аэротакси и выскочила на улицу. Аэрокар обычно прибывал через три-пять минут. Значит, у нее есть время глотнуть свежего воздуха и привести мысли в порядок. Главное — профессор жив и он нашелся. Скоро она увидит его воочию, и огромная куча вопросов тут же исчезнет из ее возбужденного сознания.
Город уже давно видел десятый сон. Слепые окна и фонари смотрели на Тури безучастными взглядами. Где-то далеко мелькали огоньки пролетавших аэрокаров. В морозном воздухе блестела снежная пыль.
От дома напротив отделились две пошатывающиеся тени и сделали первые шаги в ее сторону.
— Эй, красотка, не хочешь весело провести время? — спросил хриплый голос из темноты.
«Попробовали бы вы высунуться из своей норы в Центре, мигом бы попали в руки полиции», — с неприязнью подумала Тури, отступая на всякий случай к стеклянной двери. Она собралась уже вернуться в холл, когда рядом с ней опустился аэрокар, украшенный черно-белыми шашечками. Желтые лучи его горящих фар спугнули бродяг.
Облегченно выдохнув, Тури нырнула в салон такси.
— В Белую Долину, пожалуйста, — сказала она и назвала адрес.
— Далековато будет, — протянул водитель, повернувшись к ней. Взгляд его с любопытством скользнул по миловидной пассажирке.
— Пожалуйста, просто езжайте, — с легким раздражением попросила она.
— Как скажете, — водитель разочарованно пожал плечами, и через мгновение аэрокар, подняв облако снежной пыли, взмыл в воздух.
Почувствовав себя в безопасности, Тури прильнула к окну. В темноте мелькали жилые дома однотипной застройки. По мере приближения к Центру они вырастали в каменных и стеклянных голиафов. Слепота окраинных кварталов постепенно сменялась бриллиантовым сиянием небоскребов.
Их огни, казалось, тянулись из глубин земли и уходили далеко в космос, подменяя людям настоящие звезды. И чем дальше от Центра удалялся аэрокар, тем неуютнее чувствовала себя Тури: в ночном мраке окраины не было искусственных путеводных светил.
Аэрокар, как пуля пронзив сердце города, снова ворвался в ночь. Встречный ветер слизал с него брызги золотой крови. Опять замелькали надгробия домов.
Водитель наблюдал за ней через зеркало заднего вида.
— Что понесло вас в такую глушь? — спросил он, оценивая ее реакцию.
Тури не удостоила его ответом.
— Есть и другие места, чтобы развлечься!
«С чего он взял, что я ищу развлечений? — она мысленно оглядела себя. — Строгое пальто, шарф, джинсы и сапоги, — разве так наряжаются искатели приключений? За кого он меня принимает?»
— Я знаю одно такое местечко, — по-своему оценив ее молчание, осмелел водитель. — Девочки, мальчики, выпивка… Подбросить?
— Отстаньте, — с досадой процедила Тури и снова отвернулась к окну. Потом, решив, что была чересчур груба, неохотно призналась: — Моему другу нужна помощь.
Водителя, похоже, устраивал любой ответ пассажирки. Он искал только повод разбавить скучную ночь занятным разговором.
Его голова насмешливо качнулась.
— Ваш друг, наверное, сумасшедший.
— Почему вы так думаете? — спросила Тури, просверлив в его черном затылке дыру с кулак.
— Да кто же в своем уме поселится в Белой Долине? — разошелся водитель. — Дикий квартал, руины, хлам!
— Когда-то это был престижный район.
— Ну вы вспомнили! Когда-то! Уже лет десять тут не строят новых домов и даже зимой дорог не чистят.
— Но люди-то живут!
— Живут, — согласился водитель. — Еще остались такие чудаки, как ваш друг. Посмотрите! Здесь живых домов-то раз-два и обчелся! — он указал рукой вниз — там на обширном пространстве мелькали редкие огоньки. — Я бы на вашем месте был поосторожнее. Сгинуть в Белой Долине — плевое дело. Вас никто не будет искать.
Тури не ответила. Это сын профессора, Кисэки, не мог представить своей жизни без городской цивилизации. А профессор всегда любил уединение и едва ли тяготился репутацией этого местечка.
Дикий квартал — груда развалившихся, погребенных под снегом домов — обрывался заброшенной железнодорожной станцией. В отдалении показался яркий островок, дрейфующий посреди снежного океана.
— Вот он, ваш дом.
— Вы уверены?
— Других поблизости нет, — сказал водитель и направил аэрокар к земле.
Расплатившись, Тури спрыгнула на засыпанную снегом дорожку и, высоко поднимая ноги, пошла к освещенному входу.
Водитель вставил в рот сигарету и проводил ее презрительным взглядом.
— Чертовы повстанцы, — сказал он уголком рта и полетел обратно в город.
Дом профессора с трех сторон охватывал сад. С четвертой стороны большая площадка и высокое крыльцо. Тури была здесь всего один раз. Не в самом доме, а вот на этой площадке, где сейчас ее высадило такси. Года три назад они с Ренном провожали профессора. Но тогда он не пригласил их в дом, сославшись на беспорядок, а теперь вот даже дверь оставил открытой.
«Что же случилось с бедным профессором? — гадала Тури, поднимаясь по ступеням в дом. — Почему он позвонил мне только сейчас? Кто заботился о нем все это время?» Ведь это ей следовало бы ухаживать за ним, как за собственным отцом.
Профессор так много сделал для нее и для Сверре, когда они остались одни. Это благодаря ему она смогла попасть в «Каннон», а ее брата определили в гарнизон на Церере, мирной в те времена имперской колонии.
Едва Тури прикоснулась к ручке дубовой двери, как по волшебству вспыхнули заиндевевшие фонари и выхватили из темноты террасу и четыре каменные колонны, поддерживающие второй этаж. От двери расходились в стороны зашторенные окна, приглушенный свет за ними обещал тепло и уют. Над широким крыльцом колыхались ленты и перешептывались подвесные колокольчики.
Тури толкнула массивную дверь плечом. Та поддалась, звеня колокольчиками, и впустила запоздавшую гостью внутрь.
— Профессор! — позвала Тури.
Никто не ответил.
Она сняла со спины рюкзак, вылезла из сапог, стряхнув на пол мокрый снег, повесила пальто на вешалку и стала озираться вокруг.
— Профессор Камура! — крикнула она громче.
В глубине дома послышались торопливые шаги, и через мгновение в холл ворвался профессор Камура.
К удивлению Тури, он совсем не походил на сраженного внезапной болезнью человека. Наоборот — профессор как будто только что вышел из своей лаборатории в «Каннон». Вместо домашнего халата, полагавшегося больному, на нем был рабочий белый. Он был оживлен, глаза его возбужденно блестели, лицо пылало.
— А-а, Тури! — раскрыл он объятия и впервые за долгое время приобнял ее. — Ну наконец-то! Как добралась? — и, не дождавшись ответа, воскликнул: — А мы уже начали волноваться!
— Мы, профессор?
— Ну да, мы, — повторил профессор, сияя улыбкой. — А, ты же ничего не знаешь! Ренн! Еще немного, и он сам отправился бы за тобой в город!
— Что? Ренн здесь?
— Здесь, здесь! — закивал головой он. — Должен же мне кто-то помогать!
— Но почему вы…
— Потом, потом! — махнул на нее профессор, поморщившись, как от головной боли. — Пойдем, ты пришла как раз вовремя!
Он положил руку ей на плечо и подтолкнул вперед, но Тури вдруг отстранилась и впилась в него подозрительным взглядом.
— Профессор, мне сказали, что вы больны и не можете работать.
— Так и есть! — с жаром подтвердил профессор. — Для всех я болен, Тури, серьезно болен, может, даже навсегда!
— Что это значит? — не поняла она, уже с беспокойством поглядывая на него. — Профессор, вы меня пугаете!
Его отрывистая, полубезумная речь, лихорадочный блеск глаз и нервная суетливость вдруг напомнили ей симптомы сатурнианской лихорадки.
— Так надо, Тури, так надо! Ты все поймешь, как только увидишь!
— Увижу что?
— Не что, а кого!
— Кого? — совсем запуталась она.
— Ни слова больше! Ты все равно мне не поверишь. Но обещаю — ты будешь гордиться нами! И ты, Тури! Ты тоже будешь к этому причастна!
Тури вдруг почувствовала себя безмерно обманутой. Ей, как и любой женщине, не нравилось быть вне игры. Сначала профессор отстранил ее от испытаний, потом притворился больным и взял себе в помощники Ренна! Что такое он задумал, о чем нельзя было сказать ей? Ведь Тури считала, что ближе ее у него никого нет!
«Я должна во всем разобраться», — зло процедила она и позволила профессору увести себя вглубь дома.
Вместе с профессором Тури прошла через длинный коридор и очутилась в библиотеке перед стеной из книжных полок. Профессор отодвинул деревянную панель рядом с полкой и приложил большой палец к красному сенсорному глазку.
С широко открытыми глазами Тури наблюдала, как вспыхнул зеленый огонек, после чего книжные полки разъехались в стороны, и за ними открылась тяжелая стальная дверь.
— Что это? — только и смогла выдавить из себя она.
— Моя лаборатория, — профессор пропустил магнитный пропуск сквозь прорезь у двери. — Входи, Тури, не стой столбом!
Она вошла в комнату и оказалась напротив мутного экрана, занимавшего треть стены. Впритык к нему расположились стол с компьютером и пара стульев. Спиной к Тури стоял и с увлечением смотрел в планшет человек в мятом белом халате.
— Ренн Руа! Что ты тут делаешь?
Тот от неожиданности вздрогнул и едва не выронил планшет из рук.
— Тури! — воскликнул он, заключая ее в объятия.
Руа выглядел еще хуже, чем профессор. Спутанные волосы, небритые щеки, отталкивающая, почти безумная улыбка и острый запах тела. «Неужели он все это время не выходил из лаборатории? О звезды, что, в самом деле, здесь творится?» — думала Тури, не скрывая своего возмущения.
Руа наконец отпустил ее, и она смогла вздохнуть свободнее.
— Я просил профессора послать за тобой пораньше, но он хотел удостовериться, что мы его не убили, — улыбаясь, сказал он.
— Убили? Кого? — вскинула брови она. — Объясните мне толком, что здесь происходит?
— Покажи ей, Ренн, покажи! — возбужденно воскликнул профессор, в нетерпении потирая ладони.
Руа развернул недоумевающую Тури к экрану.
— Смотри, Тури! — обжег ей ухо его горячий шепот.
Через экран просматривались очертания второй комнаты, напоминавшей больничную палату. Тури смогла разглядеть кровать, массивный аппарат, мигавший огоньками, письменный стол у стены, отгороженный ширмой.
Руа щелкнул тумблером, и молочная пелена экрана рассеялась.
На кровати лежал человек в белой робе.
Это был ее П-9.
— Это… это же… — задохнулась от удивления Тури.
Профессор и Руа стояли рядом, плечо к плечу, и их лица светились от гордости.
— Но мне сказали…
— Что он мертв? — закончил за нее профессор. — Тебя не обманули.
— А кто же тогда… — Тури повела взглядом в сторону экрана.
Профессор взял ее за плечи и прошептал, глядя прямо в глаза:
— Это мой сын.
Сердце Тури вспыхнуло и опалило жаром грудь.
— Это шутка такая? — спросила она дрогнувшим голосом. — Он же…
— Погиб? — с каким-то диким торжеством вскричал профессор. — Его убили, Тури! И меня вместе с ним! А я это исправил!
«Нет, он определенно болен», — закралась в ее голову неприятная мысль, которую тут же задушило невольное любопытство.
— Я не понимаю, профессор… Что вы такое говорите? И причем здесь мой пациент?
— Лучше присядь, Тури, — посоветовал странно улыбнувшийся Ренн и пододвинул к ней стул.
Та не возразила.
Пальцы ее со всей силы ущипнули руку. Нет, это не сон. Она не проснулась, она все еще здесь, в странной комнате с полубезумными профессором и Руа, а за стеной лежит воскресший мертвец.
— Ты ведь знаешь, что я давно интересовался проблемой переноса сознания, — тем временем начал свой рассказ профессор. Он широкими шагами мерил комнату и ерошил волосы. — Еще с тех пор, когда преподавал в университете. Читал, писал, разговаривал с умными людьми. И вот, наконец, мне удалось разработать технологию! Однако применить ее на практике я не смог. Ты ведь помнишь, разгорелась эпидемия сатурнианской лихорадки и нас загрузили новой работой. И везде чужие глаза, чужие уши!.. Я не мог сделать ни одного самостоятельного шага. Мне пришлось отложить испытания. А потом…
— Погиб Кисэки, — догадалась Тури.
— Да… Всю жизнь я спасал чужих людей, которые и знать про меня не знают, которым абсолютно наплевать на меня! — разгорячившись, продолжал профессор. — Неужели я не должен был спасти своего сына? От смерти! Как я спасаю тысячи от сатурнианской лихорадки!
— Но, профессор, откуда же вы могли знать, что Кисэки погибнет?
— А я и не знал, Тури! Но са
...
