Наше культурное наследие олонхо помогло появлению якутского кино, это бесспорно. Несмотря на то что сейчас есть институты, изучающие олонхо, мне кажется, мы еще не до конца осознали его значение в жизни якутского народа. Осмысление, переосмысление нашего эпоса идет по сей день. Однажды я услышала от своего финского коллеги интересную информацию. Финны жили в одной империи, потом в другой, а сейчас Финляндия уже сто лет как свободное государство. Финны пытались понять, какие были мотивы, цели у отцов-основателей их независимости. «Мы все ответы нашли в своем эпосе Калевала» — эти слова финского коллеги меня поразили, я была в шоке от того, как просто и точно он это сказал. В эпосе «Калевала», в образце устного народного творчества, сохранены мысли, мировоззрение, философия этого народа. Так же и с нашим эпосом олонхо — в нем наша философия и наше мировоззрение
Саха в кадре по-прежнему не субъекты, они объекты приложения политической воли советской власти, которая перемещает их внутри кадра, заставляя имитировать свой естественный быт, озвучивает голосом диктора каждое из действий, добавляя им больше механизированности, чем естественности.
Якутский кинематограф создал собственный механизм существования, основанный на нескольких базовых принципах: бюджетное, мобильное производство, ориентированность на внутреннего зрителя и исходящее из этого тематическое поле.
Здесь стоит вспомнить такое явление, как «улусное кино» (улус — это форма территориального деления внутри республики, где каждый улус имеет свои не только географические, но и культурные отличия).
Производственная школа, через которую прошли многие кинематографисты, стала той базой, на которой в числе прочего строился следующий качественный этап в развитии якутского кино.
